Библия » Библия говорит Библия говорит сегодня

Песня Песней 1 Песня Песней 1 глава

1:2 — 2:7 Первый цикл. Любовное желание

Желание любви (1:1−3)

Главный голос, который мы слышим в Песни Песней — это голос девушки. Существует явное преобладание ее речи в Песни Песней. А. Бреннер определила, что женский голос составляет 53% текста, мужской голос — 34% и хора — 6%, а заголовки и сомнительные случаи — 7% [. Brenner, The Israelite Women, ch. 4, 'Women Poets and Authors', pp. 46−50.]. Определенно девушка выражает свои эмоции чаще парня. В ее голосе звучит тоска, волнение, страх и восторг в гораздо более выразительной форме и чаще, чем у парня. Она часто более инициативна, в частности, обычно сама предлагает встретиться своему парню. В результате этого, множество комментаторов допускают, что автором этой поэмы была женщина. А. Бреннер, в частности, приписывает стихи девушке [A. Brenner, The Israelite Women, ch. 4, 'Women Poets and Authors', pp. 46−50.]: «В них столько женственности, которую мужчина вряд ли мог имитировать столь успешно». Нет ничего неправдоподобного в том, что автор библейской книги мог быть женщиной. Девора (см.: Суд 5:1) и Мариам (см.: Исх 15:21) представлены в Библии как исполнительницы песен победы, которые они сами вполне могли и сочинить. В тексте ярко выражено желание преданной любви и признания своей привлекательности. Что эти желания являются общими для обоих полов, трудно оспаривать. Но их артикуляция, возможно, более затруднительна для мужчин. Однако нужно учесть, что Песнь Песней опровергает имеющийся стереотип роли мужчины/женщины как доминирующий/подчиняющийся, активный/пассивный, лидер/последователь, защитник/нуждающийся в помощи и тому подобное. В поэме мы сталкиваемся с абсолютной взаимностью любовных желаний.

Мы ничего не знаем о возрасте любовников. Естественно предположить, что они были подростками. Если брак в те времена заключался в ранней юности, тогда наша пара (еще не женатая) была чуть старше возраста полового созревания. Но мы говорим это только для того, чтобы указать на неуместность конкретизации фона описываемых событий. На самом деле влюбленная пара представляет каждых Мужчину и Женщину. Они артикулируют наши очень личные стремления и по мере чтения мы погружаемся в их страсть. Они — выдуманные литературные образы гениального автора. Поэтому историко-социальный фон этой поэмы не должен быть точно определен. Некоторые предполагают, что поэма рассказывает о девушке, которую насильственно поместили в гарем царя Соломона и она тоскует по ее возлюбленному пастуху. Другие говорят, что книга описывает приезд невесты царя Соломона — египетской принцессы (см.: 3Цар 3:1). Кто-то видит в стихах идеалистический образ деревенской девушки Суламиты, тоскующей о своем возлюбленном пастухе. Нам следует смириться с отсутствием точности в отношении декораций сцены действий. Возможно, они отсутствуют, чтобы каждый из нас смог идентифицировать себя с ними.

Имеет значение только то, что девушка выражает свои интимные чувства. Она хочет, чтобы ее целовал возлюбленный и отнюдь не только формальным прикосновением бестрепетных губ к щеке. Она хочет ощутить его страстный поцелуй и познать его крепкое любовное объятие. «Да лобзает он меня лобзанием уст своих!» — свидетельствует о глубине ее желания, тоски по любви. Она очень чувственная. Она хочет полностью отдать себя тому, кого любит. Ее не интересует реализация себя вне любви. Ее самореализация достигается через самоотвержение.

В древнееврейском языке слова поцелуй и целоваться звукоподражательные: они описывают звук того, что происходит. Буквально первый стих можно было бы перевести таким образом: «О, если бы он дал мне один из его смачных поцелуев, от которых захватывает дыхание». Потом она описывает эффект, который был от любовных утех (или ласк). Слово для любовных утех передается в древнееврейском языке существительным во множительном числе. Оно присутствует также в Притчах: « зайди, будем упиваться нежностями до утра, насладимся любовью» (Притч 7:18), и в Книге пророка Иезекииля: «И проходил Я мимо тебя, и увидел тебя, и вот, это было время твое, время любви; и простер Я воскрилия [риз] Моих на тебя, и покрыл наготу твою» (Иез 16:8). Контекст этих стихов ясно свидетельствует, что имеется в виду эротическая активность, а не абстрактная любовь. «Ибо ласки твои лучше вина». Слово «ибо» соответствует слову «несомненно». Это — первое упоминание обычной для Песни Песней ассоциации вина и сексуальной активности. Эта ассоциация прослеживается также в ст. 1:3: «будем восхищаться и радоваться тобою, превозносить ласки твои больше, нежели вино»; в ст. 2:4: «Он ввел меня в дом пира, и знамя его надо мною — любовь»; в ст. 4:10: «о, как много ласки твои лучше вина»; в ст. 5:1: «напился вина моего с молоком моим»; в ст. 7:10: «уста твои — как отличное вино»; в ст. 8:2: «Ты учил бы меня, а я поила бы тебя ароматным вином». На лингвистическом уровне в древнееврейском языке здесь присутствует игра слов целовать и пить. На метафорическом уровне, вино плавно втекает в губы как поцелуй. Также вино — это наслаждение, память о нем сохраняется надолго. Более того, винопитие ассоциируется (2:4) с пиром, а в ст. 5:1, где наиболее явно описывается половой акт, он метафорически передан поеданием сотового меда и выпиванием вина и молока. В сцене соблазнения в Книге Притчей еда и питье также являются метафорами сексуальной активности: «идите, ешьте хлеб мой и пейте вино, мною растворенное» (Притч 9:5). Конечно, теперь хорошо известно, что вино не является стимулятором половой активности, а скорее депрессантом. Оно лишь снижает наш контроль, так что мы раскрепощаемся и ведем себя свободнее.

Нас не должно смущать изменение местоимения он на твои в стихе: «лобзает он меня… ибо ласки твои…», поскольку это обычный феномен древнееврейской поэзии. Нет необходимости изобретать разнообразные сценарии, чтобы осмыслить эту перемену, поскольку ее тоска переносит ее немедленно в общество ее возлюбленного. Но некоторые современные переводы «приводят в порядок» древнееврейские местоимения.

Девушка продолжает превозносить благоухание своего возлюбленного. Тот факт, что мужчины Древнего Израиля использовали духи, не должен заставить нас думать, что они были женоподобны. У них не было водопровода, их стандарты личной гигиены не были высокими, поскольку вода для умывания приносилась издалека. Таким образом «масло» или «духи» были необходимы, чтобы заглушить естественный запах тела.

Ст. 2 и 3 являются примерами хиазм — поэтического приема, который разбивает однообразие описания. Во второй строке присутствует инверсия порядка первой строки (АБВ/ВБА).

Ибо лучше ласки твои, чем вино.
В сравнении с духами твое масло хорошее.
(Буквальный перевод — примечание переводчика.)

Прием хиазма просто разнообразит поэзию. Девушка начинает с описания реального аромата его духов, а завершает метафорическим ароматом его натуры. Его имя представляет полноту его любви, его репутацию в обществе. Даже упоминание его имени волнует ее. Его репутация важна не только для нее. Он общается с другими молодыми девушками. Они являются, возможно, ее потенциальными соперницами, но она так уверена в своих с ним взаимоотношениях, что может позволить ему потешиться их восторгами. Ей не чуждо чувство собственничества: «люта, как преисподняя, ревность»

(8:6), но, как ни парадоксально, любовь может щедро делиться, когда ее основание безопасно. Разлитое миро или масло Тураг — это небольшая проблема для интерпретации. Это могло быть просто подходящим названием; или могло быть духами, которые ощущаются издалека; или еще это могли быть духи, изготовленные из зеленовато-желтого сока некоторых редких сортов сосен. В любом случае, его запах вызывал головокружение, и ей это нравилось. В тексте опять наблюдается игра слов масло и имя, которые в древнееврейском языке имеют одинаковые согласные на конце. Девицы, которых он привлекает, — это любые красавицы подходящего для замужества возраста, которые ищут себе супруга (девственницы — в других местах текста).

