1. Место действия 1:1

Если бы Иаков жил в наше время и послал свое письмо почтой, почтовые работники не смогли бы найти адресата, потому что адрес неполный. Автор не дает никаких географических названий, не указывает никаких координат. Иаков просто обращается к двенадцати коленам, которые состояли, как можно предположить, из множества людей, находящихся в рассеянии, в том конкретном смысле народа Божьего, рассеявшегося фактически по всему миру.

Но что сразу бросается в глаза? Двенадцать колен напоминают нам о ветхозаветном народе Божьем, о двенадцати детях Иакова (напр.: Исх 1:2−5). Даже в Новом Завете Павел продолжает говорить о «наших двенадцати коленах» (Деян 26:7), имея в виду тех, кто может проследить свою родословную до одного из двенадцати патриархов. О рассеянии также говорится в совершенно определенном смысле. Со времен возвращения из вавилонского плена народ Божий как бы делился на две части: на тех, кто возвратился жить в землю обетованную (напр.: Езд 1:1 и дал.; 2:1 и дал.), и на тех, кто остался жить среди чужих народов. Последняя группа рассматривалась как «рассеянные» по всему миру, и термин «рассеяние» стал употребляться и по отношению к рассеянному по всему свету народу, и по отношению ко всему миру вне границ Палестины, где жил Божий народ.

Но как только начинает проясняться эта проблема, тут же возникают еще два вопроса. Во-первых, во времена Иакова физические потомки ветхозаветного народа уже давно стали «иудеями». Однако Иаков пишет как христианин христианам. И он, автор, и они, читатели, признают Иисуса как Господа. Иаков — раб Бога и Господа Иисуса Христа (1:1), а они — его «братия» (1:2). О них он далее говорит (2:1) как о тех, кто вместе с ним верит «в Иисуса Христа нашего Господа славы». Во-вторых, Иаков утверждает, что все двенадцать колен находятся в рассеянии. Для современных евреев эти слова уже утратили свое характерное значение, они не являют контраста между теми, кто «за границей», и теми, кто «на родине». Все колена, к которым обращается Иаков, рассеяны по всему миру, все находятся вдали от родины.

Казалось бы, мы выяснили многое. Невыясненным остался вопрос, что представляют собой эти двенадцать колен! Чтобы ответить на него, обратимся к Новому Завету. Наш Господь Иисус выбрал двенадцать апостолов (Мк 3:13−14). В будущем, в дни Его славы, они будут сидеть на двенадцати престолах и судить двенадцать колен Израилевых (Мф 19:28). Этим Господь не «сотворил» Новый Израиль (заменяя «ветхий» Израиль или создавая параллельный ему). Он вывел Израиль Ветхого Завета в предназначенную для. него реальность как Израиль Нового Завета, как апостольский народ нашего Господа Иисуса Христа, людей, которых Павел назвал «Израилем Божиим» (Гал 6:16). Одним словом, «Израилем» называется народ Иисуса, и это слово представляет собой истинное и неотъемлемое название Его Церкви. Именно поэтому Павел считает христиан по сути сынами Авраама (Гал 3:7), а Авраама называет нашим отцом (Рим 4:11). Он никак не конкретизирует эту связь, говоря, например, что мы можем считать себя детьми Авраама, или же что мы можем провести аналогию между всеми христианами и настоящими потомками Авраама по плоти, или что-то в этом роде. Он утверждает как факт следующее: те, кто уверовал в Иисуса и во спасение, называются сынами Авраама и Божьим Израилем.

Слова апостола Петра также перекликаются с текстом послания Иакова. В своем 1 Послании (1:1) Петр обращается к «пришельцам, рассеянным» по всему миру, и утверждает далее (1:1−2), что они знают Бога как Святую Троицу: Отца, Сына и Святого Духа и что они омыты кровью Иисуса Христа. И опять для более точного определения новозаветных верующих употребляется ветхозаветный термин: они Божьи пришельцы в рассеянии. Этот термин нисколько не грешит против истины, ибо верующие действительно представляют собой Божий Израиль.

Иаков в начале послания как бы сводит воедино две цитаты из Библии, определяя таким образом круг тех, к кому он обращается. Выражение двенадцать колен лучше любого другого определения убеждает нас, что Церковь покоится на твердом основании в условиях сложных обстоятельств и гонений. Слыша это выражение, мы вспоминаем о людях, преодолевавших невзгоды и тяготы египетского плена (Исх 2:23), искупленных кровью агнца (Исх 12:13), странствовавших затем с Богом «по пустыне великой и страшной» (Втор 8:15; ср.: Исх 15:22), войной вступая на ту землю, что обещал им Господь (Нав 1:2), где они продолжали бороться за жизнь в святости среди соблазнов языческого окружения. Вызывая у читателей такие ассоциации, Иаков хочет довести до их сознания, что им уготован путь странников в этом мире. Эти читатели и есть двенадцать колен Господа, и они рассеяны по всему враждебному миру, полному соблазнов. Их родиной может быть любая страна, но они еще не пришли в свою настоящую обитель. Сегодня им дано ощутить на себе все тяготы жизни, все искушения и коварную, извечно притягательную возможность приспособиться к требованиям языческого окружения, что всегда найдет одобрение у мира сего. Они действительно представляются нам народом Господа, искупленным кровью Самого Агнца, но они пока еще не пришли домой.

В первую очередь

Существует мнение, что среди авторов новозаветных Писаний Иаков выделяется как исключительно «практичный» человек. Эта точка зрения вполне соответствует действительности. В самом первом стихе незамысловатым приземленным образом он твердой рукой поставил читателей перед лицом реалий этого мира. Итак, с чего же он начал? Что в первую очередь пожелал сказать Божьему народу, живущему на грешной земле?

Чтобы ответить на этот вопрос, попробуем на минутку отвлечься от отдельных стихов послания и взглянуть на него как на единое целое. Центральное место в послании Иакова занимают темы, тесно связанные между собой — можно сказать, что это послание о взаимоотношениях людей. Автор призывает заботиться о сиротах и вдовах (1:27) и относиться без лицеприятия к ближним нашим в общении с ними и заботе о них (2:1). Иаков подчеркивает, что наш долг — любить ближнего (2:8), и называет это повеление «законом царским». Он укоряет людей, исповедующих веру, но лишенных любви и сострадания (2:15−16), и одобряет тех, кто рискует собственной жизнью ради блага ближних, находящихся в опасности (2:25). Он предупреждает о тех человеческих качествах и о тех проявлениях, которые угрожают общению (3:14), и о том, что нельзя «злословить брата» своего (4:11). Мы незамедлительно должны отдавать другим то, что им причитается (5:4), контролировать свои действия (5:9), заботиться о больных (5:14), делиться с братьями своими переживаниями (5:16) и обязательно помогать стать на правильный путь тем, кто уклонился от Христа (5:19−20). Очень много места в послании занимает подробный перечень множества аспектов взаимоотношений, и все внимание читателей направляется только на этот предмет.

Однако в первой части послания (1:2−25) эта тема полностью отсутствует, что представляет значительный контраст с остальной частью текста. В первой части затрагивается тема отдельной личности. В ней идет речь о тех, кому недостает мудрости (5), кто не посвятил себя Богу полностью (7), о брате, бедном или богатом (9−10), о том, кто получит венец жизни (12). Например, в стихах 13−14 встречаются слова, говорящие именно об отношениях отдельной личности с Богом: меня, каждый, собственною похотью. То же можно сказать и о теме рождения свыше в стихе 18. Мы могли бы продолжать в том же духе до стиха 25 — везде мы увидим ту же сосредоточенность на отдельной личности.

Фактически в этом отрывке Иаков рассказывает о долге каждого христианина в первую очередь заботиться о собственных отношениях с Богом. Кто бы мог подумать? Христианин заботится сначала о себе! Но и Павел сказал то же старейшинам эфесской церкви: «Итак внимайте себе и всему стаду» (Деян 20:28); то есть внимать следует вначале себе, а затем уже всему стаду. Иаков пишет о том же. Прежде чем проявлять беспокойство о других, мы должны побеспокоиться о себе. Мудрый Иаков попадает точно в цель. Обращение автора настолько личностно, настолько направлено на отдельную личность, что он мог бы так обратиться к любому человеку. В стихе 4 он рассказывает о пути, который ведет христианина к зрелости. Прежде чем вести брата или сестру по этому пути или же помочь им в трудной жизненной ситуации, человеку стоит спросить себя: «А иду ли я сам по пути истины? Хорошо ли я преодолеваю все испытания и искушения и возрастаю ли я духовно?» В стихе 12 автор обещает венец жизни тому, кто любит Бога и идет путем терпения. Но может ли читатель поддержать другого христианина в этих требованиях, если не ставит перед собой те же задачи? В 18 стихе Иаков использует как пример удачной христианской жизни идею первых плодов. В земледельческом обществе Ветхого Завета первые плоды и первый урожай принадлежали Господу и были святы. Но может ли каждый верующий называться таким же святым, таким же отделенным и особенным для Бога? В соответствии со стихом 25, мы получим благословение, если научимся слышать и повиноваться слову Божьему: каждый обязан считать это нормой своей жизни. Давайте подумаем, испытываем ли мы эти благословения? Ибо никто не может указать другим этот путь, если не станет сам на дорогу послушания. Иаков подчеркивает эту первоочередную задачу: забудь на время о других! Подумай, как складываются твои отношения с Богом.

Иисус есть Господь

Просто представьте, что это послание написал Иаков, брат Иисуса. Это предположение нельзя назвать невероятным. Иаков любит слово брат. Он использует обращения братия мои (1:2; 2:1, 14; 3:1; 5:10, 12), братия (4:11; 5:7, 9, 19), братия мои возлюбленные (1:16, 19; 2:5). Он хочет, чтобы христиане относились друг к другу как братья и сестры (1:9; 2:15; 4:11). Но когда он пишет о Том, Кто фактически был ему братом по крови, он называет Его Господом Иисусом Христом (1:1).

Этот стих наиболее отчетливо дает нам понять, кем считали ранние верующие Господа Иисуса, и это отношение совершенно не зависит от личности автора послания. Многие соглашаются с тем, что послание Иакова — одно из самых ранних по времени написания христианских посланий [ж. А. Робинсон в своей книге «Датировка Нового Завета» (Robinson J. А. Т. Redating the New Testament. С138) утверждает, что послание Иакова было написано в 48 г. н. э., не позже, а может быть, годом раньше. Самые ранние, дошедшие до нашего времени послания Павла (Послание к Фессалоникийцам) датируются 50 или 51 г. н. э. [см.: Green М. (ed.). The Truth of God Incarnate (Hodder, 1977). P. 18].]. Прошло совсем немного времени с той поры, когда поэзия вознесения Сына Божьего на крест «стала прозой и превратила метафорического Сына Божия в метафизического Бога Сына» [Hick J. (ed.). The Myth of God Incarnate (SCM Press, 1977). P. 176.]. Несмотря на то что послание Иакова было написано рано, в нем нет ни тени сомнения на этот счет, никаких свидетельств о поисках новой теологии или попыток выражения доктринальных новшеств об Иисусе. Строки послания звенят твердым металлом, и автор убежден, что читатели во всем мире примут его слова с одобрением.

Мы уже привыкли к общепринятому переводу: раб Бога и Господа Иисуса Христа. Но греки вполне одобрили бы и другой перевод: «раб Иисуса Христа, Который есть Бог и Господь». Некоторые комментаторы [Ср.: Mitton. В Новом Завете нет абсолютно точных параллелей этому высказыванию Иакова. У него перед словами «Бог» и «Господь» отсутствует определенный артикль (theou kai kyriou lesou Christou). Приведем примеры, которые показывают, как оба существительных соединяются союзом и могут относиться к Господу Иисусу: 2Пет 1:11; 2Пет 2:20; 2Пет 3:18 (tou kyrio hemon kai soteros lesou Christou). Интересно сравнить эти случаи со 2Пет 1:1 (tou theou hemon kai soteros lesou Christou) или со 2Фес 1:12 (tou theou hemon kai kyriou lesou Christou). 2Пет 1:11 и два других стиха требуют следующего перевода: «Господь наш и Спаситель Иисус Христос»; соответственно 2Пет 1:1 можно перевести «Бог наш и Спаситель Иисус Христос». Интересный пример можно найти в послании Иуды 4 (ton топопdespoten kai kyrion hemon Iesou Christon). Этот стих представляет собой экзегетический фактор в дискуссии, ибо из четырех других примеров, где слово despotes употребляется как божественный титул, только один явно относится к Господу Иисусу. Некоторые комментаторы поэтому предпочитают фразу «единый наш Бог и наш Господь Иисус Христос». Но все же трудно отрицать совершенно очевидное впечатление, что в греческом оригинале сильный упор делается на выражении «наш единый Повелитель и Господь», как в Тит 2:13 (tou megalou theou kai soteros hemon Iesou Christou), «великий Бог и Спаситель наш Иисус Христос». Поэтому построенную Иаковом фразу «Иисус Христос, Бог и Господь» можно считать неправильной только при условии, что существуют ясные догматические основания, позволяющие утверждать, что приписывать такие атрибуты Божественности Господу Иисусу невозможно. Однако таких оснований не существует.] склонны избегать такого перевода без споров, но мы заметим следующее: Иаков был большим знатоком греческого языка. Джеймс Адамсон, например, пишет, что Иаков «в совершенстве владел этим языком», и еще раз о том же — «опытный классик, написавший на греческом послание Иакова» [Adamson. Р. 19, 72.]. Поэтому в своем высказывании Иаков подразумевал то же значение, которое выражено в английской версии послания. Согласно этому переводу Бог Отец и Господь Иисус как бы сообща владеют своими «рабами», но эти же слова в равной степени приписывают Иисусу Божественность. Иаков их не изменил. Сегодня некоторые считают возможным сказать: «Он для меня словно Бог» [Young F. in Hick J. (ed.). The Myth of God Incarnate. P. 39.]. Но у Иакова нет никаких приближений: Иисус Христос действительно есть Господь.

Следствием Божественности Господа Иисуса можно назвать тот факт, что Иаков есть Его раб. Это слово «не означает унижение, и его не стоит… рассматривать как причисление к рангу пророка или выдающегося лидера… а следует воспринимать просто как… обозначение принадлежности Христу Его почитателя» [Ropes, ibid.].

Принадлежать Христу, признавать Его как Господа и Бога, поклоняться Ему и, конечно, как следствие — быть рабом, всегда готовым служить и повиноваться своему Господину. Павел, как и Иаков, видел себя рабом Иисуса (напр.: Рим 1:1; Гал 1:10; Флп 1:1). Он стал рабом Его в тот день, когда сказал: «Господи! что мне делать?» (Деян 22:10). И хотя быть рабом такого Господина означает занимать славное и привилегированное положение, служение Ему нельзя назвать чисто внешним, показным. Мы все время смотрим на Иисуса: что нам делать, Господи? Обратимся к посланию Иакова в поисках вдохновенного ответа на этот вопрос. И тогда мы обретем мудрость и сумеем правильно подойти к прочтению этих пяти глав, которые Иаков оставил нам.

2. Животворящие испытания. 1:2−4

Мать, преданная семье, человек, всецело посвятивший себя служению, промышленный или финансовый магнат, отдающий все свое время работе, — все они могут оправдать свой образ жизни словами: «Я нужна своей семье», «Моя церковь нуждается во мне», «Мой бизнес без меня остановится». Но что если концом такого бескорыстного служения на износ станет полный упадок человеческих сил? Нужды семьи, церкви и бизнеса останутся неизменными, а необходимого помощника больше не будет.

Иаков не приводит таких примеров, но, возможно, он отнесся бы к ним одобрительно. Подобные жизненные ситуации призывают к тому равновесию, о котором идет речь в послании. Чтобы Церковь жила в мире под руководством Господа Христа, христианам необходимо думать и о себе. Ибо человек, который живет заботой о нуждах ближних (1:27), сам должен стремиться к достижению зрелости.

Стремление к зрелости

Иаков выделяет это стремление как самое важное. Цель такого стремления к зрелости: чтобы вы были совершенны во всей полноте, без всякого недостатка (4б). Путь к достижению зрелости: испытание… производит терпение; терпение же должно иметь совершенное действие… (Зб-4а). Определена и территория, по которой проходит этот путь: с великою радостью принимайте… когда впадаете в различные искушения (2). Все это может показаться нам поразительным, но Иаков считает это ключом к пониманию смысла жизни. Он совершенно реалистичен: жизнь человека он представляет нам как повесть о различных искушениях. Греческое слово «различные» намного ярче, чем английское. В классическом греческом языке poikilos означает «многоцветный, пестрый, разносторонний». Это основное значение используется для характеристики того «многостороннего, сложного, затруднительного», что и представляют собой искушения. В Евангелии от Матфея (4:24) этим словом называются люди, «одержимые различными болезнями», которых исцелял Господь. Павел (2Тим 3:6) употребляет его для обозначения бесчисленного количества желаний, которые владеют людьми. Петр (1Пет 4:10) говорит о бесконечных путях, которыми благодать Божия проявляется в нашей жизни. В своем послании Иаков основной акцент делает на слове poikilos: «… если вы впадаете в искушения — не имеет значения, какую форму могут принять эти искушения». Насколько реалистична такая картина! Человек, отправившийся из Иерусалима в Иерихон, «впал (то же слово) в руки разбойников». Он не ожидал этого и не был готов к нападению. Это было одно из «изменений и случайностей в его смертной жизни». В любой день, в любой час нас подстерегает опасность впасть в искушения, и мы приходим в растерянность и недоумеваем: «Что это? Что со мной происходит?»

