Библия » Библия говорит Библия говорит сегодня

Ефесянам 4 Ефесянам 4 глава

7. Единство и разнообразие в церкви (4:1−16)

В предыдущих трех главах Апостол Павел раскрывал нам вечные цели Божьего плана. Через Иисуса Христа, умершего за грешников и воскресшего из мертвых, Бог творит нечто совершенно новое, не просто новую жизнь для каждого человека и для всего человечества. В мечтах Павел видел величественное зрелище воссоединения некогда разобщенного человечества, творение нового человека.

Теперь же Апостол идет дальше — от общей темы нового общества к теме новых конкретных требований жизни этого общества. Поэтому он переходит от описания к призыву, от того, что Бог сделал (в изъявительном наклонении) к тому, кем мы должны быть и что делать (в повелительном наклонении), от доктрины к обязанностям, «от уверения… к расписанию» [Симпсон. С. 87.], от развивающей мышление теологии к ее земному, конкретному, каждодневному приложению.

Он начинает словами: Итак я, узник в Господе, умоляю вас…

Он учил эфесян, молился за них (1:15−23 и 3:14−19) и теперь их наставляет. Умение учить, ходатайствовать в молитве и увещевать сделают честь любому учителю. Павел же был не просто учителем — здесь, как и в 3:1, он выразительно использует личное местоимение ego, говорящее о его апостольской власти. Рассказывая о себе как об узнике в Господе, он употребляет несколько иную грамматическую конструкцию. Из нее следует, что Павла нужно считать как узником Христа, так и узником ради Христа. Апостол связан с Ним узами любви и хранит верность Его Евангелию. Таким образом, сила его увещевания заключается в его власти как одного из Апостолов Христа и в его пламенном убеждении человека, видящего в перспективе единую Церковь, но находящегося под домашним арестом. Умоляю вас, пишет он, поступать достойно звания, в которое вы призваны.

Какой должна быть жизнь, можно узнать только по природе божественного призвания, которое и определяет ценность жизни. Что это значит? Новое общество, сотворенное Богом, характеризуется двумя основными чертами. Во-первых, это «один» народ, состоящий как из евреев, так и из язычников, единая семья Божья. Во-вторых, это «святой» народ, не похожий на людей из окружающего мира, отделенный (подобно Израилю в дни Ветхого Завета) и принадлежащий Богу. Так как народ Божий призван стать единым и святым, он должен стремиться проявлять единство и чистоту. Единство и чистота — вот две основные черты жизни, достойной божественного призвания Церкви. Апостол обсуждает вопрос о единстве Церкви в стихах 1−16, а вопрос о ее чистоте в 4:17 — 5:21.

За последние пятьдесят лет о единстве Церкви было сказано и написано очень много. История отношения современников к этому вопросу начинается с широко известного «Призыва ко всему христианскому народу», который прозвучал в 1920 году на Конференции Англиканских епископов в Ламбете под председательством Рендола Дейвидсона, архиепископа Кентерберийского. Постепенно движение по воссоединению набирало обороты. Можно назвать два примечательных события: инаугурация Церкви Южной Индии в 1947 году и создание Всемирного совета Церквей в 1948. Начиная с этого времени одни объединенные церкви сменяли другие, но затем движение пошло на убыль. Поэтому чрезвычайно важно свежим взглядом посмотреть на Еф 4:1−16. Это одно из двух классических мест Нового Завета, в котором говорится о единстве христиан (другое относится к Ин 17). Этот отрывок должен помочь нам осознать важность христианского единства и здраво относиться к тем, кто заблуждается по данному вопросу.

Павел выделяет четыре отличительных признака того единства, которого желал бы Бог Своему новому обществу. Вот они:

  1. Оно зависит от милосердия и отзывчивости, ставших чертами нашего характера и поведения (ст. 2).
  2. Оно возникает вследствие единства нашего Бога (ст. 3−6).
  3. Оно обогащено разнообразием наших даров (ст. 7−12).
  4. Оно зависит от нашей зрелости (ст. 13−16).

Теперь мы рассмотрим, почему милосердие, единство, разнообразие и зрелость мы считаем ключевыми словами этой части послания.

1. Единство христиан зависит от их отзывчивости и милосердия (ст. 2)

В начале этой части Павел рисует картину жизни, достойной нашего звания. Он выделяет пять основных качеств, которыми должны обладать люди: смиренномудрие, кротость, долготерпение, взаимное снисхождение и любовь. Он просил Бога, чтобы мы могли стать «укорененными и утвержденными в любви» (3:18), и теперь призывает нас вести такую жизнь. С этого начинает Павел, с этого следует начать и нам. К сожалению, сегодня очень многие отдают предпочтение организационным моментам (они, несомненно, важны), но Апостол вначале говорит о нравственности, и нам должно следовать его примеру. Разумеется, нравственность гораздо важнее, особенно если речь идет о христианском единстве.

В древнем мире смиренномудрие не считалось достоинством человека. Греки никогда не использовали слово «смирение» (tapeinotes с оттенком одобрения или восхищения. Напротив, оно ассоциировалось у них с образом жалкого, униженного, «покоренного раба» [Брюс Ф. Ф. См: Симпсон. С. 88.]. И это продолжалось до тех пор, пока не пришел Иисус, — Он один из всех многочисленных религиозных вождей мира и учителей нравственности указал на ребенка как на образец для подражания.

Более того, Павел использует здесь слово tapeinophrosyne, что означает «смирение разумения», смиренное признание достоинств других людей, смиренномудрие, которое было во Христе и которое привело Его к тому, что Он «уничижил Себя Самого, приняв образ раба» (Флп 2:3−8, это же слово использовано в ст. 3).

Смирение чрезвычайно важно для единства. За любым видом разногласия заметно присутствие гордости, в то время как смирение — это залог согласия. Доказать это на практике не составит большого труда. Есть люди, которые располагают нас к себе с первых же минут общения. Именно они, по нашему мнению, оказывают нам должное уважение. Но есть другая категория людей, высокомерных, к которым мы сразу же начинаем чувствовать неприязнь. Другими словами, тщеславие или его отсутствие может стать ключевым фактором в развитии наших взаимоотношений. Но если вместо того, чтобы искать уважения других (что есть гордость), мы оказываем им почтение, признавая тем самым их Богом данное достоинство (что есть смирение), мы способствуем установлению гармонии в новом Божьем обществе.

Кротость (prates) горячо приветствовалась Аристотелем. Он не любил крайностей и стремился к «золотой середине», видел в praotes качество умеренности, «средство, позволяющее сохранять равновесие между гневом и безразличием» [Баркли. С. 162.]. Слово «кротость» использовалось также для характеристики прирученных животных и потому являлось синонимом не «слабости», а скорее умения сдерживать силу. Это качество сильной личности, которая может быть госпожой себе и слугою другим. Кротость есть «отсутствие склонности утверждать свои права в присутствии Бога или человека» [Финдли. С. 265.]. Это особенно ценно в пастырях, которые также должны использовать свою власть только в духе кротости (1Кор 4:21; 2Тим 2:25).

«Смиренномудрие» и «кротость» образуют естественную пару, ибо «кроткий человек мало думает о своих собственных желаниях, как и смиренномудрый о своей выгоде» [Дейл. С. 215.]. Обоими качествами обладал Господь Иисус, Который говорил: «…ибо Я кроток и смирен сердцем» (Мф 11:29 (praos… kai tapeinos); ср.: 2Кор 10:1).

Третье и четвертое качества также могут считаться парными, ибо долготерпение (makrothymia есть продолжительное терпение, проявляемое по отношению к очень тяжелым людям, которое и Бог во Христе проявил по отношению к нам (напр.: Рим 2:4; 1Тим 1:16). Фраза же снисходя друг ко другу говорит о том взаимном терпении, без которого ни одна группа людей не сможет жить в мире и согласии. Любовь названа последней в череде всех качеств — она объемлет предшествующие четыре и становится венцом добродетелей. «Любить» — значит желать благо другим. Связующие свойства любви отмечаются и в послании к Колоссянам 3:14.

Вот как называются пять основополагающих камней, составляющих фундамент христианского единства. Если их нет, то единство невозможно. Когда же в фундамент взаимоотношений закладывается подобная связка, есть надежда, что видимое единство будет проявлено. Никакое единство не сможет снискать благоволения Божьего, если оно не будет следствием благости.

2. Единство христиан как следствие единства нашего Бога (ст. 3−6)

Даже беглое прочтение стихов 3−6 (некоторые исследователи принимают их за часть христианского гимна или Символа веры, читаемого при крещении) поражает многократным повторением слова «один» — оно появляется 7 раз. Более внимательное прочтение позволяет увидеть, что три раза из семи оно относится к Триединому Богу (один Дух, ст. 4; один Господь, ст. 5, то есть Господь Иисус; и один Бог и Отец всех, ст. 6), а еще четыре связаны с нашей христианской жизнью и говорят о наших взаимоотношениях с Троицей. Это можно выразить тремя простыми утверждениями.

Во-первых, существует одно тело, так как есть только один Дух (ст. 4). Этим Телом мы называем Церковь. Тело Христа (1:23) составляют верующие как из евреев, так и из язычников. Причем своим единством Церковь обязана одному Святому Духу, Который пребывает в ней и животворит ее. Павел об этом пишет так: «Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело, Иудеи или Еллины, рабы или свободные, и все напоены одним Духом» (1Кор 12:13). Таким образом именно один Дух Святой делает из нас одно тело.

Во-вторых, у нас одна надежда, связанная с нашим призванием (ст. 4), одна вера и одно крещение (ст. 5), которые МЫ обретаем потому, что существует только один Господь. Ибо Господа Иисуса Христа мы считаем единственным объектом веры, надежды и крещения всего христианского народа — именно во Христа Иисуса мы уверовали, в Него мы были крещены (напр.: 1Кор 1:13; Гал 3:27) и Его пришествия мы ждем с невыразимой надеждой.