Воспоминание о его поцелуях и ласках и его красоте приводит к страстному желанию. Она хочет, чтобы он срочно убежал с ней, чтобы они могли побыть наедине в его чертогах. Она величает своего возлюбленного царем. Если нам нравится думать, что речь идет о Соломоне, то, безусловно, речь идет о царском дворце. Но это больше напоминает литературный прием. Она хочет подчеркнуть достоинства, благородство, честь своего возлюбленного. Он — ее царь. Она горда им. Некоторые комментаторы упоминают факт, что в ближневосточных свадебных церемониях сегодня невеста и жених называются царицей и царем на период их свадьбы. Однако, наши влюбленные еще даже не женаты. Это состояние отражено только в третьем цикле (3:6 — 5:1). Во многих современных переводах говорится: «Пусть царь введет меня в чертоги свои», а в древнееврейском: «Царь ввел меня в чертоги свои». Но ее возлюбленный действительно уже привел ее в укромное место. Если бы они были царской четой, это была бы роскошно украшенная комната богатого дворца Соломона. Если они были бедной деревенской девушкой и молодым пастухом, тогда это был шатер пастушеский, упомянутый в 1:7. Но точное расположение этого убежища влюбленных не важно. Это просто полет фантазии. И у нее захватывает дыхание от того, куда уводит ее воображение. А Песнь Песней, как обычно, опускает в этом месте занавесь, оставляя возлюбленных наедине, а читателей — гадать, чем они там занимаются. Этот литературный артистизм присущ Песни Песней. Она держит нас в напряжении и будит наше воображение.

В этом стихе заметен контраст между публичным местом действий и частным. Влюбленные перемещаются туда и обратно из этих мест и вместе, и порознь. Они хотят продемонстрировать свою любовь, чтобы видело все общество. Но они также хотят наслаждаться обществом друг друга в уединенном месте. Однако секретное место для каждого влюбленного в отдельности может быть местом отчаянной тоски и одиночества. Публичное место может быть и местом радости и изоляции. Она не может поцеловать его публично, поскольку нормы поведения тех дней не допускали публичного проявления интимных чувств (см.: 8:1). Она могла видеть своего возлюбленного на отдаленном расстоянии, на склоне холмов, и испытывать одиночество. Она тревожилась из-за того, что он мог смириться с разлукой, и поэтому больше не нуждается в ней.

Сразу в самом начале первого цикла Песни Песней, ошеломленная любовью девушка выражает свое страстное желание любви. Невозможно сказать, или это результат ее склонности к фантазии, или ее желание основано на предыдущем опыте их интимных отношений (первая проба разожгла ее аппетит, и возникло желание повторить). Сама Песнь Песней не позволяет четко проследить прогресс их взаимоотношений. Она показывает только серию циклов интимных отношений. Единственное исключение — третий цикл, рассказывающий об их свадьбе. Мы уже утверждали, что Песнь Песней описывает обрученную пару, у которой определено их совместное будущее. Если между ними не было романа сначала, возможно, что эта пара начала с дружеских отношений и огонь страсти стал разжигаться по мере того, как они стали узнавать друг друга. Итак, наша девушка знает, к чему движутся их взаимоотношения, и с нетерпением ожидает радостей супружеских отношений. Это все еще в будущем, но она уже взволнована от ожидающих ее новых открытий.

В нашей культуре молодые люди обычно начинают с последнего, а уж потом задумываются о том, к чему эти отношения могут привести. Мы экспериментируем вне контекста взаимоотношений, целью развития которых является перманентный брачный союз. Хотя помолвка сейчас гораздо меньше определяет в отношениях молодых людей, в сравнении с древнееврейской, это не означает, что мы вправе отказаться от приоритета брака. Мы должны быть более осмотрительными в определении границ, до которых можно позволить развиваться чувственным отношениям, особенно если все еще есть неуверенность, взаимна ли любовь и приведет ли она к браку. Необходимо хранить честь и святость брака и ничего не должно быть сделано, что принесет стыд и сожаление, если по каким-то причинам помолвка будет разорвана.

Когда двое только начинают свое совместное любовное путешествие, когда они чувствуют первое взаимное притяжение, они хотят прикоснуться друг к другу. Этот первый физический контакт легкий и краткий, представляет собой необратимый шаг вперед. Теперь они могут сделать еще один шаг, а затем другой… Девушка, скорее всего, уже сделала свой первый шаг и очень хочет повторения. Ее разум, возможно, опережает реальную возможность и знание как возлюбленного, так и себя самой. Фантазии оставляют далеко позади то, что реальность готова дать в данный момент их отношений.

Многие комментаторы по причине использованного местоимения «мы» в 1:3 приписывают этот стих группе наблюдателей (дочерей Иерусалима). Но, как сказал Поуп, «фактически любая трудность, реальная или предполагаемая, может быть устранена привлечением дополнительных персонажей, которым неясные слова могут быть приписаны». Так гипотеза пастуха приписывает эти слова гарему, обращающемуся к парню. Мы не должны использовать такие сомнительные приемы. Девушка могла продолжать восхищаться своим возлюбленным, имея в виду себя и всех девушек, которые обожают его. Она хочет, чтобы ее возлюбленный услышал максимальное число похвал и не только от нее. Опять, если это кажется сомнительным, что страстно влюбленная девушка желает, чтобы весь мир восхвалял ее возлюбленного, мы должны помнить, что это лишь литературный прием автора.

Существует проблема со словом, переводимым как правильно (AV; в русской синодальной Библии — достойно — примечание переводчика.). Соответствующее древнееврейское слово использовано еще в ст. 7:10 (прямо) и в Книге Притчей в ассоциации со словом вино, которое течет плавно (буквально: прямо, достойно).

Так что мы можем перевести это как «более, чем достойное вино, они восхваляют тебя». Менее вероятно сравнение с другим достойным мужчиной. В этом случае они восхищаются им больше, чем другим красивым мужчиной. Другие спекулируют даже больше, обращаясь к родственным языкам, где это слово имеет значение мужественности.

Местоимение во множественном числе они во фразе «правильно они любят тебя» (буквальный перевод ст. 1:3) не относится к конкретным людям. По сути своей это пассивный залог: правильно тебя любят. Таким образом, его любовными ласками наслаждались больше, чем вкусом хорошего вина. Память о его ласках длилась дольше. Ласки отравили ее и сделали опрометчивой, но в то же время счастливой и беззаботной. Нет сомнений, что она восхваляет того, кто может доставить ей такое счастье. Она также находит огромное удовольствие в ожидании любовных утех. В действительности удовольствие от фантазий может превосходить реальное удовольствие. Возможно, случайное разочарование от их любовных утех могло стимулировать ее эротическое воображение и поднять его на новый уровень. Ее воображение действует как механизм компенсации реальных занятий любовью, ощущения от которых меняются в зависимости от времени, настроения и условий. Сразу в самом начале Песни Песней возлюбленные погрузились во взаимоотношения, наполненные глубокими чувствами и ласками. Девушка испытывает тоску по своему возлюбленному, когда не видит его. Но может ли это быть действительно охарактеризовано как любовь? Не могло ли это быть просто влечением, требующим немедленного сексуального удовлетворения? Мы должны подождать с ответом, пока не дочитаем до конца эту книгу. Однако уже сейчас мы можем отметить, что в нашем обществе физические аспекты взаимоотношений мужчин и женщин являются приоритетными. Если что-то не заладилось в этой области, нет надежды на добрые отношения в других областях. Конечно, должна существовать некоторая искра физического влечения, чтобы инициировать развитие романтических отношений. Но физический аспект — это только одна сторона многостороннего партнерства. Степень физической близости должна соответствовать степени взаимного узнавания; совместимости по интеллекту, темпераменту, целям, настроениям, духовной зрелости, эмоциям и так далее. Совместимость в этих областях — намного важнее, чем способность физически удовлетворить друг друга.

Может показаться странным, что мы с самого начала рассматриваем страстную тоску девушки по своему возлюбленному, поскольку поцелуи, о которых она мечтает, больше соответствуют зрелой фазе развития взаимоотношений. Вначале можно было бы ожидать от нее поцелуя в щеку, который означает: «Да, я заинтересована, но давай не спешить и посмотрим, как все будет развиваться». Или после долгого периода осторожных хождений по кругу девушка может получить первый трепетный поцелуй в губы, после которого сразу поймет, что все отныне иначе, чем раньше. По мере усиления эмоций, возрастает и желание долгого страстного поцелуя (лобзания уст твоих), предвкушение не испытанных доселе физических ласк. Но это все предназначено для будущего.

В литературе за века существования человечества было высказано немало шуток о поцелуях. Начиная с Джонатана Свифта: «Господи! Интересно, что за дурак изобрел первый поцелуй?», до Энди Уорхола: «Двое целующихся всегда выглядят как рыбы».

