1 The word that came unto Jeremiah from Jehovah, when king Zedekiah sent unto him Pashur the son of Malchijah, and Zephaniah the son of Maaseiah, the priest, saying,
11 And touching the house of the king of Judah, hear ye the word of Jehovah.
Толкование Далласской семинарии
ЧЕТЫРЕ КОНКРЕТНЫЕ ПРОРОЧЕСТВА ИЕРЕМИИ О СУДЕ (главы 21−25)
Выступление Пасхора против Иеремии (20:1−6) служит толчком к изменению характера пророчеств последнего: они делаются более конкретизированными. Тема греха, поразившего Иудею, и грядущего возмездия за него, но, наряду с этим, и тема надежды на избавление от суда — в случае покаяния иудеев — звучат в каждом из девяти пророчеств, уже рассмотренных нами.
Они звучат на фоне угроз в адрес самого пророка и все более сгущающейся вокруг него враждебности; оппозиция Иеремии и прежде была налицо, но физически она впервые проявляет себя в поступке Пасхора (20:2). После этого обличения со стороны пророка становятся более индивидуально направленными: теперь он говорит против конкретных людей и групп; тема надежды на раскаяние иудеев вытесняется в его речах возвещением неотвратимого суда над ними.
а. Обличение царей (21:1 — 23:8)
Итак, первую «группу», бичуемую Иеремией, составляют цари иудейские — те, которых Сам Господь назначил быть пастырями народа (23:1−2 сравните с 2:8; 10:21 и с Иез 34:1−10). После обличения нечестивых царей, завершающегося в этом разделе в 23:1−2, вновь, однако, возникает в пророчестве Иеремии (ссылающегося на то, что «так говорит Господь») тема надежды, но основанием ее служит не возможность скорого покаяния иудеев, а явление праведного Царя, Который восстановит растлившуюся ныне Иудею (23:3−8).
Не исключено, что даже объединенное в книге в одну главу (в ту же главу 21) произносилось пророком частями, в разное время. Обращает на себя внимание и нарушение хронологического порядка в упоминании царей в этом разделе. (таблицу «Последние пять царей Иудеи»; 4Цар 24.) Первым здесь назван Седекия, который хронологически был последним из пяти (Иер 21:1 — 22:9). Трое же, начиная с Саллума (он же — Иоахаз; 22:10−12), перечисляются «по порядку»; после Саллума говорится об Иоакиме (22:13−23), и последним назван Иехония (22:24−30), предшествовавший Седекии.
То-есть последовательно названы 2-ой, 3-ий и 4-ый цари из последних пяти. Упомянутое нарушение хронологического порядка пробуют объяснить двумя причинами. Первое. Возможно, царь Седекия «поставлен первым» ради его современника — сановника Пасхора (сына Молхиина), носившего то же имя, что дерзкий ненавистник пророка — Пасхор (сын Еммеров; 20:1). Таким образом создается своего рода тематическая преемственность в развитии: один Пасхор бьет и унижает пророка, а другой приходит к нему как царский посланник — за советом, с робкой надеждой на помощь свыше.
Иеремия хотел возмездия своему обидчику Пасхору, и он обретает его — в другом Пасхоре. Второе. Иеремия нарочито оставляет Иехонию «напоследок»: его горестная судьба становится в его пророчестве кульминационной точкой в судах Божиих над нечестивыми царями Иудеи. По пресечении их линии Господь «восставит Отрасль праведную» (23:5).
1) Пророк отвечает царю Седекии (21:1 — 22:9).
Иер 21:1−2. Полагают, что царь обратился к Иеремии, и пророк ответил ему в период между 588 и 586 годами до Р. Х. Упоминаемый здесь сановник Пасхор будет позднее, в числе других, добиваться у Седекии предания Иеремии смерти за то, что своими предсказаниями тот «подрывает дух» народа (38:1−4). Софония был преемником Иодая (29:25−26) на посту священника, следующим по рангу за первосвященником, каковым был Сераия; 52:24). После падения Иерусалима этот Софония будет казнен по приказанию Навуходоносора (52:24−27: в стихе 24 назван «Цефанией, вторым священником»).
Итак, «высокая делегация» явилась к Иеремии, чтобы он «вопросил Господа, не сотворит ли Он чудо — не заставит ли Навуходоносора «отступить» от иудеев?» Седекия и его современники, вполне вероятно, вспомнили дни царя Езекии, когда Иерусалиму угрожали ассирийцы (4Цар 18:17 — 19:37; Ис 36−37). Езекия тоже послал тогда своих главных советников — из числа политических и религиозных деятелей — к пророку Божиему (Исайе), прося его вмешательства (Ис 37:2−4). Надо думать, Седекия надеялся, что и ему Бог ответит благоприятно, как в свое время ответил Езекии через Исаию (Ис 37:5−7).
Иер 21:3−7. Но ответ Иеремии прозвучал совсем в ином ключе: Господь не только не поможет царю, но и Сам станет воевать… в ярости и в… негодовании… против отпавших от Него иудеев (стих 5). Полчища халдеев Он впустит в Иерусалим («соберет посреди города сего»; стих 4). Осаде же будут сопутствовать голод и эпидемия, которые поразят и людей и скот (стих 6). С теми же, которые осаду переживут, враги поступят без всякой жалости; что касается высших сановников, то большую часть их ждет смерть. Предсказание Иеремии осуществилось в 586 году, после падения Иерусалима. Царь Седекия был тогда ослеплен и в цепях уведен в Вавилон (39:5−7). А городскую знать увезли в Ривлу, где предали казни (52:24−27).
Иер 21:8−10. В не оставляющем надежды пророчестве предлагается лишь один путь жизни: пусть народ — те, которые хотят душу сохранить (стих 9) — выйдет за стены города, как только начнется осада Иерусалима, и сдастся на милость победителей, ибо победителями будут халдеи! О реакции «начальников» на это «послание» Иеремии читаем в 38:1−4.
Иер 21:11−14. На фоне безотрадного и неотвратимого вновь (стихи 11−12) звучат призывы пророка к царскому дому Иудеи отказаться от привычного ему зла и напоминание власть имущим, что именно оно вызовет излияние ярости Господней, неугасимой, как огонь, который пожрет все вокруг. Так будет наказано дерзкое неверие тех, кто полагают, что серьезная опасность им все-таки не грозит («кто выступит против нас и кто войдет в жилища наши?» — стих 13) и продолжают упорствовать в своем неповиновении Господу.
Иерусалим, высившийся на своих холмах посреди долины (назван «жительницей» ее; стих 13), уподобляется скале на равнине. Для того, чтобы подступиться к иудейской столице, врагам надо было преодолеть окружающие ее горы, а, спустившись в долину, вновь подниматься на холмы… Все это представляло несомненные стратегические трудности, внушавшие иудеям надежду на безопасность.