Толкование Далласской семинарии
Б. Человеку не дано постичь план Божий (главы 7−8)
1. СМЫСЛ БЕДСТВИЙ И ПРОЦВЕТАНИЯ НЕВЕДОМ ЧЕЛОВЕКУ (7:1−14)
Ключевым для понимания раздела является стих 14, где Екклесиаст заявляет, что и благо и несчастья — от Бога, подразумевая, по-видимому, что они приходят в жизнь человека в непонятных для него последовательности и сочетаниях — с тем, чтоб он не мог сколько-нибудь уверенно судить о своем будущем, но во всем сознавал свою зависимость от Бога (именно таков смысл последней фразы стиха)
Из рассуждений автора в 7:1−14 следует, что тогда как несчастья могут иметь добрые последствия, благополучие может увенчаться злом. Многое зависит (и в том и в другом случае) от мудрого или неразумного отношения к своим обстоятельствам. Так, в стихах 2−4 говорится о пользе такого величайшего несчастья, как смерть близких, если воспринимать его разумно, а в стихах 11−12 — о пользе богатства для мудрого человека. В стихах же 5−10 содержится предостережение против частых искушений уйти с разумного пути на путь глупости.
Еккл 7:1−4. Доброе имя (стих 1) обретает тот, кто достойно живет, чуждый пошлых развлечений, оставляющий в душе лишь ощущение пустоты, тот, кто склонен размышлять и во всем, включая печаль, страдания и самую смерть, видеть высший смысл. Такой человек из всего извлекает нравственный опыт и все более совершенствуется (стих 3: при печали лица сердце делается лучше), так что и страх смерти отступает от него.
В этом смысле, видимо, и сказано Екклесиастом, что для человека, мыслящего мудро и трезво день смерти… лучше… дня рождения. А среди соплеменников добрая репутация его лучше дорогих благовоний (масти). Возможно, во второй фразе стиха 1 присутствует и тот смысловой оттенок, что день смерти, завершающий достойно прожитую жизнь, лучше дня рождения, когда о том, каким будет родившийся человек, еще ничего неизвестно.
Сказанное в стихах 2−3 продолжает и обосновывает то, что подразумевается в стихе 1. Мудрому человеку следует помнить и размышлять о краткости жизни (живой приложит это к сердцу своему; стих 2) — с тем, чтобы не прожить ее попусту, следуя «законам глупости» (Екклесиаст и это испытал на собственном опыте, чтобы отвергнуть это; 2:3).
Совет Екклесиаста перекликается со словами Моисея в Пс 89:12, где по размышлении о бренности и краткости человеческого существования он просит Бога: «Научи нас так счислять дни наши, чтобы нам приобресть сердце мудрое». Отчаянно нуждается в том, чтобы прислушаться к мудрости Екклесиаста современное общество, ибо слишком многие члены его живут лишь ради материального преуспевания, по принципу «успеть урвать» как можно больше для себя.
Еккл 7:5−6. Песни и смех глупых по бессмысленности и ничтожности своим сравнимы с треском тернового хвороста под котлом. Соучаствовать в них — ничто иное, как суета! Куда полезнее слушать обличение от мудрого, даже если они огорчают слушающего.
Еккл 7:7. Есть некоторое смысловое различие между тем, как передана первая часть этого стиха по-русски и по-английски. В англ. тексте сказано, что, подвергшись притеснению, и мудрый делается глупым… Так или иначе, здесь содержится предостережение против искушения злом, которое ведет к глупости. Во второй части стиха речь о нравственном разложении («порче сердца»), угрожающем тем (имеются в виду в первую очередь чиновники, лица, занимающие официальное положение), которые принимают подарки (взятки).
Еккл 7:8−10. Гордый (высокомерный) человек может возгордиться еще больше, удачно начав дело, хотя судить о нем можно лишь по завершении его, так что и в этом смысле терпеливый лучше (разумнее) высокомерного (стих 8). От необдуманно гневных реакций и от вечного недовольства «нынешними днями», как о свидетельстве глупости, предостерегает Екклесиаст в стихах 9−10.
Еккл 7:11−12. Стих 11 переводят и в том смысле, что мудрость… хороша, как и наследство. В продолжение этого рассуждения в стихе 12 говорится, что мудрость («знание») даже лучше, и объясняется почему. Но при синодальном прочтении смысл стиха 11 в том, что процветание (обладание наследством) — особенное благо, когда ему сопутствует мудрость. «Видящие солнце» — то же, что «живущие под солнцем». Под сению мудрости (знания) человек живет дольше (стих 12; сравните со стихом 17 и с Притч 13:14), и в этом ее превосходство над «серебром» (наследством).