Возможно, иногда мы вовсе не вправе советовать другим людям: «Не надо так волноваться», в то время как сердце наше говорит, что в том конкретном испытании, которое выпало на их долю, заключаются веские причины для беспокойства. Слишком часто в нашем служении нуждающимся в помощи мы встречаемся с подобной разновидностью любящей заботы (а может быть, трусливым желанием спрятать голову в песок). Иаков же совершенно иначе относится к подобной проблеме. Он смело смотрит в лицо реальным фактам, признавая, что жизнь испытывает нас по-разному. Его реализм тесно переплетен с его восприятием внутреннего значения всего процесса познания. Интересно, однако, что он не говорит: «Я открыл секрет». Смысл жизни не стал ключом к разгадке, открывшейся Иакову, но он является истиной для христиан. По крайней мере, Иаков видит это именно так, ибо он говорит зная (3), подразумевая, что мы знаем об этом. А потому он призывает нас не пытаться изображать сверхъестественное веселье перед лицом напастей, но искренне и открыто осознать истины, нам уже известные.

Основное правило жизни: преодоление искушений

Каким же представляется нам ключ к познанию жизненной истины? Как мы должны принимать искушения? Внимательно прочтем стихи 3 и 4 Послания Иакова.

Во-первых, в жизненных искушениях испытывается истинность христианской веры. Испытание вашей веры значит «опыт приобретения испытанной веры». Иаков считает не требующим доказательств тот факт, что «естественной целью (искушений) становится проверка стойкости в вере» (Роупс) для выяснения ее истинности. Мы все встречали людей, которым пришлось пережить настолько сильные искушения, что их слова созвучны печальному признанию одного престарелого человека: «Раньше я ходил в церковь, но пять лет назад моя жена и единственная дочь умерли почти одновременно, и теперь я не вижу в этом никакого смысла». Конечно, не совсем корректно приводить в пример этот случай большого человеческого горя и критиковать человека за то, что он был не способен к решительной борьбе перед лицом обрушившихся на него несчастий. Но речь здесь идет вовсе не о критике этого человека и не о нашей бесчувственности: просто слишком часто встречаются случаи, когда наша вера терпит крах перед обрушившимися на нас горем или болью, разочарованием или чем-то другим. Мы говорим, что верим, что Бог есть наш Отец, но, если нам не придется пройти через испытания нашей веры, нашим словам не хватит убедительности. Предположим, наступит день, и это может случиться и случается с каждым из нас, когда наша вера подвергнется сильнейшим испытаниям. Быть может, тогда жестокость жизни заставит нас отрицать Его отцовство, быть может, тогда Его молчание заронит в душу сомнение в Его всемогуществе, а случайное и бессмысленное нагромождение событий лишит нас уверенности в присутствии руководящей руки Творца. Именно в таких испытаниях проверяется истинность нашей веры.

Во-вторых, Иаков настаивает, что мы знаем (3), что искушения в результате должны привести нас к твердому постоянству: любое испытанние нашей веры производит терпение (3). В его утверждении нет ничего необычного. Это просто мудрое жизненное наблюдение. Будущие супруги в первом волнении своего влечения друг к другу с готовностью верят, что их жизнь станет вечным союзом, что они созданы друг для друга. На этом этапе взаимного познания их уверенность основывается лишь на их личном убеждении. Однако последующий опыт вносит в их жизнь серьезные коррективы. Очень скоро их вера начинает проходить испытания: влечение к другим возможным партнерам, новые симпатии и антипатии, над которыми придется поработать всерьез, чтобы приспособиться к новым отношениям или в случае необходимости что-то в них изменить. Возможно, проявится прохладное или враждебное отношение к родителям будущего супруга и так далее. Подобные искушения помогают молодым людям испытать себя, укрепить будущую семью. В процессе преодоления этих испытаний зародившаяся вера в то, что они должны пожениться, становится твердой уверенностью. Ту же самую картину наблюдаем мы и в семейной жизни. Супруги принимают твердое решение отказаться от всех других привязанностей, покончить с мыслями о неверности, то ли приобретая опыт борьбы с соблазнами, то ли стремясь спасти брак в период охлаждения, а может быть, встречая превратности судьбы плечом к плечу. То, что началось как предположительная вера, заканчивается твердой и неизменной верностью, проявляющейся в самой жизни.

В стихах 3 и 4 Иаков призывает нас к терпению. Этот призыв можно иллюстрировать многими примерами из жизни. Но главная реальность, о которой он говорит, — это наше твердое убеждение жить для Христа. Иаков будто отвечает на наш немой вопрос, стремясь, чтобы мы, укрепляясь в своей верности, меньше колебались и сомневались, чтобы поведение наше было менее греховным. Его ответ заключается в следующем: искушения есть испытания Божьи. Они могут прийти извне, проявиться через обстоятельства или людей, или, как видно из стихов 13 и 14, они могут быть вызваны внутренними побуждениями нашей греховной натуры. Но все они представляют собой преграду на намеченном Богом пути вперед, к духовному возрастанию. Только преодолевая испытания, наша вера приобретает твердое постоянство.

Теперь мы можем перейти к третьему утверждению: терпение приводит к полной зрелости. Стих 3 заканчивается, а 4-й начинается словом терпение. Иаков вновь употребляет его в 5:11. Этим словом он отлично выражает главное качество характера Иова. «Терпение» Иова у нас вошло в поговорку, и в 5:11 оно употребляется именно в этом значении. Но это слово, даже если речь идет об Иове, включает в себя много больше, чем просто пассивную демонстрацию покорности. Софи Лоуз хорошо определила значение слова (hypomone), выбранного Иаковом: «действенная стойкость, а не пассивное подчинение обстоятельствам». Это слово обозначает «неослабевающую силу», «постоянство» (а лучше, как было сказано выше, «твердое постоянство»), «выносливость» и «выдержку». Определяя понятие «твердое постоянство», я хочу довести до читателя смысл стиха 4. Обратите внимание, что этот стих начинается с союза и который используется здесь с определенной целью. (В NIV нет союза «и», но вводится глагол «должно».) Иаков предупреждает, что верующий способен какое-то время нести это бремя испытаний, но силы его могут иссякнуть. В таком случае желание достичь духовной зрелости окажется неосуществленным. Поэтому мы должны готовить себя к постоянному преодолению испытаний. Терпение же должно иметь совершенное действие (4), или, если перевести с греческого языка дословно, терпение должно «принести плоды зрелости».

Итак, путь предстоит долгий и тяжелый, и задача перед нами неизменная: преодолеть первый натиск пугающих и неожиданных испытаний, преодолеть снова, и снова, и снова… Так же, как Иисус Христос, Который «претерпел крест» (Евр 12:2) до того самого момента, когда вся работа по искуплению была завершена и Он Сам вознесся в обладание вечной славы одесную Отца. Итак, мы призваны к постоянному терпению. Но этот тяжкий путь ведет нас к славному итогу: чтобы вы были совершенны во всей полноте, без всякого недостатка (4). Иаков выстраивает слово за словом, отчего создается впечатление полной завершенности.

Совершенны — это слово одинаково хорошо подходит как для самого отдаленного, так и для ближайшего будущего. С одной стороны, это слово употреблял Иисус, утверждая, что мы должны быть «совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф 5:48). Это наша главная задача. И мы понимаем, что преуспеем в этом только тогда, когда узнаем Иисуса «и будем подобны Ему» (1Ин 3:2). Но это слово употребляет и Павел. Признавая, что он «не усовершился» [Этот глагол соответствует прилагательному «совершенный» (Флп 3:12).], апостол обращается к тем, «кто из нас совершен» или достиг духовной зрелости (Флп 3:15). Не забывая о той конечной цели, мы видим и главную задачу сегодняшнего дня: зрелость личности. А к достижению этого, как и к небесному завершению, ведет один и тот же путь: испытания, терпение и твердость. Но чтобы напомнить о величии, которое ждет нас в конце пути, Иаков позволяет нам поразмышлять над вопросом о совершенстве сначала в позитивном, а затем в негативном оформлении. В утвердительном качестве понятие совершенный значит завершенный (holokleros), то есть имеется в виду обладание каждой составной частью того, что в результате приводит нас к завершенной целостности [Прилагательное holokleros отлично иллюстрируется в греческом варианте единственным другим случаем употребления в Новом Завете, в 1Фес 5:23. См. также существительное holokleria в Деян 3:16 (в русском переводе просто «исцеление» — примечание переводчика.).], в отрицательном же оформлении совершенный значит без всякого недостатка.

Рецепты здоровья

Врач, умеющий поставить диагноз, но не дающий советов по лечению, в конце концов потеряет всех своих пациентов. Пока мы слышали только, как Иаков определяет наши болезни. Он описал характерные симптомы нашего состояния: мы страдаем от различных искушений, характер и способ воздействия которых на нас заранее предугадать невозможно. Он также рассказал нам в некоторых подробностях, что понадобится для соответствующего этому случаю лечения: курс испытаний, твердое постоянство и верность. Но мы вправе спросить его, как спросили бы своего доктора: «Что же нам делать?»

Он отвечает: С великою радостью принимайте все эти искушения, то есть почитайте искушения за великую радость. Каждое слово в этом рецепте полно смысла. Глагол принимайте связан своим значением со словом, которое указывает, что в этом нам придется дать отчет. Павел, например, все принимает, или «все почитает за сор» ради превосходства познания Христа Иисуса (Флп 3:7−8), Петр призывает нас «долготерпение Господа нашего почитать спасением» (2Пет 3:15). Иаков употребляет ту форму глагола (аорист), которая подчеркивает точность, четкость и решительность по отношению к чему-либо, словом, он призывает нас «иметь твердое убеждение». Под словами различные искушения подразумеваются любые возможные трудности, которые могут нам встретиться в настоящем или будущем, либо то, что может всплыть в памяти из прошлого. Опытные моряки не предполагали, что «корабль сядет на мель» (Деян 27:41), потому что не знали, что там есть отмель и они могут «попасть на косу». В этом повествовании о морском путешествии Павла используется тот же глагол, что и у Иакова: впадаете в различные искушения (попали на мель). В бурном течении жизни тоже встречаются мелководья и подводные рифы, в любой момент внезапный шторм обстоятельств готов обрушиться на голову верующего. Все эти неожиданные напасти и составляют понятие различные искушения. Вне воли Божьей не существует ни одного искушения, не происходит ни крупных бедствий и огромного горя, ни маленьких неприятностей, ни помех и преткновений. Именно по этой причине мы должны расценивать все искушения и испытания как волю Божью на пути к Его славе и принимать ее с великой радостью. И вовсе не потому, что испытание доставляет радость само по себе (ибо «всякое наказание в настоящее время кажется не радостью, а печалью» (Евр 12:11), если вокруг тебя бушуют воды потопа), но потому, что «после наученным чрез него доставляет мирный плод праведности» (Евр 12:11). По словам Иакова, это единственно верный путь вперед, к тому, чтобы мы были совершенны во всей полноте, без всякого недостатка.

Мы можем спросить: «Доктор, почему лекарство так неприятно на вкус? Неужели лечение должно быть таким суровым?» И он ответит: «А разве вы не хотите стать лучше?» Разве мы все не хотим уподобиться Иисусу? Неужели мы не ощущаем потребности прийти к совершенному спасению? Разве мы не стремимся, по достижении Царства Небесного, обладать настолько чутким восприятием и отточенными способностями, чтобы суметь увидеть всю Его славу? Если мы действительно этого хотим, другого пути нет. Если начать выбирать плевелы преждевременно, можно повредить ростки пшеницы и нанести урон грядущему урожаю (Мф 13:29−30). И в этом нам нужно походить на нашего Господа: мы должны видеть будущую великую радость и, как следствие, претерпеть страдания (Евр 12:2).

Не удивительно, что своими доводами Иаков пытается придать иной ход нашим мыслям. Петр убеждает нас не чуждаться огненного искушения как приключения для нас странного (1Пет 4:12), но на самом деле мы находим эти искушения очень странными и не перестаем удивляться им. Иаков призывает нас принимать их с радостью, но с таким ли чувством мы принимаем выпавшие на нашу долю испытания? Чтобы научиться мыслить и чувствовать в полном соответствии с духом Священного Писания, нам следует изменить самым радикальным образом наше сознание. Эти изменения коснутся не только нашего отношения к испытаниям и искушениям, но и наших надежд на духовное возрождение. Нам часто пытаются доказать, что святость, праведность, совершенство, победа над грехом (или любой другой путь выражения полной славы в уподоблении Христу) есть результат внутреннего перерождения в Боге, полного посвящения себя Богу, полного отречения от своего «я» ради Него. Иногда нам обещают, что все эти счастливые перемены произойдут немедленно и что это случится со всеми сразу. Как далеки эти ложные обещания от учения Иакова и от тех надежд, которые он дает нам! Путь, предложенный Иаковом, отнюдь не легок. Он проходит через тернии, но зато поднимается круто вверх. Обещанная за терпение награда всегда достается тяжким трудом. Мы преодолеваем серьезное сопротивление, медленно продвигаясь вперед, и успеха достигаем бесконечным повторением тяжелых попыток.

Но давайте спросим себя: этому ли учит Иаков? Ибо если об этом говорит все Писание и у нас не должно быть никаких сомнений на этот счет, то наш долг (и наша привилегия) полностью изменить образ мыслей в свете Божьего Слова. Но самое главное заключается в том, что наш Спаситель шел к Своей славе тем же путем. И если это путь нашего Господа, разве Его рабы не обязаны повторить его? И разве есть иное, к чему бы более стремились наши сердца, чем быть во всем подобными Сыну Божьему?

3. Путь к мудрости. 1:5−11

Иногда после удачного богослужения проповедника спрашивают: «Не думаете ли вы когда-нибудь опубликовать свои проповеди?» И если проповедник колеблется, объясняя свое нежелание недостатком времени, ему предлагают: «Опубликуйте хотя бы свои записи по подготовке к проповеди — уже одно это так помогло бы многим».

Любопытно представить, что так когда-то происходило и с Иаковом! Его послание многим представляется записью разбросанных смысловых абзацев. Если он использовал их как заметки к проповеди, он, конечно же, связывал их между собой во время выступления. Но поскольку у нас, его читателей, нет возможности слышать его личное истолкование, мы часто спрашиваем себя, почему в послании представлен именно этот порядок повествования и в чем заключается главная идея.

Настоящий отрывок, думается, и представляет собой ключ к разгадке. Иаков связал стих 5 со стихом 4 одним общим понятием: …без всякого недостатка. Если же у кого из вас недостает… Эти два предложения действительно связывает одна мысль, и с ее помощью раскрывается основная идея отрывка: загляните в будущее, в тот день, когда вы будете совершенными, без всякого недостатка. Но я абсолютно уверен, что на данный момент вы сами знаете, чего вам недостает. Вполне возможно, вы видите жизнь иначе, чем я обрисовал ее. Вы можете находиться в таком клубке запутанных проблем, что все ваше существование представляется вам бессмысленной неразберихой. Даже человек с самым богатым воображением не осмелится назвать такую жизнь путем к зрелости. Одним словом, вам недостает мудрости: мудрости, благодаря которой вся жизнь видится как служение Божьим целям и исполнение Божьей воли. А может быть, все происходит несколько иначе: вы осознаете и принимаете тот факт, что все устроено Богом с целью заставить вас преодолевать испытания, и понимаете, что ваша стойкость и верность в свое время принесут плоды зрелости. Но вы вдруг обнаруживаете, что способность видеть и понимать никак не делает вашу жизнь легче или проще, и вам неясно, как поступать в каждой конкретной ситуации. Вы готовы претерпеть, но если впереди не один путь, то вы оказываетесь в затруднении, какой из них избрать, какой из них предназначил для вас Бог. И здесь вам также недостает мудрости [О возможной связи между отрывками 2−4 и 5−11 см. у Кальвина (J. Calvin): «Все наши чувства отвращаются от мысли, что мы можем быть счастливы посреди обрушившихся на нас бедствий… а потому он призывает нас просить мудрости…»; Филлипс (J. В. Phillips) в своем переводе рассматривает тему мудрости под несколько иным углом: «Если кто из вас не знает, как разрешить конкретную проблему…»].

Мудрость от Бога

Думается, смысл стихов 5−8 станет ясен, если мы ответим на три вопроса. Они звучат так: как Библия понимает слово «мудрость»? Что говорит Иаков о Боге? Чему он учит в своем слове о молитве?

Господь Иисус преуспевал в премудрости (Лк 2:52). Во время Его служения люди изумлялись той мудрости, которая проявлялась в Его словах и делах, и недоумевали, откуда она у Него (Мф 13:54). Моисей научен был всей «мудрости Египетской» (Деян 7:22). В этих предложениях слово «мудрость» стоит в самом общем значении. Моисей был образованным человеком, Иисус производил впечатление человека знающего и ученого. Но из многих других отрывков очевидно, что это слово (sophia) имеет более конкретное значение, чем просто большой объем знаний. «Мудрость Соломонова» (Мф 12:42; напр.: 3Цар 3:16−28) была «практической проницательностью», способностью применить то, что он знал, к конкретным ситуациям в жизни. Господь Иисус обещал Своим ученикам, что во времена испытаний им будут даны «уста и премудрость» (Лк 21:15), т. е. способность доказать свою правоту, которой нельзя ни противоречить, ни противостоять. Стефан был щедро наделен этим даром в целях служения (Деян 6:10). Пример другого аспекта «мудрости» мы находим в 1 Послании к Коринфянам 1:21, где мудрым называется человек, который видит суть и значимость вещей. Если мы утверждаем, что кто-то хорошо знает Библию, то, несомненно, речь идет о знающем человеке. Но если он так же хорошо понимает, как использовать знание Библии, чтобы правильно относиться к окружающему миру и людям, исправлять собственное поведение и помогать другим в лабиринте жизненных проблем, тогда его знание перешло в другое качество — мудрость (ср.: Иак 3:13).

