3. Пылающая печь. 3:1−33

Нужда в социальном цементе

Благодаря сну и его интерпретации Даниилом, Навуходоносор был на какой-то момент близок к возможности личного покаяния перед Богом. Он получил духовный опыт, который мог привести его к осознанию своего предназначения, и ему было милостиво дано, по крайней мере, временное освобождение от тревожных снов.

Но он не посвятил всю свою жизнь Богу, и поэтому мы не удивляемся, читая о последствиях этого в данной главе. Навуходоносор принялся противоборствовать Царству Божьему с той же силой, с какой его влекло к нему раньше. Он использовал помощь, оказанную ему Богом, для того чтобы ощутить себя еще более от Него независимым. Вскоре он позволил системе, в которой продолжал жить, отбросить его назад, и мы немедленно обнаруживаем, что он исказил то самое послание, через которое Бог старался завоевать его. Царь вычеркнул из своей памяти самые неприятные ему части сна, прежде всего о камне, разрушившем истукана (2:45), и наслаждался его ласкающей частью. Слова Бога Даниила «Ты — эта золотая голова!» (2:38) стали для него новым стимулом продолжать свое строительство!

Но он все же помнил, по крайней мере, одну часть того видения, которая непосредственно касалась его планов строительства великого нового общества. В видении говорилось о слишком хрупких ногах из непрочной смеси железа и глины, на которых покоилась и голова из золота, и остальное тело истукана. Эту часть сна он воспринял как предупреждение о недостатке единства в обществе, которое он создавал. Мысль об этом не покидала его. Он, возможно, считал, что должен обеспечить своим преемникам более стабильное будущее. Он верил, что сам сможет навечно сплотить своих подданных.

Наиболее крепким цементом для сплочения общества оставались религия и традиции. В них царь видел единственный путь объединения вавилонского общества, к этому он и собирался приступить.

Поэтому после данного ему видения Навуходоносор энергично занялся социальным переустройством, выполняемым, однако, наспех и непродуманно. Главная забота царя состояла в перекрытии всех возможных источников разделения его подданных. Поскольку он был военным человеком, мы можем предположить, что он стремился организовать гражданскую жизнь по образцу военных лагерей. По его плану каждый гражданин должен был почувствовать, в результате, что он принадлежит к единому и очень привлекательному целому. Навуходоносор стремился унифицировать культуру. Но в первую очередь он нуждался в объединяющей религии, поскольку именно религия воспринималась в этой части Древнего мира как «то, что связывает», и была повсюду известна как цемент, скрепляющий общество.

Праздник Нового Вавилона

Кульминацией социальной политики Навуходоносора стал «праздник Нового Вавилона». Он был объявлен с большим апломбом. Царь Навуходоносор сделал золотой истукан, вышиною в шестьдесят локтей, шириною в шесть локтей (3:1). Это был необычно стройный истукан. Он, должно быть, выглядел слегка гротескно, но, возможно, у него было высокое основание, размер которого не вошел в спецификацию, приведенную в тексте. Определенно, стоимость его была невероятно высока, даже если он был просто покрыт пластинами из золота. Без сомнения, предполагались всеобщие восторги перед идолом как новым достижением строительной техники и дизайна.

Исследователи разделились во мнении, был ли этот истукан образом самого Навуходоносора или какого-то вавилонского бога. На самом деле истукан мог представлять что угодно. Он мог символизировать дух Вавилона, или самого императора, или традиционных богов — или быть единым центром всех религий древнего Вавилона. Навуходоносор знал, что золотой истукан будет стимулировать у людей преданность богам Вавилона, которым, как он надеялся, все его подданные в какой-то степени поклоняются.

Он, несомненно, ожидал от подданных определенного согласия. Его социальная программа провалилась бы, если бы любая значительная социальная группа начала сопротивляться и отказалась сотрудничать. Чтобы избежать этого, царь сделал акцент на культурном аспекте праздника. Музыкальное сопровождение было продумано с особой тщательностью. Вероятно, Навуходоносор заранее распорядился об обучении игре на различных народных инструментах (3:5), дал указание своим композиторам создать соответствующую музыку и собрать исполнителей.

Успех его праздника был подкреплен очень серьезным аргументом — печью, раскаленной огнем (3:6). Если было необходимо, она разжигалась для устрашения недовольных. Но Навуходоносор знал, что ни одно общество не могло всегда удерживаться только террором. Печь существовала лишь для антисоциальных, ненормальных людей. Мысль о том, что нормальный человек мог приблизиться к пламени на опасное расстояние, вряд ли приходила ему в голову. Он надеялся, что до казни в печи дело не дойдет и что даже очень религиозные люди, которых он пригнал из Иудеи с их так называемым «Всевышним», не будут отрицать, что боги Вавилона имеют преимущественное право в границах своей собственной территории. Фестиваль стал торжественной инаугурацией нового ритуала и включал музыку, паломничество на поле Деир, различные представления.