В-третьих, существует одна христианская семья, включающая всех (ст. 6), потому что есть один Бог и Отец… Который над всеми, и чрез всех, и во всех нас. В некоторых манускриптах мы встречаем фразу «во всех вас», где разъясняется, что «все», кому Бог есть Отец, это только «все христиане», а не «все люди» или просто «всё» (то есть вселенная). Армитаж Робинсон называет добавленное местоимение «робким проблеском» [Армитаж Робинсон. С. 93.]. Возможно, так оно и есть. Несмотря на то что в подавляющем числе манускриптов нет этого местоимения, оно представляется мне правильным проблеском. Ибо те «все» над, чрез и в которых Бог есть Отец, и есть Его семья, Его искупленные дети (ср.: 1:2, 17; 2:18−19; 3:14−15).

Итак, мы подошли к повторению трех вышеизложенных мыслей. Сделаем это в порядке, который обычно соблюдается при упоминании Троицы, — один Отец творит единую семью; один Господь Иисус является творцом одной веры, надежды и крещения; один Дух творит одно Тело.

Разумеется, можно пойти и дальше. Вывод будет таким: может существовать только одна христианская семья, только одна христианская вера, надежда и крещение и только одно христианское Тело, ибо существует только один Бог — Отец, Сын и Дух Святой. Недопустимо, чтобы численность церквей превысила число богов. Один ли Бог? Тогда и Церковь всего лишь одна. Можно ли преступить единство Бога? Тогда точно так же можно поступить и с единством Церкви. Единство Церкви нерушимо настолько, насколько нерушимо единство Божье. Вероятность разрушения Церкви не больше, чем вероятность разделения Бога.

Обсуждая этот вопрос в таком суровом, даже догматическом тоне (как, впрочем, поступает и Апостол Павел), легко представить себе мысли читателя. Вы сказали бы мне что-то вроде: «Конечно, заявить, что невозможно разделить Церковь, просто; на самом же деле многим удалось преуспеть в том, что, по вашему мнению, сделать нельзя». Как можно совместить очевидный феномен разобщенности Церкви с библейской настойчивой мыслью о нерушимости церковного единства?

А дело вот в чем. Разница существует не только между «видимой» церковью и «невидимой». Хотя подобное разграничение верно, идея невидимой Церкви (члены которой известны одному лишь Богу) часто искажается теми, кто пользуется ею для избежания членства и ответственности в церкви видимой. Поэтому необходимо напомнить об отличии между церковным единством как невидимой реальностью перед лицом Бога (Который говорит: «У Меня только одна церковь») и церковной разобщенностью как видимым проявлением, которое противоречит невидимой реальности (заставляя нас думать: «На земле сотни разобщенных и соперничающих церквей»). Мы едины, ибо так говорит Бог, и на межденоминационных конференциях и съездах мы все ощущаем наше сокровенное единство во Христе, И все же внешне мы относимся к различным церквам и традициям. Представители отдельных церквей даже не общаются друг с другом, в то время как другие отходят все дальше и дальше от понятия библейского христианства.

Да и сам Апостол признает эту парадоксальную комбинацию единства и разобщенности. В том же самом отрывке, в котором он так ярко подчеркивал неразрывное единство церкви, говорится и о возможной разобщенности. Посмотрите стих 3, которого мы до сих пор не касались. Апостол просит нас сохранять единство Духа в союзе мира [В Синодальном переводе: «единство духа». — Прим. пер.]. Очень странный призыв. Сначала Павел описывает единство церкви как «единство Духа» (подразумевая единство, которое создается Духом) и утверждает, что подобное единство нерасторжимо, как нерасторжим Сам Бог. Тем не менее нас тут же просят хранить его! Что все это значит? Зачем настаивать на сохранении нерасторжимого, причем просить об этом нас, если речь идет о «единстве Духа», которое созидается Им, и, следовательно, Он же несет за это единство всю ответственность?

На подобные вопросы можно дать только один ответ: сохранять церковное единство — значит сохранять видимое единство Церкви. В этом смысл увещевания Апостола — сoхранять взаимоотношения любви (в союзе мира, что значит миром, связывающим нас в единое целое) в том единстве, которое сотворил Бог и которое невозможно разрушить ни человеку, ни демонам. Мы должны показать всему миру, что наши слова о нерушимом единстве никто не вправе считать неудачной шуткой, а лишь истиной и фактом.

Возможно, понять нашу ответственность нам поможет аналогия с человеческой семьей. Давайте представим супружескую пару — мистера и миссис Смит, у которых есть три сына — Том, Дик и Гарри. Все они, несомненно, одна семья — брак и отцовство объединили их. Но со временем члены семьи разъехались. Отец и мать ссорились, несколько лет пытаясь удержать нелегкий мир, стали невероятно далеки друг от друга и наконец развелись. Их три сына также ссорились, сначала с родителями, а потом и друг с другом, и разошлись кто куда. Том уехал в Канаду, Дик — в Южную Африку, а Гарри — в Австралию. Они никогда больше не виделись, не писали и не звонили друг другу и потеряли всякую связь. Более того, каждый из них решил изменить фамилию. Трудно представить себе семью, которая бы пережила более страшное разобщение. Все родственные связи были порваны.

Теперь давайте предположим, что мы — двоюродные братья Смитов. Как бы мы отнеслись к происходящему? Может быть, мы пожали бы плечами, улыбнулись и пробормотали: «М-да… Ну, ничего, они ведь все равно одна семья»? И были бы правы — в очах Божьих, я считаю, они остаются одной семьей. Мистер и миссис Смит по-прежнему муж и жена, родители троих сыновей, которые все еще братья друг другу. Ничто не может изменить единство семьи, которое образовалось благодаря браку и рождению детей. Что делать нам? Попытаться предотвратить трагедию, взывая к неразторжимости семейных уз? Нет, это, пожалуй, не удовлетворило бы ни наш разум, ни наши сердце или совесть. Как же тогда поступить? Разумеется, всем хочется быть миротворцами. Мы бы настояли на том, чтобы Смиты «сохранили единство семьи с помощью мира», призвав их к воссоединению в покаянии и примирении друг с другом.

Вот так и слова о церковном единстве вовсе не служат извинением того, что мы свыклись с трагедией его фактического отсутствия. Напротив, Апостол советует нам сохранять единство Духа, стараясь. Греческий глагол «стараться» (spoudazontes очень важен — он означает, что мы должны «использовать каждую возможность» (НАБ). Он употреблен в форме причастия настоящего времени и подразумевает длящуюся во времени прилежную деятельность. Марк Барт говорит об этом очень живо и образно: «Едва ли возможно совершенно точно выразить ту меру необходимости, которая содержится в греческом глаголе. Не только поспешность и старание, но и удивительная устремленность всего человека, его воли, чувств, разума, физической силы, передается этим глаголом. Повелительный характер причастия в греческом тексте исключает любую пассивность, спокойствие, отношение стороннего наблюдателя или неторопливое прилежание. Вся инициатива передается вам! Немедленно приступайте к делу! Вам нужно сделать это! Я не шучу! Стих 3 несет в себе именно такую смысловую нагрузку» [Барт. С. 428.].

А где, спрашиваю я себя, найти это стремление к единству среди сегодняшних евангельских церквей? Виноваты ли мы, что, по большому счету, мало послушны этой апостольской заповеди?

Для начала предположим, что Павел обращается к какой-нибудь поместной церкви. Христианские связи испорчены соперничеством между группами и отдельными людьми, поскольку им было позволено гноиться в течение нескольких лет. Как изменить такое положение дел? Нужно «стремиться» к любви, единству и миру, прилагая к этому все усилия.

Но послание к Ефесянам, как мы успели заметить, вполне могло быть энцикликой, то есть посланием, адресованным нескольким церквам. Возможно даже, что в городе Эфесе к тому времени было так много христиан, что они собирались в различных домашних церквах. Известно, например, что У Акилы и Прискиллы в доме была церковь, когда они жили в Риме (Рим 16:3−5), и, возможно, это было так и когда они переехали в Эфес (Деян 18:26). Поэтому Павел мог считать необходимым единство как внутри церкви, так и между церквами. Если это так, то его переживания соотносимы и с сегодняшними межцерковными отношениями. Сейчас мы не будем подробно останавливаться на различных типах взаимоотношений между церквами — сейчас мы обсуждаем различия в понимании точных форм или формы выражения христианского единства, которую задумал Бог. Но мы должны стремиться к такому видимому выражению единства, достижение которого никогда бы не умаляло жертвенного основания христианской истины. Христиан объединяет один Отец, один Спаситель и один Дух. Поэтому мы не сможем помочь в достижении желаемого Богом единства, если мы отрицаем доктрину о Троице или если мы лично еще не пришли к познанию Бога-Отца через воссоединительную работу Его Сына Иисуса Христа, силою Духа Святого. Настоящее христианское «единство» в истине, жизни и любви гораздо важнее схем «единства», хотя в идеале последнее должно быть видимым проявлением первого.

3. Единство христиан обогащается разнообразием наших даров (ст. 7−12)

Разница между стихами 6 и 7 потрясающа — стих 6 говорит о Боге как об Отце всех нас, о том, Который превыше всех, через всех и во всех, а стих 7 начинается так: каждому же из вас дана благодать… Так Павел переходит от «нас всех» к «каждому из вас», от единства к разнообразию церкви.

Фактически, Павел видоизменяет то, что он только что написал о церковном единстве. Хотя существует только одно Тело, одна вера и одно крещение, это единство нельзя толковать как безжизненное и бесцветное однообразие. Глупо думать, что каждый христианин представляет собой точное повторение другого, как если бы все мы были продуктом массового производства некоей небесной фабрики. Напротив, единство Церкви, далеко не удручающе монотонное, впечатляет своим разнообразием. Происходит это не только из-за различий культур, характеров и личностей (это правда, но это еще не главное), но и из-за различий даров, которые Христос предназначил для обогащения нашей обыденной жизни.