Именно о такой мудрости идет речь в тех двух высказываниях, которые объединяют общим смыслом стихи 5 и далее со стихами 2−4. Мудрый человек в состоянии увидеть жизнь в таком свете, в каком Иаков обрисовал ее в стихах 2−4, может принимать ответственные решения и очертить собственный путь, может видеть свои успехи на пути к зрелости. Такая мудрость представляет собой дар Божий.

Иакову свойствен практический подход к делу, поэтому в его учении мы видим чудесную прямоту и откровенность: кому недостает мудрости, могут просить ее, и Бог даст им. Все очень просто! Такая простота может либо показаться совсем Нереалистичной, либо найти свое подтверждение в том, что нам известно о Боге. Для Иакова верно последнее. Его уверенность в Божьей власти такова, что он может позволить себе обещать своим читателям многое от имени Бога и утверждать, что эти обещания будут исполнены. Он учит нас, во-первых, тому, что Бог по природе есть Бог дающий. Он пишет (дословно): «…пусть просит у дающего Бога…» По требованиям английской грамматики дальше в этой фразе должно было бы стоять прямое дополнение, согласованное с первой частью высказывания. Но так видит Иаков Бога: Он есть просто «дающий Бог». Ни одно определение не выражает истины о Боге во всей полноте, но каждое представляет собой какой-то один конкретный аспект. Мы можем сказать о Нем, что Он «милосердный» Бог, но нам придется вспомнить еще о многих других Его качествах, чтобы полностью выразить Его Божественную природу. Никогда не случится так, что мы, придя к Нему, обнаружим, что наш Бог больше не милосерд. То же можно утверждать о Нем как о Боге «дающем». Его свойства так же бесконечны, как Он Сам, но между ними нет противоречия: все они так же совершенны, как совершенен Он Сам. Когда мы обращаемся к Нему с молитвами, Он никогда не отвечает: «Приходи завтра. Может быть, завтра Я снова буду „дающим” Богом, но сегодня у Меня другие более важные дела». «Дающий» — это не вся истина, но она нескончаемо и безгранично истинна. Он намного больше, чем только «дающий», но Он Бог, «дающий» всегда.

Далее Иаков убеждает нас, что Божья щедрость безгранична: Он есть дающий всем просто и без упреков (5). В стихе 5 речь идет вначале о земных реалиях и о тех, кто получает просимое, а затем Иаков просит нас обратить взор к небесам и к тому, как просимое дается. Божьи дары не знают земных ограничений. Он есть Бог, дающий всем. Божьи дары не знают небесных ограничений. Просто — понятие, близкое к греческому оригиналу, но мысль, заложенная в этом слове, намного богаче. В оригинале использовано наречие (haplds), образованное от прилагательного (haplous), которое также употреблял Господь (Мф 6:22), говоря о чистом оке. Дословно оно значит «единственный», не обремененный двойным видением или тем, что каким-то образом может затемнить чистоту зрения и восприятия. Существительное (haplotes) используется в значении «преданный», когда речь идет о нашей верности Господу Иисусу (2Кор 11:3) или о верности раба «в простоте сердца» своему господину (Еф 6:5). То же слово используется в значении даяния в простоте, когда говорится о служении щедрости (Рим 12:8; 2Кор 8:2). Нелегко определить, каким образом слово, обозначающее «прямодушие, искренность», стало означать «щедрость», но два предположения напрашиваются сами: «бескорыстие», т. е. искренняя забота о других, или «исключительная озабоченность», т. е. целеустремленность ума, сконцентрированного на выполнении одной задачи, словно нет других дел. Так дает «дающий Бог» — в бескорыстной заботе о нас и с исключающей все остальное озабоченностью, словно у Него нет других дел — только давать, давать и давать.

И третье положение учения Иакова — Божье радушие никогда не прекращается: Он дает без упреков (5). Некоторые комментаторы приводят такой пример. Когда человек дает другому, это часто становится бременем для дающего, потому что он никак не может забыть о своем даре и в мыслях постоянно возвращается к этому. Думается, это не совсем удачное объяснение употребления понятия упрек в данном контексте. Здесь речь идет скорее не о поведении дающего, но о каком-то проступке со стороны принимающего дар [Ср.: Миттон: «…что-то, что постоянно заставляет вспоминать о даре после того, как этот дар был получен…»; Роупс: «…неприятные чувства, которые этот дар вызывает в душе того, кто его получает…»; Варне выражается точнее: «Он не упрекает и не бранит нас за наше прошлое поведение».]. Другими словами, Иаков призывает нас вспомнить все то, что может мешать нам свободно просить, все то, чем мы когда-либо огорчили Бога. В искреннем порыве псалмопевец молил: «Не смотри, как мы неправильно используем Твою милость». Мы верно поступаем, когда исповедуем свое неправильное отношение к Его милости, но мы никогда не должны подвергать сомнению Его щедрость или забывать, что Он есть «дающий Бог».

Желание получить Божий дар

Самые существенные качества Бога — щедрость, любовь и долготерпение. Это открывает перед нами волнующие перспективы для молитвенного к Нему обращения. И эта истина подтверждена Писанием. Но следует обратить внимание еще на один аспект. Мы можем смиренно спросить, почему выводы стихов 6−8 проистекают из содержания стиха 5. Ответ таков: стих 5 говорит о несомненной искренности Бога, Который желает нашего совершенствования на пути к зрелости и поэтому даст нам ту мудрость, в которой мы нуждаемся. В стихах 6−8 речь идет уже о нашей искренности. Хотим ли мы идти вперед с Богом? Готовы ли мы добросовестно и чистосердечно претворять Божьи планы в нашу жизнь и руководствоваться Его волей во всех обстоятельствах? Или мы держим дверь открытой для мира? Не пытаемся ли мы стоять одной ногой в чужом лагере? Разум Бога чист, но не о нас ли говорят как о людях с двоящимися мыслями! Вера (6) наша основывается на абсолютной убежденности в том, что Он даст то, что мы просим у Него, сомнения (6) же выдают нашу неуверенность в том, хотим ли мы действительно получить то, что просим.

Два ключевых слова, которые использует Иаков, проясняют этот момент. Одно слово RSV переводит как «сомневаться» (diakrinomai). Это слово не несет в себе отрицательного значения. Оно значит «различать, т. е. уметь выбрать между двумя возможными вариантами» (Мф 16:3), или «спорить/обсуждать соответствующие достоинства двух точек зрения» (Деян 11:2), или же «сомневаться, не зная, как решить вопрос» (Рим 14:23). Основное значение этого слова — уметь выбрать одно из двух. Но затем появляется слово с отрицательным значением: человек с двоящимися мыслями не способен быть верным. Это определение, dipsychos, встречается в стихе 8. Возможно, Иаков создал это слово сам. Он вновь использует его в 4:8. Дословно оно значит «двоедушные», «с раздвоенной душой». Не следует путать это слово с понятием двуличности, ибо Иаков здесь не имеет в виду двоемыслие. Скорее, как и в случае с другим словом, такое раздвоение — не двуличие, не лукавство, но устремленность в двух разных направлениях.

Господь Иисус утверждал, что один человек не может служить двум господам (Мф 6:24). Он показал, что такая верность не может быть настоящей верностью, ибо в конце концов человек переходит либо на одну, либо на другую сторону. Иаков приводит примеры, которые дают нам понять, что он предвидит возможность подобной ситуации, но его заботит не окончательный крах в будущем, а печальные последствия этого раздвоения уже в настоящем времени. Образ морской волны, «ветром поднимаемой и развеваемой», был очень близок галилеянину Иакову (ср.: Мк 4:37). Волны находятся в постоянном движении. Вот они дружно устремляются в одну сторону, как вдруг порыв свежего ветра обрушивается на них и обращает их движение вспять. Так же не может быть твердым человек, который делает что-то, сомневаясь (6) или с двоящимися мыслями (8).

И тогда происходит одно из двух. Вначале мы рассмотрим тот результат, что непосредственно связан с учением Иакова: молитва теряет свою силу. Сравнительный анализ различных английских переводов показывает, что существовали некоторые сомнения в том, как расставить знаки препинания в стихе 8. RSV предлагает один вариант, NIV — другой (ср.: RV): «да не думает такой человек получить что-нибудь от Господа; человек с двоящимися мыслями…» В любом случае молитва лишается силы, поскольку молящегося одолевают сомнения. Господь Иисус учил тому же. Он говорил, что умеющие прощать люди могут быть уверены, что и сами получат прощение, а кто не прощает сам, так же не сможет получить прощения (Мф 6:14−15); или же что люди, проявляющие милосердие, будут помилованы (Мф 18:23−35). Это так же относится к людям с двоящимися мыслями. Отец наш Небесный словно спрашивает нас: «Как Я могу простить вас, если вас на самом деле не заботит прощение? Почему вы должны получить милость, если в вашей жизни нет места милосердию?» С другой стороны, Господь Иисус учил, что единодушие является решающим фактором как в общей молитве согласия (Мф 18:19), так и в частной молитве (Мф 21:21). И в последнем случае слово «сомнение» имеет то же значение, что у Иакова. В каждом из этих случаев проблема заключается не в сомнении разума, а в твердости моральной и духовной преданности и в нашей абсолютной верности Господу.

Во-вторых, сомнения и двоемыслие часто приводят к нестабильности всей человеческой жизни: человек… не тверд во всех путях своих (8). Иаков часто уходит в сторону от главной темы, чтобы сделать замечание, проистекающее из конкретного положения его учения. В данном случае он утверждает, что мы не можем быть твердыми ни в чем, если у нас нет прочных отношений с Богом. Мы можем отнести идею непостоянства нашей жизни к тем испытаниям и несчастьям, которые мы должны преодолеть силой своего духа. Человек, который «не тверд во всех путях своих» (НЕВ), представляет собой мишень для всех искушений, о которых говорил Иаков. С другой стороны, различные проявления нетвердости могут быть свойством его человеческого характера, внутреннего разделения, откуда и происходит нетвердость, которая всегда проявляется в жизни, будь она гладкой или бурной. В любом случае Иаков глубоко затрагивает те вопросы, что волнуют нас и сегодня.

Сегодня очень многих людей тревожит сильная зависимость от транквилизаторов. Считается, что лекарства помогают справиться с теми сложностями жизни, которые наши бабушки не воспринимали как трудноразрешимые, видя в них обычные повседневные дела, связанные с воспитанием детей, заботами о завтрашнем дне. Современными людьми часто овладевает чувство скуки, им кажется, что они попали в западню, зачастую они просто не знают, как убить время. Циник бы сказал, что проблема существования жизни после смерти в сегодняшнем мире превратилась в проблему «есть ли жизнь до смерти». Но в основном это вопрос поиска смысла жизни. Решая его, Иаков советует нам просить дара Божьей мудрости, ибо эта мудрость свыше просто и без упреков дается всем тем, чьи личности составляют единое целое с Богом. Возвращаясь к жизни современного мира, вспомним, сколь широко распространены случаи нервных заболеваний и нарушений психики, нервных срывов, которые возникают по причине действительно острых проблем сегодняшнего дня. Людям тяжело сводить концы с концами, или же в их семьях случается большое горе, настигают серьезные болезни, а они не находят точки опоры, не находят источника, из которого они могли бы черпать силы, чтобы справиться со всеми трудностями. Но есть мудрость Божья, которая одинаково дается тем, чьи сердца исповедуют верность Единому Богу. Возможно, тот диагноз, который поставил Иаков, поставит далеко не каждый врач, но этот факт никак не может повлиять на его истинность. Этот диагноз очень серьезен. Люди без Бога находятся в состоянии постоянной тревоги, они не могут найти покоя: без Бога в них нет мира.

Эта истина касается и тех, кто признает Бога как Отца, Иисуса как Спасителя и Святого Духа как Утешителя. Ибо нам также знакомы тяготы земной жизни, мы также легко впитываем дух суетного мира, нас также треплют и затягивают неразбериха и тревоги этого мира. Иаков утверждает, что нашей первой и главной потребностью должны быть правильные взаимоотношения с Богом. Если жизнь «приперла» нас к стенке, если у нас мало сил и мы не способны справляться с собственными и с чужими неприятностями, то формирование правильных взаимоотношений с Богом должно стать основной задачей нашей жизни. Едино ли наше сердце с Богом (речь не о том, «право ли оно», ибо нам дана навечно праведность Божья во Христе), не останавливает ли нас хотя бы тень неверности? И второй вопрос: можем ли мы реально доказать нашу верность Единому Богу не на полях сражений, не в войне против мира сего (это придет позже), но в сокровенной тайне молитвы? Ибо именно из этой молитвенной верности произойдет та мудрость, которая делает личность цельной и помогает держать твердый курс вперед, независимо от того, какие шторма бушуют вокруг нас.

Примеры

Когда мы встречаем в стихах 9−11 неожиданный совет насчет бедных и богатых христиан, мы невольно приходим в некоторое замешательство. Какое стечение идей или развитие тем привело к подобным утверждениям? Мы начинаем размышлять и устанавливаем эту связь. Во-первых, в этих стихах четко прослеживается противопоставление обстоятельств жизни: бедность (9) и богатство (10−11). Эти два аспекта связывают данные стихи с главной темой Иакова, которую он развивает со стиха 2: жизнь полна различных искушений. Бедняк может сказать, что он готов поменяться своими проблемами с богатым, но Библия ясно говорит, что проблемы, сопутствующие материальному процветанию, так же остры, как и проблема нехватки денег. На самом деле богатство представляет собой намного более коварную угрозу для верной жизни с Богом [Ср.: Мк 4:19; 1Тим 6:9 (где употреблено словоpeirasmos) и т. д.]. Во-вторых, стихи обращены и к бедным, и к богатым с призывом да хвалится (9). Глагол, употребленный здесь, часто переводится как «радоваться» (см. тот же глагол в Рим 5:2−3, RSV). На самом же деле, когда этот глагол имеет положительное значение «хвалиться», он требует более сильного перевода, такого, например, как «ликовать» или «славить». Но в данном случае этот глагол вновь возвращает нас к изначальному призыву Иакова: с великою радостью принимайте, когда впадаете в различные искушения (2). В-третьих, мы замечаем, что Иаков повелел относиться к бедности и богатству иначе чем это принято в мире, и во времена Иакова, и в наши дни. Нам предлагается по-новому взглянуть на эту проблему. В стихах 9−11 мы находим примеры, которые иллюстрируют учение предыдущих семи стихов: встречаются самые различные жизненные ситуации и повсюду можно увидеть две противоположности — бедного и богатого человека. Но каждый из них, испытывая трудности, должен радоваться, даже торжествовать, ибо только так может реагировать на обстоятельства истинный христианин. Каждый должен оценивать свое состояние не глазами мудрости этого мира, но в свете мудрости, полученной от Бога [В стихе 10 Иаков говорит только: «а богатый — унижением своим». Комментаторы расходятся во мнениях, должны ли мы подразумевать здесь «брата» (т. е. признать, что богатый человек является христианином) и какой глагол мог бы употребить Иаков в стихе 10. Большинство исследователей (напр.: Роупс, Миттон) настаивают, что естественно предположить «брата» (и даже нужно сделать это), а потому в стихе 10 они повторяют глагол «да хвалится», взятый из стиха 9, полагая, что Иаков обращается с подобным же призывом к богатому верующему. Другие (напр., Элфорд, Лоуз) считают, что в стихе 10 Иаков имеет в виду богатых людей, и потому подразумевают изъявительное наклонение глагола: «Богатый, однако, хвалится своим унижением». Они понимают это утверждение в том же смысле, который мы можем найти, например, в Флп 3:19: «слава их — в сраме», т. е. в том, чего они должны стыдиться. Так, у Иакова богатый хвалится тем, что в действительности явится причиной его падения. Оба толкования достаточно сложны. Допустим, Иаков обращается к богатым христианам. Тогда естественно предположить, что он продолжает (исходя из слова «потому что» в стихах 10−11) говорить о богатых людях как о верующих. Если же Иаков в стихе 10а описывает богатых как людей неверующих, тогда, во-первых, его словам не хватает обычной ясности, ибо греческий естественным образом подходит для привнесения в данный контекст понятия «брата» и hortatory; во-вторых, ссылка на богатых становится не более чем призывом к бедному брату стойко переносить тяготы и лишения («Смотри, от какой напасти тебя Господь избавил!»). Нет оснований полагать, что Иаков рассматривает богатых вне церкви: сюжет 2:1 и далее строится на примере, когда богатый приходит в церковь. Логики ради можно предположить, что в ст. 10 Иаков обращается к богатому брату.].

Мы должны рассматривать обстоятельства нашей жизни сквозь призму мудрости Божьей. Примеры Иакова в стихах 9−10а возвращают нас к основной теме стихов 2−4. Великой целью всей жизни христианина становится достижение духовной зрелости. Нам следует устремить все свои усилия в этом направлении. Жизненные пути тем быстрее ведут к успеху, чем тверже мы помним, что все они служат путем к великому духовному завершению. В тяжелые моменты жизни нужно проявлять терпение и верность, и тогда печаль оставит нас и мы окажемся на пути к успеху.

