1(б). «Когда же мы, расставшись с ними, отплыли, то прямо пришли в Кос, на другой день в Родос и оттуда в Патару, и, найдя корабль, идущий в Финикию, взошли на него и отплыли. Быв в виду Кипра и оставив его слева, мы плыли в Сирию, и пристали в Тире, ибо тут надлежало сложить груз с корабля» (Деян 21:1−3). Смотри: он прибыл в Ликию и, отправившись в Финикию и миновавши Кипр, пристал в Тире, «ибо тут надлежало сложить груз с корабля». Это было причиною отбытия в Тир. «И, найдя учеников, пробыли там семь дней. Они, по внушению Духа, говорили Павлу, чтобы он не ходил в Иерусалим» (ст. 4). Смотри, и эти предсказывают ему скорби. По устроению (Божию) они тоже говорят, чтобы кто не подумал, что Павел говорил об этом просто из тщеславия. Здесь опять помолившись, они разлучаются друг от друга. «Проведя эти дни, мы вышли и пошли, и нас провожали все с женами и детьми даже за город; а на берегу, преклонив колени, помолились. И, простившись друг с другом, мы вошли в корабль, а они возвратились домой. Мы же, совершив плавание, прибыли из Тира в Птолемаиду, где, приветствовав братьев, пробыли у них один день. А на другой день Павел и мы, бывшие с ним, выйдя, пришли в Кесарию и, войдя в дом Филиппа благовестника, одного из семи диаконов, остались у него» (ст. 5−8). Прибывши, говорит, в Кесарию, остались у Филиппа, одного из семи (диаконов). «У него были четыре дочери девицы, пророчествующие» (ст. 9). Впрочем, не они предсказывают Павлу, хотя они и пророчествовали, но Агав; а каким образом, послушай. «Между тем как мы пребывали у них многие дни, пришел из Иудеи некто пророк, именем Агав, и, войдя к нам, взял пояс Павлов и, связав себе руки и ноги, сказал: так говорит Дух Святый: мужа, чей этот пояс, так свяжут в Иерусалиме Иудеи и предадут в руки язычников» (ст. 10, 11). Он некогда предсказал голод; он же и теперь говорит: «мужа, чей этот пояс, так свяжут». Пророки изображали будущее видимыми знаками, когда предсказывали о пленении, напр., Иезекииль; тоже сделал и он. То тяжко, что «предадут в руки язычников». «Когда же мы услышали это, то и мы и тамошние просили, чтобы он не ходил в Иерусалим» (ст. 12). Многие просили, чтобы он не ходил, но он не послушал их. «Но Павел в ответ сказал: что вы делаете? что плачете и сокрушаете сердце мое? я не только хочу быть узником, но готов умереть в Иерусалиме за имя Господа Иисуса. Когда же мы не могли уговорить его, то успокоились, сказав: да будет воля Господня!» (ст. 13, 14).
2. Видишь ли? Это предсказывается для того, чтобы ты, услышав слова: «по влечению Духа иду», не подумал, будто он идет по необходимости или подвергся (страданиям), сам о том не зная? Те плакали, а он утешал, скорбя об их же слезах. «Что вы делаете?», говорит, «что плачете и сокрушаете сердце мое?» Никто (не был) любвеобильнее Павла; он огорчался, видя их плачущими, а о собственных страданиях не скорбел. Вы, говорит, обижаете меня, делая это; я разве скорблю? Тогда уже они перестали, когда он сказал: «что вы делаете? что плачете и сокрушаете сердце мое?» О вас, говорит, я плачу, а не о своих страданиях; а что касается до них, то я готов умереть. Но обратимся к вышесказанному. «Ни серебра, ни золота, ни одежды», говорит, «я ни от кого не пожелал: сами знаете, что нуждам моим и нуждам бывших при мне послужили руки мои сии». Следовательно, не в Коринфе только делали это люди, развращавшие учеников, но и в Азии. Впрочем, в послании к Ефесеям он нигде не упрекает их в этом. Почему? Потому что он не терпел нужды. И в послании к Коринфянам говорит: «похвала сия не отнимется у меня в странах Ахаии» (2Кор 11:10). Не сказал: вы не давали мне, но: «ни серебра, ни золота, ни одежды я ни от кого не пожелал», чтобы не показалось, будто от них зависело не давать. И не сказал, что он не пожелал чего-нибудь из вещей необходимых, чтобы опять это не показалось упреком для них, но выражает то, что он по справедливости мог не брать (от них), если еще сам содержал других. Смотри, как ревностно трудился этот человек, беседуя «день и ночь непрестанно со слезами учил каждого из вас». «Во всем», говорит, «показал я вам, что, так трудясь, надобно поддерживать слабых». Этими словами опять привел их в страх; а сказанное значит следующее: вы не можете ссылаться на неведение; я показал вам на деле, как надобно трудиться и действовать. Не сказал, что брать — худое дело, но что лучше не брать: «и памятовать», говорит, «слова Господа Иисуса, ибо Он Сам сказал: «блаженнее давать, нежели принимать». Где же (Господь) сказал это? Может быть, апостолы предали это без письмени, или можно было вывести это чрез умозаключение, так как Он внушал мужество в опасностях, снисхождение к подчиненным, дерзновение в учении, смиренномудрие, нестяжательность. Впрочем, это выше и нестяжательности. Если сказано: «если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим» (Мф 19:21), то не брать ничего и еще питать