Стих 7 говорит, что Христова благодать наделяет людей различными дарами. Несмотря на то что Павел не употребляет здесь слова charismata как «дары» (как в Рим 12:6 и 1Кор 12:4), ясно, что он говорит именно о них, так как «благодать» звучит на греческом как charts, а «дары» — charismata. Но важно понять и разницу между ними: «спасительная благодать» — это та благодать, которая спасает грешников и дается всем верующим; «дары» — это благодать, которая помогает народу Божьему служить и дается каждому в различной степени по мере дара Христова (ст. 7). Единство Церкви возможно благодаря charts, то есть Божьей благодати, воссоединившей нас с Ним. Но разнообразием Церкви мы обязаны charismata, Божьим дарам, данным членам церкви.

От этого слова — charismata — произошло прилагательное харизматический. Так называемое харизматическое движение, пусть и противоречивое во многих своих аспектах, Бог, несомненно, использовал для пробуждения многих церквей и многих христиан. Тем не менее мы должны отметить противоречие в определении «харизматическое движение»; было ли оно самостоятельно присвоено его адептами или его присвоили ему другие. Термином «харизматический» нельзя безоговорочно называть какою-либо группу или движение внутри церкви, так как, согласно Новому Завету, вся церковь считается харизматической общиной, — она есть Тело Христа, каждый член которого обладает каким-то даром charisma.

Что же тогда этот отрывок говорит нам о charismata, духовных дарах? В нем говорится о Том, Кто дает нам эти дары, об их свойствах и назначении.

а. Податель духовных даров — вознесшийся Христос (ст. 7−10)

Согласно стиху 7, каждый дар дает Христос. Эта истина усиливается следующим стихом, где цитируется Псалом 67:19: «Ты восшел на высоту, пленил плен, принял дары для человеков».

Псалом 67 звучит как воззвание к Богу, чтобы Он пришел, избавил и укрепил Свой народ, как бывало прежде. Когда-то Бог триумфально шел впереди Своего народа после исхода (ст. 7), так что тряслась земля и гора Синай (ст. 8−9), и цари воинств бежали и рассеялись (ст. 11−14). «Благоволив обитать» на горе Синай (ст. 17), Бог сходит во святилище Свое (ст. 18) и восходит на высоту, ведя пленных за собой. Все описывается очень живо, пожалуй, только перенесение ковчега с Сиона чем-то напоминает триумфальное шествие Яхве в Свою столицу.

Хотя проводимая Павлом аналогия смутна, он оправданно использует этот образ, так как видит в вознесении Иисуса триумф Божий. Христос воссел как победитель одесную Отца, а Его пленниками стали начальства и власти, которых Он поразил и обезоружил.

Но при сопоставлении Псалма 67 и этого места из послания к Ефесянам возникает текстуальная проблема. В псалме утверждается, что Бог воссел на вершине и «принял дары среди человеков» [В Синодальном переводе вместо «среди» стоит «для». — Прим. пер.]. Павел же цитирует это место иначе: «дал дары человекам». Некоторые комментаторы не колеблясь говорят, что Павел изменил слова для того, чтобы достичь своей цели. Например, Д. X. Гольден пишет: «Нет необходимости считать, что изменение произошло случайно». Другие же полагают, что это было «случайной ошибкой при цитировании». Но памятуя об известном отношении Апостола к Писанию оба этих объяснения маловероятны.

Перед началом нашего исследования заметим, что эти два перевода противоречивы не по сути, а лишь формально. Слова всегда переводятся в их связи с контекстом. Нам следует помнить, что после всякой захватнической войны в древнем мире победители всегда собирали дань и раздавали щедрые дары. То, что завоеватели получали от пленных, они предназначали своему народу — награбленное добро раздавалось, добыча делилась. Возможно, что в тексте на еврейском языке подразумевается именно это, ибо глагол можно перевести как «принес», а не как «получил». Интересен также тот факт, что в двух древних версиях этого послания, арамейской и сирийской, это место читается как «дал» — очевидно, такой перевод уже был традиционным.

Заметим еще одно любопытное обстоятельство. Литургическая традиция в синагогах соотносит Псалом 67 с днем Пятидесятницы, еврейским праздником, посвященным поучению Закона. Тогда эти слова Павла, как ссылка на христианскую Пятидесятницу, представляют собой примечательную аналогию — как Моисей получил Закон и дал его Израилю, так и Христос принял Духа и дал Его Своему народу, чтобы написать закон Божий в их сердцах, поручив пастырям (ст. 11) наставлять людей в истине. Еще одним аргументом в пользу того, что «получать» и «давать» связаны друг с другом неразрывно, станут строки из Деян 2:33. Там написано, что в день Пятидесятницы Петр сказал: «Быв вознесен десницею Божию и приняв от Отца обетование Святого Духа, излил то, что вы ныне видите и слышите». Христос мог дать только то, что Сам получил.

Процитировав Псалом 67:19, Павел замечает, что факт вознесения Христова на небеса показывает, что Он и нисходил прежде в преисподние места земли (ст. 9). В силу следующего за этими словами контекста, где говорится, что после вознесения Христос передал дары Церкви, Г. Б. Кард выдвигает предположение, что Его «нисхождение» — это Его «возвращение в день Пятидесятницы с целью даровать Святой Дух Церкви». Но естественное и бесхитростное толкование этих слов предполагает, что Его нисхождение предшествовало Его вознесению, а не следовало за ним. Ранние отцы церкви рассматривали этот отрывок как ссылку на схождение Христа в ад. Они проводили параллель с 1Пет 3:19 («Он и находящимся в темнице духам, сойдя, проповедал») и толковали его как «поражение» ада Христом. Однако, что бы ни значили слова 1Пет 3:19, нам не удастся отыскать ясной ссылки на ад в послании к Ефесянам 4:9. Кальвин (за которым следуют Чарлз Ходж и все комментаторы реформатской традиции), основываясь на словах «восходил на небо» в Ин 3:13, заявлял, что «преисподние места земли» — это родительный падеж приложения или определения, то есть эти слова означают просто «землю», и что нисшествие Христа относится к Его воплощению. НАБ так же трактует это место, замечая, что Христу пришлось сойти «на самый нижний уровень, до самого дна земли». Возможно, более уместно сравнение с глубинами уничижения, в которые пришлось сойти Христу перед Своим пришествием. А может быть, здесь мы видим тень креста и «ощущение преисподних глубин, самой агоний ада», пережитых Христом.

Такое понимание отрывка хорошо соотносится с Флп 2:5−11, где об уничижении, которое перенес Христос, сказано: «…даже до смерти, и смерти крестной». Но последовавшее за этим вознесение Его было «превыше всякого начальства и власти, и силы и господства, и всякого имени», согласно 1:21, и «превыше всех небес, дабы наполнить все» (ст. Ю), или, как в НАБ, «чтобы Он мог наполнить всю вселенную». Следовательно, Павел рассуждает скорее не о нисхождении и восхождении в смысле перемещения в пространстве, а о смирении и вознесении, которое дало Христу вселенскую власть и силу, чтобы Он даровал возглавляемой Им Церкви Духа Святого и Его дары. Все это было сделано для того, чтобы Церковь росла и становилась зрелой.

Если мы акцентируем внимание на Христе, вознесшемся и превознесенном, наполняющем всю вселенную, правящем Церковью и дающем дары, то будет совершенно неправильно считать charismata только лишь «дарами Духа» и приписывать их только Духу Святому или Его проявлениям. Все дары являются также и дарами Христа, а в 12 главе послания к Римлянам они названы дарами Бога-Отца. Поэтому всякий раз, когда мы начинаем разделять Троицу — Отца, Сына и Духа Святого — мы сворачиваем с правильного пути, так как вся Троица действует в любом аспекте церковной жизни.

б. Характер духовных даров чрезвычайно разнообразен

Павел прекрасно выразил эту мысль в 1Кор 12:4: «Дары различны». Нелишним будет чаще вспоминать об этом, ибо сегодня многие люди очень узко понимают слово charismata. Например, кто-то говорит и пишет о «девяти дарах Духа», пытаясь провести очень тонкую аналогию с девятью составляющими плода Духа. Другие чрезмерно заняты, даже одержимы, только тремя самыми эффектными дарами (умение говорить на различных языках, пророчество и исцеление). Кстати, о дарах говорится в пяти местах Нового Завета, где перечисляются по крайней мере двадцать различных даров, некоторые из которых весьма прозаичны и незаметны (например, умение творить дела милосердия, Рим 12:8). Более того, каждый такой список немало отличается от других и содержит свой, так сказать, перечень даров в совершенно случайном порядке. Это убеждает нас не только в том, что ни один из списков не может быть полным, но также и в том, что даже все пять вместе взятые не дают нам исчерпывающего ответа. Наверняка существует еще много даров, о которых просто не упомянули.

В нашем отрывке Павел называет только пять: Христос (autos, «Он», что немаловажно, ст. 11) одних поставил Апостолами, других пророками, иных Евангелистами, иных пастырями и учителями. Слово «Апостол» используется в Новом Завете в трех основных значениях. Однажды это слово применяется по отношению к каждому христианину, когда Иисус говорит: «Раб не больше господина своего, и посланник (apostolos не больше пославшего его» (Ин 13:16). Таким образом, каждого христианина можно назвать как слугой, так и апостолом. Глагол apostello значит «посылать», и каждый христианин послан в мир представителем и свидетелем Христовым, чтобы участвовать в апостольской миссии всей церкви. Но такое значение неуместно в данном случае, ибо здесь Павел говорит лишь об «одних», кого Сам Христос поставил «Апостолами».