Примеры бедного и богатого приведены здесь только для того, чтобы помочь нам осознать эту истину: каждый человек призван видеть свою судьбу в свете духовной реальности. Оставляя в стороне свои материальные проблемы, бедный брат говорит: «Но как я богат!» Богатый же брат сетует на свое земное процветание: «Какой же я несчастный человек!» Каждый видит свою жизнь в перспективе вечности. Иаков предоставляет нашему воображению право решить, что каждый из них имеет в виду, когда хвалится высотою и унижением своим [Униженный, «смиренный» (tapeinos) и унижение (tapeinosis) — родственные слова. Они означают «не иметь силы/положения» и т. д. в этом мире (Лк 1:48, 52). Прилагательное используется для обозначения смиренного духа (Иак 4:6), а существительное с отрицательным оттенком означает «уничижение» (Деян 8:33).] (9−10). Наше воображение быстро справляется с этой задачей. Тот, кого одолевают жизненные напасти, кто кажется униженным по меркам этого мира, стремится жить в постоянном осознании тех высот, к которым он вознесен во Христе. Другой, с его земными богатствами и благами, скорее смотрит на ту пропасть, от которой его спас Христос, и куда бы он непременно попал, если бы не благодать Божья, и куда, как он чувствует сердцем, он все еще катится. В этом смысле бедному и богатому адресован один призыв, и в этом заключен основной смысл данного отрывка. Это один из аспектов Божьей мудрости — видеть самих себя в свете духовных реалий в откровении Божьем, знать истину о себе, жить истиной наших взаимоотношений с Богом. Другими словами, увидеть главную цель и устремиться к ней, как указано в стихах 2−4, и соответственно этому оценивать то, как мы живем.

Корень проблем

Другим аспектом мудрости, которую дает нам Бог, назовем способность видеть вещи в их истинном свете, давать верное определение происходящему вокруг. Нам нужно перестать жить по меркам, которые раньше казались правильными, и начать жить по тем стандартам, которые истинно верны. В начале 10 стиха Иаков говорит о богатом брате, затем его мысль обращается ко всем богатым вообще. Он показывает нам, как мудрость Божья проникает за благополучный фасад богатства, обнажая печальную пустоту внутри. Сначала он предлагает яркое сравнение (10, как цвет на траве), затем переходит к объяснению (11, восходит солнце) и наконец делает вывод (11, так увядает). На этом примере Иаков показывает недолговечность и тленность всех богатств. Богатый человек зависит от благоприятных обстоятельств и беззащитен перед лицом несчастий и напастей. Все эти сравнения автор применяет к человеку (так увядает и богатый) и ко всей его жизни (в путях своих, т. е. человек, преданный своему богатству). Действительно, деньги в этом мире могут показаться гарантом безопасности и стабильности («крепкий, как дом», «надежно, как в банке»). Однако их нельзя назвать прочной основой существования человека, поскольку их ценность полностью зависит от милости обстоятельств (фактически они не стоят бумаги, на которой отпечатаны). Те, кто поклоняется богатству, исчезнут вместе со своим богом и идолом. Павел тоже касается ахиллесовой пяты мира богатых, когда говорит о «богатстве неверном» (1Тим 6:17). Иаков идет дальше: богатство, несмотря на свою мимолетность и короткий срок жизни, — это болезнетворная инфекция, которая заражает и самого человека, обладающего этим богатством.

Власть и сила богатства могут притягивать людей как магнит. Мы постоянно нуждаемся в мудрости Божьей, чтобы видеть за обманчивым фасадом сущность реальных явлений. Совсем не нужно быть богатым, чтобы жаждать обладания деньгами, и это желание приводит к очень печальным результатам (1Тим 6:9). Нам не обязательно обладать чем-то, чтобы быть снедаемыми восторгами обладания. Но Библия не учит, что богатство само по себе плохо. Разве Господь не дал Соломону в Своем добровольном благословении бесчисленные богатства, равно как и мудрость (3Цар 3:12−13)? Все зависит от того, как оно приобретается (напр.: Иер 17:11) и как используется (напр.: Лк 12:19−20), какое место оно занимает в сердце своего обладателя (напр.: 1Ин 2:15). Возможно, Иаков думал о Соломоне. Разве удостоит нас Бог Своими дарами, не испытав нас, ибо именно в испытаниях мы обретаем (или не обретаем) способность радоваться Его дарам? Может быть, поэтому Соломон получил наряду с мудростью еще и богатство? Может быть, поэтому Иаков видит дар мудрости еще и в том, чтобы распознавать проблемы, окружающие богатство? А может, Иаков просто следовал учению Господа Иисуса и видел, что «любовь к маммоне становится наиболее частым источником двоящихся мыслей» [Plumptre (ad loc). Пламптр использует учение Господа (Мф 6:24), чтобы связать с ним учение Иак 1:2−8 и 9−11 — многозначительная связь, если мы читаем слова Иакова, брата Господа.], тем роковым пороком (8), который не позволяет нам получить дары Божьи и мешает реальной стабильности в жизни.

Необходимость мудрости

Иаков выбрал пример с бедностью и богатством, дабы проиллюстрировать главную идею данного отрывка (2−4). В равной степени он мог выбрать любой другой из множества контрастных примеров нашей жизни: одиночество и дружбу, супружескую жизнь и тяжело переживаемую утрату супруга, сбывшиеся и несбывшиеся надежды, работу и безработицу.

Все это и есть бесконечные испытания (2), которые расцвечивают ковер жизни каждого человека: многодетность и бездетность, брак и одиночество, здоровье и болезни. Этот список противопоставлений можно продолжать до бесконечности. Такова жизнь. Как выбрать верный курс нашему кораблю на пути к духовной зрелости? Как нам определить, что есть истинная ценность, а что показное, что может привести лишь к разочарованиям и утратам? Поможет нам только мудрость, которую дает Бог. Именно мудрость позволит нам увидеть землю в небесном свете, в свете вечной жизни, где личный опыт будет разлит мерцающим узором в ровном свете реальности спасения. Мудрости ищут от Бога в ходе молитвы."

4. Борьба желаний. 1:12−19а

Мы могли бы назвать эту главу «Взгляд за завесу», ибо данный отрывок представляет собой довольно резкий контраст с тем, что мы обсуждали прежде. Стихи 2−11 провели нас среди жизненных испытаний, и Иаков проиллюстрировал эту тему противопоставлением внешних проявлений бедности и богатства. А теперь взгляд вовнутрь: теперь он говорит о любви (12), о проявлении характера Бога (13), о наших желаниях (14), о будущей, скрытой на данный момент, реальности смерти (15), опять о характере Бога уже как Отца (17) и о тайне нашего нового рождения (18). Этот отрывок дает нам представление о трех одинаково значимых направлениях сюжета: что дает Бог (12, 17), Кто Он есть (13, 17) и кто есть мы (14−15 и 18). Стихи 13−15 предостерегают нас от опасности ложного понимания природы искушений. Это предупреждение сведено в стихе 16 к строгому запрету: Не обманывайтесь, братия мои возлюбленные. Позитивное учение стихов 17−18 заканчивается повелением: Итак, братия мои возлюбленные (19а). Завершая наш краткий обзор стихов, можно сказать, что стих 12 говорит о жизни, 15-й — о смерти, а 18-й — о рождении свыше.

Внутри скорлупки со всеми этими стихами находится ядрышко. А в ядрышке заключены три этапа человеческого развития на земле: рождение, жизнь и смерть. За обстоятельствами жизни (2−11) кроются невидимые движущие силы человеческой натуры (13−15) и Божьей природы (17) и, кроме того, основной, невидимый, но мощный фактор, заключающийся в том, что Бог сделал для нас в нашем новом рождении (18). Таким образом, Иаков позволяет нам заглянуть за кулисы: если мы намерены жить для Бога, мы должны это знать. Иначе говоря, если в стихах 2−11 мы исследовали путь мудрости, то стихи 12−18 исследуют путь познания, осознание необходимости принять решение отказаться от неправды (не обманывайтесь) и держаться истины.

Иаков поясняет, какие цели стоят перед нами. Он уже говорил об этом в стихах 2−4 и снова объясняет в стихе 12. В первом случае наша цель может быть выражена повелением: «становитесь зрелыми христианами», а во втором — словами «будьте благословенны». Первую можно назвать величайшей задачей личности, стремящейся к совершенству. Основная задача, выраженная в стихе 12, — получить конечное Божье одобрение, а именно — венец жизни.

В этом заключена истина библейской психологии. Господь сотворил нас для того, чтобы мы жили в свете предвидения добра: вот почему (Быт 2:16−17) в Эдемском саду росло дерево жизни и вот почему Бог запретил Адаму брать плоды с дерева познания добра и зла. Таким образом, каждый день Адам должен был принимать решение в свете устремления к добру и послушанию, отказываясь от выбора в пользу зла. Иаков хочет, чтобы и мы следовали по тому же пути.

Цель жизни (1:12)

С первого же взгляда видно, что стих 12 вторит стихам 2−4. Иаков возвращает нас к тому, с чего начал. Он напоминает, что мы движемся вперед, к зрелости, только преодолевая испытания и искушения. Поэтому вполне возможно, что стих 12 повторяет заключительное утверждение вводной части, начавшейся стихом 2. Однако Иаков, возвращаясь к уже высказанным им истинам, подводит нас к восприятию новой перспективы. Он начинает говорить о путях получения благословения (блажен человек, который переносит искушение), и мы узнаем, что ждет нас в случае благополучного преодоления испытаний (венец жизни), словно получая ключ к достижению великой цели (обещал Господь любящим Его).

Слово блажен может выступать в двух значениях. Одно из них — «счастливый», в самом общем смысле этого слова, как в Деян 26:2 или Рим 14:22. Но в более узком смысле оно значит «совершенный», как в Евангелии от Луки 12:37. Из стихов 2−4 следует, что Иаков употребляет это слово именно в последнем значении, утверждая, что твердость в преодолении искушений совершенствует и обогащает личность человека. В большинстве случаев употребления этого слова (makarios) в Новом Завете есть тонкий намек, если не ясное утверждение, на действия Бога в благословении. В Заповедях блаженства (Мф 5:3 и дал.) Господь Иисус описывает совершенную и наполненную жизнь, потому что человек благословлен Богом. Евангелие от Луки 10:23 предлагает особенно яркий пример использования этого значения. Иаков отчасти обещает, что мы достигнем духовной зрелости, преодолев все искушения (стихи 2−4), но в основном он подчеркивает тот факт, что на нашем пути преодоления испытаний, как и в случае проявления нашей верности, Бог всегда рядом с нами. Бог все время благословляет всех, ведя нас к великому и окончательному благословению в виде Своего полного и окончательного одобрения. Софи Лоуз говорит об этом: «…идея испытаний, искушений и проверки терпения соотносится не с настоящим усовершенствованием характера, как в стихах 2−4, но с перспективой будущего вознаграждения». Такое утверждение привносит целый ряд новых мотиваций в понимание призыва к терпению. Если прежде мы хотели лишь полнее реализовать то, что было предназначено нам во Христе, то новая мотивация побуждает нас угодить Тому, Кто хранит для нас наш венец, — получить Его одобрение. Но какими бы ни были побудительные мотивы, программа нашей жизни остается неизменной. Смысл благословений не в том, чтобы избавить нас от испытаний. Мы получаем благословение, когда наше терпение проходит испытание. Мы могли бы сказать Богу: «Дай мне жизнь, и я буду силен претерпеть испытания». И в библейском смысле это абсолютно правильно и истинно. Господь Иисус учил Своих учеников молиться, «чтобы не впасть в искушение» (Мк 14:38, с использованием того же слова, peirasmos, что и у Иакова). Но Иаков преподнес нам еще один урок: испытания и искушения являются Богом данным «домашним заданием». С их помощью мы усваиваем те истины, которым Бог учит нас в Своем Слове, потому что именно так мы возрастаем в познании и духовной зрелости. Поэтому, не отвергая нашего вполне законного обращения: «Дай мне жизнь, и я буду силен претерпеть испытания», Иаков предлагает свою (типичную для него) точку зрения: «Претерпи, и Бог даст тебе жизнь». Истина о том, что Бог дает Свой Святой Дух тем, кто повинуется Ему, отражена в Писании (Деян 5:32).

Божьи благословения заключаются в венце жизни, Его даре. В Библии венец всегда олицетворяет высокое положение, царское или иное (Есф 8:15; Пс 20:4). Он является символом радости и ликования (Песн 3:11; 1Фес 2:19), его дают победителю (1Кор 9:25), он становится наградой в конце пути (2Тим 4:8), главной наградой Пастыреначальника Божьему стаду (1Пет 5:4). Венец представляет собой особую награду за верность и твердость в преодолении искушений (Откр 2:10). Последний пример, по всей видимости, — это единственное место, где еще раз упомянут венец жизни в том же смысле, что у Иакова. Те, кто готов в своей жизни претерпеть ради Христа, обнаружат, что рукою Божьей им уготована жизнь с избытком. С мирской точки зрения, жизнь таких людей может выглядеть как жертвенное существование, полное лишений, словно человек «пропускает» жизнь. Таких людей могут спросить, зачем они так стараются, почему бы им не стать на путь получения наслаждений и удовольствий и так далее. Но они выбирают путь терпения ради Христа, они предпочитают сосредоточить свой внутренний взор на той жизни, которую Он даст, в которой Он дарует им честь, победу, счастье и награду на небесах.

Но награда дается человеку не за терпение, а за любовь к Богу, которая помогает все претерпеть. Венец жизни — это Его дар любящим Его. Какая великая для любого верующего истина заключена в этих словах! В свете этого вся жизнь становится для верующего испытанием (Иаков использует данное слово именно в этом смысле). Господь, например, может дать человеку испытать глубокое счастье и вскоре после этого спросить: «Любишь ли ты Меня теперь еще больше?» И очень часто мы печально осознаем, что бездумно наслаждались счастьем, словно получили его как нечто заслуженное нами по праву, и эти легкие дни притупили остроту нашей любви к Нему. Многие задумывались над тем, что такое страдание и боль. Но очень немногие размышляли над «проблемой счастья». Почему Святой Бог должен дать покойные дни, счастливый дом, здоровых и хороших детей такому грешнику, как я? Как же я должен любить Бога за Его благословения! А бывает, Господь проверяет верность Своих детей, посылая им нужду и горе и спрашивает: «Вы все еще любите Меня?» И тяжелые испытания приближают нас к Нему. Пожилой человек, похоронивший жену, заметил: «Должно быть, у Господа есть для меня какое-то дело, иначе зачем Ему оставлять меня здесь?» И кто-то ответил: «Он оставил вас только для того, чтобы вы любили Его».

В самом начале этого раздела мы назвали любовь к Богу ключом, который помогает нам преодолеть все испытания на пути обретения венца жизни. Это действительно так, и с помощью такого ключа можно отправляться на поиски истины. Наше продвижение по пути к венцу жизни — это прогресс, осуществляемый не нашими силами и способностями претерпеть, но глубиной, реальностью и всеобъемлющим характером нашей любви к Богу. Мы живем этой любовью, вся наша жизнь определяется радостью нашего сердца.

Об этом говорится в стихах 13−18, как мы сейчас увидим.

Путь к смерти (1:13−16)

Стихи 12 и 13 демонстрируют резкую смену направления мысли Иакова. В 12 стихе он называет блаженными тех, кто претерпевает (переносит, стоически выдерживает) искушения (peirasmos). Но когда в стихе 14 мы встречаем родственный глагол «искушается» (peirazo), речь идет уже не о внешнем мире и не об испытаниях, продиктованных обстоятельствами, но о внутренней склонности ко греху, то есть к тому, что мы называем словом «соблазниться». В свойственной ему манере Иаков не предупреждает нас заранее об изменении темы — он просто переходит к ней. Разговор об обольщении начинается так же внезапно, как внезапно оно появляется в нашей жизни: под влиянием одних и тех же обстоятельств мы либо идем вперед, либо у нас возникает соблазн повернуть обратно. Нет нужды иллюстрировать сказанное. Каждый из нас знаком с людьми, которые потеряли веру в Бога под давлением различных обстоятельств, выпавших на их долю проблем или невзгод. Такие люди отвергли призыв претерпеть и возрастать в духовной зрелости — они приняли предложение сдаться. Каждое искушение или испытание сопровождается соблазном. Нельзя сказать, что Иаков использовал игру слов, ибо повсюду в Новом Завете слова группы peirasmos по контексту означают искушения, испытания или соблазн согрешить в самых разных обстоятельствах [Глагол peirazo: сравните его употребление в Мф 4:1 и 1Кор 10:13; существительное peirasmos, ср.: Лк 4:13 и 8:13.]. Иаков преследовал другие цели, употребляя эти слова в разных значениях. Он учил нас тому, что искушения следует считать благословением, ибо они открывают нам путь к зрелости и к обретению венца жизни. Но эта сила не заложена в природе искушений. Все зависит от нашей ответной реакции на испытания, от того, как мы воспользуемся данными обстоятельствами. Иаков — достаточно земной человек. Он знал, что в самой природе человека заключены пороки, которые во времена искушений вынуждают человека скорее повернуть обратно, чем продолжать идти вперед. Искушение превращается в соблазн и обольщение, которые находят путь к нашему сердцу. Если мы оказываемся в любой непростой ситуации, мы должны уметь принимать решение: выстоим мы и пойдем дальше с Богом или послушаемся голоса обольщения, который предлагает нам облегченный путь непослушания и неверности? Но откуда исходит этот голос? Иаков показывает, где источников искушений и соблазнов быть не может (13) и где они есть (14, 15).