других — равно ли этому? Таким образом, первая степень, это — отвергать свое, вторая — самому удовлетворять себе, третья — давать и другим, четвертая — не брать, проповедуя и имея власть брать; последнее гораздо выше нестяжательности. Хорошо сказал: «так трудясь, надобно поддерживать слабых» Давать из приобретенного собственными трудами, это — дело сострадания к немощным; а давать из приобретенного чужими трудами — дело не только не доброе, но и неодобрительное. «И, падая на выю Павла», говорит (писатель), плакали. Этим выражается расположение их к нему. Поверглись на выю, обнявшись последним объятием, как вполне восчувствовавшие после речи его любовь и дружбу. Если мы при простом разлучении между собою скорбим, хотя и знаем, что увидимся друг с другом, то, как они могли тогда расставаться с Павлом без горести? Я думаю, что и Павел плакал. «Расставшись», говорит (писатель). Этими словами выражает особенное усилие. «Расставшись с ними»; и не напрасно, — иначе им не выйти бы в море. Что значит: «прямо пришли в Кос»? Значит: никуда не заезжали и не останавливались в других местах. «На другой день», говорит, «в Родос». Смотри, как он спешил. «И, найдя корабль, идущий в Финикию». Может быть, он стоял там; они сели на него, потому что не нашли другого, который бы отправлялся в Кесарию. «Быв в виду Кипра и оставив его слева». Это сказано не без причины, но чтобы показать, что они не хотели и приближаться к нему, а плыли прямо в Сирию: так они спешили «И пристали», говорит, «в Тире: и, найдя учеников, пробыли». Когда уже приблизились к Иерусалиму, то не спешат, а остаются у братий «семь дней». Исчислим все дни. После дней опресночных они прибыли в Троаду в пять дней; потом пробыли там семь, всего двенадцать; потом до Асса, Митилины, Хиоса, Трогиллии, Самоса и Милета, всего восемнадцать дней; затем до Коса, Родоса и Патары — двадцать один; оттуда в пять дней до Тира — двадцать шесть; там пробыли семь, — тридцать три; потом в Птолемаиде один, — тридцать четыре: затем в Кесарии остается больше прочих дней; и оттуда, наконец, ведет их пророк. Таким образом исполняется пятидесятница, которую (Павел) там и проводит. Смотри, когда Дух не воспрещал ему, тогда он слушался (других). Так говорили ему: «не показываться на зрелище», он и не показывался (Деян 19:31), часто выводили его, и он повиновался; опять — бежал чрез окно (Деян 9:25). А теперь, так сказать, целые тысячи просят его и в Тире и в Кесарии, плачут, предсказывают множество бедствий, и не смотря на то, он не соглашается; и притом предсказывали не просто, а по внушению Духа. Если же это повелевал Дух, то почему воспротивились? Потому что не знали, что благоугодно было Духу; а с другой стороны потому, что сами не получили внушения от Духа. Ведь те не просто предсказывали Павлу бедствия, но говорили, что не следует ходить, щадя его. «Проведя эти дни», говорит (писатель), т. е. по исполнении их, — говорит об определенном числе дней, — «и нас провожали все с женами и детьми».
3. Смотри, каково было утешение: опять молятся, и таким образом расстаются. В Птолемаиде они остаются один день, а в Кесарии — несколько. Когда (Павел) услышал, что его ожидает множество бедствий, тогда и отправляется поспешно, не сам себя ввергая в опасности, но почитая это повелением Духа. «После сих дней», говорит (писатель), «приготовившись, пошли мы в Иерусалим» (ст. 15), т. е., взяв необходимое для пути. «С нами шли и некоторые ученики из Кесарии, провожая нас к некоему давнему ученику, Мнасону Кипрянину, у которого можно было бы нам жить. По прибытии нашем в Иерусалим братия радушно приняли нас» (ст. 16, 17). Смотри: Агав не сказал, что свяжут Павла, чтобы не показалось, будто он говорит по соглашению (с врагами), но: «мужа, чей этот пояс». Следовательно, у него был пояс. Не могши уговорить его, они плакали, а потом успокоились. Видишь ли их любомудрие? Видишь ли горячность любви? «Успокоились», говорит, «сказав: да будет воля Господня!». Следовательно, не в церкви. В то время, когда приходили для (рассуждения) о догматах, они приняты были церковью (Деян 15:4); а теперь (жили) у одного старого ученика. Здесь (писатель) говорит о продолжительном времени проповедания; потому, мне кажется, он в Деяниях сокращает здесь несколько лет, повествуя только более нужное. Что значит: «да будет воля Господня»? Господь, говорит, сам сотворит благоугодное Ему. Они успокаиваются и не принуждают, может быть, зная, что была на то воля Божия, и заключая об этом из поспешности Павла; иначе Павел не спешил бы, не попустил бы и Бог, всегда избавлявший его от опасностей. Так они не хотели быть в тягость церкви, когда другой мог принять их, и так они не домогались почестей! «Братия», говорит, «радушно приняли нас». У иудеев было тогда мирное время, и не было войны, как прежде. «Провожая нас», говорит, «к некоему давнему ученику». Этот (ученик) оказал гостеприимство Павлу.
