Толкование Далласской семинарии
2. ГРЕХОВНОСТЬ И НЕЧЕСТИЕ ИОРАМА (3:1−3)
4Цар 3:1−3. Иорам был вторым сыном Ахава, который стал править Израилем. Произошло это на восемнадцатый год после того, как полноправным правителем Иудеи сделался Иосафат. Иорам царствовал в Израиле 12 лет (852−841 г. до Р. Х.). Он не был столь же нечестив, как его родители. Ахав и Иезавель, но все-таки делал неугодное в очах Господних. Вероятно, он предпринял какие-то попытки отменить культ Ваала (стих 2), но не отказался от грехов Иеровоама (т. е. поддерживал культ тельцов; 3Цар 12:26−33; 13:33).
3. СЛУЖЕНИЕ ЕЛИСЕЯ (3:4 — 8:15)
Дальнейшее служение Елисея описано в этом большом разделе.
а. Сражение против Моава (3:4−27)
4Цар 3:4−8. Очевидно, моавитяне преимущественно разводили овец. Когда израильский царь Амврий сделал Моав своим данником, то обязал его ежегодно поставлять в Израиль по сто тысяч овец и по сто тысяч неостриженных баранов, что моавитяне, скрепя сердце, и делали на протяжении многих лет. Но когда царь Ахав погиб на войне, Меса царь Моавитский отложился от царя Израильского (имеется в виду царь Охозия; 1:1).
Преемник же Охозии — Иорам возгорелся желанием снова сделать Месу своим вассалом и для этого произвел смотр всем своим войскам. Очевидно, желая свободно пройти территорией Иудеи, чтобы ударить по моавитянам с юга, Иорам послал к Иосафату, царю Иудейскому, спросить, не пойдет ли вместе с ним на войну против Моава. Иосафат согласился. И тогда Иорам предложил ему ударить по Моаву с юга, от пустыни Едомской (северная граница Моава, по реке Ариои, была сильно укреплена).
4Цар 3:9−12. Едом был в то время вассалом Иудеи и вынужден был присоединиться к союзу еврейских царей (хотя лояльность его оставляла желать лучшего; стих 26). Долгим обходным путем, на протяжении семи дней, шли союзники к южной границе Моава; они шли территорией Иудеи, вниз по юго-западному побережью Мертвого моря, и скоро ощутили нехватку воды. Скорбный возглас Иорама (стих 10), царя израильского, свидетельствует что «виновником» возникшей ситуации он счел Господа.
То обстоятельство, что благочестивый царь Иосафат неоднократно присоединялся к военным кампаниям нечестивых израильских царей (сравните 3Цар 22:2), хотя это никогда не кончалось для него добром, видимо, говорит о какой-то зависимости Иудеи от Израиля в те годы. Но, как и перед войной с сирийцами (3Цар 22:7), Иосафат выразил желание вопросить Господа через пророка Его. Кто-то из израильтян вспомнил, что поблизости находится Елисей, сын Сафатов.
Едва ли пророк по своей воле отправился в военный поход с царями; скорее всего для исполнения предназначенной ему миссии его отправил в Едомскую пустыню Господь. Слуга царя Израильского объяснил своему господину, кто такой Елисей: он же был помощником Илии (может быть, израильтянин полагал, что царь о Елисее не слышал). Иосафат, однако, явно знал об этом пророке (стих 12). Так или иначе, все три царя отправились к Елисею.
4Цар 3:13−19. Слова Елисея: «что мне и тебе?» — надо, очевидно, понимать как «что нам друг до друга: мне, пророку Господню, и тебе, царю, который поклоняется Ваалу?» Следуя этой справедливой логике, он предлагает царю израильскому вопросить пророков родителей своих — Ахава и Иезавели, т. е. искать помощи у того бога, которому он служит. Иорам снова говорит (сравните стих 10), что это Господь созвал сюда трех царей сих, чтобы предать их в руки Моава.
Настойчивое повторение им этой мысли предположительно объясняют тем, что перед походом Иосафат, хранивший верность Иегове, мог обратиться к Нему и расценить полученный ответ как благоприятный для выходивших на войну. Во всяком случае, и Елисей заявляет, что только из уважения к царю иудейскому (Иосафату) говорит он теперь с пришедшими к нему царями (стих 14). (Обратите внимание на идентичность слов Елисея, в которых он говорит Иораму о своей верности Господу (стих 14), и слов Илии в 3Цар 17:1, обращенных к отцу Иорама Ахаву; сравните 4Цар 5:16.)
