Толкование Далласской семинарии
I. Вступление: историческая обстановка, в которой Моисей произносил свои речи (1:1−4)
А. Говоривший, его слушатели, и место, где он говорил (1:1)
Втор 1:1. То обстоятельство, что Второзаконие получило у евреев название «слов Моисеевых», напоминает читателям, что, хотя эта книга была направлена на обновление Завета, она не вылилась в сухой юридический документ. Начало ее — «Сии суть слова (которые говорил Моисей)» — предвозвещает, что перед нами серия страстных проповедей, обращенных к кочующему народу.
Говорить от имени Бога Моисей был поставлен свыше. Он был более чем человеком, который дал Израилю закон. Он был основателем религии Израиля и посредником Завета, который народ получил на Синае (толкование на главу 5). Моисей был первым пророком Израиля (34:10). Хотя Бог и назвал пророком Авраама, но ведь Израиль как народ тогда еще не существовал.
Через Моисея Бог предложил Своему народу руководствоваться в повседневной жизни столь высокими нормами и критериями, что все последующие пророки существовали как бы под сенью их, и никому не удалось достичь требуемого уровня, пока не пришел Господь Иисус Христос (сравните толкование на Втор 18:15−19; 34:10−12). Не удивительно поэтому, что авторы Нового Завета на Моисея ссылаются чаще, чем на какое-либо другое лицо из Ветхого Завета.
Итак, Второзаконие является в сущности серией проповедей, произнесенных величайшим пророком Ветхого Завета.
Слова Моисея были обращены ко всем Израильтянам: подчеркнутое выражение, по меньшей мере, двенадцать раз встречается в книге, что явно свидетельствует о единстве Израиля, которое сделалось возможным благодаря чудесному Божиему избавлению еврейского народа из Египта, а также тому, что народ принял завет, предложенный ему Богом на Синае. Израильтяне стали Божиим народом, единственным в своем роде; из всех народов, населявших землю, только у них роль конституции играло Божие слово. Сказанное Моисеем приобретало таким образом особое значение для каждого израильтянина.
Из всех географических названий, перечисленных в 1:1, на сегодня точно известно лишь местонахождение Иордана, а также приводимого в иноязычных изданиях Библии Арабаха (в русском издании — «равнина против Суфа»). Последний являлся протяженной и глубокой долиной, которая простирается от Киннеретского моря (позднее названного Галилейским морем) на севере до Акабского залива на юге.
К тому моменту, когда Израиль получал последние наставления от Моисея, он еще не вошел в Обетованную землю, но стоял на пороге ее (сравните стих 5).
Б. Когда произнес Моисей эти слова (1:2−4)
Втор 1:2. Ссылки в стихах 2−3 на фактор времени выполняют двоякую функцию. Во-первых, благодаря им откровение Божие точно фиксируется в истории. А во-вторых, впечатляющий контраст между одиннадцатью днями (стих 2) и сорока годами (стих 3) служит грозным предупреждением о последствиях неповиновения Богу. Израильтяне прошли одиннадцатидневный путь — от Хорива (одно из названий горы Синай; сравните Исх 34:2, 27 со Втор 5:2) до Кадес-Варни, первого пункта, откуда можно было войти в Обетованную землю с юга, — за сорок лет, которые они странствовали в пустыне, прежде чем достигли другого пункта, открывавшего путь в обещанную им землю. Между тем, расстояние от Хорива до Кадес-Варни не составляло и двести сорока километров (карту «Возможный маршрут исхода», Чис 33:1−5).
Предупреждение звучало безоговорочно: не медли на пути веры и «не спотыкайся» на пути доверия Богу. К несчастью, Израиль так и не внял до конца этому предупреждению. Как следует из слов первомученика Стефана, сказанных столетия спустя (Деян 7:39, 51), израильтяне «не спешили» довериться Богу.
Втор 1:3. В сороковом и последнем году пребывания Израиля в пустыне Моисей произнес свои проповеди в тех словах, которые Господь (Иегова) вложил в уста его. Моисей действовал от имени своего Бога. Обращаясь к Богу и говоря о Нем, писатели Ветхого Завета называли Его Иеговой (Сущим), когда хотели подчеркнуть, что Тот, Кто вступил в завет с народом и предписал ему исполнять Его волю (сравните толкование на Исх 3:13−14), является Личностью.