Я полагаю, последний желал привлечь внимание к тому, что влюбленные как будто стремятся съесть друг друга, когда целуются. Но любая попытка рационально описать касание губ, несомненно, разрушит мистику поцелуя, поскольку поцелуй является не актом для анализа, а тем, в чем участвуют. Большинство из нас даже предпочтут не глазеть на пару, занятую долгими страстными поцелуями. Это было бы вторжением в частную жизнь людей. И только одинокий человек может получить от этого зрелища некоторое ущербное удовольствие.

Но в поцелуях, так же как и во многих других вещах, как только пробудился аппетит, требование становится все более настойчивым:

«Могу я напечатать один поцелуй на твоих губах?» — спросил я.
И она кивком головы дала мне свое согласие;
Так что мы начали печатать и, я полагаю,
Мы выпустили их полное издание с приложениями.
[Joseph Lilienthal, A full edition.].

Итак, наша девушка из Песни Песней тоскует о «страстных поцелуях» [Aristophanes, The Clouds, line 51.]. И она напоминает девушку, описанную в строчках Уильяма Брауне:

Побеждающий поцелуй она подарила, долгий, податливыми губами [William Browne, Britannia's Pastorals, Book 3, Song 2, line 193.].

Наши влюбленные в своем физическом контакте обнаружили то, о чем Альфред Теннеси сказал так:

Наши души устремились друг к другу
при прикосновении наших губ.
[A. Tennyson, Locksley Hall.].

Союз их любви был скреплен печатью поцелуя, они отныне взаимно принадлежали друг к другу и осознание такой уверенности позволяло им чувствовать себя богами: «Дорогая Елена, сделай меня бессмертным своим поцелуем» [Christopher Marlow, Dr Faustus, XIV.].

Смуглая и прекрасная (1:4−5)

Первый раз в Песни Песней девушка выражает свою неуверенность, страх и сомнения. Она неуверенна в реакции дочерей Иерусалима в отношении ее загорелой кожи. Она обеспокоена своими отношениями с братьями, которые гневаются на нее. Ее заботит ее внешность. Как может она принять себя, если ее не принимают друзья и родственники? Ее первые слова, возможно, сказаны строптивым тоном. Да, она смуглая, но при этом все равно прекрасная! Она осознает свою красоту, дикую, неухоженную, естественную, но она еще не уверена в отношении к ней дочерей Иерусалима. Ее смуглость, конечно, не связана с расовой пигментацией ее кожи. Она просто сильно загорелая и обветренная в результате своей работы на склонах холмов в виноградниках. Есть некоторая неопределенность во фразе «черна я, но красива». Означает ли эта фраза, что она отвечает на критические замечания городских девушек: «Да, я, возможно, смуглая, слишком загорелая, что не красиво в соответствии с вашими критериями красоты, но я уверена, что красива для самой себя и моего возлюбленного»? Или она говорит тем самым: «Моя красота именно и состоит в моей смуглости»? Другими словами, она прекрасна из-за своего загара, а не вопреки ему? Первому смыслу подходит перевод: «черна я и красива», второму: «черна я, но красива». Трудно решить, который из них лучше. Возможно, второй более подходящий. Она, возможно, осознает критическое отношение к себе городских девушек, которые смотрят свысока на тех, кто должен заниматься ручным трудом. Так что она, защищаясь, провозглашает свою красоту в пику тем, кто предпочитает более рафинированную красоту.

Идентичность дочерей Иерусалима неопределенна. Большинство комментаторов считают, что они — это гарем царя Соломона или представляют городскую элиту, придворных. В обоих случаях смуглость не рассматривалась бы как признак красоты. Смуглость и красота в этих кругах были несовместимы. Красота этих женщин была продуктом длительного воздействия косметики: «столько времени продолжались дни притиранья их: шесть месяцев мирровым маслом и шесть месяцев ароматами и другими притираньями женскими» (Есф 2:12). Конечно, это вопрос личного предпочтения или традиции. Сегодня в Африке наиболее популярны косметические средства, осветляющие кожу. Европейцы склонны демонстрировать смуглую кожу как символ красоты и здоровья (неважно, является ли загар результатом отдыха на Ривьере или ультрафиолетовых ламп в парикмахерской за углом). Светлокожие люди предпочитают загореть, а темнокожие стать посветлее. Я думаю, что, возможно, это шутка нашего Создателя.

Но кем бы ни были дочери Иерусалима, они играют важную роль в этой истории. Они действуют как фон, как те, с кем девушка делилась своими чувствами и эмоциями. Они возникают на сцене, когда девушке необходимо выразить свою тоску по возлюбленному, но они не играют самостоятельной роли в любовной драме. Они вполне могут быть чисто литературными образами, как стена, через которую разговаривают герои шекспировской пьесы «Сон в летнюю ночь» и которая независимо комментирует их любовные взаимоотношения. Возможно, другая их роль заключается в подчеркивании контраста между городом и деревней, который упоминается в тексте. Город символизирует цивилизацию, культуру, образованность, архитектуру, богатство, власть, независимость. Деревня, в которой происходят многие события, представляет простой природный порядок, пассивность или, по крайней мере, соответствие природному порядку вещей, без попытки изменять этот порядок. Контраст город/деревня проиллюстрирован здесь шатрами Кидарскими/занавесями Соломоновыми. Она темна, как жесткий полог из козьей шерсти кочевых шатров Аравии; она темна, как гобелены царских дворцов в Иерусалиме.

Девушка озабочена своей внешностью из-за того, что ее разглядывают городские девушки. Каждый такой пристальный взгляд — внедрение в ее личную жизнь. Если это продолжается слишком долго, это вызывает смущение, враждебность и желание защитить себя. Если мы жертвы пристального разглядывания, мы напуганы возможностью критической оценки нашей внешности, чувствуем, что изучающий взгляд может проникнуть за нашу маску. Так что мы убегаем прочь или обращаемся к уставившемуся на нас с вопросами. Нам не нравится, когда нас «взвешивают» другие. Мы чувствуем себя в этом случае беззащитными и обнаженными. Возможно, девушка осознает факт, что женщины могут быть гораздо более жестокими в своих оценках, чем ее юноша. Еще она догадывается, что критицизм в отношении ее обусловлен угрозой ее красоты. Ее естественная, дикая и чувственная красота — это угроза для них. Они и завидуют, и презирают ее смуглость. Они завидуют ей, потому что не имеют ее естественной красоты. Они ненавидят ее, потому что знают, что никогда не смогут ее иметь.

Ее красота — явная угроза их заурядности. К этому можно добавить, что она в глубине сердца, возможно, хотела бы быть на их месте.

Она загорела до «черноты», потому что солнце опалило ее. (Это необычная фраза, найденная еще только в Книге Иова 20:9 и 28:7.) Солнце сожгло ее своими лучами. Причина этого в том, что она работала в винограднике на открытом воздухе. Есть игра слов относительно слова разгневаться. Ее братья (сыновья матери моей) разгневались (воспылали гневом) на нее. И она была поэтому опалена и солнцем, и гневом братьев. Отчего ее братья так гневались на нее, мы можем только догадываться. Возможно, потому, что они не одобряли ее флирта или выбора возлюбленного и стремились удержать ее подальше от неприятностей, там, где они могли приглядывать за ней.

Альтернативная точка зрения заключается в том, что братья, поручив девушке исполнять семейные обязанности в винограднике, пришли в негодование из-за того, что очевидное пренебрежение девушкой своей внешностью уменьшило ее шансы на брак.

Если это так, она была в их власти. Одно это уже указывает на то, что она была не замужем. Она была еще под защитой своей семьи. Отец нигде не появляется в поэме. Предположительно он умер или по какой-то другой причине отсутствует на сцене. Мать лишь виртуально присутствует в истории (3:4: «дом матери моей» и «во внутренние комнаты родительницы моей»; 6:9: «единственная она у матери своей, отличенная у родительницы своей»; 8:5: «там родила тебя мать твоя, там родила тебя родительница твоя»). Таким образом, не только социальный статус нашей девушки низкий в связи с ее физическим трудом, но статус ее семьи также под вопросом.