Иаков внушает нам очень важную мысль. Во времена искушений никто не вправе говорить: Бог меня искушает (13). Если мы понимаем, что Бог испытывает нашу верность в различных жизненных обстоятельствах, то мы осознаем и тот факт, что все они предопределены Богом. В любом случае Библия говорит о том, что нам следует понять эту связь между обстоятельствами и испытаниями, ибо именно в этом свете Библия видит могущество Божье, как и природу нашей жизни и тот опыт, что мы приобретаем в этом мире. Но иногда случается, что человек делает еще один совершенно недопустимый шаг. Предположим, что в какой-то ситуации я перестану стараться, послушаюсь обольстительного голоса и это приведет к духовному краху. Кого тогда винить в этом? Разве не по Его вине я оказался в этой ситуации? Разве не по Его воле эти соблазны, показавшиеся выше моих сил, загнали меня в тупик? В ответ на эти вопросы Иаков высказывает две истины. Во-первых, Бог не искушается злом. Его Божественная природа настолько свята, что Он не способен соблазниться и задумать то, что хоть каким-то образом может нанести нам вред. В Его Божественном характере нет ничего такого, из чего могли бы происходить те или иные искушения или соблазны. Во-вторых (и как следствие первого), Бог Сам не искушает никого. Все Его принципы, все Его действия настолько праведны и добры, что Он не может желать или действовать так, чтобы это причинило малый или большой вред любому из Его людей. Он действительно готовит на нашем пути испытания. Можно даже сказать, что Он сопровождает любой Свой дар испытанием, чтобы увидеть, как мы используем Его щедрость. Даруя Соломону мудрость, Он дал ему также богатство и славу, при помощи которых испытанию подвергалась мудрость царя. Так проверялось, как именно Соломон использовал данную мудрость: для Бога или для себя (3Цар 3:12−14). Когда Он дал Своему народу землю обетованную, Он дал им и опасный путь к этой земле, чтобы испытать состояние их сердец (Втор 8:1, 2). Но в испытаниях, ниспосланных Богом, всегда отсутствуют скрытые мотивы, ибо в Его святости нет места злу, нет ни малейшего стремления расставить сети и уловить нас, ибо Его милосердная природа не желает причинить нам вред. Он нас испытывает, но так, что мы в силах пройти это испытание и наследовать Его благословение. Если происходит обратное, винить следует не Его, ибо Он есть Бог милостивый.

Источник голоса

На самом деле виноваты мы сами (14−15). Голос обольщения — это голос нашей собственной греховной природы. Дорога наверх требует напряжения сил, она усыпана испытаниями; чтобы достичь духовной зрелости, необходимо проявить терпение и твердость. Это трудный путь, но он ведет к жизни во всей полноте (2−4). Дорога вниз, напротив, очень легка. У нас возникает желание (обольщаясь собственною похотью), желание рождает грех, а грех ведет к смерти (14−15). В отличие от праведной и святой Божьей природы, человеческая природа в основе своей греховна. То, что у человека возникает как желание, на самом деле открывает широкую дорогу ко греху и смерти. Слово желание (epithymia), выбранное Иаковом, не обязательно несет в себе отрицательное значение. Ранние переводчики не совсем точно переводили его как «похоть». Более нейтральное слово желание в большей степени выражает драматизм положения, ибо предполагает такую глубину нашего внутреннего осквернения, что, казалось бы, безвредные и простые желания доводят нас до греха и смерти. Таким образом, мы впадаем в грех, увлекаясь и обольщаясь. Применение последнего слова очень удачно: оно выражает притягательность желания, гипнотический магнетизм наживки, приготовленной для голодного зверя (deleazo, ср.: 2Пет 2:14, 18). А предыдущее слово (exelkomai) означает «тащить» и указывает на господствующую и направляющую силу внутри нас.

Мы можем полнее осознать это свойство нашей натуры, представив, в какой форме оно выражается. Невинный, казалось бы, первый опыт употребления наркотиков представляется таким далеким от их беспощадной и разрушительной власти над теми, кто стал их рабом. Но разница заключается не в этом — наркотик не меняет своей сути ни в начале, ни в конце опыта. Разница кроется в той личине невинности, которую едва уловимая греховность нашей натуры надевает на смертельно опасную наживку, уговаривая нас всего лишь попробовать ощущение освобождения. Быть может, это слишком тревожный пример, но есть и другие: сколько христиан готовы обманывать себя, уступая силам смерти хотя бы в том, что позволяют себе утром поваляться в постели, вместо того чтобы читать Библию. И этот случай самообмана также принимает вид простого желания, на который надета маска самооправдания: «Мне нужно выспаться…», «У меня впереди тяжелый день». Все дело в том, что мы никак не можем положиться на самих себя. Внутри нас зияет пропасть, полная господствующих над нами заманчивых желаний. Внутри нас царит роковая слабость, категорически утверждающая, что своими силами нам никогда не претворить в жизнь славные замыслы Бога. Такую слабость Иаков называет грехом, а грех — это дитя похоти, или желаний (15). Это слово (hamartia) в том значении, в котором оно употреблялось в классическом греческом языке, означает «потерпеть неудачу в достижении цели». Именно оно чаще всего используется для обозначения греха в Новом Завете, и, как видно из послания к Римлянам 3:23, последствия этого состояния отчетливо видны в жизни каждого. Очевидно, наша способность производить на свет обманчивые желания тесно связана с нашим неумением жить высшими побуждениями и достигать больших высот. Неудивительно, что процесс, начавшийся и продолжающийся таким образом, заканчивается смертью.

Что такое смерть

Иаков, самый лаконичный из всех авторов Нового Завета, не приводит определения понятию смерть. Комментаторы его послания уклончивы в той же степени. «Смерть во всех ее формах», — говорит А. Барнс, а Дж. Роупс предлагает: «…понятие, противоположное благословенной жизни с Богом». Джеймс Адамсон выделяет самое главное: «„Завершение“ и смерть в „следующем мире“». Возможно, Иаков хотел, чтобы мы прервали чтение и задумались над этим противопоставлением. Он предлагал нам эту последовательность дважды: испытания, терпение, верность и зрелость (2−4); испытания, терпение, твердость и жизнь (12). А стихи 14−15 демонстрируют нам зловещее зеркальное отражение пути, по которому идет человек: желания, грех и смерть. В стихе 4 речь идет о тех, кто достиг высокого уровня зрелости: «чтобы вы были совершенны» (teleios), в стихе 15 представлен иной уровень: сделанный, совершенный (apoteleo) грех. Стих 12 утверждает, что наш положительный жизненный опыт дает возможность получить венец жизни, а в стихе 15 завершением становится смерть. В свете сравнения сказанного со стихом 12 мы не можем не согласиться с Джеймсом Адамсоном. Венец жизни дается (ср.: 2Тим 4:8) в конце, и тогда же наступает эсхатологическая смерть, как сказано во 2 Послании к Фессалоникийцам 1:8, 9 или в Откровении 20:14−15. Но сравнение со стихом 4 показывает, что политика потворства похоти, вызывающая рождение греха, приводит в движение силы смерти в нашей жизни уже сейчас. Мы можем предположить, что ужасная реальность вечной смерти не угрожает нам, поскольку мы искуплены и во Христе находимся в полной безопасности. Наши имена записаны в книге жизни (Откр 20:15). Но искупление не обеспечивает иммунитета от дурных поступков, не гарантирует неприкосновенности или независимости от процессов, которые контролируют нашу жизнь и ниспосланы нам по воле Бога Творца. Поэтому Иаков стремится вызвать у нас желание достичь зрелости, а также помогает осознать те процессы, которые порождают смерть.

Слово смерть включает в себя целую палитру библейских понятий. В Писании «смерть» означает продолжение человеческой жизни, но в измененном состоянии. Интересно, что во всем Ветхом Завете можно видеть эти изменения (в целом) как сокращение земной жизни. Хотя мертвые продолжают свое существование в Шеоле, материальное тело плоти с приходом смерти остается на земле, и поэтому цельность личности уже не сохраняется. Верно и то, что в Ветхом Завете упоминалось об уповании на славу после смерти (Пс 72:24). Теперь это ожидание исполнилось в жизни во Христе, а «это несравненно лучше» (Флп 1:23), чем жизнь на земле. И все же для тех, кто умер во Христе, полная и окончательная слава воскрешенного и нетленного тела (1Кор 15:51 и дал.; 2Кор 5:1 и дал.) не наступит сразу после смерти. Даже их смерть не сразу приведет к истинной жизни личности. Нам следует говорить об этом с осторожностью, ибо ничто не отнимется от славного бытия, где все «несравненно лучше». Бог сотворил человека как единство души и тела, и в тот момент, когда смерть введет нас в присутствие Христа с последующей славой и ожиданием совершенной славы, прикосновение смерти разделит единство, созданное замыслом Бога, и тело будет отдано во власть тлену.

Мы подвергаем себя действию разрушительной силы, если позволяем нашим желаниям породить грех, а греху — родить смерть. Иаков выбирает два глагола со сходным значением (tikto и арокуео соответственно). Нет смысла сравнивать их, пытаясь найти разницу: оба они означают «производить (детей)», «рождать (молодняк)». Напротив, постараемся найти между ними общее. Акт воспроизводства приводит к зачатию, зачатие — к беременности и к процессу созревания плода, беременность заканчивается рождением. Начавшийся процесс всегда приходит к логическому и неизбежному завершению. Исход предрешен с самого начала. Поэтому давайте не будем лелеять желания, которые зачинают грех, и не допустим смерть и разрушение в нашу жизнь. Терпение и верность приведут нас к целостности, которая возможна только во Христе; идя же по пути потворства желаниям и греху, мы теряем свою целостность и выбираем смерть.

Иаков очень своевременно предупреждает нас в стихе 16: Не обманывайтесь, братия мои возлюбленные. Обратите внимание — употребление обращения возлюбленные подчеркивает настоятельность этого призыва. Сильная любовь, связывающая людей верующих, заставляет их заботиться о духовном состоянии друг друга. Иаков учит, что на реалии жизни нужно смотреть открытыми глазами, не теряя ясного ума. Ведь внутри нас велико и неотвратимо сопротивление чистой жизни с Богом, едва уловимая и тонко действующая сила нашей греховной и падшей натуры.

Иаков ничего не говорит о дьяволе, или сатане там, где современные христиане стали бы обвинять этого злейшего врага или обсуждать его «козни». Современные исследователи состояния человека принимают в расчет внешние факторы, такие, как возможность отвлечь людей и занять их чем-то приятным и полезным, или силу давления обстоятельств, таких, как скука, считая эти факторы достаточными для оправдания различных прегрешений. Иаков же ничего подобного не говорит. Не нужно в этом случае обвинять сатану; обстоятельства и праздность также не могут быть ни причиной, ни оправданием нашего греховного образа жизни. И без сатаны в мире много зла. Даже если бы все пути были чистыми, человеческая природа все равно оставалась бы порочной. Враг живет внутри нас, в нашем сердце, само наше сердце может быть нашим врагом."

Чудо рождения (1:17−18)

Стих 17 начинается неожиданно, что вполне в духе Иакова, всегда готового удивить нас. Попробуем устоять против искушения увидеть намеренное противопоставление этого стиха стиху 13, как если бы Иаков утверждал, что в противовес ниспосылаемым испытаниям Бог посылает нам также то, что есть добро и совершенство. Если бы Иаков собирался сделать это, он использовал бы союз «но», убеждая нас, что Бог не посылает искушения, но только доброе и совершенное. Однако в этом стихе союза «но» нет. Скорее всего, этот стих нужно рассматривать как разрешение возникающих проблем.

В стихе 12 сказано, что у нас есть возможность пойти по пути, ведущему к вечной жизни. В этом случае в моменты испытаний и искушений нам предстоит принимать правильные решения, претерпевать и, поскольку венец жизни обещан любящим Его, хранить в наших сердцах жар живой любви к Нему. Это значит, что мы каждый раз делаем свой выбор из любви к Нему, умеем выстоять в любой ситуации ради любви. Но стих 14 утверждает, казалось бы, совершенно противоположное. Наша природа (наше сердце) исполнена желаний, настойчиво устремленных ко греху, ведущему к смерти. Как же идти вперед к жизни, когда вся наша природа стремится назад? Как любить и хранить любовь к Богу, когда наши сердца — это источник смертоносных желаний? На эти вопросы отвечает стих 17: все доброе, в чем мы так нуждаемся, от Него и в Нем.

Иаков исследует этот основополагающий принцип в трех аспектах. Во-первых, он говорит о Божьей щедрости (17а), во-вторых — о Его неизменной природе (17б) и, в-третьих — о конкретном и единственном пути, на котором щедрость неизменного Бога действует ради нашего блага (18).

Щедрость Бога

Слова даяние и дар не оставляют ни малейших сомнений в содержании этого стиха. Скорее всего, эти слова повторяются, чтобы подчеркнуть тот факт, что Бог есть великий Даритель (ср.: ст. 5). Если же употребление различных значений было намеренным, тогда отметим, что даяние (dosis) — это процесс, или действие, а дар (dorema) — это то, что дано в качестве подарка. Выяснив значение существительных в этой половине стиха, сосредоточим внимание на прилагательных. Дары Бога неистощимы (всякое, всякий): Он дает человеку все, что нужно, Он дает абсолютно все, ничего не утаивая от нас. Давая, Он благотворит (творит благо), ибо всякое Его даяние по природе своей доброе. Давая, Он точно отвечает на нужду: каждый Его дар — совершенный дар. Иаков использует то же слово (teleios), что в стихе 4 (ср.: родственное слово в ст. 15), но здесь речь идет скорее о том, что Его дар достигает своего назначения, соответствует своему объекту, полностью удовлетворяет его.

Таким образом, мы начинаем выбираться из тупика. Если мы хотим войти в жизнь, у нас должны быть любящие сердца. К сожалению, наша человеческая природа предполагает развращенность наших сердец. Каждая наша нужда полностью восполняется бесконечными и абсолютно соответствующими нужде дарами Бога. Более того, в Своем даяний Он неизменен. Невозможно даже представить, что мы приходим к Нему со своей нуждой, а Он не хочет или не может восполнить ее. Каждый дар нисходит от Отца светов, у Которого нет изменения и ни тени перемены (17). По причине, которая станет для нас яснее в стихе 18, Иаков неожиданно называет Бога Отцом светов, что тут же навевает мысль о сотворении и показывает, насколько наш Бог неизменен.

Всякое даяние доброе и всякий дар совершенный, которые восполняют всякую нашу нужду, происходят от Отца. Если мы хотим понять Его природу, нам следует вспомнить, что Он сделал в дни творения. Он сказал: «Да будет свет», — и появился свет. Далее: «И создал Бог два светила великие: светило большее, для управления днем, и светило меньшее, для управления ночью…» (Быт 1:3). Таким образом Бог Творец выразил Себя созданием света. Когда Он сделал свой первый шаг, чтобы навести порядок в хаосе изначального мироздания (Быт 1:2), Он объявил о Своей первостепенности, вызвав к жизни свет. Когда на четвертый день Он сделал этот мир обитаемым, думая о будущем сотворении человека, Он сосредоточил сотворенный свет в двух светилах. Иоанн видел ту же истину и первостепенность значения света. Он говорил не о том, что Бог создал в процессе сотворения мира, но о том, что Бог открыл Себя через слово жизни: «Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы» (1Ин 1:5). К этой истине добавим, что «Бог не искушается злом и Сам не искушает никого» (13), Он есть истинный свет — чистый, ясный, сияющий праведностью.

Сотворенные Им светила тоже открывают Его в себе, ибо нельзя сказать, что они находятся всегда в одном месте и что свет их всегда сияет с равной силой. Они подвержены изменению. Слово (parallage), использованное в этом случае, соединяет в себе понятия регулярности и изменений [Классический греческий язык помогает нам понять значение слова parallage (изменение). Лиддел и Скотт в «Греческо-английском словаре» (Liddell and Scott. A Greek-English Lexicon (Eighth Ed.) предлагают значения «передача из рук в руки, перемена…. изменение… чередование… варианты». Родственное parallax означает «поочередно», а глагол parallasso — «заставлять меняться, чередоваться… изменяться… после небольшого… отклонения от прямого курса». Иак 1:17 — это единственное место в Новом Завете, где встречается слово parallage. Родственных же слов нет вовсе. В LXX слово parallage встречается только в 4Цар 9:20, где речь идет о походке Ииуя, «потому что он идет стремительно».], движения и определенной системы. У этих светил, кроме того, периодически бывает «затемнение, причина которого лежит в изменении» [То же в AG.], а потому свет, который они изливают, никак не может быть неизменным и постоянным, но в лучшем случае переменным, в худшем — прерывистым. Создатель в этом совсем не похож на Свое творение. Он никогда не меняет Своего отношения, Он никогда не меняет ни сущности, ни мощи света Своей праведности, в которой «нет никакой тьмы».

Теперь мы подошли (стих 18) к сути проблемы. Иаков рассуждает следующим образом. Если мы хотим достичь зрелости и жизни, нам нужны настойчивость и твердость. В мире жизненных невзгод мы должны проявлять выносливость и хранить в сердце любовь к Богу (12). Но само сердце подчас становится главным врагом праведности из-за своей порочности, греховности (13−15). И по этому поводу у нас не должно быть никаких сомнений (16). Но нам предоставлена возможность разрешить эту дилемму: мы можем ожидать с небес в виде Божьего дара (17) восполнения каждой нашей нужды. В частности, Бог по Своей воле решил сделать для нас следующее: Своим словом Он дал нам новое рождение, чтобы мы стали Его особенными и святыми людьми (18).

