«Авва! Отец!»
ПОРА ДЕТСТВА (Гал 4:1−7)
В древнем мире процесс развития к зрелости был определен более четко, чем в наше время:
1. В иудейском мире в первую субботу, после исполнения двенадцати лет, отец брал сына с собой в синагогу, где его провозглашали «Сыном закона». После этого отец произносил благословение: «Благословен Ты, Господь, освободивший меня от ответственности за этого отрока». Мальчик же произносил молитву, в которой он говорил: «О Боже мой и Бог моих отцов! В этот торжественный и священный день, которым отмечен мой переход от отрочества к юности и возмужанию, я смиренно поднимаю к Тебе глаза и заявляю искренно и чистосердечно, что отныне я буду соблюдать Твои заповеди, беру на себя и буду нести ответственность за мои действия по отношению к Тебе». И это была ясная и важная черта в жизни мальчика. Можно сказать, что почти в один день он становился мужчиной.
2. В Греции мальчик воспитывался отцом с семи до восемнадцати лет. После этого он становился эфебос, что можно перевести как кадет или ученик военного училища, и два года был в распоряжении государства. Афины были разделены на десять фратрий, или родов. Прежде чем мальчик становился эфебос, его принимали в род на празднике, называвшемся Апатоурия и во время церемониального обряда ему обрезали длинные волосы и приносили их в Жертву богам. И опять же, процесс возмужания был важным событием в жизни юноши.
3. В римском праве не был твердо зафиксирован возраст, с которого мальчик становился совершеннолетним, но обычно это было между четырнадцатью и семнадцатью годами. На священном семейном празднике, называвшемся Либералиа, мальчик снимал тогу претекса, тогу с узкой пурпурной лентой по краю подола и надевал тогу вирилис, обыкновенную тогу, которую носили все взрослые. После этого друзья и родственники вели его на форум и формально вводили в общественную жизнь. Это тоже был, по существу, религиозный обряд. И опять же, в жизни юноши был определенный день, когда он становился мужчиной. По римскому обычаю в день, когда юноши и девушки достигали совершеннолетия, юноша приносил в жертву богу Аполлону свой мяч, а девушка — свою куклу, чтобы показать, что они покончили с детскими забавами.
Пока мальчик — дитя в глазах закона, он мог владеть громадным имением. Но он не мог принять никакого правового решения; он не был хозяином своей жизни; все делали и решали за него другие и поэтому практически у него не было больше прав, чем у раба. Но как только он достигал совершеннолетия, он становился полноправным владельцем своего наследства.
Итак, аргументирует Павел, в период детства мира нам дан был закон. Но закон посредничал лишь элементарные знания. Для передачи этого Павел употребил слово стоихеиа. Первоначально слово стоихеион означало ряд предметов, например, шеренгу воинов. Потом оно стало обозначать и алфавит, или любое элементарное знание.
Кроме того, оно может обозначать и элементы, из которых состоит вселенная, в частности, звезды.
Древний мир был одержим суеверием в астрологию. Многие верили в то, что судьба человека определяется звездой, под которой он родился. Люди жили под гнетом звезд и жаждали освободиться от него. Некоторые ученые считают, будто Павел указывает здесь на то, что в какое-то время галаты очень страдали суеверием в зловещее влияние звезд. Но весь отрывок, по-видимому, указывает на то, что слово стоихеиа употреблено в смысле элементарного знания.
Павел заявляет, что в то время, когда галаты — и, следовательно, все люди — находились в стадии младенчества, они страдали под гнетом закона; но когда были созданы необходимые предпосылки, явился Христос и освободил людей от этой тирании. И люди больше не рабы закона; они усыновлены и вступили в свои права. Детство, принадлежавшее закону, должно быть преодолено; настало время свободы человечества.
Доказательством того, что мы сыны Божии, является инстинктивный вопль сердца. В нужде и страданиях человек взывает к Богу: «Отче!» Павел употребляет даже повтор: «Авва, Отче!» Авва — отец на арамейском языке. Это слово часто было на устах у Иисуса; его звучание было столь священным, что люди бережно сохраняли его. И Павел считает, что этот инстинктивный вопль человеческого сердца является плодом Святого Духа. Если сердца наши так взывают к Богу, значит мы знаем, что мы сыновья и полностью наследуем благодать Его.
Таким образом те, кто живут по закону — еще дети, а познавшие благодать, — стали зрелыми в христианской вере.
ПРОГРЕСС ЗАДНИМ ХОДОМ (Гал 4:8−11)
Павел все еще занят концепцией, что закон является элементарной стадией религии, а зрелый человек основывает свою жизнь на Божью благодать. В прежние времена, когда люди не знали лучшего, закон соответствовал своему назначению. Но теперь люди узнали истинного Бога и Его благодать. Но своими усилиями человек не может познать Бога. Бог из Своего милосердия Сам открывается людям. Мы никогда не сможем найти Бога, если Он еще не нашел нас. И Павел спрашивает: «Вы все еще хотите вернуться на ту стадию, которую вы уже давно должны были пройти?»