Может быть, кто-нибудь из вас скажет: если бы и ко мне кто-нибудь привел Павла, то и я с охотою и великим усердием сделал бы тоже. Но вот, ты можешь оказать гостеприимство Владыке Павла, и не хочешь. «И кто примет одно такое дитя», говорит (Господь), «тот Меня принимает» (Мф 18:5, 6). Чем менее брат, тем более в лице его приходит Христос. Принимающий великого человека часто делает это из тщеславия, а принимающий малого — чисто для Христа. Можешь ты принять и Отца Христова, и не хочешь. «Был странником», говорит Он, «и вы приняли Меня» (Мф 25:35), и еще: «так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (ст. 40). Если он — верный и брат, то, хотя он не Павел, хотя бы был самый малый, в лице его приходит Христос. Отвори дом свой, прими его. «Кто принимает пророка», сказано, «получит награду пророка» (Мф 10:41). Следовательно, и принимающий Христа получит награду, как принимающий Христа. Не сомневайся в истине слов Его, но веруй; Он сам сказал, что в лице их приходит Он; и, чтобы ты не сомневался в этом, Он определил наказания для непринимающих и почести для принимающих, чего не сделал бы, если бы Он не был сам и почитаемый и оскорбляемый. Ты принял Меня, говорит Он, в жилище свое, Я приму тебя в царствие Отца Моего; ты избавил Меня от голода, Я избавлю тебя от грехов: ты воззрел на Меня связанного, Я покажу тебя разрешенным; ты призрел Меня странника, Я сделаю тебя гражданином неба; ты подал Мне хлеба, Я дам тебе царствие всецело, в наследие и обладание твое. «Приидите», говорит Он, «наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира» (Мф 25:34). Не сказал: примите, но: «наследуйте», что означает полное обладание, как, напр., когда мы говорим: я наследовал то-то. Ты сделал для Меня тайно, Я возвещу явно; сделанное тобою Я считаю милостию, а Мое — долгом. Ты начал, говорит, а Я делаю после тебя и вслед за тобою; не стыжусь исповедать оказанные Мне благодеяния и то, от чего ты избавил Меня, голод, наготу, странничество. Ты воззрел на Меня связанного, и сам не увидишь огня геенского; ты призрел Меня болящего, и сам не испытаешь ни мытарств, ни наказаний. О, поистине благословенны руки, совершающие такие благодеяния, удостоившиеся послужить Христу! Легко пройдут чрез огонь ноги, ходившие в темницы для Христа: не испытают тяжести уз руки, касавшиеся Его связанного. Ты одел (Его) в одежду, и облечешься в одежду спасения: ты был с Ним в темнице, и будешь с Ним в царствии. Он исповедует это не стыдясь, но признавая, что ты призрел Его. Патриарх (Авраам) не знал, что принимает ангелов, и принял их. Устыдимся, увещеваю вас. Он сидел во время полудня, будучи в стране чужой, не имея у себя и пяди земли, будучи странником, и не смотря на то, странник принял странников. Он был гражданином неба; потому он и на земле стал не странником. А мы, не принимая странников, делаемся сами странниками более, чем этот странник. Он не имел дома, шатер служил ему жилищем; но, смотри, как был щедр: он заколол тельца и приготовил печенья; послушай, как был усерден: он сделал это сам и вместе с женою; посмотри и на смирение его: он кланялся и умолял (посетить его, Быт гл. 18).
4. Все это надобно иметь принимающему странников: усердие, радушие, щедрость. Душа странника совестится и стыдится; если не окажут ему крайнего радушия, то он уходит как бы отверженный, и такой прием бывает гораздо хуже, нежели прямой отказ. Поэтому (Авраам) кланяется, приветствует словом, предлагает седалище. Кто мог бы усомниться (в его радушии), видя, как он делал это? Но мы, скажете, не на земле чужой? Если захотим, то можем подражать ему (и здесь). Сколько из наших братий бывает странников? Есть у нас общее церковное жилище, которое мы называем странноприимницею; покажите усердие и вы, сядьте при дверях, принимайте приходящих; если вы не хотите (делать этого) в ваших домах, то помогайте нуждам их иным образом. Но, скажете, разве Церковь не имеет средств? Имеет, но что вам до этого? Когда они питаются от общих церковных имуществ, вам это разве может принести пользу? Когда кто-нибудь другой молится, ты разве не должен молиться? Отчего ты не говоришь: священники молятся, — для чего же молиться мне? Но я, скажешь, подаю тому, кто не может идти туда. Подавай хотя этому, о том мы и заботимся, чтобы только ты подавал. Послушай, что говорит Павел: «должны их довольствовать и не обременять Церкви» (1Тим 5:16). Делай это, как хочешь, только делай. А я не скажу: «не обременять Церкви», но: да не тяготишься ты, потому что своими рассуждениями ты ничего не сделаешь, все предоставляя ей. Потому и учреждено Церковию общее жилище (для странников), чтобы ты не говорил этого. Но, скажешь, Церковь имеет средства, имеет деньги и доходы. Скажи мне: разве она не имеет