Еккл 7:13−14. В стихе 13 — образ непреложности «действования Божиего». Даже если человеку кажется, что Бог что-то сделал кривым… выпрямить этого он не может. Относительно фразы чтобы человек ничего не мог сказать против Него (как и всего стиха 14) во вступительной части к главе 7. В свете того, что планы Божии — неизменны и до конца людьми непознаваемы, Екклесиаст советует читателям, смирившись перед величием и непостижимостью этих планов, радоваться во дни благополучия, а во дни несчастия — размышлять.
2. ЗНАЧЕНИЕ ПРАВЕДНОСТИ И МУДРОСТИ СОКРЫТО ОТ ЧЕЛОВЕКА (7:15−29) Содержание и смысл этого раздела порой толкуются неверно. Вероятная причина — в том, что не всегда улавливают связь между ним и первой частью главы 7 (стихи 1−14), а также в том, что не все комментаторы сознают: здесь Екклесиаст в сущности опровергает ложную концепцию, исходящую из буквального понимания «закона воздаяния» (так понимали его некоторые из «учителей мудрости», жившие в его время). (Примеры такого «риторического подхода» к упомянутому закону или принципу находим в Иов 4:7−9; 8:20; 34:11−12; 36:6−7)
Не всегда процветание, размышляет Екклесиаст (стихи 11−12), служит доказательством того, что «процветающий» угодил Богу, а горе. беда (стихи 2−4) — не обязательно свидетельствуют о Его гневе. Екклесиаст видел гибнущих праведников и нечестивых, живущих долго (стих 15). Вывод, подразумеваемый им, что не следует человеку чрезмерно полагаться на свою праведность как на верное средство получить награду свыше (стих 16). Тем более, что абсолютная праведность и невозможна, ибо нет такого «праведного на земле», который ни разу не согрешил бы (стих 20), ни человека столь разумного, что запутаться в сетях зла и глупости ему не угрожало бы (стихи 26−28).
В стихах 15−18 содержится совет, как жить — в свете загадочного чередования по высшей воле бед и радостей в жизни каждого человека. Не уповая на свою праведность, не следует, однако, думать, что грешить можно безоглядно (стих 17).
Еккл 7:15−18. Не будь слишком строг в стихе 16 буквально читается как «не будь слишком праведен» Однако «праведен» имеет здесь смысловой оттенок именно излишней строгости, не допускающей в жизни никаких «вольностей», идущих вразрез с установлениями закона. Этот и последующие стихи нередко толкуют как учение о «золотой середине», или о разумно-умеренном образе жизни, чуждом как чрезмерной (в указанном смысле) праведности, «иссушающей» жизнь я в этом, возможно, смысле «губящей» ее, так и бездумному попустительству грехам. Причем «праведность» понимается в этом контексте как «самоправедность» (с характерной для нее потребностью «выставлять напоказ свою мудрость»; стих 16б) которая во времена Христа были отличительной чертой законников (фарисеев).
Более правильным представляется другое толкование, исходящее из того, что автор (как указывалось выше) развенчивает в этом разделе ложное понимание «закона воздаяния», и основывающееся на том, что еврейский глагол тишшомем означает не только «губить», но и «поражаться», «изумляться» (именно так он переведен в Дан 8:27). При таком прочтении Екклесиаст призывает читателя не быть «праведным сверх меры» и не считать себя слишком мудрым, чтобы потом, если Бог попустит в его жизни тяжелое испытание (какие бывают и в жизни праведников; 7:15а), не изумляться этому.
Недопустимо, однако, исходя из того, что не во всех случаях за преступлением следует наказание свыше (7:15), и предаваться греху и безумию, ибо суд Божий может постигнуть не ожидающего его грешника, и он умрет раньше времени (стих 17; сравните с Пс 54:24). Рассуждение это тоже завершается в согласии с правилом золотой середины: Екклесиаст рекомендует читателю (стих 18) внять обоим предупреждениям (стих 16 и стих 17), чтобы не впасть ни в одну из крайностей (будь то чрезмерная «строгость» в подходе к жизни, или, напротив, откровенная греховность). Впрочем, замечает он, тому, кто боится Бога, это не угрожает.
Следует отметить нечто в связи со сказанным Екклесиастом в стихах 15−18. Он, конечно же, не призывал к «половинчатому» послушанию Богу и не выступал в защиту «умеренного греха», хотя и сознавал, что совершенная праведность не достижима на земле (стих 20), и безрассудных поступков не избежать ни одному человеку (стихи 26−29 и комментарии на них). То, к чему он призывал, это жить, помня о неотвратимости в конечном счете Божиего суда (11:9; 12:14).