Далее, в Новом Завете мы находим упоминание об «апостолах церквей», то есть тех, кого церковь послала либо миссионерами, либо с какой-то другой целью. А вот в третьем значении «Апостолами Христа» была очень маленькая группа людей, состоящая из Двенадцати (включая Матфея, который заменил Иуду Искариота), Павла, Иуды (брата нашего Господа) и, возможно, еще одного-двух человек. Они были избраны лично Иисусом и должны были стать свидетелями воскресшего Господа. Вероятно, именно в этом смысле Павел и использует здесь слово «Апостол», называя его первым в списке даров, как и в 1Кор 12:28 («во-первых Апостолами»). В Послании к Ефесянам Павел употребляет это слово только в этом значении, говоря о себе (1:1) и о других Апостолах как об основании Церкви и об орудиях откровения (2:20; 3:26).

Не стоит смущаться, что в этом смысле сегодня не существует Апостолов. В 1975 году Джон Нобель написал и издал брошюру под названием «Первые Апостолы, последние Апостолы». Цель книг он сформулировал так: «Подъем братьев-христиан на поиски Апостолов для формирования жизни сегодняшней церкви», чтобы они смогли «объединить и освободить армию Божью для осуществления Его цели в это последнее время». Нобель считает, что, умирая, первые Апостолы «оставили после себя вакуум власти, в который вошли недостойные люди», то есть епископы. Он критикует как католицизм, так и протестантизм; первый — за то, что «сосредоточил абсолютную класть в руках одного человека», а второй — за то, что «дал каждому человеку возможность править в церкви». Мы, разумеется, согласны с ним в том, что на протяжении долгой и неоднозначной истории церкви бывали случаи злоупотребления властью, но автор упускает два чрезвычайно важных обстоятельства. Во-первых, те Апостолы, свидетели исторического события воскресения Христа, могли не оставить после себя преемников. А во-вторых, их власть сохраняется и сегодня в Новом Завете, который и есть тот необходимый «апостольский преемник». Даже если сегодня не существует Апостолов Христа, чья власть могла бы сравниться с властью Павла, Петра и Иоанна, все же возможно предположить, что есть люди, выполняющие различного вида апостольское служение, то есть епископы, миссионеры-первопроходцы, служители церкви, странствующие проповедники и т. д.

А что же пророки? И здесь нам необходимо осветить некоторое отличие. Это слово употреблялось в Библии для характеристики человека, который «стоял в совете Господа», слышал и даже «видел» слово Его, говорил «от уст Господних» и пересказывал слово Его «верно». Другими словами, пророком назывался глашатай, или вестник Божий, тот, кто передавал Его откровения. Мы вынуждены согласиться, что в этом смысле сегодня пророков не существует. Никто не сможет провозгласить, что к нему пришло вдохновение, сравнимое с тем, что посещало канонических пророков, или сказать, как они: «Так говорит Господь». Если бы дело обстояло именно так, то нам пришлось бы дополнить Писание их словами и вся церковь должна была бы слушаться их и подчиняться им. Но именно так использует Павел эти слова в данном отрывке — он ставит пророков вслед за Апостолами (как и в 1Кор 12:28 — «во-вторых пророками»), объединяя «Апостолов и пророков» и называя их основанием церкви и преемниками откровения Божьего (2:20; 3:5). Как основание, на котором была построена церковь, пророки не имеют преемников, также, как и Апостолы. Ибо основание закладывалось много веков назад, и мы уже не можем вмешиваться в этот процесс.

Зададимся вопросом — существует ли у кого-нибудь сегодня дар, подобный дару первых учителей церкви? Очень хочется ответить на этот вопрос «да», но тогда нам придется признаться, что мы не представляем себе, в чем этот дар выражается! Кто-то видит в нем особый дар толкования Библии, необычайно глубокое понимание Слова Божьего, чтобы с помощью Святого Духа современные «пророки» могли слышать и принимать Слово, но не как новое откровение, а как свежее понимание старого. Другие трактуют этот дар как тонкое понимание жизни современного мира, наблюдение и объяснение знамений времен наряду с гневным обличением грехов общества и подходящее приложение к таковым слов Писания. Те, кто придерживается этой точки зрения, обращают внимание на социально-политические выступления ветхозаветных пророков. Еще один взгляд на вопрос о пророках заостряет внимание на том влиянии, которое оказывали новозаветные пророки на своих слушателей, убеждая неверующих покаяться в их грехах, а верующим проповедуя «в назидание, увещание и утешение». Эти три взгляда на дар «пророчества» имеют одно общее: главную роль в них играет отношение к Слову Божьему, без которого просто невозможно рассуждать о пророках. Дар этот воспринимается как способность глубокого понимания или текста Библии, или же окружающей ситуации, или того и другого, то есть сочетание аккуратного исследования и уместного приложения к жизни.

Но существует и другой взгляд, взгляд пятидесятников и харизматов. Они считают, что Бог посылает пророков и пророчиц, произносящих Его слово во имя Его под Его прямым водительством. Должен признаться, что лично у меня такие взгляды вызывают немалые сомнения. Люди, делающие такие заявления, редко признают уникальность первых Апостолов и пророков или обилие их преемников с тех пор, как Новый Завет стал доступен церкви. Кроме того, в истории церкви не раз слышались подобные заявления, что вовсе не подкрепляет веру в современный феномен. В некоторых церквах приветствуются такие дары. Но важно помнить, что так называемые «пророческие изречения» всегда имеют ограниченную ценность (они актуальны подчас только для поместной общины и ее членов) и что их необходимо тщательно исследовать и проверять Писанием, учитывая при этом и характер говорящего. Важно понимать, что регулярное, систематическое, обдуманное изучение Библии гораздо важнее для назидания народа Божьего.

Вслед за Апостолами и пророками Павел упоминает евангелистов. Это существительное появляется в Новом Завете всего лишь три раза (здесь; в Деян 21:8, где говорится о Филиппе; и во 2Тим 4:5, где говорится о Тимофее). Глагол же «благовествовать» используется часто и означает деятельность по распространению Евангелия. Так как все христиане обязаны свидетельствовать о Христе и о Его Благой вести всегда, когда у них есть подходящая возможность, дар «евангелиста» (данный лишь немногим) видится несколько иначе. Он может быть даром евангельской проповеди или способностью объяснять Евангелие неверующим ясно и доступно, или желанием помогать робким и боязливым людям посвятить себя Христу. А возможно, дар благовестника может включать в себя все сразу. Этот дар каким-то образом должен быть связан со служением благовестия, будь то массовая проповедь Благой вести, личное свидетельство, благовестие через телевидение, радио, кино, литературу и т.д. Сегодня ощущается большая нужда в талантливых благовестниках, которые изберут новые пути для развития своих дарований, пропитав широчайшие прослойки неверующего общества верой во Христа.

Так как определенный артикль не повторяется дважды в выражении иных пастырями и учителями, то, вероятно, эти два существительных говорят об одном и том же служении. Кальвин так не думал, полагая, что права наказания, проведения таинств, увещевания и назидания церкви принадлежат только пастырям. Ясно, что пастыри (то есть «пастухи»), которые призваны заботиться о Божьем стаде, исполняют это повеление, «окормляя» его, то есть обучая (ср.: Ин 21:15−16; Деян 20:28; 1Пет 5:2). Возможно, кто-то заметит, что если каждый пастырь должен быть одаренным служителем слова Божьего (будь то для общины или для отдельных людей), все же не каждый учитель-христианин может быть также и пастырем (так как такой человек может преподавать в какой-нибудь школе, но не в церкви).

Оглядываясь назад, мы замечаем, что все пять даров так или иначе связаны со служением назидания. И хотя сегодня нет ни Апостолов, ни пророков в первоначальном смысле этого слова, у нас есть благовестники, проповедующие Евангелие, пастыри, заботящиеся о стаде, и учителя, толкующие и объясняющие Слово. Конечно, и в них сегодня ощущается нужда, ибо нет ничего более необходимого для созидания церкви Божьей, чем одаренные свыше учителя. И все же интересно, ощущалась ли когда-нибудь эта нужда в большей степени, чем сегодня. В отдельных регионах третьего мира наблюдаются великие «народные движения». В некоторых случаях целые деревни и племена принимают Христа, а уровень роста членов церкви превышает уровень рождаемости. Но этот радостный факт несет с собой и проблемы: недавно принявшие крещение — это духовные дети, а если так, то они склонны к ошибкам и прегрешениям и почти беззащитны перед лжеучениями, кроме того, они нуждаются в изучении Слова Божьего. В некоторых случаях, поверите вы или нет, миссионеры пытаются приостановить поток обращенных. «Ради всего святого, — молят они Бога, — не давай нам больше, ибо мы не знаем, что делать с теми тысячами, которые у нас уже есть». Поэтому я убеждаю моих друзей-харизматов, некоторые из которых кажутся мне озабоченными менее важными дарами, поразмышлять, не являются ли слова Павла «ревнуйте о дарах больших» (1Кор 12:31) призывом молить о даре преподавания. Именно назидание позволяет расти церкви, и именно в учителях сегодня ощущается наибольшая нужда.

