Толкование Далласской семинарии
В. Пророчество о Моаве (глава 48)
Страна Моав лежала на восток от Мертвого моря. От Едома ее отделяла на юге р. Зеред, а от Аммона, на севере, — р. Арнон. Иеремия перечисляет множество моавитских городов, которые будут разрушены по воле Божией. Обращает на себя внимание, насколько система образов, употребляемая им, схожа с той, какую находим в книге Исаии (Ис 16:6−12). Это, возможно, объясняется тем, что слуху иудеев привычны были «устоявшися» образы и словосочетания, к каким прибегали древние пророки, говоря о соседних народах. Поэтому, касаясь «темы язычников», Иеремия «заимствует» это привычное у Исаии, как, впрочем, у Амоса и Софонии.
1. ЗЕМЛЯ МОАВА БУДЕТ РАЗОРЕНА (48:1−10)
Иер 48:1−5. Пророк как бы следует мысленным взором за вражеским войском, стремительно передвигающимся по моавитской земле — от города к городу, оставляя позади себя руины. Неприятель вторгся с севера, моавитяне бегут от него на юг. Нево, о котором говорит Иеремия, — не то же самое, что гора с одноименным названием, с которой Моисею — перед тем, как умереть, — дано было увидеть землю обетованную (Втор 32:48−50).
Так назывался и город, принадлежавший колену Рувимову (Чис 32:37−38), который позднее захвачен был моавитянами. То же относительно Кариафаима: отведенный Иисусом Навином Рувиму (Нав 13:19), он, по прошествии времени, был у него отторгнут моавитянами. Мизгав, возможно, не является именем сообственным, так как означает «крепость»; полагают, что тут подразумевался главный укрепленный город Моава — Кирхарес (Ис 15:1).
Несколько слов относительно Есевона. В годы скитания евреев по пустыне он был столицей Сигона, царя аморрейского (Чис 21:25−30). Есевон был отдан «сынам Рувимовым», которые вновь отстроили этот город (Чис 32:37; Нав 13:17), находившийся на границе их надела с наделом племени Гадова (Нав 13:26). Из письмен на так называемом Моавитском камне (который хранится в Лондоне, в Британском музее) можно понять, что какие-то люди из колена Гада захватили Есевон, но в конце-концов он перешел к моавитянам.
Фраза, звучащая по-русски как в Есевоне замышляют против него зло, в оригинальном тексте построена на игре слов, но смысл ее именно в том, что какие-то люди в Есевоне готовят заговор против Моава. Полагают, что Мадмена — другое название Медевы (Ис 15:2). От гор Моавитских эхом будут отражаться вопли и плач беженцев, которые станут подниматься от города Оронаима (или Хоронаима; Ис 15:5) в Лухит и спускаться встречным потоком в Оронаим (картина хаотического бегства охваченных паникой людей).
Иер 48:6−10. Образ обнаженного дерева в пустыне передает мысль о грядущих оставленности, беспомощности и бесполезности Моава, «избалованного» покоем и славой «от юности своей» (стих 2, 11). Кара постигнет его за то, что залог своей «неуязвимости» он видел в «делах своих» (вероятно, в развитых в стране торговле и ремеслах) и богатстве («сокровищах»). За то и пойдет он в плен. Моав в этой фразе (стих 7) представлен главным богом его — Хамосом. Он не только не сумеет защитить почитателей своих, но и сам вместе со своими священниками и моавитскими князьями сделается пленником.
Ни один город в Моаве не уцелеет, предвидел Иеремия. Под «долиной» здесь, возможно, понимались многочисленные долины, населенные моавитянами, но могла подразумеваться и долина Иорданская на западной границе Моава, тогда как под «равниной» — Трансиорданское нагорье, где размещалась большая часть моавитских городов. Кто бы дал крылья Моаву, восклицает пророк, чтобы он мог улететь от грядущего бедствия! Но нет никого, кто бы спас его, потому что Господь проклянет и того, кто проявит «небрежность» в исполнении дела, угодного Ему, т. е. в данном случае в разорении Моава.