и издержек? Разве она не имеет ежедневных расходов? Точно так, скажешь. Почему же ты не помогаешь ее скудости? Стыжусь говорить это; впрочем, отнюдь и не принуждаю. Если кто думает, что это говорится для прибытка, то пусть устроит странноприимницу у себя в доме; пусть поставит там постель, трапезу и свечу. Не странно ли: когда приходят воины, то вы имеете для них особые помещения, оказываете великое усердие, доставляете им все, потому что они защищают вас на войне чувственной; а для странников не имеете места, где бы они остановились? Превзойди Церковь. Хочешь ли пристыдить нас? Сделай это; превзойди щедростью; устрой жилище, куда бы приходил Христос; скажи: это — келлия Христова, этот дом назначен для Него. Хотя бы это жилище было и не богато, Он не гнушается. Христос ходит в виде обнаженного и странника, имея нужду только в покрове; доставь Ему хотя это; не будь жесток и бесчеловечен; ты так пламенен в делах житейских, не будь же холоден в делах духовных. Поручи это вернейшему слуге, и пусть он приводит убогих, бедных и бескровных. Говорю это, чтобы пристыдить вас. Следовало бы принимать их в верхней части дома; но, если не хочешь этого, то хотя внизу примите Христа, хотя там, где помещаются мулы, где слуги. Может быть, вы содрогаетесь, слыша это? Но как быть, если вы и этого не делаете? Я увещеваю, я говорю: позаботьтесь об этом. И опять вы не хотите? Сделайте же иначе. Есть много бедных мужей и жен; поставьте правилом, чтобы всегда хотя кто-нибудь из них был у вас; пусть хотя стражем дома будет бедный; пусть он будет для вас стеною и оградою, щитом и копьем. Где милостыня, туда не смеет войти диавол и никакое другое зло. Не будем же оставлять без внимания это благо. Теперь для колесницы назначено место, и для носилок — другое, а для странника-Христа — ни одного. Авраам, где жил сам, там же и принимал странников; и жена его стояла в виде служанки, тогда как они сидели подобно господам. Он не знал, что принимал Христа, не знал, что принимал ангелов; если бы знал, то отдал бы им все. А мы знаем, что принимаем Христа, и не смотря на то не оказываем такого же усердия, какое он, думая, что принимает людей. Но, скажешь, из них есть много обманщиков и неблагодарных. Тем большая будет тебе награда, если примешь их во имя Христово. Если ты уверен, что они обманщики, то не принимай в свой дом; если же не уверен, то для чего осуждаешь без разбора? Потому, скажешь, я и отсылаю их в странноприимницу. Но какое мы имеем оправдание, если и тех, кого не знаем, мы не принимаем, но запираем двери для всех. Пусть будет дом наш Христовым пристанищем для всех; будем просить у них награды, не серебра, но того, чтобы они сделали дом наш пристанищем Христовым; будем ходить повсюду, привлекать к себе, гоняться, как за добычею; здесь мы, скорее сами получаем, нежели оказываем благодеяния. Не повелеваю заколоть тельца; дай хлеб алчущему, одежду обнаженному, покров страннику. А чтобы ты в оправдание свое не говорил, что есть общее жилище церковное, то (скажу): внеси туда, и чрез это ты как бы примешь (бедных) сам; ведь и он (Авраам) получил награду и за то, что было сделано его слугами (Быт 14:14). Так были научены и слуги его; они бегали, и не роптали, как наши, потому что он сделал их благочестивыми. Он водил их на войну, и они не роптали: так они были любомудры! Обо всех он заботился так же, как о самом себе, и как бы говорил, подобно Иову: «я образован также из брения» (Иов 33:6).
Итак, и мы будем пещись о своем спасении, и о слугах своих будем иметь великое попечение, чтобы и они были добрыми и усердными; пусть и слуга наш будет научен, что нужно делать для Бога. Если мы таким образом устроим их, тогда не будет для нас трудна добродетель. Как на войне, если воины благоустроены, то военачальник удобно ведет борьбу, а если этого нет, то бывает напротив; и как на корабле, когда все служащие действуют согласно, то кормчий легко управляет кормилом, — так и здесь, если слуги твои научены добру, то и ты не скоро будешь раздражаться, не будешь огорчаться, гневаться и осуждать. Иногда и сам устыдишься слуг, если они будут достойны, иногда они и помогут тебе и похвалят добрые дела твои. Таким образом всеми ими будет совершаться все благоугодное Богу, весь дом исполнится благословения, и, совершая благоугодное Богу, мы сами получим великую помощь свыше, которой да сподобимся все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
БЕСЕДА 46
«На другой день Павел пришел с нами к Иакову; пришли и все пресвитеры. Приветствовав их, Павел рассказывал подробно, что сотворил Бог у язычников служением его» (Деян 21:18, 19).
Обольщения волхвов служили к большему прославлению апостольских чудес. — Иудейские секты. — Случай с оглашением отроковицы.