Девушка говорит, что она не следит за своим собственным виноградником. Это не должно, конечно, восприниматься буквально. Ее виноградник, который принадлежит только ей, представляет полноту ее личности во всем ее женском очаровании. Ее заставили охранять виноградник своих сводных братьев. Но собственный виноградник она не охраняла. Ее физическая работа на открытом воздухе расположила ее не заботиться о своей внешности. Поэтому она так диковато выглядит, хотя и очень привлекательна. Интересно обратить внимание на то, как меняется мода. Неряшливый вид за немалые деньги искусственно культивируется в нынешние дни как нечто привлекательное. Хотя еще Овидий писал:

Ее голова была непокрыта в обрамлении волос,
в узел простой завязанных сверху.
Сладкая небрежность, незаметный укус любви
[Ovid, Metamorphoses, 'Meleagerand Atlanta', line 68.].

Под ее виноградником подразумевается все, что составляет ее женственность. Ее внешность, цвет лица, одежда, статус, сексуальность — все, что делает ее привлекательной для мужчины. То, что она не заботилась о своей внешности, стало причиной ее низкой самооценки. Она — пленница своих обстоятельств и жаждет быть свободной. Еще в ней есть гордость за свою природную красоту, силу которой, как мы увидим, она вполне знает как использовать для пленения парня.

Под обычным виноградником подразумевается нечто среднее между городом со всей его культурой и деревней, как олицетворением естественного порядка вещей. Возделывание виноградника — это приведение в порядок самой природы. Виноградник должен быть возделан. Он должен быть очищен от камней, боронован и вскопан. Виноградная лоза должна быть посажена, полита водой и подрезана. Он должен быть огражден стеной и охраняем (см.: Ис 5:1−10). Также и девушка во всей ее женственности должна быть ухожена или она принесет дикие плоды. Ее естественная красота нуждается в уходе и охране. Некоторые современные комментаторы иначе воспринимают эти стихи. Они приписывают им довольно неправдоподобный, явно сексуальный аспект. Некоторые переводят это как: «Не позаботилась о своей девственности». Отсюда делается вывод, что она потеряла девственность, потому что пренебрегла моральными нормами. Другие говорят, что это означает: «Я не культивировала, не сажала и не обрезала мой виноградник». Вывод отсюда прямо противоположный: она — девственница без всякого сексуального опыта. Обе эти точки зрения слишком напрямую соединяют выражение свой виноградник с ее сексуальным опытом, поэтому предпочтительнее более сбалансированная интерпретация. Не соответствует характеру книги, являющейся гимном любви и преданности, то, что девушка демонстрирует свою историю потери целомудрия.

В этих стихах мы столкнулись лицом к лицу с проблемами нашего собственного представления о себе. Как мы воспринимаем самих себя? Когда мы смотрим на свое отражение в зеркале, нравится ли нам то, что мы видим? Можем ли мы принять самих себя такими, какие мы есть, со всеми нашими причудами, особенностями и предрассудками? Нравится ли нам то, как мы выглядим? Или нам всегда хочется походить на кого-нибудь другого? Можем мы жить в соответствии с нашим собственным темпераментом и свойствами характера или мы, например, чересчур сдержанны, что парализует нашу жизнь? Итак, как мы примиряемся с собой и как интегрируемся в общество?

Мы можем подойти к этому с разных сторон. На физическом уровне, мы не много можем сделать, чтобы улучшить наш вид. Но даже небольшие усилия могут повышать нашу самооценку и вызывать чувство уверенности в себе. Поскольку мы существа психопатические, старая поговорка (здравый ум в здоровом теле) звучит очень справедливо. Небольшое внимание к своему телу, проявляющееся в физических упражнениях, заботе об одежде, использовании хорошего одеколона помогает нам общаться с миром с большим удовольствием.

Однако наш темперамент и фундаментальные персональные свойства — это то, что мы должны принять как данность. Мы можем быть интровертами или экстравертами, флегматиками, мечтательными романтиками; мы можем быть движимы неустанными амбициями или быть согласны с тем, что дает жизнь. Все это является результатом наших генов, прежних условий жизни или так нас воспитывали родители. На какой-то стадии жизни мы должны признать, что такие мы есть и можем измениться только в очень малой степени. Это не должно вызывать негативную пассивность, но должно помочь нам понять, каким образом с максимальной пользой эксплуатировать свои качества. Например, интроверт может стать внимательным психоаналитиком, но никогда не будет душою вечеринок. Если мы не можем принять себя такими, какие мы есть, тогда мы или полностью уходим в себя или еще надеваем на себя маску, предназначенную для презентации нас окружающему миру, которая, как мы думаем, более подходящая, чем наша реальная личность. Но мы знаем, что ношение любой маски надоедает со временем; мы начинаем в ней задыхаться и уставать. Носить ее довольно больно, поскольку внешняя маска не соответствует внутренним контурам, что вызывает напряжение и трение. Лучше быть самим собой и позволить другим видеть наши слабости, чем постоянно носить чуждую своей личности маску.

На духовном уровне, мы все созданы по образу и подобию Божьему (см.: Быт 1:26−27). Это великолепная тема для размышления и мы можем рассмотреть ее, но только очень коротко. Мы все несем отпечаток Создателя и, хотя в нас Его образ стал по нашей вине перекошен и искажен, всегда есть надежда на его обновление. Поскольку христианин — это тот, кто преображается: «в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа» (2Кор 3:18); «кто есть новое создание во Христе» (см.: 2Кор 5:17). Все это не просто теория; это действительно работает во всех тех, кто верует. Но работа будет завершена, только когда мы увидим Христа лицом к лицу, во всей Его славе. А пока грубые края постепенно сглаживаются, а исковерканное слегка выпрямляется. Здесь немного и там немного, и Господь нас меняет, делая способными принять себя такими, какие мы есть, и больше верить в нашего Создателя, в Чей образ мы меняемся.

Робкая просьба и неоднозначный ответ (1:6−7)

Признаки неуверенности, напряженности и стыда, с которыми мы сталкивались в 1:4−5, перешли сюда, в ст. 1:6−7. Но если в предыдущих стихах неуверенность девушки была выражена в отношении дочерей Иерусалима, ее братьев и себя самой, здесь уже ее страхи связаны с ее возлюбленным и его товарищами. В ст. 1:4−5 используемая метафора связана с культивацией виноградника, а здесь — выпасом скота. Девушка адресует свой тревожный вопрос возлюбленному в ст. 6 и получает загадочный, возможно, дразнящий ответ. Некоторые предполагают, что это друзья отвечают ей в ст. 7, хотя она ожидала получить ответ от своего возлюбленного. Но более естественно предположить, что девушка получает ответ непосредственно от него. Я придерживаюсь последнего мнения.

Влюбленные встретились утром, и она старается организовать встречу в середине дня. Ее тон настойчивый, возможно, жалобный или испуганный, сомневающийся. Почему он не сказал ей о своем местонахождении? Действительно ли он хочет встретиться днем без своих товарищей-пастухов?

Она адресует свою просьбу тому, «которого любит душа моя». Это свидетельствует о том, что она вся как бы растворилась в своем любимом. Для девушки ее любовь затрагивает каждый аспект ее существования. Она не влюблена в идею или мимолетную фантазию. Она не любит, потому что настало время любить, но она любит реального красивого юношу-пастуха, который недоступен ей в течение большей части дня и находится где-то на огромных открытых пространствах склонов холмов, а она хочет быть с ним. Она спрашивает его: «где пасешь ты? где отдыхаешь в полдень?». Обычно глаголы пасти и отдыхать используются с существительными. Он пас свои стада и заставлял овец ложиться отдыхать в полдень. Но в словах девушки глаголы не переходные, с ними не связаны никакие существительные. Это намек на подтекст ее слов. У древнееврейского глагола пасти тот же корень, как и у слова, означающего дорогая или интимный партнер. Это слово также используется в качестве метафоры для описание сексуальной активности: «Я принадлежу возлюбленному моему, а возлюбленный мой — мне; он пасет между лилиями» (6:3). В другом месте в Ветхом Завете фраза «кто знается с блудницами» (в буквальном переводе: «кто пасет блудниц») (Притч 29:3) имеет очевидный сексуальный оттенок. Так что в словах есть, возможно, завуалированный двойной смысл. Девушка спрашивает о секретном рандеву, на котором будет возможно заняться любовью.