Эти элементарные начала — религия, основанная на соблюдении закона, — Павел называет немощными и бедными вещественными началами, порабощающими человека:
1. Закон немощный потому, что он бессилен. Закон может определить грех; он может привести человека к осознанию греха; однако, он не в состоянии дать человеку ни прощения грехов, совершенных в прошлом, ни силы для одержания победы над грехом в будущем.
2. Закон беден по сравнению с ослепительным блеском благодати Божией. Уже по самой своей природе закон может решать только одну ситуацию. В каждой новой ситуации нужен новый закон; а чудо благодати заключается в том, что она поикилос, то есть многоцветна, разнообразна. Другими словами, нет в жизни такой ситуации, которая не была бы по плечу благодати; она удовлетворяет всем требованиям.
Одна из особенностей иудейского закона заключалась в соблюдении различных праздников. В этом отрывке Павел упоминает дни — субботы; месяцы — новомесячия; времена года — большие ежегодные праздники, такие как Пасха, Пятидесятница и праздник Кущей; и годы — субботний год, то есть каждый седьмой год. Недостаток религии, основанной на соблюдении особых дат, состоит в том, что почти неизбежно дни делятся тогда на священные и мирские; и почти неизбежным следствием этого является то, что человек, тщательно соблюдавший священные дни, склонен думать, что выполнил все свои обязанности перед Богом.
Хотя это и была религия, основанная на законе, она была далеко не пророческой религией. Кто-то сказал, что «в языке древних иудеев не было слова, соответствующего слову религия в его современном значении. Вся жизнь, в их представлении, была творением Божиим и развивалась в соответствии с Его законом и под Его руководством. Они не употребляли слово, которое называлось бы религия».
Иисус Христос явился в мир не со словами: «Я пришел, чтобы дать им религию», а со словами: «Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком». Свести религию к определенным дням и временам — значит сделать ее чем-то внешним. Для истинного христианина каждый день — Божий день.
Павел боялся, что люди, которые однажды познали чудо благодати, могут снова скатиться на путь соблюдения закона, и что однажды жившие в Иисусе Христе, отведут Ему лишь какие-то определенные дни.
ЗОВ ЛЮБВИ (Гал 4:12−20)
Призыв, с которым Павел обращается к галатам, носит не богословский, а личный характер. Он напоминает им, что ради них он сам стал как язычник. Он порвал с традициями, в которых был воспитан и стал таким же, как они; и он призывает их стать не иудеями, а стать такими, как он.
Здесь мы встречаем упоминание о Павловом «жале в плоти», которое вероятно поразило его в результате болезни. Мы останавливаемся на нем более подробно в комментарии к 2Кор 12:7. Подразумевали под ним преследования, от которых он страдал, соблазны плоти, которые он будто бы никогда вовсе не преодолел; его внешность, которую коринфяне считали презрительной (2Кор 10:10). Согласно самой старой теории подразумевали под этим страшные и изнуряющие головные боли. В этом отрывке имеются два намека.
Галаты отдали бы ему свои глаза, если смогли бы. Высказывалось предположение, что у Павла болели глаза после ослепительного блеска на дороге в Дамаск. Впоследствии его видение осталось неясным и причиняло ему боль.
Слово, переведенное в Библии как «вы не презрели искушения моего», в буквальном переводе означает «вы не плевали на меня». В древнем мире было принято плевать при виде эпилептика, чтобы отвратить от себя злого духа, который, как считалось, вселился в больного; отсюда некоторые предполагают, что Павел был эпилептиком.
Если можно бы установить, когда Павел прибыл в Галатию, то и легче было бы определить причину его прибытия. Возможно, что в Деян 13:13−14 оно описано. Но в связи с ним встают некоторые вопросы. Павел, Варнава и Марк прибыли с Кипра в Пергию в Памфилии, где Марк оставил их, а они направились в Антиохию Писидийскую, которая находилась в провинции Галатия. Почему Павел не проповедовал в Памфилии? Это был густонаселенный район. Почему он решил пойти в Антиохию Писидийскую? Дорога, которая вела на центральное плоскогорье, была одной из самых трудных и опасных дорог того времени. Может быть, именно поэтому Марк и возвратился домой. Почему же тогда Павел так внезапно покинул Памфилию? Причина могла заключаться в том, что в Памфилии и на прибрежной равнине свирепствовала малярийная лихорадка, и Павел заболел ею. Чтобы избавиться от нее, единственным выходом было посещение высокогорий Галатии; вот поэтому среди галатов и появился больной Павел. И здесь у него повторялись приступы лихорадки и изнуряющие головные боли, которые сравнивали с «раскаленным прутом, вонзенным в голову». Может быть, эти истощающие головные боли и были тем самым жалом в плоти, которые и мучили его, когда он впервые прибыл в Галатию.
