Третья речь Иова к друзьям. 1−40. Иов наказан беспричинно и незаслуженно, так как в прежней своей жизни представлял образец возможной для человека чистоты в нравственном и религиозном отношениях.
Иов 31:1. Завет положил я с глазами моими, чтобы не помышлять мне о девице.
Прежде всего Иов был настолько целомудрен, что избегал прелюбодейных помыслов. Он условился с глазами («завет положил»), через посредство которых проникает в душу развращение (Быт 3:6; Притч 23:33), не бросать нечистых взоров на девицу (Притч 6:25; Сир 9:5:8).
Иов 31:2. Какая же участь мне от Бога свыше? И какое наследие от Вседержителя с небес?
Иов 31:3. Не для нечестивого ли гибель, и не для делающего ли зло напасть?
Иов 31:4. Не видел ли Он путей моих, и не считал ли всех моих шагов?
Побуждением подавлять грех в зародыше служила мысль о наказании («участь», «наследие»; ср. Иов 20:29:27.13) за нецеломудрие (Быт 39:9), которое при представлении о Боге, как всеведущем Судии (ст. 4; ср. Пс 138:2), являлось неизбежным.
Иов 31:5. Если я ходил в суете, и если нога моя спешила на лукавство, -
Иов 31:6. пусть взвесят меня на весах правды, и Бог узнает мою непорочность.
Иову чужда была далее неправда в виде скрытой, замаскированной лжи (евр. «шаве»; ср. Иов 11:11; синодальное — «суета») и обмана (евр. «мирма»). Подобных пороков не может усмотреть за ним самый беспристрастный суд («пусть взвесят... на весах»; ср. Дан 5:27); он выйдет с него непорочным (ср. Иов 1:1:2.3).
Иов 31:7. Если стопы мои уклонялись от пути и сердце мое следовало за глазами моими, и если что-либо нечистое пристало к рукам моим,
Иов 31:8. то пусть я сею, а другой ест, и пусть отрасли мои искоренены будут.
За уклонение от пути указанной Богом правды (Иов 23:11), начинающееся с пожелания глаз (Быт 3:6; 1Ин 2:16), увлекающих душу на путь греха (Притч 23:33), которая в свою очередь воздействует на руки, заставляя их осквернить себя чем-нибудь нечистым («пристало к рукам моим»; ср. Втор 13:17), в данном случае приобретением чужой собственности, Иов готов понести заслуженное наказание. Его посевами должен воспользоваться другой (ст. 8: ср. Иов 5:5; Лев 26:16; Втор 28:30 и д.), а все вообще принадлежавшие ему произведения земли должны быть истреблены. Синодальное выражение «отрасли» передает еврейское слово «цеецаим», которое означает, во-первых, «потомки» (Иов 5:25:21.8, 27.14), во-вторых, «произведения земли» (Ис 34:1:42.5). Судя по контексту, здесь оно употреблено в последнем смысле.
Иов 31:9. Если сердце мое прельщалось женщиною и я строил ковы у дверей моего ближнего, -
Иов 31:10. пусть моя жена мелет на другого, и пусть другие издеваются над нею,
Избегавший прелюбодейных помыслов (ст. I), Иов тем более не виновен в самом прелюбодеянии. Его сердце не прельщалось женою ближнего и он не изыскивал хитрых средств («строил ковы»; ср. Притч 7:12), чтобы осквернить его семейный очаг. Наказанием за это должна была служить утрата собственной жены, превращение ее в рабыню — наложницу другого: «мелет на другого» (ср. Исх 11:5; Ис 47:2).
Иов 31:11. потому что это — преступление, это — беззаконие, подлежащее суду;
Иов 31:12. это — огонь, поядающий до истребления, который искоренил бы все добро мое.
Неизбежность такого наказания объясняется тем, что прелюбодеяние — преступление (евр. «зимма» — грех плоти; Лев 18:17:19.29), подлежащее возмездию по суду Бога (Лев 20:10). По своим последствиям оно — всепожирающий, не знающий границ («поядающий до истребления» — до «аваддона»; ср. Иов 26:6) огонь (ср. Притч 6:26−29; Сир 9:9), сопровождающийся расстройством всего достояния прелюбодея (Притч 5:9:6.35).