Она твердо намерена разыскать его. Но как ей это сделать? Если она не знает места, то будет бродить вокруг да около, и ее могут принять за проститутку, соблазняющую пастухов. Скрытая женщина — предмет многих дискуссий. Буквально это означает: «как та, которая покрыта накидкой». Другие полагают, что здесь был использован схожий по корню глагол, и, в результате, это переводится: «как та, которая бродит». Не все проститутки были в покрывалах, как Фамарь (см.: Быт 38:14−15), и не каждая скрытая женщина была проституткой. Но не похоже, что в словах девушки звучит нежелание быть принятой за проститутку. Возможно, в них есть завуалированная угроза для ее возлюбленного. «Если ты не говоришь мне, меня воспримут как свободную женщину. Ты бы этого не хотел, не так ли?» Или, возможно, это свидетельствует о ее нетерпении. Она бросает на ветер свое предупреждение, как сама бросается в опрометчивую авантюру, когда предстоит храбро выдержать насмешки пастухов.

Его же ответ довольно таинственен. Говорит ли он действительно, где она может его встретить? Находит ли она его? Все это очень неопределенно. Она отчаянно ищет его общества, почти любой ценой. Она хочет быть с ним все время. Она хочет знать, где он работает, кто рядом с ним. Наслаждается ли он обществом других, пока ее нет с ним? Стремление девушки «быть вместе» имеет и негативный смысл для парня, поскольку это может надоесть, привести к стагнации отношений и вызвать желание вырваться на свободу. Девушка желает его эксклюзивного общества, но это может стеснить его и лишить свободы. Он, возможно, хочет наслаждаться жизнью в своем мужском мире среди товарищей, который закрыт для женщин. Ее присутствие разрушило бы его мир, его товарищество. Так что в этом смысле ее присутствие стесняет его. Он должен быть свободен, чтобы развивать свои собственные интересы, по отношению к которым она всегда останется внешним наблюдателем. Так что она должна позволить ему сохранить эту свободу. Его любовь к ней — только часть его сущности. Его профессиональная жизнь существует параллельно, поэтому он дразнит ее в ответ, возможно, чтобы мягко обескуражить ее, возможно, наоборот, стимулировать. Если она пригонит свое небольшое стадо коз, тогда будет не так очевидно, из-за чего она бродит по склонам холмов. Он отсылает ее к временным хижинам или убежищам (обычно это древнееврейское слово переводится как «шатер» или «скиния»), где они могли бы встретиться наедине. Пастухов не будет там в середине дня, и они не вернутся туда раньше вечера. Влюбленные имели бы свободу наслаждаться обществом друг друга в хижине в уединенном месте.

Но, возможно, он хочет быть со своими товарищами, и ее присутствие было бы помехой в его мужском мире. Возможно, он хотел бы побыть наедине с потрясающей природой. Действительно, уединение на природе — великолепная вещь. Не видно ни одной живой души на мили вокруг: ни в горах, ни на море, ни в воздухе. Это могло бы быть почти мистическим опытом общения с самим собой и своим Создателем. Возможно, юноша осознает свою смертность и малость в этом великом порядке вещей. Он любит природу, которую воспринимает почти с трепетом. И он знаком с одиночеством, болезненной пустотой в сердце, которую никто другой не может заполнить, кроме Бога. Он знает цену эфемерным человеческим отношениям, поэтому хочет иногда побыть один.

Некоторые интерпретаторы видят в древнееврейском слове скиния культовый смысл. Но здесь вряд ли есть связь. В Песни Песней нет религиозной лексики; не упомянуты священники, храм, жертвоприношения, алтарь, ритуалы, очищение или что-либо подобное. В то же время эта гипотеза, первоначально выдвинутая Т. Мик, стала популярной. Она, прежде всего, утверждает, что Песнь Песней — это редакция того, что первоначально было этой книгой, — описание священного брака бога и богини плодородия. Были использованы различные обоснования из религиозных текстов Месопотамии, Сирии и Ханаана. Это верно, что даже в ранней истории Израиля храмовые богослужения были загрязнены этими культами плодородия (см.: Иез 8:14; Зах 12:11). Однако нет основания предполагать, что данная любовная лирика имеет языческое происхождение. Схожесть в лексике, в образах природы не является основанием, чтобы считать, что первоначально Песнь Песней была частью чужеродного культа, который был отвратительным для Божьих пророков Осии, Иеремии и Иезекииля.

Эти стихи заставляют нас задуматься над степенью одиночества, необходимого для развития нормальных взаимоотношений. Мы можем иногда думать, особенно на ранних стадиях ухаживания, что должны быть вместе с партнером каждый час дня и ночи. Но каждый из нас нуждается в «личном пространстве», которое необходимо, чтобы оценить растущие взаимоотношения и приспособиться к ним. Нахождение всегда в присутствие партнера может привести к раздражению. Мы должны свободно дышать без ощущения, что нас все время инспектируют. Нам нужно время, чтобы развивать взаимоотношения без постоянного давления на нас. Мы должны дать друг другу свободное пространство и время, чтобы каждый из нас мог заняться своими собственными делами и интересами. И партнер должен доверять нам и позволять это делать. Степень, с которой мы можем участвовать в жизни партнеров, должна быть оценена реалистично. Конфуз от неоправданных ожиданий в этой сфере может закончиться горьким разочарованием. Конечно, новые взаимные интересы могут возникнуть и расцвести в рамках любовных взаимоотношений.

Девушка в расцвете своей красоты (1:8−10)

Волнения, напряженность в отношениях и двусмысленность ответа, имевшие место в последних четырех стихах, сейчас забыты и началось восхваление ее возлюбленного. Хотя нет явной тематической связи между данным и предыдущим разделами, есть некоторая связь между древнееврейскими словами, означающими пасти и возлюбленная (лучше было бы перевести друг или компаньон), но это очевидно только в оригинале, а не в переводе.

Итак, девушка — это друг или компаньон. Она не просто еще одно завоевание, чем можно похвастаться перед другими и повысить свой статус; и не игрушка, чтобы удовлетворить свои эротические фантазии; и не чернокожий раб, который льстит и хвалит во всеуслышание. Нет, она — девушка со своей собственной судьбой, с независимым мировоззрением, а в ней нет раболепия типа «что изволите». Она знает своего мужчину, может флиртовать с ним, может подшутить над ним и может оставаться в своей компании. Она — его друг. Они — компаньоны. У них общие интересы. Но у них есть и разные интересы. Они способны предоставить друг другу возможность для развития собственных интересов. Они их даже стимулируют и испытывают гордость в связи с достижениями другого. Они независимые личности, имеющие разные нужды: эмоциональные, социальные, физические, интеллектуальные или психологические. Понимание этого делает их компаньонами. Они не просто выжимают сок друг из друга, а дают возможность расти. Понимая, что они разные, не стараются втиснуть друг друга в прокрустово ложе своих нереалистических ожиданий. Они поддерживают друг друга, когда это необходимо, но не являются «костылями» для партнера. Их дружба — это не взаимное поглощение, а гармоничное взаимодействие двух личностей. Их самостоятельность позволяет им и развиваться, и вместе познавать то новое, что недоступно одиночкам.

Девушка в ст. 8−10, очевидно, одета в ее лучшую «субботнюю одежду». Она скинула повседневное платье, которое носит, отправляясь в виноградники. Возлюбленный видит ее в праздничном наряде со всеми украшениями: подвесками, ожерельями, кольцами, тиарой, а также аккуратно причесанной (см.: Ис 3:18−23). Даже если она была простой девушкой, все равно она имела нарядную одежду и украшения, предназначенные для праздников и религиозных церемоний. Она любит одеваться празднично. Праздничная одежда и драгоценности улучшают ее настроение. Они увеличивают чувство собственного достоинства. Не то, чтобы она пытается быть кем-то, кем она не является. Нет, она таким образом старается скрыть чувство неуверенности и неадекватности, когда они возникают. Она подчеркивает свою природную красоту для обретения большей уверенности в себе.

Ее возлюбленный сравнивает свою девушку с кобылицей в колеснице фараона. Этот перевод является парафразом, поскольку в древнееврейском оригинале колесница не упоминается вовсе. Сравнение девушки с кобылицей озадачивало многих комментаторов и читателей. Один исследователь даже предположил, что она имела очень широкие бедра (как лошадиный круп), что хорошо для рождения детей. Другие считают, что она была очень быстроногая. Но девушка, конечно же, не выглядела как лошадь. Она была украшена, как лошадь в колеснице фараона. Настенная живопись в гробницах египетских фараонов показывает лошадей фараонов с заплетенной гривой, орнаментированной уздечкой и красивой попоной с седлом.