Он говорит о тех, кто «нечисто ревнуют по вас», ища расположения; он имел в виду пытающихся обратить их в иудейскую веру. Если бы они преуспели в своих поисках, галатам также пришлось бы искать расположения этих людей, чтобы им позволено было обрезаться и войти в народ израильский. Они искали расположения галатов, чтобы подчинить их своим наставлениям и нормам своего закона.
И в самом конце Павел употребляет живую метафору. При обращении галатов ко Христу, он испытывал муки, подобно роженице; а теперь он снова должен перенести эти муки. Христос в них, как бы в зародыше; он же должен родить их.
Каждому человеку бросается в глаза глубокая любовь, звучащая в последних словах. (Маленькие) дети мои — уменьшительные степени в латинском и греческом языках всегда передают глубокую любовь и умиление. Иоанн часто употребляет это выражение, а Павел — только здесь; сердце его переполнено. Важно обратить внимание на то, что Павел не порицает резкими словами, а тоскует по заблудшим чадам своим. Об одной известной миссионерке и учительнице сказывали, что если ей надо было укорять своих учеников, она делала это, обнимая их. Тон любви проникает туда, куда никогда не дойдут язвительные придирки.
СТАРАЯ ИСТОРИЯ И НОВОЕ ЗНАЧЕНИЕ (Гал 4:21 — 5:1)
Приступая к истолкованию такого отрывка, как этот, надо помнить, что для набожного и образованного иудея, особенно для раввина, Писание имело не только одно толкование, причем буквальное значение часто считали менее важным. Для иудейского раввина отрывок Писания имел четыре значения: 1. Песхат — простое или буквальное значение; 2. Ремац — напрашивающееся значение; 3. Деруш — значение которое выводится после тщательного изучения текста; 4. Зод — аллегорическое значение. Первые четыре буквы этих слов — ПРДЗ — согласные слова парадиз — рай; и если кому-нибудь удавалось найти все эти четыре значения — он был бесконечно счастлив!
Следует подчеркнуть, что самым важным считалось аллегорическое толкование. Поэтому часто случалось так, что раввины брали простой исторический эпизод из Ветхого Завета и вкладывали в него такой смысл, который часто может показаться нам просто невообразимым, но который звучал очень убедительно для людей того времени. Павел был образованным раввином, и вот взял историю об Аврааме, Сарре, Агари, Измаиле и Исааке (Быт гл. 16:17:21), являющуюся обычным рассказом и, аллегорически использовав его, обосновал свою точку зрения.
История, в нескольких словах, такова: Авраам и Сарра были уже в преклонных годах, но у Сарры не было детей. Она сделала то же, что сделала бы на ее месте любая женщина в то время — она послала Авраама войти к своей рабыне Агари, чтобы она могла вместо нее родить детей Аврааму. У Агари родился сын Измаил. Тем временем Аврааму явился Бог и обещал, что у Сарры родится сын: это показалось Аврааму и Сарре настолько невозможным, что им даже не верилось. Но пришло время, и родился Исаак. Другими словами, Измаил родился от обычного побуждения человеческой плоти, а Исаак родился по обетованию Божьему. Сарра была свободной, а Агарь — рабыней. Она с самого начала зачатия стала презирать Сарру, потому что бесплодие считалось мучительным стыдом; вся ситуация была чревата неприятностями. Позже Сарра увидела, что сын Агари Измаил насмехается над Исааком и сказала Аврааму: «выгони эту рабыню и сына ее» (Быт 21:10). Павел приравнивает это к гонению, ибо Бог требует изгнания Агари, чтобы сын рабыни не мог разделить наследство с ее свободнорожденным сыном. И далее Павел рассматривает Аравию как находящуюся в рабстве страну рабов, где обитают потомки Агари.
Павел берет старую библейскую историю и толкует ее аллегорически. Агарь символизирует обетования закона, заключенные на горе Синай, которая находится в Аравии, в области, где проживают потомки Агари. Агарь сама была рабыней и все рожденные ею дети были рабами. Заповеди, в основе которых лежит закон, превращают людей в рабов закона. Дитя Агари рождено по плоти; соблюдение закона — самое лучшее, что они могли делать. Сарра же, напротив, символизирует новый завет в Иисусе Христе. Бог установил новые отношения с людьми не на основе закона, а на благодати. Дитя Сарры было рождено свободным и, по обетованию Божьему, все наследники Исаака должны быть свободными. Так же, как когда-то дитя рабыни гнало дитя свободной, так и потом дети закона гнали детей благодати и обетования. Но так же как дитя рабыни, в конечном счете, было изгнано и лишено права наследства, так и в будущем Бог прогонит от лица Своего тех, кто придерживается закона и лишит их прав наследования благодати.
Сколь странным ни мог бы показаться нам такой образ мыслей, в нем заключена важная истина. Человек, принимающий закон основой своей жизни, деградирует в раба. А живущий по принципу благодати, свободен, потому что принципом поведения христиан является: «Люби Бога и делай, как знаешь». Сила любви, а не узы закона держит нас на стезе праведности, потому что любовь всегда сильнее закона.