Amos 1 глава

New International Version

Толкование Далласской семинарии

1. ПРОЛОГ (1:1−2)

А. Об авторе книги и дате ее написания (1:1)

Ам 1:1. Стих этот объяснен во Вступлении к книге. Остается заметить, что при более точном переводе с еврейского здесь читается, не слышал, а видел (подразумевается, духовными очами).

Б. Тема книги (1:2)

Ам 1:2. Это приближение грозного суда над Израилем и другими народами за их преступления. Если в русском переводе глас Господа с Сиона уподобляется раскатам грома, то на других языках, в частности, на английском, здесь образ львиного рыка перед нападением льва на его жертву. Но действие страшного «гласа» свыше идентично: он повергнет в ужас и горе людей, а растительность иссохнет от него, как бы пораженная жаром. «Указание» в этой связи на «вершину Кармила» примечательно в двух смыслах.

Во-первых, гора Кармил находится на севере страны, близ Средиземного моря, и, следовательно, здесь подчеркивается мысль о том, что бедствие поразит Северное царство. Масштабы его (и это, во-вторых) будут огромны: дело в том, что гора Кармил, богатая растительностью и отличными пастбищами, издавна относилась к лучшим землям Израиля (Ис 35:1−2). И вот она-то «иссохнет»!

Напомним, что заключение «заветов» между сюзереном и его вассалом в древности широко практиковалось на всем Ближнем Востоке. Не удивительно, что это сделалось прообразом заключения того завета (со всеми вытекавшими из него обязанностями и правами, поощрениями и карами), узами которого Бог связал Себя с народом Израиля. Согласно древним заветам сюзерен, или господин, заботился о своем вассале и защищал его — «в обмен» на его лояльность и повиновение. Нарушение завета вассалом влекло за собою наказание (проклятие).

По завету между Богом и Израилем засуха была «определена» как одно из таких проклятий (Втор 28:20−24). Так что слушавшим Амоса было ясно, что Господь, Владыка вселенной, намерен судить их за нарушение завета. (Относительно «уз завета», связывавших Бога с языческими народами, в толковании на Ам 1:3.)

В. Суд грядет (1:3 — 2:16)

Грозный глас Божий, объявил пророк, прежде «возгремит» против соседей Израиля и лишь затем против него самого. Можно предположить, что слова и звуки одобрения были Амосу ответом со стороны его слушателей, пока он произносил осуждение в адрес Дамаска (1:3−5) и Филистии (стихи 6−8), давних и непримиримых врагов Израиля.

Но когда Амос заговорил о Тире (стихи 9−10), который бывал и союзником Израиля (3Цар 5), а затем — о Едоме (стихи 11−12), Аммоне (стихи 13−15) и Моаве (2:1−3), которые приходились евреям «кровными родственниками» (Быт 19:36−38; 25:29−30), они, вероятно, подумали, что «круг сужается» и ощутили как бы петлю, затягивающуюся вокруг их собственной шеи.

Когда же пророк упомянул Иуду (2:4−5), кровного брата Израиля, места для сомнений не осталось: грядущий суд Божий будет беспристрастным. Но принять эту новую «историческую перспективу» слушателям Амоса (как и читателям его книги) было весьма нелегко: ведь до сих пор мир за пределами Израиля представлялся им мрачным царством демонов, и единственным местом земли, управляемым Самим Богом, была, по их убеждению, их страна. Но Амосу Господь открылся как Отец и Судия всех народов. В библейской истории это произошло впервые. И, вероятно, именно поэтому — с целью дать это осознать своим соплеменникам — Амос начинает со страшных предупреждений, адресованных «другим», и лишь потом обращает свои речи к Иудее и Израилю.

Каждое из его обращений соответствует одной и той же «схеме»: а) провозглашение неизбежности наказания, б) указание на конкретное преступление, за которое и последует «суд», и в) описание наказания, которое совершится. Примечательно, что «конкретные преступления», в которых Господь обвиняет, устами Амоса, язычников, не идолопоклонство их, но прежде всего попрание ими норм человечности; подробнее об этом ниже.

А. О суде над народами (1:3 — 2:5)

1. О СУДЕ НАД ДАМАСКОМ (1:3−5)

Ам 1:3. Провозглашение неизбежности наказания (согласно упомянутой выше «схеме») от стиха к стиху содержит в себе повторяющуюся фразу: за три преступления и за четыре не пощажу его (их); стихи 6, 9, 11, 13; 2:1, 4, 6. Это литературный прием для выражения множества (за неким числом следует большее число), который нередко употребляется на страницах Ветхого Завета (Иов 5:19; Пс 61:12; Притч 30:15−16, 18−19, 21−23, 29−31).

При пользовании этим приемом то, что соответствует большему числу, «рассматривается подробно», ему уделяется особое внимание. Тут Амос «расшифровывает» только последнее из преступлений, число которых называет, — как если бы именно оно переполнило чашу Господнего терпения. Существует и такой богословский взгляд на «прием множества» в Книге Пророка Амоса: здесь это будто бы поэтический прием для выражения числа семь, символизирующего идею полноты.