2. И ПОСТЫЖЕН БУДЕТ МОАВ (48:11−17)
Иер 48:11−13. История Моава протекала относительно спокойно. Образ, который Иеремия употребляет для выражения этой мысли, требует объяснения. При изготовлении вина вначале давят ягоды винограда, а потом сок разливают по бутылкам; на древнем Востоке его разливали в мехи и оставляли бродить. В это-то время образуется осадок, или «дрожжи» (оседающие на дно). Чтобы отделить вино от «дрожжей», его через 40 дней осторожно переливали в другие сосуды.
В противном случае вино сделалось бы слишком сладким, загустело и в конце-концов перестало бы быть вином. Этот наглядный урок из винодельческой практики пророк «прилагает» к народу, который проникся самодовольством, «сидя (долгое время) на дрожжах своих» (сравните с Соф 1:12). Моав ни разу не изведал горечи изгнания («не был переливаем из сосуда с сосуд») и в этом (негативном) смысле «не менял ни вкуса ни запаха своего». В сущности здесь выражена глубоко богословская мысль о необходимости страдания! Потому и говорит Господь (устами Иеремии), что пришлет в Моав переливателей (стих 12), которые выполнят свою миссию и завершат ее тем, что опорожнят… и разобьют кувшины его (образ полного разорения).
В стихе 13 уточняется, что кара и позор постигнут моавитян в первую очередь как идолопоклонников (ради Хамоса). При этом пророк проводит историческую параллель (как дом Израилев постыжен был ради Вефиля). Речь идет об одном из двух «золотых тельцов», которым поклонялись в Северном царстве. Израиль возложил на них «надежду свою», установив одного в Вефиле, а другого в Дане (по распоряжению царя Иеровоама; 3Цар 12:26−30). Поклонение тельцам не избавило, как известно, жителей Северного царства от военного поражения и депортации. Подобный же урок предстояло получить Моаву.
Иер 48:14−17. Продолжение мысли о том, что страшная, достойная общего сожаления, участь уготована Моаву Богом.
3. О ГОРЬКОЙ СУДЬБЕ ГОРОДОВ МОАВА (48:18−28)
Иер 48:18−25. Пророк говорит об этом на языке привычных образов. Будет опустошен Дивон, много возомнивший о себе. Жители удаленного от центра города Ароера (находившегося на крайнем юге Моава, у р. Арнон), став у дороги, будут спрашивать у бегущих мимо о причине происходящего. И услышат в ответ, что опустошен Моав… посрамлен и сокрушен (стихи 19−20).
Иеремия перечисляет города, располагавшиеся на Трансиорданском плато. Хотя точное местонахождение не каждого из них известно, пророк, по-видимому, «прослеживал» движение «опустошителей» с севера на юг. Одиннадцать названных им городов, которым предстояло быть разрушенными, очевидно, лишь представляли все обреченные города земли Моавитской, дальние и ближние. Рог и мышца в стихе 25 — два образа, символизировавшие силу Моава, которая будет сокрушена. Ибо так говорит Господь.
Иер 48:26−28. В самодовольстве своем Моав вознесся против Господа, и одним из проявлений этого было его насмешливо-презрительное отношение к Израилю. Гнев, изливаемый Иеговой на избранный Им народ, не давал права соседним народам «качать головой» в его адрес, словно сами они были лучше! В результате Моаву придется самому испить «из чаши ярости Господней» (сравните с 25:15−29). Так следует понимать начало стиха 26 — Напойте его пьяным; в окончании его — образ этого «опьянения». Покидающим свои разоренные города жителям Моава «предлагается» жить на скалах, подобно диким голубям: только там укроются они от своих преследователей.
4. СОКРУШЕНА БУДЕТ ГОРДЫНЯ МОАВА (48:29−47)
Иер 48:29−33. Снова напоминает Господь о дерзкой гордыне Моава (стихи 29−30), которая, однако, не послужит ему «надежной опорой». В самонадеянности своей моавитяне произносят пустые слова: то, что в действительности сделают с этим народом, слова эти никак не выражают.