Еще один важный вопрос поднимается в стихе 11. В нем не упоминаются ни пресвитеры-епископы, ни дьяконы (о которых говорится, например, в Флп 1:1 и 1Тим 3:1, 12), а тем более трехчинный порядок — епископы, пресвитеры и дьяконы, — который развился ко второму веку и широко распространен в христианстве сегодня. Почему о них не упоминается? Может быть, мы оказались на более ранней стадии развития церкви, чем та, которая отражена в пастырских посланиях? И кстати, стоит ли различать должности официального служения в церкви (епископы, пресвитеры и дьяконы) и боговдохновенное служение, утверждаемое Христом (апостолы, пророки, евангелисты, пастыри и учителя)? Пожалуй, нет. Отделять «официальное» от «боговдохновенного» или «чины» служителей от «даров» служителей — неправильно и опасно. Из пастырских посланий становится ясным, что существуют Богом данные официальные служения или чины служителей (для нас сейчас не важно, из двух или трех ступеней они состоят). Тимофей должен был избрать и рукоположить пресвитеров и дьяконов для каждой церкви. Но по каким критериям он их избирал? Отчасти он должен был быть уверенным в целостности их морального облика, отчасти — в их доктринальной правоте, их дарах (например, «учителей», didakticos (1Тим 3:2). Трудно представить, что церковь может выбрать, подготовить и рукоположить тех, у кого нет соответствующих даров от Бога. Рукоположение на пастырское служение в любой церкви должно включать в себя, кроме молитвы о благословении Святого Духа, по крайней мере, следующее: 1) всеобщее признание того факта, что Бог призвал и одарил данного человека; 2) публичное обещание этого человека быть послушным призванию и использовать свой дар во благо другим. Таким образом, нам не следует разделять то, что было соединено Богом. С одной стороны, церкви нужно признавать те дары, которые Бог дает людям, и всенародно свидетельствовать об этом и поддерживать их в служении. С другой же стороны, не стоит допускать гротесковой ситуации, когда церковь направляет для служения и вручает власть людям, у которых нет на это ни Божьего призвания, ни дара. Дар и положение, божественное дарование и церковное благословение неотъемлемы друг от друга. На мой взгляд, Павел показывает это, упоминая о даре «пастырей и учителей» в списке даров Христа Своей церкви, так как дело рукоположенных пресвитеров — пасти и наставлять стадо Христово. Не стесняясь в выражениях, Кальвин пишет: «Безумцами можно назвать тех, кто, пренебрегая назиданием церкви, надеется быть совершенным во Христе, как это делают фанатики, претендующие на обладание секретными откровениями Духа, и гордецы, заполняющие время частными чтениями Писания и считающие, что не нуждаются в служении церкви» [Цит.: Ходж. С. 230. Ср.: Кальвин. Установления, IV. 3, 4.].

в. Цель дарования духовных даров — служение

В 12 стихе Павел разъясняет, почему Христос даровал эти дары Своей Церкви. В первом издании ПНВ (1946) переводится это место так: для оснащения святых, для дела служения, для созидания тела Христова. Из этого перевода следует, что Христос преследовал три цели. По-моему, Армитаж Робинсон первым из комментаторов настоял на том, что этот перевод ошибочен: «Второе из этих трех предложений, — писал он, — нужно понимать как зависящее от первого, а не… как сопутствующее ему» [Армитаж Робинсон. С. 99.]. Другими словами, первую запятую («роковая запятая» [Маккей. С. 185.]) — у которой «нет лингвистической силы, но которая имеет несомненное экклесиологическое значение» [Там же.] — ставить не нужно. Если ее оставить, мы сталкиваемся с «печальным результатом», потому что «в этом случае стих говорит, что не все святые, а только особые служители призваны исполнять «дело служения» и сообща «созидать тело». Этот перевод «имеет своего рода аристократический, а лучше сказать, клерикальный и экклесиологический привкус. И тогда происходит отделение (общей массы) «святых» от (высшего класса) должностных лиц церкви»

[Марк Барт. Первая цитата: Разрушенная преграда. С. 165. Вторая и последующие: Ефесянам, II. С. 477−484.].

Если же эту запятую убрать, окажется, что у Христа было только две цели дарования даров церкви: одна первоочередная, а другая — конечная. Его первоочередной целью было «совершение святых для дела служения» (ПНВ, 2 издание, 1971) или лучше так: «совершать народ Божий для работы по служению Ему» (НАБ), а конечной целью становится «созидание тела Христова».

Выражение «совершать народ Божий» имеет огромное значение для истинного понимания христианского служения. Слово «служение» (diakonia означает здесь не работу пастырей, оно скорее используется для описания служения так называемых прихожан, то есть всего народа Божьего. В этом заключается неопровержимое доказательство того, что Новый Завет рассматривает служение не как прерогативу клерикальной элиты, но как привилегию всех христиан. Слава Богу, что в наше время это библейское представление о служении «каждого члена» твердо соблюдается в церкви.

Это вовсе не значит, что не должно быть никакого отдельного пастырского служения, скорее этот принцип утверждает характер служения. Исходя из новозаветной концепции, пастырю совсем не нужно держать все служение в своих собственных руках, подавляя любую инициативу других. Пастырь — это тот, кто помогает и поддерживает весь народ Божий, чтобы этот народ смог раскрыть и развить свои лучшие качества, используя свои дары. Его наставление и подготовка направлены на «совершение» народа Божьего, пастырь должен быть слугой, работать активно, но смиренно, сочетая свои дары со служением окружающему миру, наполненному отчуждением и болью. Таким образом, пастырь не сосредоточивает все служение в своих руках, а активно содействует росту других.

Какую модель церкви выбрать нам? Традиционная модель представляет собой пирамиду, где вершина — пастырь, в то время как прихожане образуют нижние ряды. Это совершенно небиблейский образ, ибо в Новом Завете нигде не говорится об одном пастыре с понятливым и послушным стадом. В Евангелии мы встречаем пастыря, присматривающего за всем стадом, где каждая «овца» несет свое служение. Не лучше выглядит и сравнение церкви с автобусом, в котором пастырь сидит за рулем, а все остальные, сидя на местах пассажиров, мирно дремлют позади него. По Библии церковь показана Телом Христа, где каждый член выполняет определенную функцию. Хотя эта метафора вполне может быть отнесена к поместной церкви (в смысле одного — но очень важного — служения среди многих), она не может применяться в отношении иерархии или своего рода главенствующего клерикализма, который сосредоточивает все служение в руках одного человека и не предоставляет народу Божьему его собственного права на служение.

Я видел, как проходит служение по такой схеме. Это была американская Епископальная церковь, находящаяся под влиянием харизматического движения. На обложке их воскресного бюллетеня я прочитал имя старшего пастыря, преподобного Еверетта Фуллнома, и младших пастырей и помощников. Следом за этим значилось: «Служители: все собрание». Это выглядело несколько необычно, но, несомненно, по-библейски.

Итак, первоочередная цель Христа дать Своей Церкви пастырей и учителей заключалась в том, чтобы в служении словом совершенствовать весь народ Божий; конечной целью всего этого было созидание всего Тела Христова, церкви. Ясно, что все Тело будет расти только тогда, когда все его члены будут использовать Богом данные дары. Эти дары полезны и тем, кто верно использует их в своем служении, и тем, кто принимает их, — церковь становится здоровой и зрелой. Если шестнадцатый век восстановил принцип «священства всех верующих» (каждый христианин через Христа получает возможность прямого общения с Богом), то, быть может, двадцатый восстановит принцип «служения всех верующих» (каждый христианин получает от Господа привилегию служить другим людям).

Таким образом, все духовные дары даются для служения — в этом их цель. Их нельзя использовать только для своего блага, но для пользы всех, а именно, для служения другим людям. Каждый дар из списка charismata в Новом Завете подчеркивает эту мысль. «Каждому дается проявление духа на пользу» (1Кор 12:7). При сравнении их (Павел достаточно ясно говорит, что некоторые дары «выше», или «больше», нежели другие (1Кор 12:31)) становится понятным, что их важность определяется степенью, в которой они «поучают» или созидают церковь. Вот почему дары преподавания так важны, ибо ничто не созидает церковь так, как это делает истина Божьего Слова.

Итак, мы увидели, что превознесенный Христос наделяет церковь дарами, что Его дары разнообразны по характеру, что дары преподавания обладают первостепенной важностью и что цель даров — «совершение» народа Божьего на служение для созидания Тела Христова.

4. Единство христиан требует полноты роста (ст. 13−16)

Апостол продолжает рассуждать о значении фразы созидать тело Христово. Понятно, что это длительный процесс, ведущий (что выражено тремя богатыми по содержанию фразами) к единству веры и познания Сына Божия, в мужа совершейного, в меру полного возраста Христова. Вот та цель, к которой Церковь однажды придет.

Так как глагол приходить буквально означает «прийти на встречу» (katantad и так как первая и третья часть этого предложения относятся непосредственно к Христу («Сын Божий» и «Христос»), Марк Барт считает, что и во второй части говорится о Христе. Он переводит ее как «Совершенный Человек» и изображает Церковь в виде невесты Христа, которая идет на встречу со своим Женихом в момент Его триумфального появления [Барт. Ефесянам. С. 484−496.]. Версия привлекательна, и, конечно, она согласуется с дальнейшим развитием образа жениха и невесты в 5:25−27. С другой стороны, это сравнение выглядит несколько притянутым, ибо то, к чему мы все «придем» или чего «достигнем», есть не просто «Сын Божий», а «единство веры и познания Сына Божия». Другими словами, цель Церкви — не просто Христос, а полнота ее роста в единстве, которое придет от познания, доверия и возрастания во Христе.

Интересно, что, с одной стороны, церковное единство непреходяще и уже дано, но, с другой стороны, его еще требуется «сохранить» (ст. 3) и достигнуть (ст. 13). Оба глагола приводят нас в недоумение. Если единство уже существует как некий дар, то зачем к нему приходить? Наверное, следует вспомнить, что если единство необходимо хранить видимо, то нам должно прийти к его полноте. Есть степени святости, есть и степени единства. А ведь мы стремимся к полному единству, и оно возможно лишь благодаря полной вере и познанию Сына Божьего. Единство не может возрастать без христианской веры и познания. Напротив, чем больше мы познаем и доверяем Сыну Божьему, тем больше мы возрастаем в единстве друг с другом, которое Ему угодно.