Иов 31:13. Если я пренебрегал правами слуги и служанки моей, когда они имели спор со мною,
Иов 31:14. то что стал бы я делать, когда бы Бог восстал? И когда бы Он взглянул на меня, что мог бы я отвечать Ему?
Иов 31:15. Не Он ли, Который создал меня во чреве, создал и его и равно образовал нас в утробе?
Иов никогда не злоупотреблял правами сильного по отношению к своим слугам и служанкам, — не отказывал им в справедливом суде. Побуждением к этому служила боязнь божественного наказания. При всем своем неравенстве, различии в положении, господин и слуга — одинаковые творения Божии, а дети одного Отца небесного, братья между собою (Мал 2:10; Еф 6:9). И Бог не оставил бы без отмщения обидчика своих детей.
Иов 31:16. Отказывал ли я нуждающимся в их просьбе и томил ли глаза вдовы?
Иов 31:17. Один ли я съедал кусок мой, и не ел ли от него и сирота?
Иов 31:18. Ибо с детства он рос со мною, как с отцом, и от чрева матери моей я руководил вдову.
Иов 31:19. Если я видел кого погибавшим без одежды и бедного без покрова, -
Иов 31:20. не благословляли ли меня чресла его, и не был ли он согрет шерстью овец моих?
Не отказывая в помощи разного рода нуждающимся (ср. Иов 22:7), не истощая терпения просящей о помощи вдовы несбыточными обещаниями («томить глаза»; ср. 1Цар 2:33), Иов был покровителем сирот, вдов и бедных. С первыми он делился хлебом, являлся их отцом, вторым с самого раннего периода своей жизни заменял сына и третьих согревал от холода, доставляя одежду (ср. Иов 29:13).
Иов 31:21. Если я поднимал руку мою на сироту, когда видел помощь себе у ворот,
Тем более Иов не был притеснителем сирот («поднимать руку»; ср. Ис 10:32:11.15, 19.16; Зах 2:9), хотя и мог это делать, надеясь на безнаказанность со стороны судей («когда видел помощь себе у ворот»; ср. Иов 29:7), у которых пользовался влиянием (Ibid., ст. 8 и д.).
Иов 31:22. то пусть плечо мое отпадет от спины, и рука моя пусть отломится от локтя,
Насильник, пусть он лишится органа насилия, — руки.
Иов 31:23. ибо страшно для меня наказание от Бога: пред величием Его не устоял бы я.
Насилие было для Иова невозможно: от него удерживался он страхом пред величием Божиим.
Иов 31:24. Полагал ли я в золоте опору мою и говорил ли сокровищу: ты — надежда моя?
Иов 31:25. Радовался ли я, что богатство мое было велико, и что рука моя приобрела много?
Щедрый благотворитель (ст. 17−20), Иов был чужд корыстолюбия, не считал земные сокровища величайшим благом, основою своего благосостояния (ср. Иов 22:25; Пс 61:11; 1Тим 6:17). Поэтому ему была несвойственна радость при умножении богатств.
Иов 31:26. Смотря на солнце, как оно сияет, и на луну, как она величественно шествует,
Иов 31:27. прельстился ли я в тайне сердца моего, и целовали ли уста мои руку мою?
Чуждый служению золоту (Кол 3:5), Иов тем более не может быть обвиняем в настоящем идолопоклонстве, поклонении сияющим, как золото и серебро, солнцу и луне. Он «не прельщался» (ср. Втор 4:19:11.16) их величественным видом и в знак почтения к ним «не целовал руки своей». «Целование руки» — знак почитания у древних. Лукиан представляет индийцев, поклоняющихся солнцу, τὴν χεῖρα κύσαντες περὶ ὁρχὴσεως... Inter adorandum, — замечает Плиний, — dexteram ad osculum referimus.
Иов 31:28. Это также было бы преступление, подлежащее суду, потому что я отрекся бы тогда от Бога Всевышнего.