Вынужденный карать народы, Господь страдает, карая их (это следует из стихов 31−32). В стихе 31 правильнее читать «буду воздыхать». Кирхарес — то же, что Кирхарешт в Ис 16:7, 11; так назывался еще один крупный моавитский город. Образ в начале стих 32 заимствован Иеремией у Исаии (Ис 16:9). Как, впрочем, и все сказанное в стихах 31−33 явно перекликается с Ис 16:8−10. Бог говорит, что вместе с городом Иазером Он будет оплакивать уничтоженный виноградник Севамский. (Иазер находился севернее Севама, или Сивмы.) Моав славился своими виноградниками, и Иеремия, возможно, изображает здесь в образе разоренного виноградника всю эту страну, которая на востоке «доходила» до Аравийской пустыни, а на западе — до Мертвого моря, причем по всей ее территории вились виноградные лозы.
Иер 48:34−39. Есевон, Елеала и Яаца были городами в северной части Моава. Сигор и Оронаим и река Нимрим находились в южной части его. «Третья Егла» (при более точном прочтении — «трехлетняя телица»), по-видимому, является определением к городу Оронаим, как в Ис 15:5 — к городу Сигору (соответствующие толкования). Смысл этого определения в том, что «город» (здесь Оронаим) был крепким и сильным, словно молодая телка, не знавшая еще тягловой работы. В стихе 34 повторение таким образом мысли об опустошении моавитской земли от севера до юга — в наказание за идолопоклонство ее жителей (стих 35).
«Голые головы» и «остриженные бороды» (стих 37) — знак скорби.
Иер 48:40−44. В образе орла (стих 40) представлены кочевые народы, опустошающие Моав. в стихах 43−44 Иеремия прибегает для описания грядущего гнева Божия к тем же образам, что находим у пророка Исаии (Ис 24:17−18).
Иер 48:45−47. Раздел о Моаве Иеремия завершает свободным цитированием древней песни о Есевоне (Чис 21:27−29). В ней шла речь о том, как при царе Сигоне из Есевона вырвалось пламя войны, пожравшее землю Моавитскую. То же произойдет и в скором будущем, хочет сказать пророк. Вот, обессилевшие беженцы остановились у стен Есевона, надеясь на спасение под тенью этого города. Но вышел из Есевона… огонь, который, как и в дни Сигона, пожрет…
Моава и… сыновей его мятежных (последнее слово, возможно, употреблено в том смысле, что моавитяне неприязненно и дерзко относились к евреям). Что подразумевал пророк, «прилагая» к современным ему моавитянам древнюю песнь о Есевоне? Можно предположить такую ситуацию. Надеясь найти спасение за стенами Есевона, моавитяне подошли к этому городу, когда он уже был занят врагами. Вместо спасения, моавитян ждали гибель и плен (стих 46).
Слова бок и темя в стихе 45 могли быть употреблены в аллегорическом смысле, чтобы показать, что не останется в Моаве поселений, включая и те, что расположены на возвышенных местах (на «темени»), которые не достанутся неприятелю. Народ бога Хамоса погибнет. Моавитяне действительно сошли с исторической сцены. Существует предположение, что народ этот был уничтожен наступавшими с востока аравийскими племенами.
Такой вывод некоторые делают из слов пророка Иезекииля в Иез 25:10. Однако, по мнению других исследователей Библии, Иезекииль подразумевал не арабов, а халдеев (т. е. Навуходоносора), обитавших на восток от Моава и Аммона. Это подтверждается и Иосифом Флавием, писавшим в «Иудейских древностях», что через 5 лет после разрушения Иерусалима Навуходоносор покорил аммонитян и моавитян. В стихе 47 читаем, однако, что и Моав будет восстановлен Господом в последние дни. Это выражение обычно ассоциируется со вторым пришествием Христа и Его тысячелетним правлением на земле (Иер 49:39; Дан 2:28; 10:14).