Толкование Далласской семинарии
Иер 10:1−5. Первые 16 стихов этой главы можно было бы назвать «стихами в скобках» — в том смысле, что ими прерывается пророчество о вавилонском пленении, и содержание их определяется противопоставлением Иеговы, живого истинного Бога, бесполезным идолам. Бог обращается ко всему «дому Израилеву», т. е. и к Северному царству, которое задолго до времени Иеремии было уведено в плен (ассирийцами).
На примере евреев, уже претерпевших наказание за идолопоклонство, Господь стремился показать тем, которые пока еще в своей земле, насколько это было лишено смыла (и лишено его теперь!) подражать путям язычников. И на этих «путях» ставить себя в зависимость от знамений небесных (таких, в частности, как затмения солнца или луны и появление комет), страшась их, как страшатся этих необычных явлений язычники (стих 2).
Устами Своего пророка Иегова стремится убедить иудеев во вздорности («пустоте») языческих «уставов» (обычаев). Следует описание изготовления идолов человеческими руками (стихи 3−5); обточенный столп (стих 5) правильнее читать как «огородное пугало». Бессильны эти «боги» причинить зло, но и добра от них ждать — нелепо.
Иер 10:6−16. Лишь единственный истинный Бог — Иегова достоин благоговейного поклонения (Кто не убоится Тебя? В стихе 7 употреблено именно в этом значении; оно же подразумевается здесь в слове это). Пустое это учение, будто дерево (изготовленные из дерева божки) способно творить зло или добро.
На украшение идолов шло серебро, доставлявшееся из Фарсиса (предположительно находился в южной Испании), и золото, привезенное из Уфаза (полагают, что это одно из названий Офира, «аравийской страны»; 3Цар 9:28; 10:11; 22:48; Иов 22:24; 28:16; Ис 13:12); гиацинт и пурпур (стих 9) — это синий и красный цвета (одежды).
Противопоставление «ненастоящим» языческим богам Иеговы — Бога настоящего (такое значение имеет в стихе 10 слово истина).
Примечательно, что стих 11 — единственный в этой книге, который написан не на еврейском, а на арамейском языке. Арамейский был языком торговцев и деловых людей тех дней. Может быть, упомянутая «подробность» объясняется тем, что Иеремия призывал соплеменников говорить им, «всем этим людям», с коими они вели торговые и прочие дела, о недолговечности их «богов», которые не были «творцами» ни неба ни земли. Устами Иеремии как бы Сам Бог обращается к язычникам на языке, понятном им.
Противопоставление идолам всесильного Творца — Иеговы, Который есть доля Иакова, выражено в тех же самых словах, что в Иер 51:15−19. «О хранилищах ветра» (стих 13); сравните с «хранилищами снега» в Иов 38:22 и толкование на этот стих.
В стихе 14 «безумством» провозглашаются «знания», которыми руководились идолопоклонники: их лишенные духа (в значении «безжизненные») истуканы, которых они сами изготовляют из дерева и выплавляют из металлов, лишь позорят их. Они предаются «делу заблуждения», плоды которого (идолы всяческого рода) исчезнут, когда истинный Бог явит Себя в полноте силы Своей и Своего величия (такой смысл имеет фраза во время посещения в стихе 15).
Бог — действительный Творец всего сущего — назван «долей Иакова» (стих 16) потому, что в известном смысле Он принадлежит народу, Который Сам избрал, и который, в свою очередь, конечно же, принадлежит Ему, чье имя — Господь Всемогущий (Саваоф); эта последняя мысль выражена во фразе жезл наследия Его. (Напомним, что евр. слово, соответствующее русскому «жезл» и означавшее также «посох» (пастушеский), символизировало как понятие царской власти, так и идею пастырства, буквального и духовного.)
Здесь следует заметить, что иудеев, которые, стоя во дворе храма, слушали Иеремию, слова его не слишком убеждали. Ведь они привыкли к тому, что на протяжении долгого времени отцы их совмещали веру в Иегову со служением Ваалу и Астарте, и ничего страшного с ними как будто не случалось. Так что же пугает их этот неуемный человек? И не зря ли цари Езекия и Иосия вводили — под воздействием таких же, как этот, пророков — свои «строгости»! Отчаяние Иеремии, которому дано было проникать в духовную суть вещей и видеть последствия греховных заблуждений во времени, оставалось им непонятным.
Иер 10:17−22. Пророк предвидит вавилонское нашествие и все то, что за ним последует. Смысл стих 17 в том, что населению Иудеи («имеющему сидеть в осаде»; в узком смысле подразумевается Иерусалим) предстоит собирать свои пожитки и готовиться оставить эту землю. Мысль раскрывается в стихе 18.
При более точном переводе стиха 19 в нем яснее проступает идея заслуженности той скорби, которую предстоит нести народу, и которую пророк уже теперь «несет» как один из этого народа.
Грядущее опустошение Иудеи иносказательно представлено в образе «опустошенного шатра», веревки которого порваны, и который оставлен обитателями («детьми») своими (стих 20), так что некому восстановить его и украсить (окончание стиха). В этом повинны пастыри (вожди) народа; они потеряли разум и перестали искать Господа… потому и было рассеяно… все стадо их (стих 21; сравните с Иер 23:1−2 и с Иез 34:1−10).
Те, которые придут от страны северной (халдеи), превратят Иудею в пустыню (стих 22).
Иер 10:23−25. Эту речь Иеремия заканчивает молитвой. Смысл стих 23 в том, что хотя человек сам избирает пути свои и направление в жизни, в конечном счете все оборачивается для него не так, как он хотел бы, если он бросает вызов воле и власти Творца. Признав ненарушимость этого принципа и, следовательно, неизбежность наказания, грядущего на Иудею, пророк как бы от ее имени молит Господа о снисхождении: да не совершится суд Его во гневе… чтобы не умалить (стих 24) народ до «полного ничто» (так ближе к евр. тексту). Да не оставит Он его полностью беззащитным перед теми народами, которые совсем не знают Иегову и которые придут, чтобы истребить (в тексте — пророческое прошедшее) Иакова и опустошить жилище его.