Обоготворение твари, перенесение на нее тех почестей, которые должны быть воздаваемы только одному Богу, является отречением от Него, подлежащим наказанию преступлением (ср. Втор 4:24:6.15; Нав 24:19; Ис 13:3:48.11).
Иов 31:29. Радовался ли я погибели врага моего и торжествовал ли, когда несчастье постигало его?
Иов 31:30. Не позволял я устам моим грешить проклятием души его.
Верхом добродетелей Иова было доброжелательство по отношению к врагам, исключавшее злорадство при виде их несчастий (Притч 24:17) и пожелание зла при виде благоденствия. Всего этого, особенно призывания на недруга смерти (ст. 30), он избегал, как греха.
Иов 31:31. Не говорили ли люди шатра моего: о, если бы мы от мяс его не насытились?
Иов 31:32. Странник не ночевал на улице; двери мои я отворял прохожему.
Доброжелательство к врагам было проявлением свойственного Иову человеколюбия, простиравшегося на совершенно чуждых ему лиц (странников) и выражавшегося в широком гостеприимстве. Свидетелями этого являются «люди шатра его», — слуги, говорящие, что не было человека, который бы не насытился от его блюд.
Иов 31:33. Если бы я скрывал проступки мои, как человек, утаивая в груди моей пороки мои,
Иов 31:34. то я боялся бы большого общества, и презрение одноплеменников страшило бы меня, и я молчал бы и не выходил бы за двери.
Благочестие и нравственность Иова не были показными. Если бы он, в действительности порочный, скрывал, как Адам (евр. «кеадам»; синод, «человек»), свои проступки (Быт 3:12), то боязнь быть обличенным, вызвать презрение сограждан заставила бы его скрываться, не позволила бы выйти за двери своего шатра (ср. Быт 3:8−10). Но он пользовался почетом и уважением, принимал участие в решении общественных дел (Иов 29:7−10:21−25), следовательно, ему было чуждо лицемерие.
Иов 31:35. О, если бы кто выслушал меня! Вот мое желание, чтобы Вседержитель отвечал мне, и чтобы защитник мой составил запись.
Защитительная речь Иова относится ко всему ранее им сказанному о своей невинности, как скрепляющая, удостоверяющая письмо подпись. «Вот мое желание» еврейскому: «ген тавп», — «вот мой тав», последняя буква еврейского алфавита, употребляемая для засвидетельствования чего-нибудь (Иез 9:4). Представив доказательства своей невинности, Иов желает, чтобы его соперник, т. е. Бог, явился на суд с ним с обвинительным документом. Вместо: «чтобы защитник мой составил запись», буквально с еврейского должно перевести: «и пусть соперник мой напишет свою обвинительную запись».
Иов 31:36. Я носил бы ее на плечах моих и возлагал бы ее, как венец;
В сознании своей правоты Иов не может допустить мысли, чтобы эта «обвинительная запись» доказала его виновность. Наоборот, она послужила бы свидетельством его невинности: восстановила бы его достоинство («носил... на плечах»; ср. Ис 9:6) и честь («возлагал бы ее, как венец»; ср. Зах 6:11).
Иов 31:37. объявил бы ему число шагов моих, сблизился бы с ним, как с князем.
Поэтому Иов отвечал бы Богу, не как робкий, трепещущий при мысли о наказании Адам, а как князь, т. е. смело и безбоязненно («приблизился к Нему, как князь»).
Иов 31:38. Если вопияла на меня земля моя и жаловались на меня борозды ее;
Иов 31:39. если я ел плоды ее без платы и отягощал жизнь земледельцев,
Иов 31:40. то пусть вместо пшеницы вырастает волчец и вместо ячменя куколь. Слова Иова кончились.
Если все сказанное Иовом неверно, если он величайший грешник, наказания которого требует неодушевленная природа (Иов 20:27; Авв 2:11 и д.), — истощенная его жадностью почва (ср. Пс 64:11); если он делал невыносимою жизнь ее прежних владельцев (ср. Иов 22:8), то пусть на него во всей силе падет проклятие, поразившее первого человека (ст. 40; ср. Быт 3:17−18). Пусть он будет, подобно ему, отвергнут Богом.