Ибо то, что «закон воздаяния» знает исключения. который всякий наблюдает в жизни (7 15; 8:11), в принципе дела не меняет (3:17; 8:12−13). Лишь времени, когда это дело совершится, не знают люди (сравните 3:17 с 3:11). Так что им по мере сил надо избегать зла и безрассудства, чтобы жить разумно и праведно.
Еккл 7:19. Испытав на опыте, что и совершенная мудрость не доступна человеку (стихи 23−24), как не доступна ему совершенная праведность, Екклесиаст тем не менее провозглашает защитную силу мудрости, которая делает мудрого сильнее десяти военачальников, защищающих город (сравните с 9:13−18 и с Притч 21:22).
Еккл 7:20−22. Хотя в переводах на другие языки связь стиха 20 с предыдущими ускользает, присутствие в оригинальном тексте частицы ки указывает на наличие такой связи. Автор, вероятно, рассуждал так: к обретению мудрости (пусть и «ограниченной») стремиться тем более необходимо, что Нет… на земле… человека столь праведного, что делал бы только добро и никогда не грешил бы. Да восполняется недостаточность праведности мудростью!
Еккл 7:23−24. Речь идет об ограниченности человеческой мудрости. Стремясь к ней и обладая ею, автор пытался постичь с ее помощью загадки бытия, в частности, принцип «распределения» Богом радостей и горестей, но вынужден признать, что совершенная мудрость, потребная для этого, далека от него. Фраза Далеко то, что было в стихе 24 правильнее читать: «Далеко то, что есть… «, в ней подразумевается все существующее, все дела Божии. В вольном пересказе стих 24 прозвучал бы так: Все, что происходит, лежит далеко за пределами нашего понимания, и настолько глубоко, что человеку этого не постичь (не достичь своим умом).
Еккл 7:25−26. Высказывается предположение, что в заключительном разделе этой главы, начинающемся со стиха 25, безумие (как нравственная категория и в этом смысле аналог «нечестия») персонифицируется автором в образе женщины (подобно тому, как это происходит в Притчах 1−9). Женщина-сеть в стихе 26 это то же, что «женщина безрассудная» в образе блудницы в книге Притчей (сравните Притч 9:13−17 с Притч 7 и Зах 5:7−8).
В поисках мудрости, как проявляется она в причине вещей (именно так звучит (и толкуется) в англ. переводах Библии та часть стиха 25, которая по-русски передана как «изыскать мудрость и разум»), Екклесиаст нашел, что нечестие… безумия, или, что то же самое, нравственная развращенность (персонифицируемое им в образе женщины) горше смерти, и что спастись из «силков» безумия, развращенности, может только угодный Богу человек, а не боящийся грешить будет… уловлен в них.
Еккл 7:27−29. «Продолжая поиски» (стих 27), он нашел, что богобоязненных людей очень мало (стих 28). В отношении стиха 28 высказывается следующее соображение. Как «мужчина» в нем передано еврейское адам, означающее и человека вообще. А поскольку в первой фразе стиха 28 подразумевается, что Екклесиаст искал и не нашел праведников, то вполне допустимо, что в стихе в иносказательной форме выражена та мысль, что именно их крайне мало среди людей (один из тысячи).
Если принять трактовку, лежащую, так сказать, на поверхности (понимая «женщину» в стихе 26, 28 буквально), то автор утверждает здесь большую моральную развращенность среди женщин чем среди мужчин. (Подобный «взгляд» на женщину как таковую шел бы вразрез со словами Екклесиаста в 9:9, где он жизнь с любимой женой характеризует как благо.) При толковании же, исходящем из того, что «женщина» тут — аллегория глупости (безумия) как нравственной порочности, возникает некоторая трудность в объяснении последней фразы стиха 28, где о женщине говорится как будто буквально.
Однако сторонники такого именно толкования видят в этой фразе своего рода литературный прием, направленный на усиление высказанной мысли: адам, как уже говорилось, понимается ими здесь как человек вообще, как человечество, включающее оба пола; «женщина» в таком случае лишь «подчеркивает», что праведных среди людей в целом не только мало («один из тысячи»), но в сущности нет вообще.
Это, возможно, подтверждается смысловым и стилистическим характером стиха 29, где говорится о человеке и о людях (без дифференциации их пола), которых Бог сотворил праведниками, но они пошли своими путями и в результате утеряли подлинную праведность и истинную мудрость, а потому не могут угодить Богу.