Иезекииль 1 стих 24 — синодальный текст:
И когда они шли, я слышал шум крыльев их, как бы шум многих вод, как бы глас Всемогущего, сильный шум, как бы шум в воинском стане; [а] когда они останавливались, опускали крылья свои.
Иезекииль 1 глава » Иезекииль 1:24 — толкование отцов церкви.
Сравнение переводов, параллельные ссылки, текст с номерами Стронга.
Толкование отцов церкви.
И когда они шли, я слышал шум крыльев их, как бы шум многих вод, как бы глас Всемогущего, сильный шум, как бы шум в воинском стане; а когда они останавливались, опускали крылья свои
Что чрез примеры праведных многие начинают усовершенствоваться, об этом сказано в конце предыдущей беседы. Но это же самое Пророк яснее открывает нам, когда к тому, что он сказал, еще присовокупляет: и слышах глас крил их, внегда паряху, яко глас вод многих.
В Св. Писании водами обыкновенно означаются народы. Поэтому чрез Иoaннa говорится: воды людие и народи суть (Апок.17:15). Но народ означается водами потому, что и в жизни имеет глас от возмущения плоти, и ежедневно течет по направлению смертности. Крылья же животных, как мы уже часто говорили, суть добродетели Святых. Итак, что значит, что Пророк слышит глас крил, яко глас вод многих, если не то, что по благодати всемогущего Бога, те крылья добродетелей, которые прежде издавали звук в немногих Святых, ныне, по распространении проповеди, отзываются в жизни многих народов? Ибо, по воплощении, страдании и воскресении Господа, не много было пернатых животных; потому что очень редки были те, которые желали бы небесного, и на крыльях добродетелей парили бы в горняя. Но после того, как распространилась в мире проповедь о Божестве Его, кто может удовлетворительно высказать и оценить, сколько уже младенцев, сколько зрелых возрастом, сколько бодрых юношей, сколько слабых, сколько обратившихся грешниц, сколько стариц-девственниц, чрез веру, надежду и любовь стремятся к небесному? Вот глас крил, прежде бывший в немногих животных, ныне отзывается уже в народах; ныне крылья добродетелей возвышают уже сонмы мира к желанию небесного. Итак хорошо говорится: и слышах глас крил, то глас вод многих; потому что, как сказали мы выше, тот глас добродетелей, который прежде доходил до слуха Божия от немногих Святых, после стал слышим от вод многих, то есть, от бесчисленных народов. Об этом гласе и еще хорошо присовокупляется: яко глас Бога Саддаи (вышнего Бога).
Что значит, что глас крил у святых животных называется как бы гласом Бога Саддаи (вышнего), если не то, что всемогущий Бог Сам и наполняет сердца Святых желанием небесного, Сам и выслушивает наполненные? Ибо Сам Он и производит любовь в сердцах Святых, Сам и приемлет молитву от любящих сердец, Петр горько плакал о своем отречении, но впереди сказано, что Господь, обратясь, взглянул на Петра (Лк 22:61−62). Мария Магдалина, по содеянии многих грехов, со слезами приходит к ногам Искупителя нашего (Лк 7:38); но кто настроит внутреннее ее расположениe, если не Тот, Кто благосклонно принял совне? Кто располагал ее к слезам духом сокрушения, если не Тот, Кто совне принимал ее для прощения при возлежащих с Ним? Итак Искупитель наш привлекал сердце грешной женщины, когда располагал ее к сокрушению о виновности, и принимал ее, чтоб освободить от виновности. Следовательно, тот глас крыльев хорошо называется как бы гласом Бога вышняго; потому что совершаемое в сердцах святых есть дело благодати Того, Кто награждает заслуги.