Эта полнота единства также сравнивается с мужем совершенным. Некоторые трактуют это выражение как описание христианина, растущего в полную меру возраста Христова, что, безусловно, отражает новозаветную идею. Но в данном контексте эти слова относятся ко всем христианам как к некоей совокупности — Церковь представлена как единый организм, Тело Христа, и она должна возрастать. Павел рассматривает ее как одного нового человека, созданного Богом (2:15), и ждет от него зрелости. Один новый человек должен прийти к полному возрасту, то есть к мере полного возраста Христова, к той полноте, которой обладает и наделяет других Иисус Христос.

Хотя на первый взгляд кажется, что в этот общинный процесс вовлекается вся церковь в целом, ясно, что успех этого процесса зависит от полноты роста каждого ее члена, поэтому-то Павел и говорит: дабы мы не были более младенцами (ст. 14). Разумеется, уподобляться детям можно в смирении и невинности (Мф 18:3; 1Кор 14:20), но не в невежестве и непостоянстве. Непостоянные дети сравнимы с маленькими лодочками в бушующем море, которые полностью зависят от ветра и волн. Павел рисует яркую картину. Мы словно видим, как кораблик носится туда и обратно (klydonizomenoi, от klydon, бурные воды, буря), «подбрасываемый вверх и вниз волнами» (АГ), и увлекается (peripheromenoi, то есть «поворачивается под действием изменяющегося ветра» [Армитаж Робинсон. С, 183.]. По-видимому, Платон использовал это слово для обозначения паруса типа марс или топ, что дало повод Е. К. Симпсону дать таким людям прозвище «юла» [Симпсон. С. 97−98.]. НАБ переводит это предложение как «колеблемый волнами и подверженный влиянию любых порывов нового учения». Незрелые христиане никогда ни в чем не уверены и не могут прийти к одному убеждению, на их мнение зачастую влияет последний ими слышанный проповедник или последняя прочитанная книга, поэтому они становятся легкой добычей любой причуды богословов. Они не могут противиться лукавству человеков (kybia, что буквально значит «игра в кости», то есть «плутовство») или хитрому искусству обольщения.

В противоположность доктринальному непостоянству, что есть признак незрелости, мы должны (ПНВ), общаясь в любви, возрастать всецело в Того, Который есть глава Христос, из Которого все тело, составляемое и совокупляемое посредством всяких взаимно скрепляющих связей, при действии в свою меру каждого члена, получает приращение для созидания самого себя в любви (ст. 15−16).

Не стоит рассматривать эти стихи как иллюстрацию богодухновенного взгляда на анатомию и физиологию человека. Апостол учит нас вовсе не тому, как устроено тело человека — он говорит о росте Тела Христова, хотя и использует некоторые термины, встречающиеся у древнегреческих медиков (например, у Гиппократа и Галена). «Мы почти видим, как Павел обращается к «врачу возлюбленному», о чьем присутствии он сообщает нам в сопутствующем послании (Кол 4:14), перед тем как осмелиться говорить об анатомических связках, «взаимоскрепляющих весь аппарат» человеческого тела» [Армитаж Робинсон. С. 104.]. Согласно представлениям Павла, главный орган — это голова, «в» которую мы все возрастаем (ст. 15) и «из» которой тело растет, «при действии в свою меру каждого члена». В переводе Марка Барта четко подчеркнута руководящая роль Главы, Христа: «Он действует, составляя и скрепляя все тело. Он обеспечивает поддержку телу при помощи всех связей в нем, в соответствии с нуждами каждой отдельной его части. Он создает тело так, что оно возрастает в любви» [Барт, Ефесянам, II. С. 426.].

Перейдем теперь к вопросу о том, как церковь возрастает в «полную меру возраста». Очевидно, Павел знает ответ на этот вопрос: она растет благодаря истине и любви. Увлекаясь все больше лжеучениями, мы обрекаем себя и церковь на нескончаемое младенчество (ст. 14). Мы ощущаем сильную потребность в «истине», передаваемой нам в «любви» (ст. 15), ибо именно «в любви» возрастает и созидается церковь (ст. 16). Павел призывает уравновесить эти две составляющие. «Излагая истину в любви» — далеко не лучший перевод этого выражения, так как греческий глагол вовсе не указывает на то, что мы должны «говорить». Буквально этот глагол значит: «храня, исполняя истину, живя истиной (aletheuontes в любви». Слава Богу, что и в сегодняшней церкви есть те, кто не считается ни с чем ради защиты и сохранения истины Божьей. Но иногда таким людям явно недостает любви. Когда им где-то чудится ересь, их ноздри расширяются, мышцы напрягаются и блеск неотвратимой битвы появляется в их глазах. Ничто не приносит им такого удовлетворения, как борьба. Другие совершают иную ошибку — всеми силами они стараются сохранить братскую любовь, но для этого им приходится поступаться основными истинами откровения. И те, и другие ведут себя не по-библейски: истина становится жесткой, если не смягчается любовью, а любовь становится вялой и бесформенной, если не укрепляется истиной. Апостол призывает нас воспитывать в себе и то, и другое, что не так уж трудно для наполненных Духом верующих, так как Дух Святой — «Дух истины», а Его первый плод — «любовь» (напр.: Ин 14:17; Ин 15:26; Ин 16:13; Гал 5:22). Нет другого пути к зрелому христианскому единству, кроме этого.

Заключение

Какой же Павел видит церковь? Новое Божье общество должно являть благотворительность, единство, разнообразие и полноту возраста — все это есть характеристика «жизни, достойной призвания», к которой и призвал нас Господь, вести которую умоляет нас и Апостол (ст. 1).

Чем больше мы соглашаемся с мнением Павла, тем сильнее проявляется наше несогласие с экклесиологическим статус кво. Некоторые из нас слишком консервативны, слишком самодовольны, всегда готовы согласиться с существующим положением вещей и сопротивляются всяким переменам. Другие же слишком радикальны, желая вовсе обойтись без каких-либо учреждений. Но нам необходимо ясно понять принципы того нового общества, которое Бог хочет видеть в образе церкви, и тогда нас уже не удовлетворит обычный порядок вещей или частичное решение проблем и мы станем молиться и трудиться ради полного обновления церкви.

Одни ищут решение в создании объединяющих структур, но, по всей видимости, не отдают себе отчета в том, что церковь должна стать по-настоящему зрелым организмом с чертами смирения, кротости, долготерпения, прощения и любви. Павла не заботило создание этих объединений, он начинал и заканчивал любовью (ст. 2, 16).

Другие делают ударение на факте единства церкви как на богословской концепции, четко отпечатавшейся в их сознании, но не видят ничего аномального в существующей разобщенности, противоречащей их богословию.

Третьи одержимы идеей единообразия церковной жизни и литургии, хотя она скучна, утомительна, бесцветна, монотонна и мертва. Они никогда не замечали того разнообразия служений, которые могут обогатить и вдохнуть свежую струю в каждого члена Тела Христова.

Четвертые думают, что церковь должна находиться в статическом состоянии, и вполне удовлетворены тем, что количество членов общины и ее программы неизменны. Они и не предполагают, что церковь может расти через благовестие или благодаря совершенствованию каждого христианина.

Подобные благодушие и самодовольство недостойны церковного призвания. Апостол рисует перед нами совсем другую картину углубляющихся взаимоотношений, радуется видимому проявлению единства христиан и его восстановлению в случае утраты, активному служению каждого члена церкви, постоянному росту в истине и любви ее членов в меру полного возраста Христова. Нам необходимо всегда следовать этому библейскому идеалу — только тогда мы заживем достойной жизнью.

8. Новые одежды (4:17 — 5:4)

Далее Апостол описывает нормы, регулирующие жизнь нового Божьего общества или, иначе говоря, жизнь, достойную Божьего призвания. Павел утверждает, что мы, названные «одним» народом, должны взращивать единство в своих рядах. Звание же «святых» обязывает нас бороться за чистоту, и эта чистота представляет собой такое же неотъемлемое качество народа Божьего, как и единство.

Как и предыдущий раздел, посвященный единству церкви, эту часть своего письма (посвященную чистоте церкви) Павел начинает подтверждением своей власти и авторитета Апостола Христова.

Стих 1. Итак я, узник в Господе, умоляю вас… Стих 17. Посему я говорю и заклинаю Господом…

Слово Господом значит «именем Господа» (ББВ), Автор утверждает, что пишет им со властью Господа Иисуса. Перевод НМВ подчеркивает эту мысль: «Я говорю вам это и настаиваю на этом в Господе».

Основная мысль Павла ясна: вы не должны более жить подобно язычникам, чтобы вы более не поступали, как посту пают прочие народы. Апостол, конечно же, делает слишком общий вывод. Не все язычники были (и есть) настолько распущены, как он их описывает. И все же наряду с типичной христианской жизнью существует и жизнь, характерная для язычников, и по своим принципам они фундаментально отличаются друг от друга. Читатели Павла знали это по опыту: они сами были язычниками и все еще жили в языческом окружении. Но им больше не следовало так жить, даже если все вокруг продолжали поступать по-прежнему. Когда-то они были язычниками и поэтому жили как все язычники; теперь же они христиане и должны жить по-христиански. Они стали другими людьми, следовательно, и поступать они должны по-другому. Новый статус членов Божьего нового общества обязывает их соблюдать новые нормы жизни, а значит, и вести себя по-другому.

Раскрывая эту тему, Апостол Павел начинает с обсуждения доктринального основания новой жизни (4:17−24), а затем показывает, как применять свои знания на практике (4:25 — 5:4).

1. Доктринальное основание (4:17−24)

Читателям было необходимо сразу уяснить разницу между тем, кем они были, когда были язычниками, и тем, кто они такие сейчас, — разницу между их старой и новой жизнью. Только тогда могли они понять богословское основание этой перемены.