В какой-то момент после завершения ветхозаветного канона (конец 5-го века до Р. Х.) у евреев возникло предубеждение против произнесения имени Иегова, и они, читая Писания публично, стали произносить Божие имя как примерно эквивалентное сочетанию гласных в слове «Адонай», что значит «Господин» или «Хозяин». Для святых это явилось потерей, достойной сожаления.
Молясь Богу, современные христиане тоже больше не обращаются к Нему как к Иегове — потому что личное откровение, данное Им относительно самого Себя, полностью осуществилось в Иисусе Христе (Евр 1:1−2). В настоящее время христиане еще более приблизились к Богу, сознавая Его как своего Отца (Ин 14:6; 20:17; Рим 1:17; 8:15; 1Кор 1:3); в Ветхом Завете Бога, хоть и называли Отцом, но не часто. Моисей, между тем, произносил свою первую проповедь (во Втор 1:5 — 4:43), движимый Отцом, Иеговой, Богом Израиля.
Втор 1:4. Исторический фон, на котором произносил Моисей эту первую свою проповедь, «дополняется» замечанием о поражении, нанесенном им двум царям — Сигону и Огу (сравните Чис 21:21−35; Втор 2:26 — 3:11).
II. Первое обращение Моисея: исторический пролог (1:5 — 4:43)
Подобно хеттейским договорам, заключавшимся во 2-ом тысячелетии до Р. Х. между «великими сюзеранами» и их вассалами, книга Второзаконие начинается с исторического пролога. Как в упомянутых договорах перечислялись благосклонные и великодушные действия могучих царей по отношению к их вассалам, так и Божии акты, милостивые и свидетельствующие о Его могуществе, напоминаются Израилю (1:5 — 3:29).
В вассальном договоре царь призывал свой народ — дабы стать ему объектом милости его и благосклонности — быть полностью лояльным по отношению к нему. Подобно этому, и Бог призывал израильтян к вере и послушанию (4:1−41).
А. Обзор могущественных деяний Божиих, которые Он совершил между Хоривом и Беф Фегором (1:5 — 3:29)
I. ПЕРВАЯ ПОПЫТКА ВОЙТИ В ОБЕТОВАННУЮ ЗЕМЛЮ (1:5−46)
а. Начало, положенное в Хориве (1:5−18)
Втор 1:5. Когда Моисей стал изъяснять эти слова, Израиль находился за Иорданом, в земле Моавитской. Слово «изъяснять» имеет важное значение, т. к. свидетельствует, что Моисей сделал все, что мог, дабы слово Божие стало ясным израильтянам. По-еврейски «изъяснять» передано как бааер — слово, которое встречается только тут, а также в 27:8 (где оно дополнено словами, означающими «очень явственно»; и, кроме того, в Авв 2:2, где оно переводится как «начертано ясно». Собственно говоря, бааер означает «копать».
Произнося свои речи, Моисей стремился разными способами привить своим слушателям дух повиновения. Он прибегал к угрозам судом, к обещанию вознаграждения; он молил Бога милостиво помочь ему в достижении упомянутой цели.
Слово, которое переводится как закон, в сущности означает «наставление», т. е. не просто свод законов в современном понимании, а «инструкцию» относительно того, как угождать Богу.
Втор 1:6−8. В еврейском тексте на первых словах Моисеевой речи — Господь (Иегова), Бог наш, делается особое ударение, и они задают тон речи в целом. В самом деле, во Второзаконии слова «Господь, Бог наш» встречаются около пятидесяти раз. Иегова является суверенным Вождем в израильской истории. Когда завет был утвержден, и дано откровение на горе Синай (Хорив; сравните стих 2), Он направил Свой народ в Ханаан.
Называемые здесь границы (стих 7; сравните 11:24; Исх 23:31) выходят далеко за пределы территории, которой в действительности Израиль когда-либо владел. Хотя империи Давида и Соломона простирались до реки Евфрат (сравните 2Цар 8:3; 3Цар 4:21), многие народы, населявшие эти территории, подчинялись еврейским царям только в том смысле, что платили им дань; покорены израильтянами они не были, так что и в полном владении их не находились. (Относительно аморреев смотрите толкование на Быт 14:13−16; Исх 3:8).
Западные отроги гор в Ханаане были обращены к побережью Средиземного моря и подымались недалеко от побережья. Негев (в русской Библии — южный край) представлял собой обширную пустынную территорию, расположенную на западе и юго-западе от Мертвого моря.