С этой точки зрения Господь предупреждает здесь каждый из перечисленных народов о неотвратимости Своего суда над ним по той причине, что мера его преступлений достигла своей полноты. В случае языческих народов называется лишь последний и главный грех. Но в случае Израиля Амос перечисляет все семь грехов (2:6−8, 12; одно преступление (грех) в стихе 6, два в стихе 7, два в стихе 8, два в стихе 12). Примечательно в этом плане, что степень беспомощности Израиля в день суда Господнего передана пророком в семи картинах, как бы семь раз подчеркнута (2:14−16).

Возвратимся к теме преступлений против завета с Богом, в которых виновен был не только Израиль. Языческие народы тоже повинны были в так называемом пеша — мятеже против установленного Богом порядка во вселенной. Может быть, Амос подразумевал их «мятеж» против того завета, который Бог заключил со всем человечеством во дни Ноя (Быт 9:5−17).

В обмен на обещание Всевышнего никогда более не губить землю потопом (Быт 9:1) народы, как бы находящиеся в вассальной зависимости от Него, должны были удерживаться от кровопролития, потому что пренебрежительное отношение к человеческой жизни есть оскорбление Божьего образа в человеке (Быт 9:5−6). Жизнь каждого живущего на земле ценна в глазах Господа, и не уничтожение или сокращение ее угодно Ему, но размножение и продление (Быт 9:7).

Упомянутое выше взаимное соглашение (или завет), согласно которому Бог будет хранить землю, а люди — почитать и продлевать жизнь подобных себе, получило в Библии название «завета вечного» (Быт 9:16). И этот-то завет, как следует из обличений Амоса, нарушили языческие народы. Они нарушили его актами варварства (Ам 1:3), депортаций целых народов, обращаемых в рабство (стих 6, 9), упорной ненавистью к «чужим» народам и непостижимо жестоким отношением к ним (стих 11, 13), а также святотатственным обращением с мертвыми (2:1).

Отсюда непреклонно звучащее из уст Господа не пощажу. сравните с упоминанием о нарушении людьми «вечного завета» и наказании за это в книге Исаии (Ис 24:4−6). Много столетий спустя апостол Павел выразит в послании Римлянам ту мысль, что хотя язычники не получили устного или письменного закона, понятия человечности не могут быть чужды им, ибо они «записаны» в их сердцах, и когда они нарушают нормы праведности, установленные Богом, собственная совесть обличает их (Рим 2:14−15).

Обратимся к «решающему греху» Дамаска, столицы Сирии; сирияне молотили Галаад (находился в израильском Заиорданьи) железными молотилами. Подразумевается железное молотило (для выколачивания зерна); представляло собой ребристый вал, окованный железом. Не исключено, что оно служило не только для отделения зерна от соломы, но и как орудие пытки, применявшееся к пленным да и к гражданскому населению.

Здесь это может быть как образом военных побед Сирии, которая «прошлась» по Галааду вдоль и поперек, сокрушая и «перемалывая» в нем все, подобно зерну на гумне (сравните с Ис 41:15), так и буквальным указанием на военную жестокость (сравните с 2Пар 12:31). В связи с первым предположением заметим, что израильские земли на восточной стороне Иордана сильно страдали от постоянных нападений «Дамаска», особенно в правление Азаила (841−801 г. до Р. Х.) и его сына и преемника Венадада 3 (Ам 1:4; сравните с 4Цар 8:7−12; 10:32−33; 13:3−7). Оба эти сирийских царя названы в следующем стихе.

Ам 1:4−5. В наказание Господь пошлет на царство Сирийское (на дом Азаила и чертоги Венадада) огонь войны. И сокрушены будут затворы городских ворот Дамаска. Нет однозначного мнения по поводу долины Авен и дома Еденова (или Бет-Едена). Первую некоторые считали долиной, расположенной между Ливаном и Антиливаном; город, возведенный в ней, впоследствии получил название Баальбека. Второй нередко отождествляли с арамейским царством, лежавшим по обеим сторонам средней части Евфрата. Царство это, называвшееся Бит-Адини, упоминается в летописях ассирийских царей.

В таком случае здесь угроза поразить всю Сирию — от Ливана до Евфрата. Но существует иное прочтение этих названий, в переносном смысле — как «долина нечестия» (подразумевающая всю территорию Сирии) и «дом веселья» (презрительный намек на дворец в Дамаске как место увеселений царской династии Азаила).

Так или иначе, с ними будет покончено, и жители Авена (сравните с 1:15) пойдут в плен в Кир. Некоторые читают это место как «будут изгнаны в Кир»; они относят этот последний (хотя местонахождение Кира не установлено) к Месопотамии, откуда сирийцы, потомки Сима и народ, родственный евреям (Быт 10:22−25), вышли.

Другими словами, сирийцы будут изгнаны назад, в место своего происхождения, откуда Бог вывел их в свое время (Ам 9:7). Таким образом, согласно Амосу, наказание этого гордого народа выразится в повороте его истории вспять на 180 градусов. Все, чего он достиг, будет «изглажено». По сути «приговор» этот был осуществлен руками ассирийцев, при Тиглат-Палассаре III, в 732 г. до Р. Х. (4Цар 16:7−9).