Он справедливо чрез Пророка называется Богом вышним. Ибо в Св. Писании иногда Бог называется наименовательно (nuncupatiue), иногда существенно (essentialiter). Наименовательно Он называется, когда написано: се, дах тя Бога Фараону (Исх 7:1). И как Моисеи говорит: Богов да не злословиши (Исх 22:28), т.е. Священников. И Псалмопевец говорит: Бог ста в сонме богов, посреде же боги разсудит (Пс 81:1). А существенно называется Богом, когда Сам Он говорит у Моисея: Аз есмь Бог отца твоего, Бог Авраамов, и Бог Исааков, и Бог Иаковль (Исх 3:6). Поэтому Апостол Павел, желая различить наименовательное имя Божие от существенного, об Искупителе нашем сказал, говоря: ихже отцы, и от нихже Христос по плота, сый над всеми Бог благословен во веки (Рим 9:5). Ибо кто называется Богом наименовательно, тот среди всех; а кто существенно, тот надо всеми. Итак, чтобы показать Христа по естеству Богом, сказал, что Он не только Бог, но и Бог над всеми; потому что и каждый избранный, как заметили мы выше, или постановленный для показания примера правды, может быть наименован богом, но среди всех, потому что он Бог наименовательно; и Христос есть Бог над всеми, потому что Он Бог по естеству. Итак, Кого Павел называет Богом над всеми, Того Пророк Иезекииль называет Богом вышним (Саддаи). Но поелику после того, как сказано: и слышах глас крил их, яко глас вод многих, еще присовокупляется: яко глас Бога вышняго: то мы еще можем разуметь то, что знаем о будущем для всех избранных. Ибо глас крыльев, как сказали мы, был в Проповедниках святых; глас вод — в обращенных и последующих народах. Но тот же самый глас будет некогда гласом Бога вышнего; потому что множество, которое ныне привлекается к вере святыми учителями, некогда соберется в небесное отечество, чтобы там бесконечно славословить, когда непрерывно будут видеть Того, Кого должны славословить. И поелику тогда совершенно телом Искупителя соделывается все множество святых, по слову Павла, который говорит: яко и сама тварь свободится от работы истления в свободу славы чад Божиих (Рим 8:21); и с Ним тогда соединится так, что им в святой любви их ничто не будет противоречить от тления, которое уничтожается воскресением, но (все множество) будет едино в славе своего Искупителя, то справедливо говорится: яко глас Бога вышняго.
Замечателен порядок описывающего; потому что прежде говорится о звуке от крыльев животных, потом о звуке, как бы вод многих, и наконец о звуке, как бы Бога вышняго. Ибо что прежде святые проповедали, тому после уверовали, и то удержали обращенные к вере народы, которые наконец, возвысившись к небесному, воздадут хвалу Освободителю всех. Итак глас животных делается как бы гласом вод, а глас вод делается как бы гласом Бога вышняго; потому что хвалу всемогущему Богу, которую прежде воздавали немногие в мире, после воздали многие. И ту, которую ныне воспевают многие, когда еще повреждение их противоречит им в них самих, будут воспевать в небесном отечестве все избранные, соединившись уже с главою своею. — Но дела и добродетели святых животных еще описываются, когда присовокупляется: внегда ходити им, глас слова яко глас полка.
Если гласом Бога вышняго означается хвала нашему Создателю в небесном отечестве, то не удивительно, что слово пророческое возвращается назад, опять к делам святых, живущих еще в этой жизни; потому что Дух Святый не совокупно высказывает внешним образом чрез язык то, что совокупно показывает внутри, в сердцах пророческих. Вода ведения, которою наполняется дух пророчествующего, в созерцании чрезвычайно обильна. Но поелику тесны для духа всякие уста человеческия, то есть, отверстие плоти, то язык, при высказывании к исполнению оной неизмеримости, которая бывает видима, разнообразится. Итак Пророк, после того как узрел, что на небесах глас крыльев, как глас Бога вышняго, опять возвращается на землю, и говорит, что делают здесь пернатые животные для того, чтобы там на небе иметь заслуги, говоря: когда ходили они, тогда был звук как бы множества, как шум лагерей. Когда святые проповедники обходят мир с проповедью и убеждением, тогда животные ходят. А поелику и те даже, которых они собирают, тотчас, как только уверуют, восстают на прославление нашего Создателя, то происходит звук, как бы звук множества. Поелику же они по той же самой проповеди предпринимают войнy против властей воздушных; то справедливо присовокупляется: как шум лагерей. Ибо, когда верные народы соединяются с святыми Проповедниками, тогда соделываются лагерными ополчениями в готовности к сражению за веру против злых духов. А так как все верующие ежедневно пламенеют желаниями небесными, презирают земное, решаются на трудные для них подвиги по любви к горнему отечеству; то делаются лагерями против властей воздушных, потому что, вооруженные верою и укрепленные добрыми делами, они готовы к походу. Ибо, как бы некоторым лагерям духовного воинства, чрез Павла говорится: облецышеся во вся оружия Божия, яко возмощи вам стати противу кознем диавольским; яко несмь наша брань к крови и плоти, но к началом, и ко властем, и к миродержителем тмы века сего, к духовом злобы поднебесным (Еф 6:11−12).