Божие повеление (Втор 1:8) «взять в наследие» (посредством завоевания) столь-обширные земли, не должно было поразить слушателей Моисея. Ибо за сотни лет до того обещание в отношении той же самой земли было дано в завете, заключенном с Авраамом (Быт 15:18−21; 17:7−8), а затем это обещание было повторено Исааку и Иакову (Быт 26:3−5; 28:13−15; 35:12).
Эти три патриарха семь раз упоминаются во Второзаконии (Втор 1:8; 6:10; 9:5, 27; 29:13; 30:20; 34:4). Моисей не оставлял сомнения относительно характера этого обетования. Оно было милостивым и рассчитанным на вечные времена. Скрепив Свое обещание клятвою (сравните с «клялся» в 1:35), Господь уже не изменит Своего плана (сравните Пс 109:4).
Итак, начиная с Авраама (включая времена Моисея), каждый из народа должен был сознавать, что нерушимое обетование Божие относится и к нему. Повеление «взять в наследие» или «во владение» (которое встречается во Второзаконии восемнадцать раз: 1:8, 21, 39; 2:24 и т. д.) направляло внимание Израиля не просто и не только на землю как таковую. Целью его было побудить их к борьбе за эту землю — в сознании, что она уже дана им, поскольку Господь верен Завету. Во Второзаконии на понятии «земля» делается необычайно сильное ударение, почему и само это слово встречается в книге без малого двести раз.
Втор 1:9−18. Если бы у народа и появилось какое-то сомнение в намерениях и способности Бога исполнить тот древний завет, который Он заключил с Авраамом, то ему достаточно было бы взглянуть на свое нынешнее состояние. Израиль уже сделался столь многочисленным, что был подобен звездам небесным (стих 10). Но это, конечно, соответствовало только одному из «пунктов», осуществить которые Бог обещал Аврааму и Исааку (Быт 15:5; 22:17; 26:4; Исх 32:13). И все-таки увеличение численности народа подтверждало как истинность намерений Бога, так и Его способность исполнить те Свои первые обещания.
Моисей был уверен, что Бог будет и впредь увеличивать их в числе и благословлять, потому что Господь их предков был и их Господом. Бог отцов ваших — это обычное наименование Господа во Второзаконии (сравните 1:21; 4:1; 6:3; 12:1; 27:3). Слова «Господь, Бог ваш» (1:10) насчитываются во Второзаконии более двухсот пятидесяти раз, с той, несомненно, целью, чтобы убедить Израиля: его Бог — не мертвый языческий идол, а Иегова, живой Господь, заключивший с ним завет.
Однако исполнение обещания о возрастании народа в числе приводило к возникновению серьезной проблемы. Израиль стал слишком большим народом, чтобы Моисей один мог эффективно управлять им (стихи 9, 12; сравните Исх 18:13−27). Так что пришлось Моисею назначить военачальников (командиров) и чиновников (возможно, писцов, а также судей (Втор 1:15−16). То, что эти события зафиксированы в речи Моисея, не является чем-то случайным или второстепенным.
Забота о выборе мужей мудрых и испытанных (стих 15; сравните стих 13) и призыв к справедливости (к справедливому суду, стих 16), к абсолютному нелицеприятию в суде (стих 17; сравните 16:19; Притч 18:5; 24:23) не оставляли сомнения в том, что задачей, поставленной перед Израилем в завоевании, целью этого завоевания было достижение праведности в Обетованной земле, а в конечном счете — и во всем мире (сравните Втор 28:1, 9 — 10, 13).
Для того, чтобы завоевать землю, Израилю надо было верить, но ему надо было верить и для того, чтобы осуществлять справедливость и правосудие в земле, так как и в этом ему предстояло встретить сопротивление.
б. Неудача, постигшая евреев в Кадес-Варни (1:19−46)
Втор 1:19−21. Чтобы завоевать землю, израильтянам предстояло — в качестве первого шага — пройти «по пустыне великой и страшной» (сравните 8:15; 32:10), т. е. проделать путешествие из Хорива в Кадес-Варни, покрыв расстояние более ста шестидесяти километров в условиях фактически безводной пустыни. Возможно, целью этого «первого шага» было, по мысли Бога, пробудить в их сердцах страстное желание попасть в плодоносную и прекрасную землю, обещанную им. Кроме того, это давало Богу возможность явить им Свою отцовскую любовь и Свою способность защитить их во враждебной обстановке (сравните 1:31). Оба эти стимула — стремление в Обетованную землю и вера в Божию любовь и силу — были Израилю необходимы для выполнения стоявшей перед ним цели.
