1 The words of the Preacher, the son of David, king in Jerusalem.
“Vanity of vanities, all is vanity.”
In which he [b]toils under the sun?
But the earth abides forever.
And [c]hastens to the place where it arose.
And turns around to the north;
The wind whirls about continually,
And comes again on its circuit.
Yet the sea is not full;
To the place from which the rivers come,
There they return again.
Man cannot express it.
The eye is not satisfied with seeing,
Nor the ear filled with hearing.
That which is done is what will be done,
And there is nothing new under the sun.
“See, this is new”?
It has already been in ancient times before us.
Nor will there be any remembrance of things that are to come
By those who will come after.
12 I, the Preacher, was king over Israel in Jerusalem.
And what is lacking cannot be numbered.
And he who increases knowledge increases sorrow.
Толкование Далласской семинарии
I. ВСТУПЛЕНИЕ: О ТЩЕТЕ ВСЕХ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ УСИЛИЙ (1:1−11)
А. Вводная надпись (1:1)
Она характерна и для других произведений ветхозаветной литературы мудрости (сравните, к примеру, с Притч 1:6; 30:1; 31:1). О предполагаемом авторстве книги подробно сказано во Вступлении.
Б. Тема: Все суета (1:2)
Еккл 1:2. Пятикратно, с самого начала, повторенным им словом суета (евр. хебел), включая дважды произнесенную фразу суета сует, автор подчеркивает, что все, о чем он поведет речь дальше, представляется ему крайне ничтожным, лишенным всякого смысла (упомянутое хебел, от халдейского хабал, что значит «испаряться, исчезать, подобно дыму», это, собственно, и означает). Примечательно, что «суетными» (в значении «лишенными для человека какой-либо пользы») неоднократно называются в Ветхом Завете языческие боги (к примеру, Втор 32:21; Иер 14:22).
Итак, «все суета», провозглашает Екклесиаст в стихе 2, но из стиха 3 следует «ограничение» этого «всего» тем, что делает человек, всякий живущий «под солнцем».
В. Раскрытие темы на основании происходящего в природе и жизни (1:3−11)
Автор раскрывает ее, провозглашая недолговечность всего, что достигается человеческими усилиями. И начинает с «напоминания» о непрестанной смене человеческих поколений. Глубокой поэтической печали исполнены его слова «Род проходит, и род приходит» (стих 4), как и слова о вечном круговращении в природе (стихи 5−7).
1. ТЕЗИС: В КОНЕЧНОМ СЧЕТЕ НЕТ ЧЕЛОВЕКУ ПОЛЬЗЫ ОТ ТРУДОВ ЕГО (1:3)
Позднее (3:11) Екклесиаст скажет, однако, что все происходящее «под солнцем» — прекрасно и происходит «в свое время», потому что направляется Провидением. Тут нет противоречия. Но подтверждение той мысли, что о «суетности» Екклесиаст говорит применительно к человеческой деятельности, подразумевая попытки людей достичь полного, абсолютного счастья (итрон), любые их стремления постичь планы Божии и смысл своего пребывания на земле.
Риторический вопрос Что пользы? которым начинается стих 3, — излюбленный автором литературный прием; он прибегает к нему (в разных вариантах) неоднократно (сравните 2:2; 3:9; 6:8, 11−12 и т. д.). В этом стихе он ставит его (предполагая, как всегда, отрицательный ответ) применительно к «пользе трудов человеческих»
2. ОБОСНОВАНИЕ ТЕЗИСА: БЕСКОНЕЧНОЕ КРУГОВРАЩЕНИЕ ВСЕГО (1:4−11)
Постоянно сменяющие друг друга роды (поколения) человеческие (стих 4) на фоне непрестанного монотонного движения в природе (стихи 5−7). Могут ли люди «трудами своими» изменить что-либо в этом порядке вещей, чтобы достичь для себя чего-то прочного и надежного, приносящего истинное удовлетворение!
Еккл 1:4. Эфемерность человеческого существования особенно ощутима при сравнении с вечным бытием земли.
Еккл 1:5−7. Однако и в природе все движется, и одно приходит на смену другому. И однообразное движение «всего и вся» тоже представляется автору лишенным определенной цели: оно не производит в мире никаких перемен и лишь повторяет и повторяет себя. Реки всегда текут по одному пути (такой перевод 2-ой части стиха 7 правильнее) и наполняют море, которое никогда не переполняется. Один и тот же путь вновь и вновь проходит солнце, монотонны в движении своем ветры.