Итак множества святых суть лагери, которые предприняли войну против властей воздушных. Поэтому и святая вселенская Церковь так описывается под видом невесты, что говорится: добра еси, ближняя моя, яко благоволение, красна яко Иерусалим, ужас яко вчинены (ополчены) (Песн 6:4). Так как Иерусалим значит видиние мира, коего именем выражается небесное отечество, то святая Церковь называется приятною и красною как Иерусалим, потому что ее жизнь и стремление уже сравнивается с видением внутреннего мира, чтобы в том, что она любит своего Виновника, что желает видеть лицо Его, о чем написано: в няже желают Ангели приникнути (1Пет1:12), по самым уже желаниям любви своей называлась подобною Ангелам Чем более делается она возлюбленною Богу, тем усиленнее действует, чтобы быть страшною для злых духов. А как она должна быть страшна, это показывается присовокупленным сравнением, т.е. как построенные в боевой строй лагери. Что это значит, что святая Церковь должна быть страшна для врагов своих, как построенные в боевой строй лагери? Ибо это сравнение имеет глубокий смысл, и потому тонко надобно разумевать его. Ибо мы знаем, и каждому известно, что боевой строй лагерей тогда является страшным для врагов, когда бывает так сжат и плотен, что ни в одном месте не кажется прерванным. Ибо, если он устраивается так, что оставляется пустопорожнее место, чрез которое может войти в него неприятель, то он уже решительно не страшен для врагов его. Следовательно и мы, когда установляем боевой порядок сражения духовного против злых духов, имеем крайнюю необходимость всегда быть соединенными и крепко связанными любовью, и никогда не быть разъединенными разногласием; потому что, какие бы ни были в нас добрые дела, при неимении любви, злом разногласия открывается в строю место, чрез которое может войти враг для поражения нас.
Но древний враг не страшится в нас чистоты, если oнa будет без любви; потому что сам не тяготится плотью, чтобы растаевать в похоти ее. Не страшится воздержания; потому что сам не употребляет пищи, не будучи к тому понуждаем необходимостью тела. Не страшится раздаяния земных вещей, если при этом самом деле не достает любви; потому что сам не имеет нужды в пособиях от богатства. Но чрезвычайно страшится истинной любви в нас, т.е. любви смиренной, которую мы взаимно выражаем друг к другу, и крайне ненавидит наше согласие; потому что мы удерживаем оное на земле, тогда как сам он, не желая удержать, потерял на небе. Итак хорошо говорится: страшна как построенные в боевой строй лагери (Песн 6:3); потому что злые духи страшатся множеcтва избранных от того, что видят их соединенных против них согласием любви, и собранных воедино.
Какова же должна быть добродетель согласия, это открывается из того, когда доказывается, что без нее прочие добродетели не добродетели. Ибо велика добродетель воздержания, но если кто воздерживается от яств так, что других осуждает за пищу, и осуждает ту самую пищу, которую Бог сотворил для верующих с благодарением (Рим 14:3, 6), то чем стала для него добродетель воздержания, если не петлею греха? Поэтому и Псалмопевец, означая, что нет воздержания без согласия, говорит: хвалите Его в тимпане и лице (Пс 150:4). Ибо в тимпане издает звук сухая кожа, но в лице согласно поют голоса. Что же означается тимпаном, если не воздержание, и что ликом, если не согласие любви? Итак воздержный без имения согласия, хотя и хвалит (Господа) в тимпане, но не хвалит в лике. И есть некоторые, которые, желая умствовать более необходимого, оставляют мир с ближними, презирают их, как людей тупых и глупых. Поэтому Истина лично увещевает, говоря, имейте соль в себе, мир имейте между собою (Мк 9:50), чтобы тот, кто старается иметь соль премудрости, по необходимости старался о том, чтобы никогда и ни каким образом не отпадать от мира и согласия. Что сказали мы об этих двух добродетелях, то же должно разуметь и о всех прочих. Поэтому Павел сильно увещевает, говоря: мир имейте и святыню со вcеми, ихже кроме никтоже узрит Господа (Евр 12:14).