Чудо сопротивления

Праздник начался хорошо. Первые отчеты были одушевляющими, Навуходоносору казалось, что был найден подходящий ответ на вопрос: могло ли быть основано «золотое» общество, с ногами крепкими, широко опирающимися и неразрушимыми?

Затем царю доложили, что есть мужи Иудейские, которых ты поставил над делами страны Вавилонской, Седрах, Мисах и Авденаго; эти мужи не повинуются повелению твоему, царь, богам твоим не служат и золотому истукану, который ты поставил, не поклоняются (3:12).

Те трое схваченных, возможно, не стремились к открытому противодействию царской власти. Они старались потихоньку избежать открытой демонстрации своего несогласия. Они, возможно, надеялись, что никто не обратит внимания на их отсутствие во время этого нового торжественного ритуала. Но они также приготовились и к худшему, приняли непоколебимое решение и были готовы к испытанию своей веры. Когда их обвинили в неповиновении, они отказались от любой возможности компромисса: «...да будет известно тебе, царь, что мы богам твоим служить не будем, и золотому истукану, который ты поставил, не поклонимся» (3:18).

Ответ

Такой ответ требовал огромного мужества и был дан ими с исключительным достоинством. Он показал, что следование иудеев своим традициям после принятия твердых решений по менее важным вопросам переросло в мужественное свидетельство о Боге Израиля перед лицом сурового испытания.

Они подчеркнули, что не собираются спорить с царем при его угрозах: «Нет нужды нам отвечать тебе на это» (3:16). Для них настало время отвечать не словами, а делами. Навуходоносору следовало понять, что Бог Израиля — не тема для религиозной дискуссии, а живой Бог человеческой истории. Ему также следовало бы знать, что Бог Даниила, Седраха, Мисаха и Авденаго мог не только послать ему сон, но и вдохновить сильное сопротивление и укрепить веру и отвагу. Своим тихим сопротивлением перед пылающей печью они дали царю громкий и отчетливый отказ, который прозвучал убедительнее длинной проповеди. Царь знал уже то, что они едва ли могли выразить лучше. Он уже слышал Даниила и видел свой замечательный сон. Он достаточно знал о законах иудеев и их традициях. В тот момент больше всего требовалось, чтобы их поступки соответствовали словам.

Есть «время молчать, и время говорить» (Еккл 3:7). Нам нужна мудрость, чтобы понимать, когда и что делать, и храбрость, чтобы следовать своим принципам. Часто наступает время говорить, и очень многие из нас ничего не произносят, потому что смущаются, боятся и чувствуют себя неуверенно. Но порой, как в случае с этими тремя иудеями, разговоры следует просто прекратить и то, во что мы верим, должно быть продемонстрировано поступками. Пока это не сделано в нужное время, все наши предыдущие разговоры не больше чем болтовня по телефону. Иисус посвятил Себя служению, которое требовало от Него много речей. Но когда настало время распятия во искупление рода человеческого, Он был чаще всего безмолвным. Он стоял перед судьями и отказывался отвечать (см.: Мк 14:60; Ин 19:9). Он молчал перед Иродом (см.: Лк 23:9). Только несколько коротких слов слетело с Его губ на кресте. В них, как и у тех троих мучеников за веру, прозвучала преданность, любовь и сострадание. В свидетельстве Седраха, Мисаха и Авденаго о Боге были замечательные и очень важные слова: «Бог наш» (3:17). Он — действительно их, а они — Его, и их надежда на то, что Он спасет их из пылающей печи, основаны на нерушимом завете и личных взаимоотношениях. Бог наш, Которому мы служим, силен спасти нас от печи (3:17).

Глубокая вера и молитвенные отношения с Богом привели их к полной уверенности, что Бог сделает все, что Он обещал. То, что для Бога нет ничего невозможного, всегда было неотъемлемой частью веры иудеев. Бог Сам сказал, что для Него нет ничего невозможного, Сарре — жене Авраама (см.: Быт 18:14). Моисей жил Божьими обетованиями, и их истинность была доказана при переходе Чермного моря (см.: Исх 14:21). Иеремия в свое время также считал их истинными (см.: Иер 32:17, 27). Теперь они были повторены тремя Божьими свидетелями перед Навуходоносором, а потом они будут снова повторяться пророком Захарией и Иисусом Христом в Гефсиманском саду.