Игра на гуслях (арфе) помогла улечься гневу Елисея, вызванному Иорамом; ему надо было настроить разум и душу на возвышенный лад, чтобы верить указанию Господню (сравните с тем, как игрой на гуслях успокаивал Давид царя Саула; 1Цар 16:23).
И тогда рука Господня коснулась Елисея, т. е., он получил от Господа откровение относительно предстоявших событий. Полагают, что долина, упоминаемая в стихе 16, это долина Заред на южной границе Моава. Господь обещал, что долина сия наполнится водою. Более того: Моав будет предан в руки трех царей (стих 18). Далее говорится о том, какие разрушения произведут победители в Моаве.
Это не следует принимать за повеление Господне, ибо бессмысленные разрушения не были угодны Ему (Втор 20:19−20); пророку лишь открывается, что совершат три царя в Моаве: И вы поразите все города и все лучшие деревья срубите, и все источники водные запрудите, и испортите поля, разбросав по ним камни.
4Цар 3:20−25. По всей видимости, вода, которая наполнила вышеупомянутую долину, была водой от дождя, пролившегося над Едомом; она стекла в долину и «остановилась» во рвах, вырытых по указанию Елисея. Поскольку непосредственно над долиной дождь не пролился, моавитяне, не ожидавшие увидеть в ней воду, приняли ее — в лучах зари — за кровь.
Утреннее приношение включало в себя не только «хлеб», но и ягненка, а также возлияние (Исх 29:38−43).
Моавитяне собраны были на границе. Речь идет о границе между Моавом и Едомом — на восток и на юг от Мертвого моря. Приняв воду за кровь, моавитяне решили, что выступившие против них цари сразились между собою, и истребили друг друга. И они, торжествуя, бросились к долине, предвкушая богатую добычу. Но наткнулись на поджидавших их в полной боевой готовности израильтян и их союзников.
Последовал полный разгром Моава, как и предсказано было Господом через Елисея (стих 19). Союзники окружили и столицу моавитян Кир-Харешет, и, видимо, частично разрушили ее (окончание стих 25 сравните со стихом 27, где сказано: и вознес его во всесожжение на стене; подразумевается, «на городской стене»).
4Цар 3:26−27. На какое-то время царь Меса укрылся в Кир-Харешете, куда взял с собою семьсот воинов. Очевидно, оттуда, из города, он предпринял вылазку, пытаясь пробиться к царю Едомскому (он либо считал его самым «слабым звеном» в рядах союзников, либо надеялся склонить его на свою сторону). Попытка Месы не увенчалась успехом и тогда он вернулся под защиту городских стен. Язычники на древнем Востоке рассматривали поражение в битве как признак гнева своих богов. В моавитском пантеоне богом войны почитался Хамос (3Цар 11:7, 33; 4Цар 23:13), и, вот, желая умилостивить этого бога, Меса принес ему в жертву (на городской стене) сына своего первенца, который должен был наследовать трон после него.
Зрелище это вызвало сильное волнение и негодование в стане израильтян, которым принесение человеческих жертв было категорически запрещено (Лев 18:21; 20:3). Чувства эти усугублялись тем, что уничтожить моавитян как народ в их намерение не входило; они лишь хотели подавить в них мятежный дух и сохранить их в качестве своих данников. Вследствие всего этого они и отступили от Кир-Харешета и возвратились в свою землю.
Нельзя в этой связи не упомянуть о замечательном открытии археологов; они обнаружили так называемый Моавитский камень, на котором имеется выбитая по приказанию Месы запись о битве между ним и тремя союзными царями. Из этой записи следует, что Меса считал, что в тот день он был спасен от израильтян Хамосом. Он и в самом деле не был взят в плен своими врагами, которые отошли от стен его столицы. Однако в битве победу одержали они. И все-таки в каком-то смысле союзники потерпели неудачу.
Причину ее, как и других неудач, постигавших совместные предприятия благочестивого Иосафата и нечестивых царей Израиля, следует видеть в негодности этого союза в очах Иеговы, а не в помощи Хамоса своим почитателям. Именно о могуществе Иеговы и бессилии языческих богов свидетельствовала (с самого начала) битва израильтян с моавитянами. Однако Израиль, при всех доказательствах, которые получал, продолжал пренебрегать своим Господом и поклоняться, в крайнем неразумии своем, языческим божествам.