Ее круглые щечки были украшены большими круглыми серьгами. Стройность ее шеи подчеркивали яркие ожерелья. Они, возможно, символизировали ее недоступность (см.: 4:4; 7:4). Хотя ст. 10 содержит речь от первого лица множественного числа: «мы сделаем тебе…» — это речь возлюбленного, Мы — это обращение к себе по-царски, или литературная выдумка, в которой влюбленный как бы подстрекал всех мужчин повсюду, кто только залюбовался красотой девушки, увеличить ее природную красоту дополнительными украшениями. Но, возможно, все это слишком надуманно и использование данного местоимения обусловлено тем, что эта пара только начала думать о себе как о целом (и другие, возможно, знали, что они были на пути к браку), и каждый из них был просто рад чаще использовать местоимение «мы» [Мысль заимствована у А. Мотьера.]. Как бы то ни было, он хочет сделать ее еще более красивой. Он хочет, чтобы она предстала перед людьми в самом лучшем виде. Ее красота будет усилена драгоценностями, которыми он одарит ее.

Есть еще один аспект сравнения девушки с кобылицей, который необходимо рассмотреть. Колесница фараона тянулась жеребцами, сцепленными парами, так что кобылицы могли вызывать среди них соперничество. В действительности известен исторический случай, когда, чтобы привести в беспорядок египетскую конницу, противная сторона выпустила на поле брани кобылицу. Но она была быстро убита египетским солдатом, что спасло египтян. Так что, если влюбленный говорит в этом стихе, что его возлюбленная оказывает на него то же воздействие, как та кобылица на жеребцов военных колесниц, бьющих в землю копытами от вожделения, тогда это меняет картину. Он говорит этим сравнением, что его возлюбленная вызывает у него безумное сексуальное желание. Некоторые переводят эти строчки таким образом:

Ты, моя любовь, волнуешь мужчин,
как кобылица волнует жеребцов
фараоновой колесницы.

Известно, что царь Соломон заключил военный и торговый союз с фараоном Египта через брак с его дочерью. Эти стихи из Песни Песней — еще одно непрямое указание на царя Соломона, которое может быть абсолютно случайным.

Лошадь — очень чувственное животное. Редко кто может наблюдать скачки лошадей или конный парад без ощущения некоторого волнения от мощи, скрытой в огромных лоснящихся лошадиных боках.

Наш влюбленный чувствовал схожую мощь в своей девушке, ее физическая близость явно выводит его из равновесия. Эффект усиливается тем, что девушка была прикрыта тонким покрывалом, позволяющим частично видеть ее тело. Частично одетая женщина всегда больше возбуждает, чем полностью одетая или полностью раздетая. Такова психология мужчин. Как сказала Софи Лорен: «Женщина на 50% привлекательна тем, что она имеет, и на 50% тем, что мужчины думают, что она имеет».

Стремление увеличить физическую привлекательность, которой природа нас одарила, не должно презираться. Как писал Р. Херрик:

Искусство корректирует природу;
забота делает лицо.
Обнаженная красота быстро надоедает.
[Robert Неrrick, Neglect.].

Но это не всеобщее мнение. Послушайте слова Д. Томсона:

Очарование не нуждается в украшениях.
Но неукрашенное притягивает больше
[James Thomson, The Seasons: Autumn.].

Очень строгий североафриканский теолог Тертуллиан, сочинявший в III в. н. э., так считал по этому поводу:

Против Него те женщины грешат, кто мучит свою кожу микстурами, красят щеки румянами и увеличивают размеры своих глаз черными линиями. Без сомнения, они не удовлетворены Божьим пластическим мастерством. Своими усилиями они принижают труд Творца» [Tertullian, Women's Dress (c. 220 AD).].

Конечно, интерес к своей внешности может перерасти в своеобразный нарциссизм. Но надо помнить, что наша самооценка в некоторой степени связана с тем, как нас воспринимают другие. Неопрятный вид может достигаться целенаправленно для того, чтобы громко заявить об отрицании общественных норм или быть признаком низкой самооценки. С другой стороны, красивая одежда может быть лишь фасадом, за которым скрывается чувство глубокой неуверенности в себе. Но какие бы ни были внутренние мотивы, когда мы хорошо выглядим, наше чувство уверенности в себе укрепляется. Цель красивой одежды заключается в том, чтобы спрятать и подчеркнуть. Выпуклости и вогнутости в неподходящих местах могут быть скрыты удачным покроем платья или костюма. Особенно это касается женской одежды. Длинное лицо может быть уравновешено короткой стрижкой. Широкоплечий торс может быть частично скрыт длинным платьем свободного покроя. Небольшой рост может быть компенсирован высокой прической и высокими каблуками. Мы обычно инстинктивно знаем, что нам к лицу. А те из нас, кто неопытен в этих вопросах, могут получить небольшую помощь от своих близких друзей. Как и девушка из Песни Песней, мы можем усилить нашу привлекательность, просто немного потрудившись над своей внешностью. К этому нужно относиться нормально, потому что, благодаря посеву таких небольших семян, мы можем через некоторое время собрать огромный урожай восхищения.

Ароматы любви (1:11−13)

Восхваление девушки в предыдущих стихах и его намерение продолжать ее украшать возымело свое действие: она нашла его еще более привлекательным и размечталась. Царь — это ее возлюбленный, потому что в ее глазах он обладает царскими достоинствами, а вовсе не потому, что существует любовный треугольник: он, она и Соломон. В мечтах она представляет своего возлюбленного на диване, используемом для сна и еды, который устанавливался рядом с низким столом. Что бы ее любимый ни делал на этом диване около стола: ел, спал или возлежал с ней, эти диван и стол в данном контексте имеют определенный эротический оттенок. Она ассоциирует свою любовь и своего возлюбленного с ароматами. Нард — это очень дорогие духи или масла, получаемые из растения, произрастающего в Индии. Дефицит этих экзотических духов делал их чрезвычайно дорогими (см.: Мк 14:3) [Такой сосуд с нардом стоил годовой зарплаты чернорабочего в новозаветные времена.]. Ориген, один из отцов ранней Церкви, заметил, что растение индийский нард испускает свой аромат, только когда трут его волосяной ствол, таким образом, в этом есть эротический намек. Второй упомянутый аромат — это мирр. Он принадлежит терновому кусту или дереву, из которого выделяется ароматный каучук. Приятный запах каучука контрастирует с его очень горьким вкусом. Он шесть раз упомянут в Песни Песней (1:12; 3:6; 4:6, 14; 5:1, 13). Весной куст лавзонии (AV; в русской синодальной Библии — кипер — примечание переводчика.) покрыт кистями крошечных желто-белых цветов, издающих также очень приятный (третий из упомянутых здесь) аромат.

Могла ли девушка употреблять все упомянутые ею духи, неизвестно. Она, возможно, не имела их, но знала, насколько привлекателен их запах. И она видела себя в мечтах на «царском диване» рядом с возлюбленным, чтобы ее ароматный нард возбуждал его. Девушка, возможно, ложилась в постель с небольшим кожаным мешочком, наполненным мирром, подвешенным вокруг ее шеи и свисающим между девичьих грудей. Не исключено, что не только мешочек с мирром бывал ночью между ее грудей, но и ее возлюбленный. Упомянутый мирр использовали и неверные жены, чтобы надушить свои простыни и привлечь его запахом любовников, пока мужья отсутствовали (см.: Притч 7:17−18).

Ен-гед (буквально: «колодец»/«козий источник») был оазисом на восточном берегу Мертвого моря, расположенным среди недоступных скал, в удушливо жаркой области Рифтовой долины. Оазис был ароматной плодородной землей среди жаркой пустыни. В разные времена это было место для производства различной экзотической косметики и духов. Давид скрывался там от царя Саула. Если в ст. 12, 13 возлюбленный отождествляется с пучком мирра или кистью кипера, то сама девушка представлена как виноградник Енгедский. Мы уже встречались с метафорой, в которой виноградник символизирует девушку. В этом случае метафора имеет более очевидный эротический оттенок. Источник, или фонтан, или колодец (источники воды) — ветхозаветные метафоры для женской сексуальности (см.: Притч 5:15; Притч 9:17). Далее в самой Песни Песней девственность возлюбленной описана фразой: «Запертый сад — сестра моя, невеста, заключенный колодезь, запечатанный источник» (4:12). Древнееврейское слово, вошедшее в название оазиса Енгедский (Ен-Гедский), — геди — означает козленок, и это тоже привносит определенный эротический оттенок, если вспомнить отрывок из Книги Бытие 38:17, где рассказывается о том, что Иуда принял Фамарь за проститутку и обещал прислать ей за услугу козленка из своего стада. Если это так, то девушка отождествляла свою сексуальность с благодатным оазисом в пустыне, а своего возлюбленного — с источником или кистью кипера внутри ее оазиса.