Сразу же заметим, что Апостол считает очень важным ударение, которое он ставит на идее о важности интеллектуального фактора в жизни каждого человека. Описывая язычников, Павел рассказывает о суетности ума их, добавляя, что они помрачены в разуме и отчуждены от Бога по причине их невежества. Он говорит об их пустом, помраченном разуме и невежестве. А произошло это потому, что они стали черствыми, безнравственными и чрезвычайно нечестивыми. Верующие же «познали» Христа, «услышали» Его, «научились» у Него, поступая во всем согласно «истине» во Христе Иисусе. Помрачению и невежеству язычников Павел противопоставляет истину Христову, познанную христианами. Писание ясно свидетельствует об извращающей силе невежества и заблуждения и о силе истины, способной освобождать, облагораживать и очищать.

а. Жизнь язычников (ст. 18−19)

Почему же языческий ум помрачился, если Бог есть свет, постоянно идущий к человечеству через Его творение, а небеса и земля провозглашают славу Его? Все дело в ожесточении сердца их, говорит Павел. Он использует слово porosis, о корнях и истории которого Армитаж Робинсон дает большой и исчерпывающий комментарий [Армитаж Робинсон. С. 264−274.]. Poros был «родом мрамора»; врачи называли этим словом «мозоль» или вид «костного образования на суставах». Таким образом, глагол рдгоип означал «окаменевать», «становиться нечувствительным», а также (если речь шла об органах зрения) «слепнуть». Но, по мнению Робинсона, это слово не подразумевает нечувствительность вследствие «упрямства» — это скорее «умственное отупение, а не ожесточение воли». Он приводит восемь случаев употребления этого слова в Новом Завете и делает заключение: «Его всегда можно перевести как отупение или притупление восприятия, равное моральной слепоте. С другой стороны, контекст никогда не подчеркивает именно прямое значение «твердости» — такой смысл иногда кажется даже неуместным» [Там же. С. 267.]. Таким образом, переводя этот стих, Армитаж Робинсон (вместе с АВ) останавливается на слове «слепота», как на «наименее уязвимом» варианте.

Но несмотря на тщательность своего исследования, Армитаж Робинсон не смог склонить на свою сторону переводчиков и комментаторов (конечно, Мк 3:5 [где Иисус «воззрев на них с гневом, скорбя об ожесточении сердец их»] говорит о своевольном отступничестве людей). Возвращаясь к нашему тексту, заметим, что НАВ переводит его так: «…их разумение отвердело, подобно камню», ББВ использует слово «упрямый», а Д. X. Голден комментирует: «Аморфность язычников выглядит своевольной и преступной …и появляется потому, что они сознательно отвергали свет морали, теплящийся в их разуме и в их совести» [Голден. С. 317.]. Библия не разграничивает «сердце» и «разум», так как понятие «сердце» включает в себя нашу способность мыслить и понимать. Но между «невежеством», с одной стороны, и «ожесточением» или «упорством», с другой, есть существенная разница.

Если поставить выражения Павла рядом, внимательно рассмотрев их логическую взаимосвязь (особенно то, что оба связываются частицей dia — «по причине»), то можно увидеть, как Павел рисует гибельные пути зла. Все начинается с упорного отвержения известной человекам истины Божьей. Сначала приходит невежество, затем ожесточение сердца, помрачение в разуме, что впоследствии приводит к отчуждению от жизни Божьей. Бог отвернулся от них, потому что они, дошедши до бесчувствия, в конце концов предались распутству так, что делают всякую нечистоту с ненасытимостью. НАВ гласит: «Ничто не останавливает их стремления удовлетворить свои скверные желания». Ожесточение сердца ведет сначала к помрачению разума, затем к омертвению души под судом Божьим и наконец — к отчуждению от жизни. Потеряв чувствительность, люди теряют всякий самоконтроль. Именно такую последовательность приводит Павел в Рим 1. Сравнительные таблицы помогут нам это увидеть:

Послание к Римлянам 1:18−32

Послание к Ефесянам 4:17−19

Стадия 1: Упорство

18 …человеков, подавляющих истину неправдою porosis.
18 …по причине… ожесточения сердца их.
21 Но как они, познавши Бога, не прославили Его, как Бога.
28 … они не заботились иметь Бога в разуме.

Стадия 2: Помрачение

21 … они… осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце.
17 … суетность ума.
22 …обезумели.
18а …помрачены в разуме.
28 …превратный ум.
186 … по причине невежества …их.

Стадия 3: Смерть или суд

24 … то и предал их Бог.
26 Потому предал их Бог.
28 … то предал их Бог.
18 … отчуждены от жизни Божией.

Стадия 4: Отчуждение

Бог предал их:
24 … нечистоте.
26 … постыдным страстям.
27 … срамным делам.
28 … делать непотребства.
19 Они, дойдя до бесчувствия, предались распутству (aselgeia, что значит публичный непристойный, постыдный поступок) так, что они делают всякую нечистоту с ненасытимостью.

б. Христианская жизнь (ст. 20−24)

В переводе ПНВ не достаточно ярко высвечен контраст с предыдущими стихами выражения «но, что касается вас» (humeis de или «вы же» (НМВ), заключенный в начале ст. 20: но вы не так познали Христа. Языческому ожесточению, помрачению и отчуждению Павел противопоставляет целую программу обучения христианской морали. Он использует три идущих параллельно выражения Рядом с упоминанием об «истине, которая во Христе». Основу их составляют три греческих глагола. Это глаголы познать, услышать и научиться:

  • «вы… познали Христа» (ст. 20, emathete)
  • «вы слышали о Нем» (ст. 21а, ekousate)
  • «в Нем научились» (ст. 216, edidachthete)

Это замечательные слова. Они «рисуют образ некой школы» [Барт. Ефесянам, II. С. 504.] и говорят о той ученической подготовке, которую — и Павел об этом знал — проходили верующие Эфеса. Согласно первому утверждению, сам Христос составляет сущность христианского учения. Подобно тому как благовестники «проповедуют Христа» (2Кор 4:5), их слушатели познают и «принимают» Его, предание о Нем (Кол 2:6). Но какого Христа они познают? Не просто Слово, ставшее плотью, уникальным Богочеловеком, Который умер, воскрес и царствует. Гораздо больше. Из контекста следует, что мы должны проповедовать господство, царство или правление праведности, которое Он принес, а также добиваться соблюдения всех моральных требований новой жизни. Христос, Которого познали эфесяне, открыл им мерила и ценности, полностью отличавшиеся от принципов их прошлой языческой жизни.

Кроме того, Христос одновременно выступает сущностью учения («вы познали Христа») и Сам учит («вы слышали Его»). ПНВ дает такое прочтение этой фразы: вы слышали о Нем, хотя в оригинале нет никакого предлога. Павел утверждает, что через голоса учителей-христиан ученики в действительности слышат голос Христа. Таким образом, когда кто-то дает четкие моральные наставления в библейском духе, можно сказать, что Христос учит о Христе.

И наконец, они в Нем научились. Это значит, что Иисус Христос, наставник и учитель, и есть тот контекст, та атмосфера, в которой даются наставления. Если Иисус Христос в одно и то же время представляет собой и наставника, и объект, и окружающую среду преподаваемого морального учения, то мы можем уверенно сказать о таком учении, что оно истинно христианское. Ибо истина во Иисусе. Изменение в тексте Его титула «Христос» на человеческое имя «Иисус» сделано умышленно. Исторический Иисус и есть воплощение той истины, которую Он провозглашал (Ин 14:6).

Но почему истина заключена «во Иисусе»? Если помрачение язычников приводит к распутству и нечистоте, то какова же та истина, которая освобождает христиан и ведет их к праведности? Ответ на этот вопрос дается в следующих стихах (22−24). «Познать Христа» — значит понять акт нового творения, который стал возможен благодаря Его помощи, и, как результат этого творения, познать совершенно новую жизнь. Мы словно снимаем обветшавшие одежды нашей старой человеческой природы и облачаемся в чистые одежды нового человека, воссозданного по образу Божьему.

Когда же это происходит? ПНВ может серьезно сбить нас с толку, переводя глаголы, стоящие в неопределенной форме, глаголами в повелительном наклонении и таким образом изображая наставления Павла читателям как новые заповеди: отложите вашу ветхую природу… и облекитесь в новую (ст. 22, 24). Но такой перевод неверен, в основном, по двум причинам. Во-первых, в параллельном отрывке послания к Колоссянам (3:9−10) глаголы стоят в форме причастия. А это значит, что христиане в Колоссах сделали это уже во время своего обращения: «…совлекшись ветхого человека… и облекшись в нового». Во-вторых, если слова Еф 4:22, 24 читать как повеления, тогда повеление в ст. 25 становится какой-то бессмыслицей: Посему, отвергнув ложь… Безусловно, это «посему» как бы продолжает развитие темы и едва ли может стать согласующим звеном одной заповеди с другой: «Отложите ветхую природу… и облекитесь в новую… Посему отвергните ложь». Параллельное место в послании к Колоссянам, с другой стороны, весьма логично, так как оно строит повеление настоящего времени на уже происшедшем факте. Там говорится: «Отложите все: гнев, ярость, злобу… совлекшись ветхого человека… и облекшись в нового» (3:8−10). Поскольку мы уже сняли ветхую природу, совершив покаяние, называемое обращением, нам теперь можно повелеть отложить все дела, относящиеся к этой старой и отвергнутой жизни. В Еф 4, как и в Кол 3, следует усматривать ту же зависимость. Глаголы «совлекать» и «облекать» — это не две новые заповеди, которые Апостол адресует своим читателям, а старые, которые он передал им, когда сам был с ними, и о которых он сейчас только напоминает. Разумеется, эти заповеди составляют часть той самой «истины в Иисусе», которую они слышали и познали. Поэтому нам следует изменить знаки препинания и поставить в концу 21 стиха вместо точки двоеточие или слово «а именно», чтобы читать так: «Вы не так познали Христа! — потому что вы… в Нем научились, так как истина в Иисусе, а именно тому, что вам следовало совлечься ветхой природы… и облечься в новую…» ДБФ хорошо отражает эту последовательность: «То, что вы познали, заключалось в совлечении… и облечении…» То же самое мы видим и в НАБ: «Неужели вы… не научились истине, которая в Иисусе? — тому, что, оставляя свою прошлую жизнь, вы должны отложить ветхую человеческую природу».