Призыв Моисея к народу не бояться (эта мысль тоже особо подчеркивается во Второзаконии: стих стих 21, 29; 3:2, 22; 7:18; 20:1, 3; 31:6, 8; сравните Нав 1:9; 8:1) показывает, что он сознавал всю громадность задачи по завоеванию (сравните Втор 1:8) земли аморреев, но при этом не сомневался, что их Бог достаточно для этого силен.
Втор 1:22−25. Вторым шагом была засылка в Обетованную землю в качестве лазутчиков двенадцати мужчин, по одному… от каждого колена. Хотя предложение это исходило от народа (стихи 22−23), Господь согласился с ним (Чис 13:1−2). Таким образом поначалу это не актом неверия было, а мудрым шагом, необходимым для приготовления к битве. То, что рассказали лазутчики, возвратившись, звучало обнадеживающе частично. Земля оказалась необычайно плодоносной (Втор 1:25; Чис 13:23−27).
Долина Есхол (буквально — «виноградная кисть») была расположена близ Хеврона (сравните Чис 13:22−23); территория эта и по сей день славится своими виноградниками. По этой причине говорилось о ней — хороша земля, фраза, повторяющаяся во Второзаконии десять раз: 1:25, 35; 3:25; 4:21−22; 6:18; 8:7, 10; 9:6; 11:17); это соображение должно было подвигнуть Израиля на завоевание ее. Моисей не упомянул здесь, чем завершили свое сообщение лазутчики, но известно, что жителей той земли они описали столь устрашающе, что почти весь народ был обескуражен (Чис 13:28−33).
Втор 1:26−33. Охваченные страхом, евреи преувеличивали размеры ханаанских городов, говоря, что они достигают неба. Но, по-видимому, наибольший ужас вселила в них та часть сообщения лазутчиков, которая касалась сынов Енаковых, будто бы живших в Ханаане (стих 28) — их по традиции считали гигантами («великорослыми» — Чис 13:32−33).
В трусости своей народ воспротивился Господу и стал роптать против Него (сравните Исх 15:24; 16:2; 17:3). Здесь пример того, насколько умышленно греховный и дерзкий настрой ума искажает представление человека о Боге. Народ договорился до того, будто Господь ненавидит их, и утверждали, что Он и из Египта их вывел только с тем, чтобы погубить руками аморреев. В том же духе рассуждал Израиль и будучи в пустыне (Исх 16:3; 17:3). Восприятие ими хананеев («народ тот более и выше нас») показывает, что стоявшая перед ними задача представлялась им невыполнимой не только для них, но и для Бога.
Моисей, с другой стороны, не воспротивившись Господу, интерпретировал те же факты иначе. Бог не ненавидит Свой народ, говорил он, но любит его такой же нежной любовью, какой отец любит своего маленького беспомощного сына (Втор 1:31). Все, что требовалось народу, это обернуться в свое недавнее прошлое, когда Бог чудом освободил его и всячески поддерживал во время его скитания по пустыне. Далее. Народу не следовало бояться (стих 29; сравните стих 21), потому что не погубить его, но сражаться за него намерен Господь (стих 30; сравните 3:22; 20:4).
Моисей напомнил народу, что Бог — ночью в столпе огненном, а днем — в столпе облачном (сравните Исх 13:21) — Сам, по сути, действовал в их интересах как разведчик. Еврейское слово тур (выискивать, искать — Втор 1:33) употреблено и в Числах 13:2−25, где говорится о миссии разведчиков!
В отличие от народа, Моисей полагался на Божие слово и на собственный опыт относительно действий Бога в истории, и это определяло его подход к обстоятельствам и его реакцию на известие о сынах Енаковых.
Упорное нежелание народа почерпнуть уверенность и утешение в том, что Бог делал для него в прошлом, красноречиво свидетельствует о непостоянстве человеческих сердец. Несколько «экспертов» (десять из двенадцати лазутчиков) оказались способными обратить в ничто факты, говорившие о несомненной заботе Провидения об израильском народе. Неверие израильтян — в безмерном их неразумии — служит предостережением и современному человечеству.