Слово возлюбленный в ст. 13 имеет в древнееврейском языке те же согласные, как в имени Давид. Этимология имени Давид очень спорная, хотя многие считают, что оно означает любимый. Так что некоторые предположили на этом основании, что царь Давид и является возлюбленным из Песни Песней. Но такая логика может привести к другому выводу — что возлюбленным был царь Соломон, поскольку его имя означает возлюбленный Яхве. Все это носит характер спекуляций, и мы не должны придавать им большого значения.

Песнь Песней дает нам урок чувственного восприятия жизни. В каждодневной жизни мы порой «слухом слышим и не уразумеем, и очами смотрим, но не видим» (см.: Ис 6:9). Рутина нашей жизни притупляет чувства. Нам трудно уразуметь, потому что мы многого не воспринимаем. У нас нет достаточно времени, чтобы замереть, послушать и понять. Даже рядовое событие в нашей жизни может стать источником удивления и радости, если только мы остановимся и потратим время, чтобы обдумать его. Мы должны ярче ощущать окружающий мир: свет и тени от зимнего солнца, пробивающегося через стекло, вкус и запах горячего свежего кофе, счастливый детский смех на улице, блестящую паутину, отяжеленную росой… Разве не сказал Спаситель: «Посмотрите на полевые лилии, как они растут» (Мф 6:28). Мы говорим сейчас не о духовных уроках, а скорее о полноте нашей жизни, об увеличении нашей осведомленности об окружающей среде, воспринимаемой органами чувств. Давайте глубоко вздохнем, проходя мимо пекарни, из которой пахнет свежим хлебом. Давайте задержим взгляд на лице мудрого пожилого мужчины, которого встретим на улице. Давайте полюбуемся красотой женщины. Давайте насладимся apoмaтом духов.

Тогда мы будем действительно богаты, не потому, что обладаем какими-то вещами, а потому что мы способны наслаждаться тем, чем обладают другие. Безусловно, эта способность радоваться — бесценный дар нашего Создателя.

Дуэт взаимного восхищения (1:14 — 2:3)

Здесь мы имеем серию коротких реплик, которыми обмениваются девушка и юноша. Симметрия этих высказываний до некоторой степени пропадает в переводе, но она свойственна оригиналу. Ст. 14 и 15 оба начинаются с ты прекрасна (прекрасен). Девушка в ст. 15 высказывается о зеленом ложе, и эта реплика подхвачена в следующих стихах юношей. В 2:1 девушка сравнивает себя с «нарциссом Саронским и лилией долин», что вызывает контрсравнение юноши: «что лилия между тернами, то возлюбленная моя между девицами». В окончательном своем ответе девушка пользуется тем же приемом и говорит о своем возлюбленном: «что яблоня между лесными деревьями, то возлюбленный мой между юношами». Обращение к возлюбленному, в третьем лице, возможно, свидетельствует о том, что она фантазирует о том, как их любовь будет воплощаться. В ст. 1:14 — 2:3 взаимные комплименты, в которых использовались образы природы (голубки, кедры, кипарисы, нарциссы, лилии, яблоневые деревья), привели к мечтам о том, чтобы побыть вместе в какой-нибудь покрытой листвой хижине, где бы никто не беспокоил. Такое уединение неизбежно ведет к возрастанию желаний (2:4−5) и к интимным объятиям и ласкам (2:6), завершающимся мольбой к дочерям Иерусалима.

Юноша называет девушку прекрасной. Древнееврейское слово, которое переводится как прекрасная или очаровательная (женское имя Ноеминь имеет тот же корень), могло быть равноценно использовано для описания как мужчин, так и женщин. В современном обществе в отношении взрослого мужчины обычно не говорят прекрасный. О женщинах чаще говорят, что они симпатичные. При использовании прилагательного симпатичная имеют в виду женщину сексуально не агрессивную, общительную, улыбчивую, игривую и т. п. Прилагательное прекрасная имеет оттенок благоговения перед красотой. В нем есть намек на отстраненность, недоступность и величественность. Прекрасная женщина — почти нереальное совершенство, роковое для простого смертного. Мы столкнемся с этими угрожающими аспектами красоты девушки позднее в ст. 4:9; 6:4−5, 10 и 7:5.

Юноша далее описывает ее глаза как голубок. Это первый раз, когда голубки упомянуты в Песни Песней. Такое сравнение также встречается в 5:12, где уже его глаза довольно загадочно описываются как: «голуби при потоках вод, купающиеся в молоке, сидящие в довольстве». Возможно, что ее глаза были буквально как глаза голубя, то есть были радужными, сверкающими перламутрово-серыми, с пятнами более яркого цвета, как в «Фелисе» Свинберга:

Те глаза самые зеленые из голубых,
Самые голубые из серых.

Но более вероятно, что он отметил их овальную форму, как тело голубя с его шеей, вытянутой вниз, чтобы подобрать пищу с земли. В египетских гробницах есть изображение людей, глаза которых имеют стилизованно миндалевидную форму. Форма глаза могла быть сделана выразительной искусственным образом с помощью краски и теней. В Библии сказано, что Иезавель, дочь сидонского царя Ефваала, «красила свои глаза» и румянилась для того, чтобы быть привлекательной для Ииуя (см.: 4Цар 9). В Книге Пророка Иеремии Иерусалим персонифицирован как проститутка, которую он вопрошает: «хотя ты и одеваешься в пурпур, хотя украшаешь себя золотыми нарядами, обрисовываешь глаза твои красками, но напрасно украшаешь себя: презрели тебя любовники» (Иер 4:30); в Книге Пророка Иезекииля проститутка Оголива подрисовывает свои глаза. Ветхий Завет похоже ассоциирует подрисовывание глаз с легкомысленным поведением.

Другая идея по поводу этих стихов в том, что глаза девушки были робкими, они бросали взгляды по сторонам, как пара робких голубков. Подтверждает эту идею то, что голубки были образом чистоты. Вспомните, что говорил Иисус: «будьте мудры, как змии, и просты, как голуби» (Мф 10:16). Человеческие глаза и рот наиболее красноречиво выражают внутренние чувства. Есть яркие сверкающие глаза, указывающие на живость характера; есть увертливые глаза, прячущие вину и обман и никогда на задерживающие взгляд столько, сколько нужно для нормального контакта; есть насмешливые глаза, высокомерные глаза; есть жестокие, деспотические глаза; глаза, полные страха и предчувствия; глаза, которые мертвы от отчаяния или пустоты; мечтательные глаза, которые сосредоточены на другом, невидимом мире; похотливые, искоса смотрящие глаза, полные развратного желания. Наши глаза отражают наше внутреннее состояние. Разве не Иисус говорит: «Светильник для тела есть око» (Мф 6:22)? То есть наш внутренний свет распространяется через наши глаза. Но, скорее всего, когда в Песни Песней говорится о глазах девушки, имеется в виду именно их вид: зрачки, радужная оболочка, веки, брови, очертания. Наши глаза являются фокусом внимания при любом общении. Они осуществляют первоначальный контакт. Юноша говорит: «О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! глаза твои голубиные». Мы можем искусственно изменить впечатление от наших глаз фальшивыми ресницами, изменением формы бровей, затемнением век. Когда это делается чрезмерно, наш образ становится гротескным. Мы похожи на клоунов или «щеки разукрашенных девок» [Shakespear, Hamlet, Act 3, Scene 1, line 51.]. Я полагаю, что правильно использовать так мало косметики, чтобы мужчина гадал, естественная ли красота его избранницы или нет.

В ст. 1:15 девушка отвечает парню аналогичным образом: «О, ты прекрасен, возлюбленный мой». Мы бы сказали про юношу, что он симпатичный. Красота — субъективное определение. Красота существует только в глазах наблюдателя. Но красота не ограничивается поверхностью кожи. Истинная красота личности просияет через любую внешность, которой нас наградила природа. Наша внешность может быть очень ординарной или невзрачной в соответствии с распространенными стандартами, но красивая душа будет обязательно заметна. Но, конечно, наша самооценка в некоторой степени зависит от того, как мы видим самих себя. Поэтому давайте постараемся «позаботиться о своем винограднике».