1. Этот (Иаков) был брат Господень и епископ Иерусалимский, муж великий и дивный. К нему-то приходит Павел, подобно как и прежде он был послан к нему же; а каким образом, послушай. «На другой день», говорит (писатель), «Павел пришел с нами к Иакову». Смотри, как он чужд гордости. «Пришли и все пресвитеры. Приветствовав их, Павел рассказывал подробно, что сотворил Бог у язычников служением его». Опять рассказывает им случившееся у язычников, не из тщеславия, — да не будет! — но чтобы показать Божие человеколюбие и исполнить их великой радости. «Они же», смотри, «выслушав, прославили Бога»; не стали превозносить Павла и удивляться ему, но прославили Бога, потому что рассказывая он все приписывал (Богу). «Они же, выслушав, прославили Бога и сказали ему: видишь, брат, сколько тысяч уверовавших Иудеев, и все они ревнители закона. А о тебе наслышались они, что ты всех Иудеев, живущих между язычниками, учишь отступлению от Моисея, говоря, чтобы они не обрезывали детей своих и не поступали по обычаям» (ст. 20, 21). Смотри, как скромно и они говорят. Не (Иаков) говорит, как епископ, со властью; но самого (Павла) они делают участником совещания, и тотчас же, с самого начала, как бы извиняются тем, что им не хотелось бы (видеть его обвиняемым). Видишь ли необходимость этого дела. «Видишь, брат», говорят, «сколько тысяч уверовавших Иудеев»? Не говорят: сколько тысяч мы обратили, но: «уверовавших». «И все они», говорят, «ревнители закона». Две причины: множество (уверовавших из иудеев) и образ их мыслей. Если бы их было немного, то и тогда не следовало бы пренебрегать ими; если же их много, — хотя и не все держались закона, — то это — дело важное. Далее и третья причина. «А о тебе наслышались они», говорят, «что ты всех Иудеев, живущих между язычниками, учишь отступлению от Моисея, говоря, чтобы они не обрезывали детей своих и не поступали по обычаям». Не сказали: они слышали, но: «наслышались», т. е. убеждены и поверили, «что ты всех Иудеев, живущих между язычниками, учишь отступлению от Моисея, говоря, чтобы они не обрезывали детей своих и не поступали по обычаям». Сказав это, продолжают: «Итак что же? Верно соберется народ; ибо услышат, что ты пришел. Сделай же, что мы скажем тебе: есть у нас четыре человека, имеющие на себе обет» (ст. 22, 23). Говорят это, как советующие, а не как приказывающие. «Есть у нас четыре человека, имеющие на себе обет. Взяв их, очистись с ними, и возьми на себя издержки на жертву за них, чтобы остригли себе голову, и узнают все, что слышанное ими о тебе несправедливо, но что и сам ты продолжаешь соблюдать закон» (ст. 24). Советуют ему оправдаться не словами, а делом: «чтобы остригли себе голову», говорят, «и узнают все, что слышанное ими о тебе несправедливо, но что и сам ты продолжаешь соблюдать закон». Не сказали: ты учишь, но: «слышанное ими о тебе несправедливо», опять выражая, что они убеждены в том; «что и сам ты продолжаешь», т. е. что сверх того ты и сам хранишь (закон). Не то только нужно было знать, учит ли он других, но и то, соблюдает ли сам. А что, скажешь, если язычники узнают об этом, — не соблазнятся ли они? Как (они могут соблазнится), когда мы — иудейские учители — отправили к ним послание? «А об уверовавших язычниках мы писали, положив, чтобы они ничего такого не наблюдали, а только хранили себя от идоложертвенного, от крови, от удавленины и от блуда» (ст. 25). Этого достаточно для опровержения. Слова их означают следующее: как мы заповедали им это, хотя проповедуем иудеям, так и ты, хотя проповедуешь язычникам, поступай здесь согласно с нами. Павел же, смотри, не сказал: я могу представить Тимофея, которого я обрезал, могу убедить словом; но послушался их и сделал все, — потому что так нужно было. Не то было бы, если бы он стал оправдывать себя, или сделал это так, чтобы никто не знал о том. К устранению подозрения могло служить и то, что он принял на себя издержки. «Тогда Павел, взяв тех мужей и очистившись с ними, в следующий день вошел в храм и объявил окончание дней очищения, когда должно быть принесено за каждого из них приношение» (ст. 26). «Объявив»; так он сам сделал это известным. «Когда же семь дней оканчивались» (ст. 27).