Новое начало

Мысль о Богом данном «новом начале» выражена в Библии разнообразно. Иеремия, например, подчеркивает, что повиновение Божьим заповедям должно стать главной приметой новой жизни и упоминает о сердце, на котором написаны законы Божьи (Иер 31:31−34). Человек с таким сердцем готов повиноваться Богу. Иезекииль также рассказывает о новом сердце, дарованном Богом (Иез 36:26). Сердце, обладающее истинно божественной природой, сотворенное по воле Божьей, — это «сердце плотяное», заменившее сердце каменное, ожесточившееся. Павел тоже ведет речь о новом творении (напр.: 2Кор 5:17; Еф 4:22−24). Иаков возвращается к учению Иисуса Христа, который убеждал изумленного Никодима в необходимости рождения заново (Ин 3:3−8), или «рождения свыше». Здесь «новое начало» представлено в своей наиболее яркой форме. Земную жизнь дают земные родители, которые передают по наследству своему потомству падшую человеческую природу со всей ее безнадежной испорченностью и беспомощностью. Но каждый человек, независимо от возраста, которого он достиг в земной жизни, может получить и другое рождение. На это не влияют ни собственные способности, ни возможности других людей: это рождение от Духа в новую жизнь (Ин 3:5−8). С этого рождения свыше начинается новая жизнь, приходят новые силы, открываются новые перспективы и, помимо всего, появляются новые взаимоотношения с Богом, по воле Которого произошло новое рождение.

Теперь посмотрим, что же думает на эту тему Иаков. В центре стиха 18 стоят слова: родил Он нас. Совершенно очевидно, что Иаков говорит не о естественном для нас рождении от земных родителей, но о сверхъестественном рождении от Божественного Родителя, от Отца. Из этой основополагающей истины вытекают еще три. Новое и сверхъестественное рождение происходит по воле Отца. Иаков придает очень большое значение греческому слову восхотев. Его дословный перевод — «приняв решение». В этом смысле новое духовное рождение и естественное рождение от земных родителей вполне аналогичны: решение принимают родители, а не ребенок. Ребенок рождается в результате решений и действий, предпринятых другими людьми, его родителями. О «новом рождении» (или «рождении свыше») в духовном и доктринальном смысле можно прочесть в тех отрывках Писания, которые раскрывают тайну нашего обращения к Богу. Господь Иисус непреклонно утверждает: «Не вы Меня избрали, а Я вас избрал…» (Ин 15:16), подразумевая, что Бог уже принял решение. Все мы совершенно отчетливо помним день, час и даже минуты, когда мы избрали Его! Но Иисус нас учил: «Никто не может придти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня» (Ин 6:44). Та вера, с которой мы приходим к Иисусу, есть дар от Бога (см.: Еф 2:8; Флп 1:29). Мы вдруг осознаем, что за нашим решением обратиться к Христу скрыто чудо: Он избрал нас прежде, что и позволило нашему решению воплотиться в жизнь. Именно об этом говорит Иаков в строках: восхотев, родил Он нас. Решение о нашем рождении принадлежит Ему, как и действие, претворившее Его волю в жизнь, и это мы увидим позже. То, что мы осознанно обратились, посвятили свою жизнь Христу, приняли Его в наше сердце, — все было следствием Его решения и действий, явилось производным от Его воли так же, как наша любовь к родителям по плоти есть отражение их родительской любви и заботы о нас и фактически неотъемлемая часть и смысл той жизни, которую они нам дали.

Приняв решение, Отец претворяет его в жизнь. Иаков говорит, что средством, при помощи которого Он дал нам новое рождение, стало слово истины. Мы уже привыкли к тому, что Иаков немногословен, и поэтому нам приходится обращаться к другим абзацам, чтобы понять его мысль. Мы выяснили, что между словами Иисуса и Иакова существует очевидная связь: оба говорят о сверхъестественном рождении и о начале новой внутренней жизни верующих. Господь Иисус не просто отметил факт нового рождения, Он рассказал о средстве его осуществления: таинственном и могущественном действии Святого Духа. Используя образ ветра, Иисус пояснял, что в глазах обычного наблюдателя ветер приходит ниоткуда и неизвестно куда уходит (Ин 3:8). Так и Святой Дух. Можно видеть Его силу и результат Его действия, но происхождение и намерения Его узнать невозможно. Отец скрывает в Себе столько тайн! Святой Дух продолжает традицию Отца по отношению к тем, кто по Его соизволению получили «рождение свыше». Это возможно сравнить с тем действующим фактором, который Иаков называет словом истины, так он описывает животворную движущую силу, которую использовал Отец, чтобы дать Своим избранным новое рождение и новую жизнь.

Главная истина Библии

Для большей ясности сравним этот отрывок с двумя другими. Во 2Кор 4:1−6 Павел противопоставляет тех, кто знает Благую весть и познал Иисуса Христа как Господа, тем, чьи духовные очи были ослеплены «богом века сего». В 6 стихе он поясняет фундаментальную истину: «Потому что Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил наши сердца, дабы просветить нас познанием славы Божией в лице Иисуса Христа». Павел проводит очень важную параллель: Слово Божье было действующей силой в акте сотворения мира и точно так же Бог использовал слово Евангелия для возрождения новой жизни в людях. Мы можем выразить это следующим образом. Как Бог сказал «Да будет свет» (Быт 1:3; ср.: Пс 32:6а), так же Он сказал «Да будет жизнь», дав нам таким образом новое рождение. В 1 Послании Петра 1:23 мы читаем: «…как возрожденные не от тленного семени, но от нетленного, от слова Божия, живого и пребывающего в век». Петр повторяет сказанное Иаковом: Божье слово есть действующая сила и причина нашего нового рождения. Но он ведет нас несколько дальше в понимании учения Иакова, ибо дает определение животворящего слова: «А это есть то слово, которое вам проповедано» (1Пет 1:25). Таким образом, слово истины, по Иакову, становится «благовествованием вашего спасения» (Еф 1:13). Итак, Отец двояко использует могущественное слово благовествования. Во-первых, Его слово звучит внутри нас, даруя нашим мертвым душам жизнь и приводя нас к новому рождению. Во-вторых, Его слово истины представляется нам как проповеданное Евангелие, начало нашей новой жизни.

Эта истина — одна из самых славных во всей Библии. Мы должны понять, что спасение приходит только по воле Бога. Пока нам не дана новая жизнь, мы «мертвы по преступлениям и грехам нашим » (Еф 2:1) и не способны в таком состоянии ответить Богу покаянием и верой. Если что-то нужно сделать, делает Он, если благословение или изменение приходит к нам, то приходит извне, если какая-то сила работает в нас, то это не наша сила, ибо мы мертвы и единственным нашим «успехом» становится дальнейшее разложение. В этом заключается величие Божьего милосердия, совершенство Божьей силы и глубина Его снисходительности. Он снизошел к нам в нашей смерти, Он вернул нас к жизни — и все это произошло по Его неисчерпаемой милости, продиктованной великой любовью (Еф 2:1, 5). Мы не можем участвовать в нашем новом рождении или стать его причиной точно так, как не могли принять участия в своем естественном, земном рождении по плоти. Всю работу, от изначального избрания до полного завершения, делает Он, равно как и вся слава принадлежит Ему. Отсюда следует, что это новое рождение дает некие гарантии нашего спасения. Если бы спасение происходило по воле человека, оно было бы таким же неверным, как и наши желания, которые колеблются, то возникая, то угасая, отражая раздвоенность нашей падшей натуры. Но спасение — Его выбор: восхотев, родил Он нас словом истины. И поскольку Он не меняется и Его слово неизменно и истинно, нашему спасению ничто не угрожает и утратить его невозможно.

И еще одну истину Иаков связывает с фактом нового рождения. Как естественное рождение приводит нас к взрослой жизни, так и новое рождение приближает нас к цели, намеченной Отцом: чтобы нам быть некоторым начатком Его созданий (18).

Здесь Иаков проводит параллель с ветхозаветным законом, по которому народ Божий должен был отдавать первые плоды урожая Господу. В этом жертвоприношении нашли отражение три идеи: а) все принадлежит Господу, но первые плоды были особенной Его принадлежностью, остальное можно было использовать для обычных целей в повседневной жизни; б) начатки плодов должны были представлять собой самое лучшее из всего урожая и отделялись как святыня Господу; в) жертва первых плодов была ежегодным напоминанием, что Господь помнит о Своих обетованиях: Он выкупил Свой народ из рабства, дал ему землю по обетованию и дает ему все для жизни на ней. Теперь понятно, почему Иаков называет Церковь начатком Божьим. Господь дает людям новое рождение, чтобы они стали свидетельством того, что Он исполняет Свои обетования (в данном случае имеется в виду завет явить спасение всем народам земли). Народ, ставший Его начатком, принадлежит Господу и будет святынею Господу [Принесение Богу первых плодов было обязательным ежегодным приношением (Исх 23:16; 34:22−26). Ничто из нового урожая нельзя было использовать до тех пор, пока первые плоды не будут принесены в жертву Господу (Лев 23:10−14). Они были самыми лучшими из собранного урожая (Чис 18:12), и это становилось «святынею Господу» (Лев 23:15−20; Иер 2:3; Иез 48:14). В знак особой принадлежности Господу начатки плодов посвящались священникам (Чис 18:12; Втор 18:4). Принесение в жертву первых плодов было доказательством исполнения Богом Его обетовании (Втор 26:2−10). Главная истина о начатках плодов глубоко позитивна: это принадлежит Господу.].

Под перекрестным огнем (1:19а)

Ознакомившись с ключевым отрывком послания Иакова (1:12−18), мы отметим два важных для всех христиан момента. В стихах 14, 15 Иаков говорит, что каждый человек находится во власти греха и смерти и средоточие этих качеств — сам человек. Но в стихе 18 Иаков удивляет нас совершенно иным, но тоже истинным сообщением: Бог дает человеку новую жизнь, чтобы привести его к святости. Иаков заключает учение о нашей смертоносной и греховной природе призывом: Не обманывайтесь, братия мои возлюбленные (16), а истину о новом рождении он выражает в итоговом предложении: Итак, братия мои возлюбленные (19а) [В англ. оригинале: «Знайте, братия мои возлюбленные» — примечание переводчика.]. Нам следует задуматься над тем, что мы из себя представляем, не обманываясь на этот счет. И так же четко мы должны усвоить великую истину о том, что Бог сделал для нас.

Оглядываясь назад, мы видим, что в стихах 5−11 Иаков призывал нас искать пути мудрости. Здесь (12−19а) он призывает нас стать на путь знания — знания о самих себе, познания работы Бога в нас, знания нашей ветхой природы и нашего нового естества. Это нелегкий путь. Очень часто мы оказываемся под перекрестным огнем. С одной стороны, наша ветхая природа манит последовать за ее желаниями и стать на путь греха и смерти, с другой стороны, мы призваны жить по законам нашей истинной духовной природы. Это новое естество, данное нам при новом рождении, наполнено новой жизнью, устремлено к святости и чистоте. Это и есть борьба желаний — желаний ветхой природы и воли Бога, которая выражает себя в нашей новой природе. Это столкновение желаний является центральным моментом в конфликте между жизнью и смертью, о котором говорит Иаков.

5. Живое слово. 1:19−25

Иаков, как человек практичный, не стал бы говорить о конфликте, не указав выхода из него. Он только что упоминал о Божьем слове истины как о семени во чреве (18), из которого рождается новый человек. Теперь он говорит о Божьем слове как о семени, насаждаемом в почву (21) нашей души, что должно привести к ее спасению. Прежде Иаков рассказывал о венце жизни, который ожидает нас в отдаленном будущем (12). Цель создания этих строк — помочь нам найти путь к спасению в настоящем времени (21) и благословение в настоящей жизни (25). Иаков дает понять, что внутри каждого из нас идет постоянная борьба двух противоположных начал. Но слово обладает превосходным качеством: оно может спасти (21), а закон Божий есть закон свободы (25). Из этих строк вырастает и тема последующих стихов. Конфликт продолжается в течение всей земной жизни, и жизнь может быть нелегкой, но не бесплодной. Получить желанные плоды поможет слово Божье.

Слово Божье

Даже такое небольшое исследование позволяет увидеть, на чем основана связь стихов 19б-25 и предшествующего отрывка. Эти стихи объединяет мысль о слове Божьем: словом истины (18), насаждаемое слово (21), слова (22), слово (23), закон совершенный, закон свободы (25). Иаков не поясняет сказанное, и нам остается только гадать, что это за «слово», которое мы можем слышать и исполнять, которое представлено нам как совершенный закон для повиновения Ему. Ответит ли на этот вопрос остальная часть послания Иакова?

Закон свободы (25) вновь упоминается в стихе 2:12, где автор подводит итог предыдущим строкам. Иаков придает особое значение одной заповеди, называя ее «законом царским» (2:8), он подтверждает важность этого закона фразой «по Писанию». Поэтому мы вправе принять широкое определение и считать, что закон свободы — это весь закон по Писанию, или все Писание, что это Богом определенный образ жизни. В таком случае нет никаких сомнений в том, какое именно слово Иаков предлагает нам услышать и познать в 2:8−11. Эта истина прослеживается во всем его послании: история Авраама и Исаака — это тоже Писание, история, рассказанная для нас (2:21−23). Он вспоминает и тем самым побуждает нас вспомнить о Раав (2:25), пророках (5:10), Иове (5:11) и Илие (5:17−18). Слово, которое Иаков помогает услышать своим читателям, — это слово Писания. В этом его действия согласуются с установленными взглядами и практикой веры в ранней церкви, как видно из проповедей в Деяниях [Проповедь Петра в день Пятидесятницы делится на три части (Деян 2:14−21; 22−28; 29−35). В каждой части существует ссылка на отрывки из Писаний, подтверждающие то, о чем говорил апостол. Речь Стефана в свою защиту (Деян 7) и проповедь Павла в Антиохии (Деян 13:16−41) также в основе своей представляют пересказ ветхозаветных Писаний.]. Более того, ссылка Иакова на слово Писания делает совершенно невероятным предположение о несогласии Иакова с позицией Павла, которую тот выразил в своем последнем послании. В нем Павел говорит, что Церковь живет авторитетом апостольского учения (2Тим 3:10) и унаследованных священных писаний (2Тим 3:15), что вместе и составляет богодухновенное Писание (2Тим 3:16).

В исследуемом отрывке (1:19б-25) мы сразу отмечаем призыв Иакова (19б): всякий человек да будет скор на слышание. Ключевое слово здесь слышание. Из контекста (как мы вскоре увидим) становится ясно, что автор призывает нас слышать то слово, которое Бог обращает к нам. В стихе 21 мы читаем совет: примите насаждаемое слово. Здесь Иаков говорит о том, что следует после «слышания»: возникает осознанная реакция на Божье слово, то есть мы принимаемою. И, наконец, в стихе 22 он подводит нас к заключительному этапу в восприятии Божьего слова: мы уже услышали, теперь нужно действовать. Итак, весь отрывок делится на три части, и эта последовательность ясно отражает должную реакцию на слово, с которым Бог обращается к нам: слышание (19б-20), принятие (21) и повиновение (22−25).

Слышание Божьего Слова (1:19б-20)

И вторая половина стиха 19, и стих 22 привлекают внимание к тому, о чем говорилось прежде. Поведав нам истину о нашем новом рождении, Иаков предостерегает от опасности остаться во младенчестве. Мы должны научиться возрастать и после того рождения, которое ниспослано нам Отцом. Поэтому Иаков говорит: «всякий человек да будет скор на слышание». Та же связь существует между стихами 21 и 22: примите насаждаемое слово (21). И еще один существенный фактор роста (22): будьте же исполнители слова, а не слышатели только.

Иаков поднимает очень важный вопрос: как пройти путь от рождения к возрастанию в новой жизни? Ветхая наша природа (14−15) и новое естество (18) постоянно конфликтуют между собой. Но Иаков не считает эту ситуацию безвыходной, ибо нам доступны «всякое даяние доброе и всякий дар». Перевес явно на стороне новой природы. Но как мобилизовать эти ресурсы и божественные силы, чтобы нанести врагу поражение?

Кратко на этот вопрос можно ответить так: восхотев, родил Он нас словом истины… (18); …всякий человек да будет скор на слышание (19). Мы знаем по опыту обращения в христианскую веру очень важную истину о себе — слово Евангелия соответствует новому духовному естеству, которое Бог тайно сотворил внутри нас. Мы можем слышать, понимать и отвечать на это слово. Эта истина и рождает ответ. Само обращение происходит однажды, но ведет к вечному соглашению с Богом (напр.: Еф 1:13−14). Подобный процесс можно положить в основу длительных взаимоотношений с Богом: мы должны все так же слушать слово, которое полностью соответствует нашей новой природе, данной Богом, и таким образом возрастать в новой жизни.

Человек слышит живое слово, и могущественные силы нового духовного рождения приводятся в действие. Поэтому мы должны быть скоры на слышание. Мы можем размышлять над тем, почему Иаков не стал в общих чертах советовать ежедневное чтение Библии или нечто подобное, ибо, определенно, именно так внимательное ухо может услышать голос Бога. Но Иаков не спешит предлагать нам этот рецепт. Он добивается от нас иного, ибо мало толку в составлении планов и программ, если наш дух не готов к восприятию. Вполне возможно научиться регулярно читать Библию, но в таком случае мы преуспеем только в количестве прочитанных страниц. А такое чтение никак не воспитывает внимание и понимание. Слово прочитано, но не услышано. С другой стороны, если мы разовьем в себе способность понимать прочитанное, это приведет нас к появлению необходимых условий — соответствующего метода изучения Библии, дисциплины, регулярности и так далее. Дух нового человека услышит наконец Слово Божье.