Так сильно было их ощущение близости к Богу и так сильна была их вера в то, что они в безопасности в руках Божьих, что они не боялись какого-либо вреда от языческого царя. Они твердо верили, что их Бог и от руки твоей, царь, избавит (3:17). Как мог Бог бросить в беде тех, кто принадлежал Ему? Как могло дружеское отношение Бога не проявиться в беде? В этот драматический момент они не тряслись от страха, а прославляли Бога.

Чудо спасения

Многие из нас готовы воспринимать историю спасения тех троих иудеев в пылающей печи как надежное описание происшедшего. Если мы верим в живого Бога, нет оснований думать, что такое событие не могло произойти. Но для нас нет причины и оскорбляться, если некоторым людям трудно воспринимать этот рассказ как точный отчет об исполнении царскими палачами смертного приговора в огненной печи. Мы поступаем неверно, если слишком акцентируем внимание на деталях чуда спасения. Так Джек Еллул указывает в своем обсуждении истории об Ионе:

«Главная цель истории не в том, чтобы дать историческую информацию о происшедшем в море, хотя чудо с рыбой вполне возможно. Для меня очевидно, что Божья воля может проявиться и таким способом. Главное для нас — понять, что демонстрирует это чудо» [Jacgues Ellul, The Judgment of Jonah (Eerdmans, 1971), p. 45.].

Мы не должны увлекаться тем, что является второстепенным. Суть истории в том, что после храброго свидетельства веры иудеи прошли через казнь в печи без всякого для себя вреда. Эта глава книги Даниила повторяет в форме исторического рассказа то, что уже было сказано в пророческих стихах:

«Не бойся, ибо Я искупил тебя, назвал тебя по имени твоему; ты — Мой. Будешь ли переходить через воды, Я с тобою, — через реки ли, они не потопят тебя; пойдешь ли чрез огонь, не обожжешься, и пламя не опалит тебя» (Ис 43:1−2).

Навуходоносор был поражен, когда увидел живыми Седраха, Мисаха и Авденаго, брошенных в раскаленную печь. Их невредимость могла быть объяснена только сверхъестественной силой. Царь убедился: что бы он ни делал, ничто не могло отлучить их от Божественной помощи; чем больше он преследовал их, тем больше подтверждал их свидетельство. Навуходоносор царь изумился и поспешно встал и сказал вельможам своим: «не троих ли мужей бросили мы в огонь связанными?» Они в ответ сказали царю: «истинно так, царь!» На это он сказал: «вот, я вижу четырех мужей несвязанных, ходящих среди огня, и нет им вреда; и вид четвертого подобен сыну Божию» (3:24−25).

Присутствие ангела в раскаленной печи, без сомнения, означает исполнение Божьего обещания не оставлять Своих людей, когда они проходят испытания. Во многих других библейских историях Бог дает знаки Своего присутствия в виде ангела. Христиане воспринимают это так же, как присутствие Христа с теми, Кто страдает за Царство Божье. Автор послания к Евреям в свой список великих свидетелей Израиля прошлого включил тех, кто по вере «угашали силу огня... <...> Взирая на начальника и совершителя веры, Иисуса» (Евр 11:34; Евр 12:2).

Замечательно и то, что огонь гнева Навуходоносора также был погашен, когда он смотрел на тех троих и начал понимать суть случившегося.

Навуходоносор — момент истины

Вернемся, однако, к началу этой главы. Триумфальное свидетельство Седраха, Мисаха и Авденаго напомнило Навуходоносору с новой силой о сне, который принес ему ранее так много тревог, особенно беспокоил его камень, представляющий Горнее Царство, которое не вписывается ни в какие схемы, придуманные человеком, даже в царские усилия по укреплению империи. Возможно, он вспомнил живо, как тот камень разрушает великого истукана. А в этом случае с иудейскими мучениками он сам был ушиблен тем же камнем. Теперь он знал, что в упорстве тех троих свидетелей, в их покое и уверенности, которые они демонстрировали, он ощутил присутствие этого странного Царства, о котором проповедовал Даниил, интерпретируя его сон. И теперь это Царство стало реальным фактором, с которым ему следовало считаться в делах своего государства. Возможно, он спрашивал себя, не настал ли конец всем его начинаниям? Не сделал ли он одну из самых больших ошибок в своей жизни, принеся себя в жертву новому Вавилону?

