Псалтирь 8 стих 7 — синодальный текст:
поставил его владыкою над делами рук Твоих; все положил под ноги его:
Псалтирь 8 глава » Псалтирь 8:7 — толкование отцов церкви.
Сравнение переводов, параллельные ссылки, текст с номерами Стронга.
Толкование отцов церкви.
Вся покорил еси под нозе его. Бог, сказав: сотворим человека по образу Нашему и по подобию, присовокупил: и да обладает рыбами морскими, и прочим, подробно исчисленным (Быт 1:26), а за сим продолжает: раститеся и множитеся, и наполните землю, и господствуйте ею (Быт 1:28). Ибо разумной природе, как богоподобной, даровал господство над всем. И человек, прияв силу в образе Божием, также поставлен князем всего на земле, как и Бог есть Царь всяческих. Если вообще сказано: поставил еси его над делы руку Твоею, а в другом месте говорит: и дела руку Твоею суть небеса (Пс 101:26); то явствует, что поставил его и над небесами, и, не утаивая, уже называет пребывание на небесах отшедших отсюда с земли, когда по обетованию наследуют небесное царство. Говорит же и Павел: наследницы убо Богу, снаследницы же Христу (Рим 8:17) Так должно разуметь и следующее: вся покорил еси под нозе его. Ныне покорил животных; но, поелику уготована человеку равноангельская жизнь на небе, то человек, и там поставленный над делы руку Его, будет зрителем небес и всего, что на них. Блаженный же Павел истолковал, что и это исполнится на Спасителе в будущем веке. Посему говорит ему Отец: седи одесную Мене, дондеже положу враги Твоя подножие ног Твоих (Евр 1:13).
Источник: Толкование на псалмы.
Ст. 7−10 И поставил еси его над делы руку твоею, вся покорил еси под нозе его: овцы и волы вся, еще же и скоты польския, птицы небесныя и рыбы морския, преходящыя стези морския. Господи Господь наш, яко чудно имя твое по всей земли
«И поставил его над делами рук Твоих; все положил под ноги его». Другой (Феодотион): сделал его властителем дел рук твоих. «Все положил под ноги его: овец и волов всех, и также полевых зверей». Другой (неизвестный переводчик, см. Ориг. Экз.): зверей диких. «Птиц небесных и рыб морских, все, преходящее морскими стезями. Господи, Боже наш! Как величественно имя Твое по всей земле!». Как беседуя о сотворении, он не только касается горних сил, но низводит речь и к вещам чувственным, так, и говоря о чести, дарованной людям, и коснувшись сокровенных и бестелесных благ, которые исчислены, он теперь особенно останавливается на предметах чувственных, которые представлялись яснее для людей более грубых. На чем же именно? На земной власти, данной человеку. И то чудно, — и особенно отмечено им, — что человека, удостоенного чести до преступления, Бог не лишил этой чести и после греха. «Не много», говорит, «Ты умалил его пред Ангелами», т.е. согрешившего Ты осудил на смерть, и однако, после осуждения на смерть, не лишил его этого дара. Вот почему, сказав о первом, он потом уже говорит о последнем, чтобы показать неизреченное человеколюбие Божие, по которому Он и умаленного человека, за собственное его преступление, оставил увенчанным честью славы и не лишил его власти. А если несколько и лишил, то и это было делом Его попечения. До преступления человек имел власть и над дикими зверями; но после преступления эта власть несколько уменьшена, потому что, хотя он властвует над ними и теперь некоторыми искусственными средствами, но со страхом и трепетом. Бог и не всю отнял у него власть и не всю оставил ему; но тех животных, которые годны ему для пищи и работы, оставил во власти его, а более диких — уже нет, дабы человек в борьбе с ними воспоминал о древнем грехе праотца Адама. Таким образом, и из того, что они не вполне подчинены нам, произошла великая польза. И какая нам польза — иметь у себя ручным и подчиненным льва? Какая польза — иметь в своей власти леопарда? Никакой; но это повело бы только к тщеславию и гордости. Поэтому Бог и оставил их вне нашей власти; а полезных животных сделал подвластными нам, — вола, возделывающего землю, овцу, доставляющую одеяние для наготы телесной, вьючный скот, служащий к перевозке движимостей, птиц и рыб, годных к тому, чтобы стол наш был обильнее. 8. Как иногда кто-нибудь, лишая сына наследства, лишает его не всего имущества, но некоторой части, чтобы вразумить его, так точно поступил и Бог, или — лучше — не так, а иначе. Когда человек лишает сына наследства, то лишает большей части, а меньшую оставляет ему; а Бог, оставив большую, лишил некоторой малой части, и притом для пользы человека, чтобы он не легко получал все прочее. Но и это есть дело попечения Божия. Чтобы изощрить ум человека, низложить высокомерие и предотвратить неуместную праздность, — так как он, получая все легко, предался бы беспечности, — Бог соединил удовлетворение жизненных потребностей с некоторою трудностью и сделал, что он приобретает и не все с трудом и не все без труда. То, что составляет необходимость, Он дозволил человеку иметь без