2. Смотри, как много времени он посвящает на это! «Тогда Асийские Иудеи, увидев его в храме, возмутили весь народ и наложили на него руки, крича: мужи Израильские, помогите! этот человек всех повсюду учит против народа и закона и места сего; притом и Еллинов ввел в храм и осквернил святое место сие» (ст. 27, 28). Заметь, как они всегда склонны к мятежу: без стыда кричат среди (храма)! «Ибо перед тем они видели с ним в городе Трофима Ефесянина и думали, что Павел его ввел в храм. Весь город пришел в движение, и сделалось стечение народа; и, схватив Павла, повлекли его вон из храма, и тотчас заперты были двери» (ст. 29, 30). «Мужи», говорят, «Израильские, помогите! этот человек всех повсюду учит против народа и закона и места сего». Что особенно смущало их, именно храм и закон, на то и указываюсь. Между тем Павел, претерпевая все это, не упрекал апостолов, что они были виновниками случившегося с ним: так был он великодушен! «Схватив Павла, повлекли», говорит (писатель), «его вон из храма, и тотчас заперты были двери». Они намеревались убить его, и потому извлекли вон, чтобы сделать это с большею свободою. «Когда же они хотели убить его, до тысяченачальника полка дошла весть, что весь Иерусалим возмутился. Он, тотчас взяв воинов и сотников, устремился на них; они же, увидев тысяченачальника и воинов, перестали бить Павла. Тогда тысяченачальник, приблизившись, взял его и велел сковать двумя цепями, и спрашивал: кто он, и что сделал» (ст. 31−33). Для чего он, намереваясь допросить Павла, приказал связать его двумя цепями? Для того, чтобы укротить ярость народа. «В народе одни кричали одно, а другие другое. Он же, не могши по причине смятения узнать ничего верного, повелел вести его в крепость. Когда же он был на лестнице, то воинам пришлось нести его по причине стеснения от народа, ибо множество народа следовало и кричало: смерть ему! [5]» (ст. 34−36). Что значит: «смерть ему (возьми его)»? У иудеев был обычай — говорить это против тех, кого они обвиняли; так и о Христе они говорили: «смерть ему», т. е. истреби Его из среды живых. А иные думают, что выражение: возьми его значит то же, что у нас по римскому обычаю: посади его под арест. «При входе в крепость Павел сказал тысяченачальнику: можно ли мне сказать тебе нечто?» (ст. 37) Когда несли его по ступеням, он просит дозволения сказать нечто тысяченачальнику, и смотри, как кротко: «можно ли», говорит, «мне сказать тебе нечто?» «А тот сказал: ты знаешь по-гречески? Так не ты ли тот Египтянин, который перед сими днями произвел возмущение и вывел в пустыню четыре тысячи человек разбойников?» (ст. 38)? Этот египтянин был нововводитель и мятежник. Павел оправдывает себя и ответом своим отстраняет это подозрение. Но обратимся к вышесказанному. «Есть у нас», говорят (пресвитеры), «четыре человека, имеющие на себе обет. Взяв их, очистись с ними». Павел не противится этому, но повинуется. Отсюда ясно, что не непременно следовало сделать это (потому они и убеждают его), — а что это было делом предусмотрительности и снисхождения. Это не было препятствием проповеди, потому что они же дали заповедь (касательно язычников). Потому и сам (Павел), устрояя таковое дело, впоследствии укоряет Петра, и делает это не без причины, так как, что сделал он здесь, то Петр там, таясь и держась своего мнения (Гал 2:11−14). Не сказали, что не нужно учить (иудеев) подобно язычникам, или что можно им и не проповедовать, но что должно сделать нечто большее, чтобы они удостоверились, что ты соблюдаешь закон. Это — дело снисхождения, не бойся. И смотри, не прежде убедили его, как изъяснив наперед, что (этого требует) предусмотрительность и польза. В Иерусалиме, говорят, сделать это позволительно. Сделай же это здесь, чтобы тебе можно было делать то и вне (Иерусалима). «Тогда Павел», говорит (писатель), «взяв тех мужей в следующий день»; не медлит, но, показывая свое послушание на деле, тотчас берет тех, с которыми намеревался совершить очищение: так пламенно он разделял эту предусмотрительность! Но как, скажут, азийские иудеи увидели его во храме? Им позволялось быть там в некоторые дни. Смотри, как все это сделалось по смотрению (Божию). Когда (одни) иудеи убедились, тогда нападают (другие); а иначе и те напали бы на него. «Помогите», говорят, «мужи Израильские»; как будто в их руках кто-нибудь такой, кого трудно уловить и удержать, — кричат: «помогите! этот человек всех повсюду учит»; не здесь только, говорят, но «повсюду». Усиливают обвинение из соприкосновенных обстоятельств: «притом», говорят, «и Еллинов ввел в храм и осквернил святое место». При Христе и они приходили туда для поклонения (Ин 12:20); но здесь говорится, что они пришли не для поклонения. «И, схватив Павла», говорит (писатель), «повлекли его вон». Смотри, как они извлекают его вон из храма; они не думали о законах или судилищах, и потому сами стали бить его: так они во всем являются дерзкими и бесстыдными! В это время (Павел) не оправдывался, а после; и хорошо, — потому что тогда они не послушали бы. Для чего они кричали: возьми его? Опасались, чтобы он не убежал. Между тем, смотри, с каким смирением Павел говорит тысяченачальнику. Что же он говорит? «Можно ли мне сказать тебе нечто?» Так он был кроток, так смиренно вел себя везде. «Так не ты ли», спрашивает (тысяченачальник), «тот Египтянин»?