Ведь нерешительность и непостоянство, явленные древними евреями, не им одним присущи. Не случайно апостол Иаков вынужден был предупреждать своих читателей-христиан, которые после распятия и воскресения Господа уж никак не имели причины усомниться в Его любви и силе, — чтобы не приближались к Богу, будучи охвачены сомнениями и колебаниями (Иак 1:5−8).
Втор 1:34−36. Предварение Божиего осуждения фразой И Господь услышал слова ваши говорит о всеведении Бога (ведь народ роптал как бы втайне, сидя по своим шатрам, стих 27). Кроме того, провозглашение Его беспощадного суда над этим поколением (в русском переводе: никто… из сего… рода… Стих 35) явно свидетельствует о Его всемогуществе. Он поклялся (утвердил клятвою — сравните 4:31) отцам израильского народа исполнить завет, заключенный Им с Авраамом (1:8). Слово «отцы» употреблено во Второзаконии двадцать один раз — с целью подчеркнуть принадлежность Израилю обетовании завета, данных трем патриархам.
Бог поклялся также, что ни один из воинов (сравните 2:14) мятежного поколения не войдет в Обетованную землю, за исключением Халева (1:36) и Иисуса Навина (стих 38). Чис 14:36−38. Свершение суда не лишало, однако, силы обетовании, данных Аврааму. Потомкам Авраама предстояло получить добрую землю, однако, не этому непокорному поколению их. Обетования завета оставались достоянием евреев, но насладиться ими сможет только послушный Израиль. И момент этот подчеркивался тем, что Иисус Навин и Халев осуждению не подлежали. О Халеве прямо сказано, что он повиновался Господу (сравните Нав 14:8−9, 14).
Втор 1:37−38. Под Божие осуждение, однако, подпал и сам Моисей, подавший Всевышнему повод к возмущению как это видно из слов И на меня прогневался Господь, имеющих сильное эмоциональное звучание на древнееврейском языке; сравните 3:26; 4:21). Говоря, что и ему запрещено войти в Обетованную землю из-за них (стих 37), Моисей едва ли пытался возложить собственную вину на народ. Скорее он имел в виду, что постоянный ропот народа толкнул и его на греховный поступок (Чис 20:11). Итак, не Моисею, а его помощнику — Иисусу Навину (сравните Исх 24:13; 33:11) предстояло ввести народ в Обетованную землю.
Втор 1:39−40. Не желая идти в обещанную ему землю, народ оправдывался тревогой за судьбу своих детей. Стих 39 важен не только тем, что вскрывает логические последствия неверия, но и тем, что наводит на следующую мысль: Бог, очевидно, исходит из того, что дети, становятся ответственными за свои поступки лишь с определенного возраста — не прежде, чем они начнут различать между добром и злом. Однако, с каких именно лет начинает человек отвечать за себя, в Библии не уточняется.
Итак, с детей не спрашивалось за трусость их родителей, и им дано было заверение, что они вступят во владение землей, в то время, как их отцы были отосланы назад в пустыню (сравните 2:1), чтобы там умереть. Впоследствии автор Послания к евреям скажет о «костях павших в пустыне», и это прозвучит как мрачное напоминание о последствиях недостаточной веры в силу Божию (Евр 3:16−19).
Втор 1:41−46. Только когда неумолимый суд был произнесен над народом, осознали евреи, насколько велик был их грех, и тут же покаялись (согрешили мы пред Господом), выразив готовность немедленно идти в бой. Но было слишком поздно, потому что Бог уже поклялся осудить их.
Неискренность их покаяния обнаружилась в акте нового неповиновения с их стороны. И здесь вновь подчеркивается непостоянство народа. Первый раз они ослушались из трусости и неверия в то, что Господь способен сразиться за них. А второй раз явили неповиновение, самонадеянно полагая (стих 43), что могут выиграть битву и без Его помощи.
Поражение, которое нанесли им аморреи, преследовавшие их в той горной стране (сравните стих 416), подобно рою пчел, не оставило сомнения в том, что евреи подпали под осуждение своего Бога (сравните Чис 14:40−45).
Точное местонахождение города Хормы — неизвестно, но он находился где-то в Негеве, в южной части Ханаана, и позднее был дан в удел Иуде (Нав 15:30), а потом Симеону (Нав 19:4; сравните Суд 1:7). Сеир — это раннее название Едома (Быт 32:3; Втор 2:4−5, 8, 12, 22, 29).
Народ оплакивал нанесенное ему поражение, но Бог Своего намерения не изменил и не позволил им войти в Обетованную землю.