В том, что Иаков говорит в стихах 19б-20, усматривается противопоставление двух путей взаимоотношений человека с Богом. Мы совершенно правильно связали повеление быть скорым на слышание со ссылкой на слово истины (18). Но вместе с замечательным позитивным призывом к духовному возрастанию звучит призыв отвергнуть свой грех: да будет… медлен на гнев; ибо гнев человека не творит правды Божией (20). Слово правда употреблено здесь в том же емком значении, что и в тексте Евангелия от Матфея 3:15. Оно означает все, чему Бог предопределил быть исполненным в Своей праведности. Праведная цель нового человека — возрастание из младенчества в духовную зрелость. Это и произойдет, если мы будем постоянно откликаться на благословенную задачу слышать слова истины. Именно такой представляет Иаков жизнь с Богом. Но запрет на гнев относится к области людских взаимоотношений, равно как и призыв быть медленным на слова.

Дело в том, что наши взаимоотношения с Богом происходят не в вакууме, их невозможно отделить от нашей жизни среди людей. Если человек не умеет внимательно слушать, находясь среди людей, он не изменится вдруг, когда останется один и откроет Библию. Живя своей обычной жизнью, мы должны развивать в себе те добродетели и навыки, которые станут действовать в наших взаимоотношениях как с Богом, так и с Его Словом. В повседневной жизни человек может воспитать в себе готовность слушать, умение сдерживать себя и осознанное отвращение к гневу. Тот, кто много говорит, редко бывает хорошим слушателем; человек теряет способность слышать именно тогда, когда им овладевает гнев.

В словах Иакова о гневе ощущается некоторая двойственность. Точно так же, как предупреждение да будет медлен на слова не означает «не говори вообще», но «говори обдуманно и осторожно», так и выражение да будет медлен на гнев совсем не значит «не гневайся никогда». С другой стороны, совершенно ясно сказано, что гнев человека никогда не приводит к достижению Божьих целей. Павел так же двояко подходит к этой проблеме, когда убеждает нас: «Гневаясь, не согрешайте: солнце да не зайдет во гневе вашем» (Еф 4:26). Оба библейских автора признают допустимость праведного гнева, но оба прямо предупреждают, что гнев и грех стоят рядом и к проявлениям гнева следует относиться очень осторожно. Иаков, как правило, ведет разговор прямо и открыто и не задерживается на деталях и пояснениях. И здесь он также удовлетворяется сообщением общей истины о человеческом гневе. Гнев нельзя назвать простой эмоцией: обычно он наполнен греховным содержанием — самомнением, самоуверенностью, нетерпимостью и упрямством. Многие из нас могли бы признать, что праведный гнев относится к тому уровню святости и совершенства, которого мы еще не достигли. Иаков пишет о нас и для нас: наш гнев не будет способствовать претворению в жизнь планов Божьих. И это весьма целительное замечание и вполне заслуженный упрек в наш адрес. В любом случае сердитый человек никогда не бывает внимательным. Когда человека охватывает гнев, он не способен ничего услышать. Желающие слушать Его на небе, должны научиться быть слушателями здесь. Поэтому следует развивать сдержанность языка и характера. Ибо ничто не должно препятствовать этому великому, самому главному делу — умению слышать Слово Божье.

Принятие слова Божьего (1:21)

Мы должны уметь слышать слово Божье, оказывающее на нас благотворное воздействие, мы должны принимать его. Раскрывая тему, Иаков касается четырех аспектов этого процесса. Во-первых, речь идет о соответствующей подготовке к принятию слова (отложивши всякую нечистоту и остаток злобы); во-вторых, — о соответствующем отношении к этому (в кротости); в-третьих, — о том, что принимается (насаждаемое слово); и, в-четвертых, — об ожидаемом результате (могущее спасти ваши души).

Сначала мы рассмотрим те два элемента стиха 21, которые связаны с предлагаемым учением Иакова (насаждаемое слово, могущее спасти), а затем перейдем к двум другим элементам, которые помогают полнее воспринимать это слово.

В рассматриваемых строках Иаков определяет третью цель, к которой стремится наше новое естество: спасти ваши души. Первая цель — «чтобы нам быть некоторым начатком Его созданий» (18) — стремление полностью принадлежать Господу; вторая цель — «правда Божия» (20) — умение жить праведной жизнью, которую Он уготовил для нас; и теперь определение третьей цели — спасение наших душ. Чудесами исцеления, которые творил Иисус, люди «спасались» от болезней и смерти, оказываясь в положении личной «святости» (Лк 7:50; Лк 8:48). Это позволяет нам представить себе то всеобъемлющее спасение, которое Иисус пришел исполнить (Мф 1:21; Деян 4:12).

О спасении можно говорить как об уже происшедшем (Ин 19:30; Тит 3:4−7), потому что работа по нашему спасению была завершена Иисусом, когда Он умер за нас. О нем можно говорить как о будущем, потому что мы не можем испытать спасение в полной мере до тех пор, пока Иисус не придет на землю еще раз (напр.: Рим 5:9; 1Пет 1:5). Но спасение также выражается в том, что день за днем мы способны испытывать все в более полной мере то, что для нас сделал Господь Иисус (напр.: 1Кор 15:2 [досл, «которым и спасаетесь»]; 2Кор 2:15). В этом отрывке Иаков употребляет время глагола (аорист), которое подчеркивает силу насаждаемого слова, способную сделать спасение реальным.

В таком случае каждый прожитый нами день должен являть новые доказательства того, что мы спасены, что внутри нас работают новые силы и что Господь созидает из нас «единое целое». Сила, которая побуждает нас исполнять эту работу, — это насаждаемое слово. Слово насаждаемое встречается только в Новом Завете, но в греческой литературе, по свидетельству Роупса, оно обозначало то, что «естественно», по контрасту с «приобретенным» или «принятым», что «имеет глубокие корни» в противовес чему-то «искусственному». Софи Лоуз предлагает выражение «насаждаемое с рождения», и хотя она не развивает эту мысль далее, вполне возможно считать Божье слово «насаждаемой» движущей силой, приведшей к новому рождению (18) и способствующей повседневному возрастанию. При обращении ко Христу нам извне представили Благую весть, которая уже была вложена в наше сердце тайным образом. А в период духовного преобразования наша новая природа укрепляется, набирает силы, откликаясь на ту самую Благую весть, которая и представляет собой сокровенную тайну нашей жизни. Рост происходит тогда, когда мы принимаем все в более полной мере слово, сделавшее нас детьми нашего Отца, «слово истины» (18), которое, как мы уже видели, Иаков отождествляет со словом Писания.

Иаков и здесь показывает, насколько близко ему учение Иисуса. В притче о сеятеле из Евангелия от Марка (4:20) речь идет о посеянных семенах и о том семени, что «принялось». Добрая почва дает хороший урожай только тогда, когда люди «слушают слово и принимают» его [Иаков употребляет простой глагол (dechomai), говоря о принятии слова, а Марк использует составной (paradechomai). Составной глагол может усилить значение, но не изменить его.]. Когда почва становится «единодушной» с посеянным семенем, оно прорастает, что в конечном итоге приводит к созреванию урожая. Если в череде повседневных дел мы способны расслышать слово истины, если насаждаемое слово находит отклик в нашей душе, это приводит к нашему спасению.

Но что делает почву доброй, что помогает нам расти? Во-первых, почву нужно очистить: отложивши всякую нечистоту и остаток злобы. Во-вторых, очищенную почву нужно удобрить (для укрепления корней), чтобы и далее пребывать ей в кротости.

Однокоренное с существительным нечистота (rhyparia) наречие (rhyparos) появляется в 2:2, где говорится о «скудной» одежде. Прилагательное и глагол (rhypareuomai) употреблены в Откровении 22:11 для обозначения моральной «нечистоты» и «осквернения» — всего, что позорит, пачкает или обесценивает нашу жизнь. Злоба — очень общее слово. Оно вытекает из понятия «зла» вообще и обозначает в самом широком смысле все, что может быть «плохого» в нашем характере или поведении. Под словом остаток в этом стихе подразумевается «избыток», «излишек», то, что осталось. Это понятие сходно с тем, как радость коринфян преизобиловала над их скорбями (2Кор 8:2), или с тем, какую устремленность в деле распространения Евангелия предвидел Павел по сравнению с уже достигнутыми успехами (2Кор 10:15). Смысл данного отрывка очень близок к посланию к Римлянам 5:17, где это слово (perisseia) выражает способность благодати не только исправлять последствия вреда, нанесенного грехом, но и демонстрировать много большую силу. Иаков говорит, что зло укоренилось в нашей жизни как «изобилующее» понятие, потому использование в стихе слова остаток вполне уместно. Мы стараемся выполоть сорняки зла в одном месте, но обнаруживаем их в другом, они цветут буйным цветом там, где мы считали их уничтоженными. Этим автор выносит обвинительный приговор теории безгрешного самоусовершенствования в этой жизни. Наша жизнь — это беспрерывный труд, с мотыгой в руках, это борьба с нашей ветхой, порочной натурой. Здесь Иаков как нельзя более реалистичен.

Многие садовники вздыхают, признавая, что «терпят поражение» в борьбе с сорняками. Мы тоже могли бы сожалеть о поражениях в нашей духовной битве, но Иаков не представляет ситуацию безысходной. Насаждаемое слово способно нас спасти, оно обладает жизнестойкостью нового естества, ему обеспечена поддержка в виде «всякого даяния доброго и всякого дара совершенного» (17). Чтобы привести в действие его могущественные силы, нужна всего лишь кротость (prautes). Этим качеством обладал Христос, ибо Он Сам сказал: «Я кроток и смирен сердцем» (praus, Мф 11:29). Кротость проявляется в «смиренной доброте» к людям (Адамсон). Если думать о Боге, вернее о слове Божьем, то кротость можно определить так: «качество духа или состояние, находясь в котором мы принимаем все Его деяния и Его отношение к нам как добро… никак не оспаривая» [Trench R. С. New Testament Synonyms (Macmillan, 1894). Р. 152.]. Этот дух просто говорит «да» в ответ на учение и повеления слова. Кротость — это «разум, расположенный к познанию» (Кальвин) и послушанию с постоянной готовностью внимать и принимать.

Повиновение слову Божьему (1:22−25)

Теперь Иаков обращается к другому аспекту наших плодотворных взаимоотношений со словом Божьим. Мы слушаем (19) и принимаем его (21). Но мы также должны вникнуть в него и исполнить (22−23, 25): мы должны быть исполнителями.

Нужно проявить бдительность и не обманываться (22). Иаков предвидит возможность самообмана и предупреждает нас об этом. Выделим все ключевые глаголы в эпизоде с человеком и зеркалом (23−24), чтобы нагляднее представить себе доказательства автора послания (25):

Представленные парами глаголы показывают, что объектом сравнения (как думают некоторые исследователи) становятся не торопливый взгляд (человек, посмотревший на себя в зеркало) и сосредоточенный взгляд (верующий со словом Божьим). И в первом, и во втором случае взгляд достаточно вдумчивый, сосредоточенный: слово рассматривающий (katanoeo) переводится как «смотрящий с размышлением, рассуждающий» [AG предлагает эти значения глагола как основные, но добавляет другое значение: «просто „посмотреть на” toprosopon (лицо), Иак 1:23…», то есть, в противовес реальному значению отрывка, авторы словаря считают, что этот контекст требует более «поверхностного» понимания. Этого же ошибочного мнения придерживается Адамсон.]. Вникать дословно означает «склониться над» [См., например: Ин 20:5, где любимый ученик «наклонился», чтобы заглянуть в гробницу.], а по отношению к Слову Божьему значит «сосредоточенно изучать». Разница же заключается в том, что происходит после этого. Человек, который «отходит» от зеркала, может услышать от повстречавшегося друга, что зеркало — не расческа и не мыло и что без помощи специальных средств, способствующих праведной жизни, зеркало не может изменить нашу жизнь.

В связи с этим Иаков предлагает нам выбор: мы можем либо обманывать самих себя дальше (22), либо благословить себя (25). Мы обманываемся тогда, когда принимаем часть за целое. Услышать и принять слово Божье — это только полдела на пути его плодотворного использования. Мы же можем остановиться на этом и начать незаслуженно гордиться собой:

«Я почти час читал Библию сегодня утром. Я помню все, о чем читал. Это было просто великолепно!» А Иаков сказал бы: «Отлично! А как насчет того, чтобы поучиться повиноваться тому слову, которое ты прочитал? Действительно ли изменился твой образ мыслей, способен ли ты исполнять то, о чем говорит тебе слово? Сумеешь ли ты жить по законам слова?» И так далее, и так далее. Мы должны быть исполнителями слова. Человек отходит от зеркала (24) и забывает то, что видел; верующий утверждается в слове Библии (25) — дословно, «остается в его присутствии». Нам необходимо научиться постоянно пребывать в слове Божьем. Оно может дать радость постоянных взаимоотношений с Божьей истиной и Божьим законом — над этой задачей придется работать всю жизнь. Эти взаимоотношения можно сравнить с глубоким и всеобъемлющим проникновением в жизнь, личность и мысли друг друга, которое возникает у супругов в счастливом браке.

Именно к такого рода «общению со словом» призывает нас Иаков, когда говорит о законе совершенном, законе свободы (25). Слову Божьему следует повиноваться не только как закону. Если следовать понятиям Ветхого Завета, закон означает «учение». Взаимоотношения между законом и человеком подобны взаимоотношениям в семье, где есть любящие родители и любимые дети (напр.: Притч 4:1−4; Притч 7:1−3). А во взаимоотношениях любви родители подражают Господу в том, как Он учил Своих сыновей и дочерей. Конечно, Его поучения содержат основные жизненные правила, Он предназначил Свои заповеди и постановления для соблюдения (напр.: Втор 6:2). Но даже самые суровые и самые требовательные Его законы являются не неотвратимой повинностью, исполняемой под давлением внешнего авторитета, а лишь отцовской директивой, продиктованной Его любовью к нам.

Иаков определяет Божий закон как закон совершенный, закон свободы. Такое сочетание понятий закона и свободы немедленно возбуждает наш живейший интерес и бросает вызов современному мышлению, которое рассматривает закон и свободу как два антагонистических понятия. И здесь нам следует обратиться к Ветхому Завету Закон Бога совершенен, во-первых, потому, что совершенным образом выражает Его природу, во-вторых, потому, что совершенным образом соответствует нашей природе. Обе стороны закона — это две стороны одной медали. В Своих заповедях Бог выразил истину о Себе в виде правила, которому мы должны подчиняться [Эта тема требует отдельного серьезного изучения, а образец подобных заповедей можно встретить, например, в Лев 19. Этот сборник самых различных законов и постановлений построен на общем основании, выраженном утверждением «Я Господь» (стихи 10, 12, 14, 16 и т. д.). Каждый закон или группа законов, таким образом, утверждает: «Вы должны быть такими, потому что Я — такой, какой Я есть». Заповеди эти продиктованы Божественной природой. Лев 19:2 ставит перед нами цель, объясняющую Божий закон: «Святы будьте, ибо свят Я Господь, Бог ваш». Закон дан нам Господом, чтобы мы уподобились Ему.]. Возьмем, к примеру, седьмую заповедь. На первый взгляд она не имеет никакого отношения к Богу Библии, в Котором нет места никаким земным сексуальным отношениям. Когда Бог открывается нам, мы познаем, что Он полностью и навечно верен в Своих обетованиях. Именно этот аспект Его природы находит свое полное выражение в седьмой заповеди: мы вступаем в брачные отношения с Его заповеданными обетованиями; и нам заповедано быть такими, каков наш Бог, Который никогда не нарушает данного Им обещания. Этот пример ярко иллюстрирует то, как Божий закон соответствует нашей природе, ибо мы были созданы по Его образу и подобию (Быт 1:26−28). Мы живем истинно человеческой жизнью только тогда, когда в своем поведении уподобляемся Ему. Таким образом, седьмая заповедь и все заповеди Божьи в Его Слове, будь они в виде предписания, принципа или примера, открывают нам глаза на то, кто же мы на самом деле. Когда мы повинуемся им, мы выражаем нашу истинную готовность. Закон, служащий совершенным выражением природы Бога, так же служит совершенным средством выражения человеческой природы.

Мы начнем понимать эту связь между законом и свободой, если вернемся к тому моменту, когда этот закон был дан на горе Синай. Бог обращается к тем (Исх 20:2а), кого Он вывел из Египта. Они были искуплены (Исх 6:6). Средством их искупления стала кровь агнца (Исх 12:13). Здесь мы видим, что Господь дает Свой закон не как средство спасения, но как образец для подражания тем, кто уже был спасен. Он хочет, чтобы Его искупленные жили этой жизнью. Но затем Он продолжает разговор с теми, кого Он освободил от рабства (Исх 20:26): не с теми, кого Он обрекает на рабство, возлагая на них бремя закона, но с теми, кто теперь (впервые) наслаждается свободой и кому Он дает Свой совершенный закон, чтобы этот закон охранял ту свободу, которой Бог обеспечил их. Истинная свобода дает человеку возможность самовыражения. Мы истинно свободны тогда, когда живем жизнью, полностью соответствующей жизни тех, кого сотворили по образу и подобию Божьему. Закон Бога гарантирует нам эту свободу. Но главное — соблюдение закона дает жизнь и силу (Лев 18:5; Втор 4:1а; Деян 5:32). Закон Бога — это закон свободы, потому что он охраняет, помогает выразить себя и дает возможность жить истинно свободной жизнью, в которую Христос ввел нас. Это и есть то благословение, о котором говорит Иаков (25), благословение полнокровной жизни и истинной человечности. Послушание же стоит назвать ключевым фактором для получения этого благословения."