Еккл 1:8−11. На основании еврейского звучания первой фразы стиха 8 многие толкуют его в том смысле, что все слова бессильны передать однообразие движения вещей, которое постоянно совершается вокруг человека, побуждая его смотреть и слушать и никогда не давая насытиться зрению его и слуху. Но как происходящее в природе не приводит ни к чему новому, так и человек — как бы ни стремился к этому — ничего нового деятельностью своей под солнцем не достигнет (стих 9). Ему только кажется, что, вот, это нечто… новое, но кажется лишь потому, что прежнее (события и свершения прежних лет, как и люди, жившие прежде) забыто, как позабудут и нынешнее люди, которые будут после (стихи 10−11).
По мнению некоторых комментаторов, Екклесиаст не столько отрицает здесь творчество людей как таковое, сколько полную новизну открытий и свершений человеческих. Относительность же этой новизны подтверждают, пожалуй, и такие «последние» достижения, как открытие Америки и полеты космонавтов на Луну. Казалось бы, события мало схожие, но ведь оба они есть открытие и исследование отдаленных мест сопряженные с жаждой неизведанного и любовью к риску.
Или, скажем, изобретение динамита, а впоследствии — создание атомной бомбы. Их роднит открытие «взрывных реакций». Таким образом то, что верно относительно природы, — постоянная «повторяемость» происходящего или уже бывшего, верно и в отношении человеческой деятельности. Наблюдая это неописуемо однообразное движение вещей («пребывание вещей в труде»; стих 8), Екклесиаст приходит к выводу, что ничто на земле не способно принести истинного чувства удовлетворения.
II. ТЩЕТНОСТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ДОСТИЖЕНИЙ ЗАСВИДЕТЕЛЬСТВОВАНА НА ОПЫТЕ (1:12 — 6:9)
Через весь этот большой раздел «проходит», постоянно повторяясь, фраза «суета и томление духа». Представляется, что в 4:4 она вводит некий новый раздел, Но во всех остальных случаях «формулой» этой отмечается конец определенного раздела и выражается отрицательный «вердикт» автора в отношении занятий и дел человека (1:12−15), мудрости его (1:16−18; 2:12−17), поиска им удовольствий (2:1−11) и трудов его (2:18 — 6:9).
А. Свидетельство об этом личных наблюдений (1:12 — 2:17)
Четыре части этого раздела, в которых содержатся ссылки Екклесиаста на личный его опыт, связаны между собой попарно — повторением мотива мудрости и безумия, глупости (1:17; 2:12). Повторение это не случайно, ибо «посредством мудрости» автор на опыте познал, сколь не высока цена человеческих достижений (1:12−15), и сколь суетно стремление к комфорту и удовольствиям в этом мире (2:1−11).
1. «ВИДЕЛ Я ВСЕ ДЕЛА… И ВОТ, ВСЕ СУЕТА» (1:12−15)
Еккл 1:12−15. В стихе 12 автор говорит от первого лица: Я, Екклесиаст (по другим переводам — «Учитель», «Проповедник»), и ссылается на то, что был царем… в Иерусалиме (сравните со стихом 1). Исторический Соломон познал, имея полноту власти, несметные богатства и мудрость от Бога, все возможное для человека счастье. Обращение Екклесиаста к «опыту Соломона» есть таким образом обращение к опыту, «заслуживающему наибольшего доверия».
Он пропускает этот опыт через свое Богом просвещенное сознание и осмысляет его философски, посредством своей мудрости (стих 13; 2:3), но и на основании своего личного опыта. И приходит к выводу (стих 14), что и для познавшего (как Соломон) совершенное человеческое счастье, все дела людские, какие делаются под солнцем — суета и томление духа (на основании лингвистического анализа текста равнозначным переводом последней фразы принято считать «и погоня за ветром»). В стихе 13 он говорит о том, что самое исследование всего происходящего под небом — тяжелое занятие, стремление к которому вложено, однако, в «сынов человеческих» Богом, чтобы они упражнялись. Занятие это тяжело (возможный перевод — «неприятно»), потому что убеждает в несостоятельности усилий человека изменить порядок вещей в природе или усовершенствовать собственную природу (иносказательно выраженя стих 15 «Кривое не может сделаться прямым, и чего нет, того нельзя считать».
2. МУДРОСТЬ ЛИШЬ УМНОЖАЕТ СКОРБЬ (1:16−18)
Еккл 1:16−18. Итак, вся мудрость царя Соломона, мудрейшего из царей израильских (в образ которого входит Екклесиаст) не принесла ему утешения. Он понял, что мудрость не много имеет преимущества перед безумием и глупостью, ибо, приводя к неутешительным выводам (выше) относительно всего, что наблюдает мудрец на земле, она лишь умножает его скорбь. Во многой мудрости много печали…