Итак, наши влюбленные хвалят красоту друг друга. Безусловно, это не лесть. Они не собираются получить разовое преимущество, обманывая друг друга. Нет, они расхваливают друг друга от всего сердца. Психологическое воздействие восхваления и подтверждения любви очень благоприятно для нашего самочувствия. Мы хотим чувствовать себя нужными и ценными для своих партнеров. Определенно, это важный аспект любых взаимоотношений. Это масло, которое позволяет машине жизни работать без перебоев. Это стимул, в котором мы нуждаемся. Но формальные подтверждения любви являются искусственными и стерильными по своему воздействию. А наши способность и желание артикулировать эмоции или похвалы ограничены нашим воспитанием и темпераментом. Многие мужчины предпочтут умереть, чем восхищаться своей женой. Возможно, нам всем нужно покончить со сдержанностью в этом отношении.

В продолжающемся дуэте появляется мотив секретной хижины. Их ложе находится за городом. Древнееврейское слово, использованное здесь, подразумевает покрытую навесом кровать с причудливой резьбой по дереву. Кажется, что мы слышим здесь намек на роскошную царскую кровать. Но нет, их кровать зеленая. Они лежат вместе на траве в лесу и их покрывало — кроны вечнозеленых кипарисов и кедров, шумящие над ними.

На древнееврейском языке сказано: домов наших (множественное число), что указывает на то, что они имели огромный выбор тенистых рощ, в которых могли уединиться. Песнь Песней вся пропитана темой любви на природе. Мы уже знаем о попытке девушки встретиться с ее парнем в хижине пастухов (1:6−7). Возлюбленный также призывает ее уединиться с ней на природе (2:8−13). В ст. 4:8 мы встречаемся с его приглашением пойти с ним из (в?) Ливана. В ст. 7:12−14 мы слышим ее приглашение провести ночь среди кустов лавзонии, где они будут любить друг друга. В ст. 1:16−17 подразумевается контраст между городом, со всей его созданной человеком цивилизацией, и неизменной природой. Возможно, это литературный прием, чтобы показать, что возлюбленные делают только то, что естественно, что является частью Божьего сотворенного порядка. Конечно, мы должны быть здесь осторожны. Эти стихи не дают карт-бланш сексуальной свободе. В теме любви весной (2:8−13) чувства возлюбленных ассоциируются с цветением природы после ее долгой зимней спячки. В ст. 1:16−17 нет такой связи с жизнью природы, но фон стихов — это приглашение к участию в природном порядке вещей. Природа в Книге Песни Песней никогда не персонифицируется и не получает божественного статуса. На западе люди привыкли к такой персонификации благодаря романтической поэзии Теннисона, Вордворса и др. Мы можем спокойно говорить о призывах природы, о том, что она манит и обманывает и т. п. Но подобный язык очень близок языку хананитского культа плодородия, осужденного авторами Ветхого Завета. Идея о регулярном соитии богов и богинь как основе циклов природного плодородия была абсолютно неприемлема для израильтян. На самом деле в Книге Песни Песней природный фон — это лишь литературный прием. Развитие взаимоотношений наших влюбленных не связано жестко с состоянием природы или окружающим обществом.

Девушка продолжает дуэт, скромно называя себя нарциссом Саронским, лилией долин! Сарон (Шарон) — прибрежная низменность на юге от горы Кармел. Она — лилия долин. Имеется в виду не хорошо известный европейцам цветок, а растение, у которого присутствует одна или две грозди шестилепестковых, похожих на раструб цветков, на вершине высокого и тонкого стебля. Эти цветы были обычными для сельской местности, так что девушка заявляет таким сравнением, что в ней нет ничего особенного и многие девушки похожи на нее. Тем не менее даже обычный цветок может быть чрезвычайно красивым.

Иисус сказал: «Посмотрите на полевые лилии, как они растут: не трудятся, не прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них» (Мф 6:28−29). Возможно, здесь девушка просто напрашивается на комплимент. Если это имело место, она определенно добилась желаемого результата. Юноша сказал в ответ, что среди других девушек его возлюбленная как лилия между тернами. Есть неправдоподобность в том, что прекрасный цветок рос в столь враждебном окружении. Для любовной литературы свойственны такие сюжеты: бедная девушка, одетая в дерюгу и живущая в лачуге, обладает удивительной красотой; прекрасный принц привлечен ее красотой больше, чем красотой богатых придворных дам, чья красота бледнеет в сравнении с красотой этой нищенки.

Есть много предположений в отношении слова яблоня. Большинство согласно с тем, что это не может быть современной яблоней, поскольку эти деревья не произрастали в Израиле в те времена. Это, возможно, было абрикосовое дерево. (Заметьте, ее плоды сладки для нее.) Но это как раз тот случай, когда литературные цели могут перевешивать важность ботанической точности. Яблоки с их доступностью и освежающим вкусом более подходящие, чем абрикосы, относительно менее знакомые. Итак, наша девушка находит других мужчин безвкусными и не освежающими в сравнении с ее возлюбленным. Находка яблони в диком лесу — дело счастливого случая, каким в большинстве случаев бывает наше удовольствие. «Яблоки» также упомянуты в ст. 2:5; 7:9 в явно эротическом контексте. Эротический контекст прослеживается во фразе: плоды ее сладки для гортани моей. Девушка наслаждается его интимной близостью и сладкими поцелуями.

Возможно, более важно, однако, что она наслаждается тем, что сидит в его тени. Здесь определенно дается указание на роль мужчины как защитника женщины. Он обеспечивает безопасность, при которой она может расцветать. Это ненормально, когда женщина защищает мужчину (см.: Иер 31:22). Мужская роль не только в том, чтобы быть защитником и главой семьи, но и быть источником эмоциональной и психологической силы для женщины. Конечно, во времена Древнего Израиля женщины работали наравне с мужчинами или даже больше них. Но их статус в обществе полностью определялся их принадлежностью мужчинам, будь то их отцы, братья или мужья. Женщины, не имевшие мужчин-защитников, вызывали жалость. Конечно, в современном западном обществе многое изменилось с тех пор, и идентичность женщин уже более не зависит от мужчин. Но мужчины по-прежнему воспринимаются как защитники женщин. Как М. Хенри, комментируя Книгу Бытие 2:21−25, справедливо заметил:

«Женщина была сделана из ребра Адама. Не из его головы, чтобы управлять им, не из его ноги, чтобы топтать его, но из его бока, чтобы быть равным с ним, под защитой его руки и рядом с его сердцем, чтобы быть любимой».

Рассматриваемые стихи взаимного восхищения заставляют нас задуматься над тем, чем именно мы восхищаемся в наших партнерах или супругах. Первой яркая вспышка любовной страсти часто мешает нам видеть очевидное. Мы можем быть полностью ослепленными и не воспринимать слабые стороны наших возлюбленных, которые видят сторонние наблюдатели.

О, Бог! Что за глаза дала любовь мне,
Которые не зрячи,
А если зрячи, то куда девалось мое суждение,
Способное отметить фальшь, коль скоро видят это очи?
О, хитрая любовь! Слезами ослепила.
А если будут видеть хорошо глаза,
Увы, найдут немало недостатков.
[W. Shakespear, Blind Love.].

Анализ причин привлекательности наших партнеров — это не только утомительная работа, на которой настаивают занудные родственники. Это исследование, которое может привести нас к более глубокому знанию самих себя и может защитить нас от горьких последствий, о которых мы будем позже сожалеть. Лучше отойти сейчас, чем потом слепо натыкаться на препятствия в беспомощных попытках притереться друг к другу. Восхищаемся ли мы своими партнерами, потому что похожи на них, или они совершенно другие? Быть похожим — безопаснее, хотя и содержит зерно скучного конформизма. Наличие противоположного темперамента и интересов может привести к бурным отношениям, с потенциалом многих сюрпризов. Уважаем ли мы их за острый интеллект или за практическую сметку? Полны ли они здравого смысла или непрактичные мечтатели? Нравится ли им проводить время вместе, или они начинают скучать через несколько недель совместной жизни? Разве все мы когда-то не восклицали, глядя на пару, которая живет скучно, безрадостно: «Господи, помоги! Надеюсь, что мы никогда не станем такими!». Давайте же вначале убедимся, что в наших партнерах есть многое, что вдохновляет наше развитие, найдем в них богатую золоторудную жилу, разработки которой хватит на всю нашу жизнь.

Нашли в тексте ошибку? Выделите её и нажмите: Ctrl + Enter

Комментарии Тома Гпедхила на песнь песней Соломона, 1 глава. Библия говорит сегодня.



2007–2024. Сделано с любовью для любящих и ищущих Бога. Если у вас есть вопросы или пожелания, то пишите нам: bible-man@mail.ru.