В любом случае его первоначальной реакцией был взрыв гнева: Тогда Навуходоносор исполнился ярости, и вид лица его изменился на Седраха, Мисаха и Авденаго, и он повелел разжечь печь в семь раз сильнее, нежели как обыкновенно разжигали ее (3:19). Впал ли царь в гнев из-за того, что понял правду о себе в этот момент истины? Возможно, он знал теперь, что выбрал слишком непрочное основание для своего строительства. Он сделал слишком большую ставку на свой ложный выбор. Он был слепым дураком, раз отважился строить свою империю, игнорируя Царство Божье.

Испытав гнев, он, однако, направил его не на себя, а на троих людей перед собой: повелел разжечь печь в семь раз сильнее, нежели как обыкновенно разжигали ее. И это был приказ, который обернулся против его собственных палачей, но не причинил ни малейшего вреда невинным. Не первый раз Библия нас учит, что наши ненависть и гнев (которые могут легко достичь стадии «ярости») часто направляются не на того, кто их вызвал, а на совершенно невинного. Есть множество примеров, как иррациональный гнев может привести к безумию и трагедии. Известна история о Каине, разгневанном на Бога, но излившем свой гнев на Авеля (см.: Быт 4:8); история о десяти братьях, обиженных большим вниманием своего отца к Иосифу и отмстивших брату за это (см.: Быт 37:20); история о гневе Иова, хотя он должен был гневаться на себя за свой гнев. На Голгофе и на Христа излилась вся ненависть, накопленная веками в сердцах людей. Нет исцеления, пока мы не осознаем, что наша болезнь реальна.

Навуходоносор — момент покаяния

Навуходоносор должен был или смириться, или обидеться на истину, с которой столкнулся. В конце главы мы узнаем, что он смирился. Он прекратил сопротивляться истине. Он признал смертельные раны, нанесенные по его гордости и самоуверенности, и сдался. Его ярость была просто последней защитной реакцией, перед тем как он сдался. Но он мог позволить себе и обидеться, вместо того чтобы смириться. Он мог отказаться признать истину, ожесточить свое сердце и продолжать свое гордое сопротивление. Интенсивность его гнева свидетельствует о сильном внутреннем борении, которое он испытал, идя к своему решению.

Его реакция иллюстрирует нам то, что Иисус имел в виду, когда сказал: «И блажен, кто не соблазнится о Мне» (Мф 11:6). Иисус учит, что где бы Он ни присутствовал (особенно когда Он проповедовал и лечил), там и Царство Божье присутствует (см.: Лк 11:20; Лк 17:21), и люди имеют возможность либо войти в него, либо его отвергнуть. Иисус знал, что жизнь людей, сильно привязанных к богатству, власти и соблазнам современного мира, при столкновении с Царством Божьим будет нуждаться в радикальном изменении, именно поэтому эти люди относятся к Царству с такой опаской (как и Навуходоносор). Иисус поэтому учил, что сопротивляющиеся наступлению Царства будут бороться в гневе против истины, с которой сталкиваются (мы видели, как это делал вначале Навуходоносор). Но их ждет прощение и благословение, если они смогут в разгар своей обиды и ярости начать трезво мыслить, смягчаться и меняться!

Смирило царя чувство сильного страха, когда он увидел Четвертого, поддерживающего троих, казнимых в огненной печи. В библейском стихе сказано: вид четвертого подобен сыну Божию (3:25). На Пятидесятницу три тысячи людей в Иерусалиме отреагировали покаянием, когда, через проповедь Петра, они с ужасом поняли, что именно Бог послал к ним Иисуса, Которого они отправили на смерть. Они сделали страшную ошибку, отвергнув своего Господа, и теперь наконец увидели доказательство своей неправоты и безумия. Автор описал их как умилившихся сердцем на пути к покаянию (см.: Деян 2:37).

Царь сдался и разразился славословием: Благословен Бог Седраха, Мисаха и Авденаго, Который послал Ангела Своего и избавил рабов Своих (3:28). Их спасение означало и его персональное спасение! И поскольку он был царем, он незамедлительно предпринял практические шаги, возвестив своему народу: «...от меня дается повеление, чтобы из всякого народа, племени и языка кто произнесет хулу на Бога Седраха, Мисаха и Авденаго, был изрублен в куски, и дом его обращен в развалины, ибо нет иного Бога, который мог бы так спасать». Тогда царь возвысил Седраха, Мисаха и Авденаго в стране Вавилонской (3:29−30).

Нашли в тексте ошибку? Выделите её и нажмите: Ctrl + Enter

Комментарии Роналда Уоллеса на книгу пророка Даниила, 3 глава. Библия говорит сегодня.



2007–2024. Сделано с любовью для любящих и ищущих Бога. Если у вас есть вопросы или пожелания, то пишите нам: bible-man@mail.ru.