А что без согласия ничто не благоугодно Богу, об этот лично говорит Истина: аще принесеши дар твой к олтарю, и ту помянеши, яко брат твой имать ничто на тя: остави ту дар твой пред олтарем, и шед прежде смирися с братом твоим, и тогда пришед принеси дар твой (Мф 5:23−24). Вот от немирных (Господь) не хочет принимать жертвы, отказывает в принятии всесожжения. Итак поэтому судите, сколь велико зло в несогласии; из-за него отвергается даже то, чем уменьшается виновность. Но поелику избранные всегда соединены в любви, и эта самая любовь их воздает глас хвалы Виновнику, а на злых духов, т.е. на древних своих врагов, наводит страх наказания: то теперь о пернатых животных правильно говорится: когда ходили они, тогода был звук как бы множества, как шум лагерей.
Но можно оком веры обозреть святую Церковь с самого начала ее до конца миpa, и видеть, какое движение имеют эти самые лагери. Ибо лагерями называются множества войск, когда они в готовности к сражению делают поход, или на пути останавливаются в известном каком-либо месте. Итак путь для лагерей есть жизнь настоящего века для всех святых, согласно живущих. Но иные лагери проповедников, которые туда и сюда шествуют с готовностью на святое дело приобретения душ. Другие лагери постников и отшельников от мира сего, которые ежедневно бывают готовы на брань против злых духов. Другие лагери добрых супругов, которые, живя согласно в любви ко всемогущему Богу, взаимно удовлетворяют требованию плоти так, что отнюдь не забывают о добрых делах в отношение к Богу. А если в чем-либо согрешают, как люди, то непрестанно искупляют (грехи) благочестивыми делами. Итак, поелику различные состояния верующих, согласно живущих от начала святой Церкви даже до конца миpa, сражаются против властей воздушных, то лагери ходят, и бывает шум некий как бы шум лагерей; потому что в них звучат мечи добродетелей и оружия и чудес для славы всемогущего Бога. — Но о святых животных еще присовокупляется: внегда стояти им, почиваху крила их.
Источник: Беседы на пророка Иезекииля.
Ст. 24, 26 И внегда стояти им, почиваху крила их. Все сии видения, видение блистания, видение животных и кристалла, а также видение камене сапфира и подобие престола, и видение Сына человеческого выше тверди, равно как и прежнее видение Сына человеческого, изображают Эммануила. Ибо Он, соделавшись человеком, явился сущим над всеми (Рим 9:6). Другие же видения разумей так: в видении престола усматривай Престолов, Серафимов и Херувимов; в видении же цвета сапфира, который есть цвет небес, усматривай Силы, Власти и Господствия, в видении же кристалла — Ангелов, Архангелов, Начала; а животные изображают собою святых из земнородных.
И когда они шли, я слышал шум крыльев их, как бы шум многих вод, как бы глас Всемогущего, сильный шум, как бы шум в воинском стане; а когда они останавливались, опускали крылья свои
И полет больших птиц производит значительный шум; а здесь летали крылатые львы и волы. Раскаты гула от этого полета происходили под самою твердию; вследствие этого все то место положительно гремело; подножие Иеговы должно было поражать величием все чувства — не одно зрение, но и слух. Пророк не находит достаточного сравнения для несшегося оттуда шума; отсюда это нагромождение сравнений. Но употребленные здесь сравнения евр т. и рус. пер. несправедливо относят к одному и тому же предмету. Несколько греческих кодексов (Венецианский, 5 минускульных, блаж. Феодорит и слав. пер.) делают удачное добавление к евр т., ставя при первых двух сравнениях “внегда паряху”: когда херувимы летали, шум крыльев их был, как шум вод многих и как глас Всемогущего. Но херувимы не всегда летали, а иногда шли или другим каким-нибудь образом двигались по земле, а иногда совершенно останавливались. В том и другом случае крылья их не могли производить шума, по крайней мере такого, как при полете; пророк и замечает, что когда херувимы шли (“когда они шли” в евр т. стоит не там, где его ставить рус. пер., а перед третьим сравнением), от крыльев их слышался “сильный шум” (“кол хамулла” ср. Иер XI:16; м. б. = “хаман” Иез VII:11; 3Цар XVII:41; д. б. род глухого