6. Переход в новое состояние: дети отца. 1:26−27

«Яблоко от яблони недалеко падает» — старая как мир пословица. Ее вспоминают, когда хотят показать, как легко отрицательные качества старшего поколения передаются молодым. Но она истинна и в библейском смысле, ибо Господь Иисус повелел нам: «будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф 5:48). А еще Он напоминал: если мы любим ближних своих так, как Отец возлюбил нас, то это доказывает, что мы действительно Его дети (Мф 5:44−45).

В своем послании Иаков тоже дал нам почувствовать родство с нашим Отцом Небесным. Родство это заключается, во-первых (5), в том, что Он готов нам дать мудрость, и, во-вторых, — в том, что Он дал нам Свою природу (18) тогда же, когда дал нам новое рождение как Своим детям. И мы можем спросить: какой станет жизнь, если руководствоваться мудростью Отца? Какой она станет, если начнет действовать наша новая природа?

Тройное сходство

В стихе 25 Иаков говорил, что мы должны исполнять совершенный закон. В следующих стихах (26 и 27) автор послания, в свойственной ему манере, предлагает нашему вниманию очередной поворот темы. Мы читаем о трех признаках истинного благочестия: об обуздании языка (26), заботе о нуждающихся (а конкретно — о сиротах и вдовах, 27а) и о личном благочестии, о сохранении себя неоскверненными от мира (27б). Как объяснить этот резкий переход от общего призыва повиноваться слову Божьему к конкретным задачам успешной христианской жизни?

В стихах 5−8 мы видим такой же резкий переход: сначала Иаков говорит о Божьем даре мудрости, затем переходит к сравнительному противопоставлению богатого и бедного (9−11). Далее он развивает тему о том, что мы должны слышать, принимать и повиноваться Божьему слову, после чего переходит к ключевым аспектам нашего повиновения. Быть может, кого-то удивит, что Иаков говорит так конкретно? Ведь в стихах 2−8 мы уже слышали о необходимости проявлять мудрость в различных жизненных ситуациях. Противопоставление бедности и богатства представляет собой яркую иллюстрацию к этой теме. Но каким образом исполнение нами Божьих законов может быть связано с обузданием языка, заботой о нуждающихся и личным благочестием?

Чтобы ответить на этот вопрос, посмотрим, как Иаков привел нас к этим строкам послания. В отрывке, предшествующем стихам 26−27, он говорил о необходимости слышать, принимать и исполнять Божье слово (19б-25). Это очень важная и серьезная тема, но Иаков останавливается на ней как на неизбежном следствии предыдущего постулата: именно таким образом новое рождение развивается в новую жизнь. Итоговое слово «итак» (19) помогает нам яснее осознать то, что Бог сделал для нас (18): принял решение дать нам новое рождение и исполнил это с помощью Своего слова истины, с целью сотворить Себе начаток, принадлежащий Господу и являющийся Его святыней. Если взять весь отрывок с 18-го по 27-й стих, то можно проследить естественную последовательность: (а) новое рождение (18−19а); (б) возрастание в новую жизнь (19б-25); (в) качества, проявляющиеся в новой жизни (26−27). Эта последовательность связана тремя центральными параллелями в действиях Бога Отца (18) и Его детей, возрожденных к новой жизни (26−27): Он Сам снизошел к нам с помощью Своего живого слова, «слова истины» (18), и мы со своей стороны должны научиться сдерживать свой язык (26). Произнесенное Им слово действует на основании Его воли. Однажды Он решил, что сделает это для нас (18), развращенных грехом и мертвых по преступлениям нашим (14−15). Одним словом, наш Отец заботится о нуждающихся, а потому так же должны поступать и мы (17а). Но Его животворящая деятельность по отношению к нам имела целью создать из нас «начаток» (18), то есть мы должны принадлежать только Господу и стать Его святыней. А потому мы должны стремиться к личной святости, храня себя неоскверненными от мира (27б).

Картина проясняется

Таким образом, выбор автором трех черт, характеризующих христианина в стихах 26−27, не произволен. Эти стихи убеждают нас: «Будьте похожими на Отца». Та жизнь, которую Он дал нам, должна воспитать в нас те же черты, что есть в Нем. Иаков настолько уверен в этом, что отводит этой истине центральное место в своем послании (2:1, 5:6). Попробуем представить все сказанное в виде схемы:

Этот обзор показывает, что учение Иакова о христианской жизни строится на тех истинах о Личности нашего Отца, которые ему открываются. По милости Своей и по Своей воле Он дал нам новую жизнь (18а). Эта тема обозначена вопросом в 2:5: «Не бедных ли мира избрал Бог?» Смысл подтекста заключается в том, что мы должны проявлять милосердие по внутреннему побуждению и служить всем нуждающимся. Таким же образом то совершенное слово, что произнес Господь, желая вызвать в нас новую жизнь (18б), находит отголосок (3:1−12) в том, что христианин решает подчинить своей воле собственный язык. Слово Отца — Его важнейший инструмент для осуществления добрых дел и раздачи даров. Согласно же нашей природе (3:2−5), наш язык — это инструмент, которым человек и благословляет, и проклинает. Наконец, в 3:13 Иаков затрагивает тему «доброго поведения», которая подхватывает и развивает тему «начатка Его созданий» в 1:18 в.

Но сходство между 1:18 и 2:1 — 5:6 наиболее отчетливо обозначает другую особенность, проявившуюся на схеме, а именно: Иаков в 1:26−27 особо важное значение придает теме языка. Каковы причины этого?

Истинное благочестие

Стихи 26 и 27 объединяют слова благочестив и благочестие. Прилагательное «благочестив» (threskos), в оригинале означающее «религиозный», встречается только в этом месте Нового Завета. Существительное threskeia, на русский переводимое как «вероисповедание», употреблено в Деяниях 26:5 [Оно встречается также в Кол 2:18, где переведено как «смиренномудрие».]. Вне Библии эти слова несут общее значение внешнего проявления религиозности. Но если вернуться к посланию Иакова, Элфорд совершенно прав, отмечая, что религия (threskeia) — это «внешнее проявление eusebeia», ибо eusebeia имеет значение «духовности», то есть отношения к Богу, берущего свое начало в сердце человека и определяющего его жизнь [Eusebeia — излюбленное новозаветное слово. 2Тим 3:5 хорошо иллюстрирует его употребление (RSV «религия»; в русском варианте — «благочестие»), в виде наречия (eusebos) находим его во 2Тим 3:12 (RSV «благочестивая жизнь»).]. Таким образом, слово благочестие (в оригинале «религия» — примечание переводчика.) можно считать исчерпывающим для определения конкретного образа жизни. Оно выражает наше отношение к Богу, которое исходит из глубин нашего сердца.

Если наша жизнь должна отображать наше отношение к Богу, почему Иаков выбирает для определения непорочного благочестия только три аспекта поведения, упомянутые в этих стихах? Речь, конечно, идет не о том, чтобы заменить благочестивым поведением всеобъемлющий список религиозных действий. Мы не можем считать себя религиозными, если мы не молимся, не читаем Писания, не встречаемся друг с другом в молитвенном общении, не принимаем крещения и не участвуем в Вечере Господней. Но Иаков предлагает эти аспекты поведения как критерии, определяющие, можно ли считать все, что мы делаем, искренним, действенным и обоснованным в глазах Бога. Первым подвергается испытанию наш язык (26), который Иаков связывает с сердцем; затем нас проверяют тем, что связано с Богом и Отцем. Эта линия лишь подтверждает ту взаимосвязь, которая существует между стихом 18 и стихами 26−27: Отец хочет видеть черты Своего характера в тех, кто называет себя Его детьми. Но в рамках этой взаимной связи с Отцом второй критерий (27б) служит примером заботы о нуждающихся сиротах и вдовах, а третий показатель, благочестие (27в), выражен в призыве сохранять себя чистым от мирских пороков.

О нашем сердце

Иаков не призывает нас хранить полное молчание, он лишь просит нас обуздывать свой язык. Он рисует очень яркую, реалистичную картину. Излагая подробно эту тему (3:7−8), Иаков отмечает, что наш язык обладает безудержной силой дикого зверя и, если его не контролировать, все наши дикие инстинкты вырвутся наружу. Язык следует укрощать и обуздывать, как строптивого коня.

Здесь же Иаков развивает еще одну тему (3:2−6). Язык особым образом связан с центральными движущими силами личности. Теперь мы не будем вдаваться в подробности обсуждения главы 3. Скажем лишь, что Иаков раскрывает самую суть: если человек считает себя религиозным, то есть благочестивым, но не сдерживает свой язык, он обманывает самого себя: обольщает свое сердце (26). Поступая так, мы открываем свое истинное лицо. Мы можем обладать всей религиозностью известного фарисея из Евангелия от Луки 18:11−12, но это будет показная религиозность, полная тщеславия (mataios, не достигающая главной цели). Язык и сердце настолько взаимосвязаны, что наша речь точно отражает то, что сокрыто в сердцевине нашей личности. Быть может, Иаков вспомнил слова Господа Иисуса: «Как вы можете говорить доброе, будучи злы? Ибо от избытка сердца говорят уста» (Мф 12:34).

Весь отрывок, в котором приводятся эти слова Господа Иисуса, стоит рассмотреть более подробно, но мы уже поняли, что хотел сказать Иаков. Теперь мы видим, что его утверждение о трех характерных признаках чада Божьего (26−27) предназначено для самопроверки. Иаков ставит язык на первое место, потому что это позволяет немедленно ответить на следующие вопросы: «Кто ты?», «Можешь ли ты называться чадом Божьим?», «Уверен ли ты в этом?», «Проявляются ли в тебе качества чада Божьего как показатель внутренней духовной реальности?» Ибо если сердце праведно, язык выразит это.

Чьи вы?

Тот факт, что Иаков посвятил обузданию языка целый стих (26), подчеркивает то важное значение, которое он всегда придавал этому аспекту христианской жизни. Но это никак не умаляет значения двух других аспектов, хотя они помещены в одном следующем стихе (27).

Два аспекта поведения в стихе 27 в равной степени относятся к Богу и Отцу. Религиозная вера бессмысленна, если она не согласована с разумом и волей Бога. Весьма заманчиво предполагать, что Иаков вспоминает здесь учение Иисуса об «устранении заповеди Божией преданием» человеческим, когда люди напрасно приходят к Богу с поклонением по собственным меркам и разумению (Мф 15:6−9). Иаков хочет, чтобы наше благочестие было чистым и непорочным [Эти слова можно рассматривать как синонимы. Каждое слово имеет свою долгую историю применения в ветхозаветных ритуальных законах. Законы предписывали соблюдать чистоту и непорочность абсолютно и беспрекословно.] в глазах Бога. В своем учении о языке он просил нас исследовать свой внутренний мир, свое сердце. А теперь он предлагает нам посмотреть вверх и спросить себя, действительно ли мы принадлежим Отцу, действует ли в нас Его жизнь и принадлежит ли Ему наша жизнь.

Пульсирует ли в наших жилах Его жизнь? По каким признакам мы определяем это? Практичный Иаков предлагает нам проверить свое состояние. Слово Божье открывает созидательную работу Божественного Отца: «Отец сирот и судия вдов Бог во святом Своем жилище» (Пс 67:6; ср.: Втор 10:17 и дал.; 24:17 и дал., 20 и дал.; Пс 9:35, 39; Пс 145:9; Ос 14:3 и т. д). По этой причине Иаков говорит здесь не об общем служении милосердия, но о конкретном его проявлении, ибо он хочет, чтобы мы испытали себя. Он ведет речь не о нашей доброте в общем, которую каждый может проявить, но о том, несет ли в себе наша забота о других людях качественные характеристики заботы нашего Отца. Как мы уже видели, эта тема подробнее представлена в главе 2, но пример заботы о сиротах и вдовах выражает основную идею — наша забота должна быть вызвана только нуждой ближних наших, когда мы не ждем в ответ за нее ничего (ибо чем могут отплатить вдовы и сироты?). Когда вы готовы подставить свое плечо и полностью удовлетворить нужду другого (например, стать родителем осиротевшего ребенка), когда вы взваливаете на себя часть забот в противостоянии безжалостному миру (защищая дело вдовы), такая забота дорогого стоит. Обратившись к Второзаконию, мы можем связать нашу заботу о сиротах и вдовах с заботой Господа о нашем избавлении от египетского рабства. Мы невольно вспоминаем искупительную любовь Иисуса, проявленную на Голгофе, как яркий пример заботливой любви к ближним.

И еще. Если наша забота о других несет в себе признаки Божьей заботы о сиротах и вдовах, это свидетельствует, что Его жизнь действует в нас. Отсюда вопрос: посвящена ли Ему вся наша жизнь? В конце концов, Он призвал нас к новой жизни с определенной целью, чтобы мы стали «начатком Его созданий» (18), то есть полностью «принадлежали Господу» и «стали святыней Господу». Вот почему Иаков призывает нас быть неоскверненными от мира (27б). Слово «мир» (см. особенно 4:4) у Иакова имеет то же значение, что у Павла и Иоанна (напр.: Рим 12:2; 1Кор 2:12; и Ин 1:10; Ин 15:18−19; Ин 16:33; 1Ин 2:15−17 и т. д.). Мир — это общество, устроенное по человеческим законам, организованное усилиями человеческой мудрости, нацеленное на достижение человеческих задач без обращения к Богу. Мир фактически проявляет себя во всем и во всех, кто отрицает господство Иисуса Христа над нашей жизнью. Если мы хотим посвятить жизнь Господу, нам следует чаще проверять себя на верность: чьи мы? Что влияет на наше решение принадлежать Ему? Приняв однажды такое решение, мы можем и не измениться в лучшую сторону. Лишь каждодневное противостояние тем малозаметным деталям и мелочам, которые как раз и оскверняют, пачкают нашу жизнь, приведет нас к Нему. Совершенно очевидно, что мало кто из нас совратился бы, если бы нам в жизни приходилось принимать только крупные решения. Но каждый из нас находится под воздействием непрерывных атак. Мир незаметно и коварно подтачивает, разъедает и размывает нашу систему ценностей, упрямо и назойливо требует от нас, чтобы мы только ему посвящали все свое время, деньги и силы. В такой обстановке легко перенять общепринятый образ жизни. Возможно, мы не впадем в открытый грех, но такая жизнь будет мало отличаться от жизни тех, кто не познал Христа. Мы можем принять решение принадлежать Иисусу, но сумеем ли мы осуществить задуманное с точностью и непреклонностью, которые только и доказывают истинность чистосердечного решения? Одно дело — пожелать отдать Ему свою жизнь, но совсем другое — каждую минуту своей жизни быть на Его стороне в решительном отделении от мира сего.

Момент истины

В Послании Иакова отрывок 1:26−27 образует один из важнейших переходов: он возвращает нас к стиху 1:18 — основе всего послания. Эти два стиха в общих чертах разъясняют, как проявляет себя истинная реальность нового рождения в конкретном развитии конкретной жизни. Читая послание дальше, мы видим, что стихи 26−27 представляют собой своеобразные «подзаголовки» для остальной его части: забота о ближних, язык и святость.

Этими двумя стихами Иаков словно построил переходной мостик к последующей части повествования. А еще он заставил нас поразмышлять. Его слова настолько точны, добро и зло настолько далеки друг от друга, что не оставляют места для «усредненного» вероисповедания или для духа самооправдания. Нам легче самонадеянно допустить, что мы набожны, чем подумать о себе противное, проще исповедовать показное благочестие или такое (чем бы нам оно ни казалось), которое Отец расценивает как нечистое и оскверненное. Мы должны знать о себе правду, мы должны быть уверенными. Новое рождение — явление мощное; если оно произошло на самом деле, оно непременно проявит свое присутствие. Невозможно чувствовать в себе проявление жизни Бога и ничуть не измениться!

Итак, ощущаем ли мы в себе свидетельство новой жизни? Если поставленный таким образом вопрос звучит резко, даже грозно, нам следует напомнить себе, что он не резче, чем стихи, его породившие.

Нашли в тексте ошибку? Выделите её и нажмите: Ctrl + Enter

Комментарии Алека Мотиера на послание Иакова, 1 глава. Библия говорит сегодня.

ПОДДЕРЖАТЬ СЛУЖЕНИЕ

Иакова 1 глава в переводах:
Иакова 1 глава, комментарии:
  1. Новой Женевской Библии
  2. Толкование Мэтью Генри
  3. Комментарии МакДональда
  4. Толковая Библия Лопухина
  5. Комментарии Баркли
  6. Комментарии Жана Кальвина
  7. Толкования Августина
  8. Толкование Феофилакта Болгарского
  9. Новый Библейский Комментарий
  10. Лингвистический. Роджерс
  11. Комментарии Давида Стерна
  12. Библия говорит сегодня
  13. Комментарии Скоуфилда


2007–2024. Сделано с любовью для любящих и ищущих Бога. Если у вас есть вопросы или пожелания, то пишите нам: bible-man@mail.ru.