3. Посмотри на злоухищрение диавола. Этот египтянин был обманщик и обольститель; (диавол) и надеялся, прикрываясь им, представить Христа и апостолов участниками в приписываемых ему преступлениях. Но нисколько не успел в этом; напротив, истина стала еще светлее и воссияла блистательнее, не потерпев ничего от козней диавола. Если бы не было обманщиков, и (апостолы) одержали бы победу, тогда иной, может быть, стал бы подозревать. Но если и те являлись, а эти одержали победу, то нельзя не удивляться. Для того и попускается являться тем, чтобы более прославились эти, как и сам (Павел) говорит в другом месте: «дабы открылись между вами искусные» (1Кор 11:19). Подобным образом и Гамалиил говорил: «незадолго перед сим явился Февда» (Деян 5:36). Касательно разбойников (сикарей) одни говорят, что это был род разбойников, получивших такое название от того, что они носили мечи, называемые у римлян сиками (sica). Другие (говорят, что они принадлежали) к одной из еврейских сект.
У (евреев) три главные секты: фарисеи, саддукеи и ессеи, которые называются праведными за чистоту жизни (οσιοι, — отсюда имя ессеев), — и сикариями, потому что они были ревнители (ζηλωταί). Итак, не будем скорбеть о том, что бывают ереси; бывали и лжехристы и злоумышляли против Христа, и прежде этого и после, желая затмить (Его). Но истина не затмевается и сияет везде. Тоже было и при пророках: являлись лжепророки, но (пророки) от сравнения с ними делались более светлыми. Так болезнь уясняет здоровье, тьма — свет, буря — тишину. Эллины не могут сказать, что (апостолы) были обманщики и обольстители, потому что такие люди бывали обличаемы. Тоже было и при Моисее: Бог попустил (действовать) волхвам, чтобы Моисей не был принят также за волхва; по Его попущению они показали всем, до чего может простираться искусство волхвования, а далее обольщать не могли, но сами признали себя побежденными. Обольстители не причиняют нам никакого вреда, но еще делают более совершенными тех, кто захочет быть внимательным. Но, скажете, разве они не разделяют с нами славы? Не у нас, а у людей нерассудительных. Не будем слишком заботиться о славе от людей и пещись о ней больше надлежащего. Мы живем для Бога, а не для людей; наше гражданство на небе, а не на земле; там уготованы награды и воздаяния за наши труды, оттуда ожидаем почестей, оттуда — венцов. О людях же мы должны заботиться столько, чтобы только не ввести их в искушение и не подать им повода (к осуждению). Если же тогда, как мы не подаем повода, они станут без причины и напрасно осуждать нас, то мы должны смеяться, а не плакать. Ты старайся делать добро пред Богом и людьми; если же, при твоем старании делать добро, другой будет издеваться над тобою, нисколько о том не заботься. Примеры тому есть в Писаниях. «У людей ли я ныне», говорит (Павел), «ищу благоволения, или у Бога?» (Гал 1:10); и еще: «зная страх Господень, мы вразумляем людей, Богу же мы открыты» (2Кор 5:11). И Христос о соблазняющихся сказал так: «оставьте их: они — слепые вожди слепых» (Мф 15:14); и еще: «горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо» (Лк 6:26); и еще: «да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф 5:16). Если в другом месте Он говорит: «кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской» (Мф 18:6), то не удивляйся этому; здесь нет противоречия, но напротив, то и другое совершенно согласно между собою. Если (соблазн) зависит от нас, то горе нам; если же не от нас, то ничего. И еще (говорится): горе вам: «имя Божие хулится» (Рим 2:24). Что же будет, скажешь, если я исполняю должное, а другой произносит хулу? Тебе ничего, а ему (горе), потому что хула произнесена им. Но как можно, делая должное, подавать другим повод (к осуждению)? Я представлю вам на это примеры, — но откуда хотите, из настоящего или из прошедшего? В доказательство того, что мы не должны бояться молвы, хотите ли, я укажу на то самое, что мы исследуем теперь? Павел поступал по-иудейски в Иерусалиме, а в Антиохии — нет; он поступал по-иудейски, а другие соблазнялись, но соблазнялись несправедливо. Говорят, что он приветствовал виночерпия и наложницу Нерона. Чего, думаете, не говорили о нем по этому поводу? Но несправедливо. Если бы он склонял их к порокам или к дурным делам, то можно было бы (осуждать); а если к праведной жизни, то за что? Расскажу нечто, случившееся с одним из моих знакомых. Однажды, когда постиг нас гнев Божий, и когда тот был еще весьма молод, и только в сане диакона, во время отсутствия епископа и по беспечности пресвитеров, случилось, что многие тысячи вдруг в одну ночь принимали крещение и были крещаемы все без разбора и ничему не научившись; он вздумал брать этих людей к себе человек по сто и по двести и беседовал с ними не о чем другом, а только о таинствах, что невозможно приступать к ним непосвященным. Когда он делал это, многие думали, что чрез это он домогается власти. Но он не заботился об их мнении; впрочем, более не продолжал делать это, а тотчас перестал. Что же? Он ли был виною соблазна? Не думаю. Если бы он делал это без всякой причины, и притом стал бы продолжать, то я справедливо приписал бы ему такую вину. Когда из-за того, что другой соблазняется, может остановиться дело благоугодное