особенного труда и усилий, а что относится к удовольствию, то соединил с трудом и усилиями, желая пресечь и в этом излишнюю бесценность. А если кто спросит: какая польза от диких зверей? — то мы скажем: во-первых, они производят в душе человека смирение, делают его деятельным, и, когда он слишком надмевается, напоминают ему о слабости его природы, если для него страшно бессловесное животное. Притом от них получается много лекарств для страждущих телесными болезнями. Кто спрашивает, для чего существуют дикие звери, тот пусть спросит также: для чего в нас мокроты и желчь? Ведь и они, умножившись чрез меру, действуют хуже дикого зверя и причиняют вред всему телу. Также есть в нас гнев и похоть, которые свирепее диких зверей терзают тех, кто не удерживает и не обуздывает их. Что я говорю: раздражительность и гнев, когда даже глаз наш хуже дикого зверя подвергает нас страданиям, уязвляя жалкой любовью? Поэтому не будем спрашивать: для чего существует все это, но будем за все воздавать благодарность Владыке. Что розги для дитяти, то зверь для взрослых людей. Если и при стольких опасностях многие доходят до такой надменности, то представь, до какой степени распространилось бы зло, если бы отнять и эту узду. Вот почему и тело наше так устроено — болезненным, страстным, подверженным тысяче бедствий, и земля с трудом отдает принадлежащее ей, и вся жизнь наша сопряжена с усилиями. Так как настоящая жизнь есть училище, а покой и праздность губят многих из людей; то Бог сделал неразлучными с нею труды и усилия, чтобы ими, как бы какими уздами, удерживать высокомерие души. Впрочем, посмотри, как тварей, и плавающих в водной глубине и летающих в воздушной высоте, Владыка подчинил тебе посредством искусства. Но почему пророк не исчислил всех вещей видимых, растений, семян и дерев? Он в части выразил все, и предоставил любознательным самим исчислять это. Потом он оканчивает речь тем же самым, чем и начал: «Господи, Боже наш!», — употребляя те же выражения и прежде изложения, и после изложения. Будем же и мы постоянно повторять их, удивляясь попечению о нас Божию, изумляясь Его мудрости, человеколюбию, промышлению о нас. Это сказано нами в объяснение псалма. Если же хотите, то мы продолжим речь состязательную, и спросим иудеев: где младенцы подали голос? Где этот голос ниспроверг врага? Когда имя Божие было чудным? Они не могут указать другого времени, кроме того, которое светлее солнца являет силу истины. Потому пророк и говорить: «взираю я на небеса Твои — дело Твоих перстов», хотя еще Моисей сказал: «в начале сотворил Бог небо и землю» (Быт 1:1).
Впрочем, против иудеев достаточно и этого, и сказанного выше. Но так как некоторые и из не принадлежащих к обрезанным, подражая и соревнуя им, именно последователи Павла Самосатского, говорят, что Христос существует с того времени, как произошел от Марии, то мы спросим и их: если Христос существует с того времени, то как Он создал небеса? Пророк говорит здесь, что один и тот же и устроил хвалу «из уст младенцев и грудных детей», и сотворил небеса. Если же Он есть создатель вселенной, то Он был прежде небес и не от Марии получил начало, но был прежде Марии. И посмотри на мудрость пророка. Он не только представляет Его создателем, но и создавшим все с великой легкостью: «взираю я на небеса Твои — дело Твоих перстов» — не потому, чтобы Бог имел персты, но чтобы показать легкость создания всего видимого, и близкими к нам названиями научить нас тому, что выше нас. Подобным образом, когда пророк говорит: «пядью измерил небеса, и вместил в меру прах земли» (Ис 40:12), то означает не горсть, не пядь, но желает представить беспредельность силы Божией. Как же некоторые дерзают говорить, что Сын есть служитель (Бога Творца)? Тот, кто не всю свою силу привел в деятельность, когда надлежало сотворить небеса, — что я говорю: всю? — даже не меньшую часть ее, но малейшую, как может быть служителем? Как Он может быть служителем, если «что творит Он, то и Сын творит также» (Ин 5:19)? Как можно сказать: «также», если один — служитель, а другой Создатель? И как пророк называет эти дела Его делами, говоря в одном месте: «в начале Ты, [Господи,] основал землю, и небеса — дело Твоих рук» (Пс 101:26), а здесь: «взираю я на небеса Твои — дело Твоих перстов»? Дела принадлежат не служителям, а совершителям, и если кто есть только служитель, то дело приписывается не ему, а совершающему это дело. Следовательно, и прежде сказанное Моисеем сказано о Сыне: «в начале сотворил Бог небо и землю»; и: «да владычествуют они над рыбами морскими» (Быт 1:1,26). Совершивший хвалу «из уст младенцев и грудных детей», Он же и «посетил» человека.
Источник: Беседы на псалмы. На псалом 8.
И поставили ecи его над делы руку Твоею.
Наконец Ты поставил, говорит, его царем над всеми тварями, сказав прародителям нашим: Раститеся и множитеся, и наполните землю и господствуйте ею (Быт 1,28).