2. О СУДЕ НАД ГАЗОЙ (1:6−8)

Ам 1:6−8. Тут предупреждение о суде, который совершится над четырьмя городами так называемого филистимского пятиградия (союза пяти городов); это Газа, Азот, Аскалон и Екрон. Пятый город — Геф — «опущен»; может быть, потому, что в дни Амоса он уже лежал в руинах; это могло произойти по причине вторжения туда сирийского царя Азаила в 815 году до Р. Х. (4Цар 12:17) или более полувека спустя, в 760 году, иудейского царя Озии (2Пар 26:6).

Вина филистимлян — в бесчеловечности: одержав военную победу над тем или иным городом, они брали в плен всех живых, чтобы затем продать их в рабство. С евреями филистимляне воевали не раз (к примеру, 2Пар 21:16−17), но трудно сказать, какие именно исторические события имел здесь в виду Амос, и о еврейских ли пленниках (если да, то только ли о них) вел речь. Его упоминание о Едоме свидетельствует о посредничестве едомлян в работорговле.

Устами пророка названа вина жителей четырех городов и произнесен приговор: погибнет остаток Филистимлян. Частично этот приговор осуществился в подчинении Филистии Ассирийской державой (в том же 8-ом веке до Р. Х.), а полностью — в маккавейский период истории Иудеи (168−134 годы до Р. Х.).

3. О СУДЕ НАД ТИРОМ (1:9−10)

Ам 1:9−10. Тиру, главному городу Финикии, вменяется в вину то же преступление, что и городам филистимским, — продажа взятых в плен людей в рабство (сравните с аналогичным обвинением Иоиля в адрес финикиян; Иоиль 3:6). Скорее всего речь идет об обращении в рабство иудейских пленников. Посредником выступает тот же Едом (сравните со стихом 6). Под «братским союзом», который при этом нарушался, Амос, вероятно, подразумевал дружественный пакт, заключенный в свое время между царем Соломоном и Тирским царем Хирамом (3Цар 5), а, может быть, союзнические отношения, связавшие позднее Северное царство и Финикию посредством династического брака между царем Ахавом и Иезавелью (3Цар 16:29−31).

Что касается осуществления «приговора» Тиру, выраженного в тех же словах, что «приговор» Газе (сравните со стихом 7), то его следует, вероятно, отнести к 332 г. до Р. Х., когда царь Александр Македонский овладел этим городом после семи месяцев осады его. Согласно сохранившимся историческим сведениям 6 тысяч человек было тогда убито при взятии города, после чего еще 2 тысячи — распяты на крестах, и 30 тысяч — проданы в рабство.

4. О СУДЕ НАД ЕДОМОМ (1:11−12)

Ам 1:11−12. Грех Едома в его никогда не затухавшей яростной вражде по отношению к брату его Израилю, с которым его связывали узы кровного родства (ибо Исав, «отец» Едома, приходился братом-близнецом Иакову, от которого «пошел» Израиль; Быт 25:29−30; Чис 20:14; Втор 2:4; 23:7). Поводов для военных столкновений между потомками Иакова и Исава было множество на протяжении всей ветхозаветной истории (включая и послепленное время). И едомляне то и дело преследовали брата своего мечем (Иез 25:12; 35:5; Авд 1:7−12).

Очевидно, «преследование» это отличалось особой «свирепостью», которая свидетельствовала о предании «родственных чувств» полному забвению. Объектами наказания за этот грех названы Феман (крупнейший из южных городов Едома и, очевидно, прилегавшая к нему область; слово «феман» означает «страна юга») и Восор — крепость идумеев на севере. Оба эти города представляют, конечно, страну в целом, которая испытает на себе страшное действие гнева Божьего. (упоминание о Фемане в Иер 49:7, 20; Иез 25:13; Авд 1:9; Авв 3:3.)

В 8-ом веке Едом был разгромлен ассирийцами; к 5-ому веку до Р. Х. он превратился в пустынную территорию (Мал 1:3), которой между 5-ым и 4-ым веками овладело арабское племя наватеев.

5. О СУДЕ НАД АММОНОМ (1:13−15)

Ам 1:13−15. Устами Амоса Господь вменяет в вину аммонитянам отвратительную жестокость, проявленную ими в Галааде (стих 3). Какой именно из «военных эпизодов», направленных Амоном на расширение «своих пределов», имел в виду пророк, сказать нельзя. Но известно, что упоминаемый им вид зверства не был «исключительным» преступлением аммонитян в Галааде (4Цар 8:12; 15:16; Ос 14:1). Однако бесчеловечность, будучи проявленной, безнаказанной в истории не остается.

Равва была главным городом аммонитян и, собственно, единственным из их городов, упоминаемым в Библии. Находилась километрах в 30 на северо-запад от Мертвого моря; теперь там находится Аман, столица Иордании. Амос возвестил о гибели Аммона и о пленении царя его и знати; в истории это осуществилось при завоевании страны ассирийским царем Тиглат-Палассаром III в 734 г. до Р. Х.