Богу, тогда не должно обращать на него внимания; напротив, когда чрез него мы не поставляемся в необходимость оскорбить Бога, тогда следует позаботиться. Скажи мне: когда мы беседуем и обличаем предающихся пьянству, а кто-нибудь соблазнился этим, неужели я должен перестать говорить? Послушай, что говорит Христос: «не хотите ли и вы отойти?» (Ин 6:67)? Таким образом не следует ни пренебрегать, ни слишком заботиться о слабости других. Не видим ли мы, как поступают врачи? Когда можно, они угождают больным; а когда это угождение может принести вред, то уж не делают послабления. Во всем хорошо соблюдать меру. Многие соблазнялись по случаю оглашения одной благообразной отроковицы, которая и осталась девою, клеветали на нее, поносили и оглашающих. Что же? Неужели из-за этого им следовало прекратить (оглашение)? Нет, потому что они совершали дело отнюдь не противное, но весьма благоугодное Богу. Потому, когда некоторые соблазняются, то мы должны смотреть только на то, справедливо ли это и не послужит ли к нашему вреду. «Если пища соблазняет брата моего», говорит (Павел), «не буду есть мяса вовек» (1Кор 8:13). И справедливо, когда воздержание от ядения нисколько не вредит; если же соблазняются и тем, что я отказываюсь, то уже не следует обращать на него внимания. Кого же, скажешь, может соблазнять это? Многих, как я знаю. Итак, воздержание имеет место тогда, когда оно бывает безразлично; если мы станем смотреть только на одно это (мнение других), то должны будем удерживаться от многого; и напротив, если не станем обращать на них внимания, то погубим многих. Так и Павел обращал внимание на соблазн других; а каким образом, послушай: «остерегаясь, чтобы нам не подвергнуться от кого нареканию при таком обилии приношений, вверяемых нашему служению» (2Кор 8:20): отклонить дурное мнение других не было вредно. Но когда мы поставляемся в необходимость допустить великое зло из-за того, что другой соблазняется, то мы не должны обращать на него внимания. Он сам, а не мы виновны, потому что угодить ему невозможно без вреда. Многие соблазнялись тем, что некоторые верные были погребаемы в храмах, (утверждая), что погребать (здесь) не должно; но несправедливо, потому что от этого нет никакого вреда. Соблазнялись (иудеи), что Петр ел с язычниками; он и угождал им, а тот (Павел) — нет (Гал 2:12). Во всем следует нам, соблюдая заповеди Божии, всячески стараться, чтобы не подать повода к соблазну, чтобы и самим нам не оказаться виновными и сподобиться человеколюбия Божия, благодатию и человеколюбием Единородного Его, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
БЕСЕДА 47
«Павел же сказал: я Иудеянин, Тарсянин, гражданин небезызвестного Киликийского города; прошу тебя, позволь мне говорить к народу. Когда же тот позволил, Павел, стоя на лестнице, дал знак рукою народу; и, когда сделалось глубокое молчание, начал говорить на еврейском языке так» (Деян 21:39, 40).
Речь Павла в узах. — Против корыстолюбцев и хищников. — Вредные последствия нечестивой жизни.
1. Смотри, как (Павел), когда обращает речь к внешним (язычникам), не отказывается пользоваться и их законами. Здесь он указывает на свой город. Подобным образом и прежде он говорил: «нас, Римских граждан, без суда всенародно били и бросили в темницу» (Деян 16:37). На вопрос: «не ты ли тот Египтянин»? он отвечает: «я Иудеянин». Этими словами он тотчас отстранил такое подозрение. Чтобы не подумали, что он только родом иудей, он указывает (этим словом) и на свое вероисповедание, хотя в другом месте называет себя «но подзаконен Христу» (1Кор 9:21). Что же это значит? Неужели Павел говорит ложь? Нет. Что же? Не отвергается ли (Христа)? Да не будет! Он был и иудей и христианин, соблюдая все, что должно было. И веруя во Христа, он более всех повиновался закону; потому и в беседе с Петром говорит: «мы по природе Иудеи» (Гал 2:15). «Прошу тебя, позволь мне говорить к народу». Это — доказательство истины слов его, что он всех приводит в свидетели. Смотри, с какою опять кротостью он беседует. И это также величайшее доказательство его невинности, что он так готов оправдывать себя и решается противостать словом толпе иудеев.
Посмотри на благоразумие этого мужа; посмотри на домостроительство (Божие): если бы тысяченачальник не пришел, если бы не связал Павла, то он не мог бы говорить в свое оправдание, не водворил бы такого безмолвия. «Когда же тот позволил, Павел, стоя на лестнице». Весьма благоприятствовало ему и место, так как он говорил с высоты, и то, что он был связан. Что может сравниться с этим зрелищем, когда Павел говорил, связанный двумя цепями? Как он не смутился, как не смешался, видя столько восставшего против него народа и предстоявшего начальника? Но он наперед дал утихнуть их ярости, а потом начал говорить; и смотри, как мудро. Как он сделал в послании к Евреям, так и здесь. Прежде всего, располагает их к себе родным их языком, потом своею кротостью. На это и указывает (писатель), присовокупляя: «когда сделалось глубокое молчание, начал говорить на еврейском языке так: Мужи братия и отцы! выслушайте теперь мое оправдание перед вами» (Деян 22:1).
Толкования Иоанна Златоуста на Деяния апостолов, 21 глава. Толкование Иоанна Златоуста.
Public Domain.
Общественное достояние.