шума), подобный шуму в воинском стене. Когда же херувимы останавливались, крылья их находились в покое и конечно не могли производить шума. — “Как бы шум многих вод”. Любимое сравнение библейских писателей для сильного шума: Иез XLIII:2; Ис ХVII:12; Иер VI:13; Откр I:15; XIV:2; ХX:1. Под водами многими может разуметься дождь, море или скорее всего частые в Иудее горные потоки с водопадами; все это дает большой, но неопределенный и смутный звук, наиболее подходящий сюда. — Вполне на “шум многих вод” слышанный пророком гул не походил: он был сильнее его. Если искать сравнения для него, продолжает пророк, то его можно сопоставить разве с голосом самого Бога (“как бы глас Всемогущего”). “Что даром искать подобия, достойного вещи, и нигде не находить? Достаточно указать самого Действующего и им показать силу шума” (блаж. Феодорит). Под “голосом Всемогущего” может быть понимаем и настоящий голос Бога (слышанный, напр., на Синае); такому пониманию благоприятствует прибавление к этому сравнению в X:5: “когда Он говорит”. Но у библейских писателей такое выражение (“голос Божий”) обычный перифраз для грома: Пс XXVIII:3−5; Иов XXXVII:2−5; Откр XVII:2; XIX:5−6. Наконец, “глас Божий” может означать и всякий большой, пронзительный и ужасный шум, как “кедры Божии” и “горы Божии” суть большие кедры и горы. Можно объединить все эти понимания: сравнение пророка хочет назвать самый большой из возможных на земле шумов, достигающей той степени, какую еврей обозначал в разного рода качествах высоким определением Божий; но никакой шум не может сравниться в силе с оглушительными раскатами грома, при которых кажется, что дрожит вселенная; если что может быть сильнее на земле этого шума, то разве гром теофанический, который конечно был сильнее естественного и который имеется в виду указанными местами псалмов, Апокалипсиса и Иова. Что бы ни означал “глас Всемогущего”, во всяком случае этот эпитет указывает на более сильный шум, чем первое сравнение; кроме того второе сравнение дополняет первое, определяя слышанный пророком шум по другой его стороне — по степени и силе, тогда как первое сравнение определяет его по качеству. Не без цели и Бог здесь назван редким именем Шаддай (рус. пер. “Всемогущего”, слав. “Саддаи”). Этим именем Бог называется в особенно — важных и торжественных случаях: Быт XIII:1; Числ XXIV:4; в книге Иова это имя встречается 30 раз. Это какое-то таинственное имя Божие, выражающее может быть стихийную, мировую силу Божества; см. на Быт XVII:1. Как существительное Шаддай встречается только в поэзии; в прозе оно имеет перед собою Ел, и на основами X:5 нек. греч. кодексы и слав. перевод читают и здесь перед ним “Бог”. — Гул, производимый крыльями херувимов во время хождения их, пророк сравнивает с шумом воинского стана, какой производят громадные войска, с обеих сторон готовящиеся к сражению. Ср. Быт XXXII:3; посему Таргум: “как голос ангелов вышних”. Естественно, что шествие воинства небесного сопровождается шумом военного похода. И этот громкий воинский шум, напоминающий шум целого лагеря, исходит лишь от 4 существ! — Шум крыльев у херувимов должен был прекращаться, когда они стояли: тогда они не хлопали крыльями, опуская их. Вместо “опускали” слав. имеет “почиваху” (делая к нему подлежащим “крылья”, а не “животные”, как рус. пер.), что правильное, потому что по ст. 12 и 23 две пары крыльев у херувимов были постоянно простерты. — В 7 евр рукописях (6 у Кенникота и 1 у Росси) и в некоторых списках Пешито совсем нет 24 ст. В Ватиканском кодексе из этого стиха читается только: “И я слышал глас крыл их, когда они шли, как глас вод многих; и когда стояли они, почивали крылья их”; таким образом, из ряда сравнений Ват. код. приводит только одно; все лишнее против этого стоит и в Маршалианском кодексе под астериском с пометою ?? (из Феодотиона). В виду того, что чтение Ват. кодекса стоит одиноко (подтверждаемое только Марш. кодексом, и в других случаях согласным с ним) можно подозревать этот кодекс, вообще склонный обходить трудные места через пропуск их, в исправлении стиха по XLIII:2, где приведено одно только сравнение — с шумом вод.