Чему же научились эфесяне? Они усвоили, что понятие «христианин» означает, с одной стороны, радикальное изменение, или «обращение» (как обычно называется человеческая сторона этого события), и, с другой, — «новое творение» (Божественная сторона). Это значит, что необходимо отречься от своего старого «я», нашей падшей человеческой природы, и принять новое естество, или облечься во вновь сотворенную природу. Два состояния, старое и новое, Павел представляет нам с помощью слова «человек»: «ветхий человек», которого мы «совлекаемся», и «новый человек», в которого мы облекаемся. Чарлз Ходж так объясняет выбор Павла: «То, что здесь Павел называет «ветхим человеком», в других местах подразумевает его самого, как, например, в Рим 7:14 : «Я плотян»… или обозначает «плоть», как в Гал 5:16,. И слово «человек» употреблено потому, что описываемое принадлежит нам с вами» [Ходж. С. 259−260.]. Наше ветхое «я» и наше новое естество резко контрастируют друг с другом: «Мы призваны стаскивать с себя свою извращенную природу как запачканную одежду, но от нас также требуется облекаться в нашу новую природу, подобную одеждам светлым. И так же, как первая описывается в виде ветхого человека, дряхлого, увечного и склонного к извращению, так и последняя отождествляется с новым человеком, исполненным, подобно Богу, силы, красоты и энергии», т.е. созданным по Его образу [**].

Павел сравнивает образы обоих «человеков». Ветхий человек находится в процессе деградации, он катится вниз к распаду и исчезновению — новый же был создан по подобию Божьему. Ветхий жил в плену у похотей, неконтролируемых желаний — новый был сотворен в праведности и святости.

Вожделения ветхого человека были обольстительными — праведность же нового — истина. Так тление и созидание, страсть И святость, обман и истина противопоставляются друг другу, показывая абсолютную несовместимость старого и нового — того, кем мы были в Адаме, и того, кто мы есть во Христе.

А в центре контрастного описания ветхой и новой природы человека стоит ст. 23 с пожеланием обновиться духом ума. Греческий глагол в этом стихе употреблен в форме настоящего времени, в отличие от глаголов в форме аориста в ст. 22 и 24. Это означает, что помимо решительного отказа от ветхого человека и принятия нового сущностью христианской жизни становится ежедневный и, безусловно, постоянный процесс обновления мировоззрения. И если деградация язычников начинается с помрачения в разуме, то христианская праведность зависит от постоянного обновления ума нашего.

Во всем этом учении божественное и человеческое чудесным образом соединяются. Павел вовсе не говорит о том, что после происшедшей в нас перемены мы можем сами возродиться. Еще никто никогда не давал самому себе жизни, да и сама мысль эта нелепа. Новая природа, которую мы принимаем, —это Божье творение, не наше. И все же, когда Бог вновь творит нас во Христе по Своему подобию, мы содействуем Ему. Мы «совлекаем» нашу ветхую жизнь, отвращаясь от нее, и «облекаемся» в жизнь новую, сотворенную Им, принимая ее с радостью. Одним словом, новое творение (то, что делает Бог) И покаяние (то, что делаем мы благодаря благодати) всегда вместе и неразделимы.

Все это было известно эфесянам и другим христианам Асии. Они твердо знали о природе и о будущем нового творения, о новой жизни — это была часть «истины в Иисусе», которую они познали. Они не просто знали как «совлекаться» и «облекаться» в новое — они сделали это, и это произошло еще при их обращении. Последующее их крещение было символическим отображением этой истины, так как в первые века при крещении использовались белые облачения (ср.: Гал 3:27). Теперь же в послании Павел лишь напоминает им о том, что они уже познали и сделали.

Эти стихи помогут нам четче понять два доктринальных основания христианской святости, описанные Павлом. Они подобны двум корням — сначала мы переживаем новое творение, а затем, как следствие, приобретаем новый разум, который постоянно обновляется. Более того, все это органически взаимосвязано: наше новое творение дает нам новый разум, а наш новый разум, в свою очередь, осознает значение нового творения. А раз мы теперь сотворены по образу Божьему, в нас происходит полное отторжение ветхой, падшей природы и благодарное облачение в новую природу.

Посему, продолжает Павел, «каждый должен отвергнуть…» (ст. 25, НМВ). Значит, коли вы отбросили свое старое «я» раз и навсегда, вам теперь нужно отбросить все привычки вашей прежней жизни. Ваши новые поступки должны полностью соответствовать поступкам того человека, которым вы стали. Как мы заметили ранее, метафора (о «совлечении» и «облечении») заимствована из области одежды. Поговорим об этом подробнее.

Одежда, которую мы носим, зависит от той «роли», которую мы играем. Например, отправляясь на свадьбу, мы одеваемся так, на похороны — совсем иначе. Я, конечно, понимаю, что молодежь на Западе сейчас носит только джинсы. И все же в большинстве случаев члены общества умеют выбирать одежду, соответствующую событию. Стиль одежды многих людей также определяется их работой — солдаты и продавцы одеваются по-разному, у судей есть специальное облачение, в котором они выходят на заседания суда. Это относится и ко многим другим служащим, и уж тем более — к заключенным в тюрьмах. Но когда мы меняем роль, мы меняем и одежду. Когда заключенные выходят на свободу (сыграв одну роль и принимаясь за другую), они меняют и то, что носят («совлекаясь» тюремной робы и «облекаясь» в обычную одежду). Подобным же образом и солдат, демобилизовавшийся из армии, снимает армейскую форму и меняет ее на другую одежду. Также и мы, избавляясь в новом творении от ветхой человеческой природы и облекаясь в новую, должны отложить все старые принципы и правила жизни и принять новые: наша новая роль потребует от нас новой одежды, наша новая жизнь — новой этики поведения.

2. Шесть примеров (4:25 — 5:4)

Интересно наблюдать, как плавно и постепенно Павел переходит от сухих теологических вопросов (о двух типах человека, о Христе, Которого мы познали, о новом творении) к тонкостям христианского поведения. Апостол начинает разговор об истине, о необходимости контролировать свой гнев, о честности в работе и вежливой речи, о прощении, любви и даже о самоконтроле в сфере секса. Все эти темы очень насущны. Но прежде чем мы перейдем к этим шести конкретным примерам, отметим три общие черты.

Во-первых, все шесть примеров взяты из области взаимоотношений человека. Святость — это не какое-то мистическое состояние общения с Богом, которое не имеет никакого отношения к другим людям. Нельзя быть хорошим в вакууме — для этого необходимо общество. Кроме того, «все упоминаемые в этих стихах свойства представляют собой аспекты того самого единства в церкви, которое составляет главную заботу автора и которое тот разъясняет. Этому вопросу Павел отдает предпочтение… ведь перечисленные аспекты зла, которых следует избегать, разрушают гармонию человеческих отношений» [Гольден. С. 320.].

Во-вторых, в каждом из примеров отрицательные моменты уравновешены положительными заповедями. Недостаточно лишь совлечь с себя ветхие одежды — необходимо переодеться в новые. Недостаточно прекратить лгать, красть и терять терпение по поводу и без повода, нужно еще научиться говорить правду, трудиться и проявлять доброту ко всем людям.

В-третьих, в основе каждого примера лежит теологический принцип, который подразумевается или прямо называется, так как в учении Иисуса и Его Апостолов доктрина и этика, вера и поступки всегда взаимосвязаны.

а. Не говорите лжи, а говорите истину (ст. 25)

Посему, отвергнувши ложь, говорите истину каждый ближнему своему, потому что мы члены друг другу.

Заметим, что греческое слово «ложь» (topseudos — это не просто абстрактная неправда. Возможно, Павел ссылается здесь, как и в Рим 1:25, на «ложь идолопоклонства». Поскольку его читатели уже отвергли это главное заблуждение язычества — основной симптом суетного и помраченного ума (ст. 17−18) — Апостол настоятельно рекомендует им оставить также и всю «незначительную» ложь и говорить истину [Финдли. С. 292.]. Конечно же, простое молчание, удаление от лжи мало полезно без активного высказывания правды. Последователи Иисуса (в Котором есть истина, ст. 21) должны быть известны в своем обществе как честные, надежные люди, на слово которых можно положиться. Дело в том, что говорящий с нами человек — не просто наш ближний, которого мы должны любить по заветам Писания. На самом деле мы члены друг другу, то есть в церкви наши взаимоотношения еще более тесные. Павел соотносит это положение с доктриной о церкви как о едином Теле (ст. 12−16), подразумевая, что «любая ложь — это удар по жизненно необходимым органам Тела Христова» [Маккей. С. 213.]. Дружба строится на доверии, а доверие основывается на правде, поэтому ложь подрывает изнутри любую дружбу, в то время как истина укрепляет ее.

б. Не выходите из себя, но убедитесь в том, что ваш гнев праведен (ст. 26−27)

«Гневаясь, не согрешайте» — это цитата из Пс 4:5. Вероятно, это выражение представляет собой еврейскую идиому, которая, отчасти допуская гнев, ставит ему пределы, но никоим образом не оправдывает его. В английском языке перевод ее звучит так: «В гневе своем не греши» (НМВ). И все же этот стих признает существование такого понятия, как христианский гнев, равно как и то, что очень мало христиан испытывают или выражают его. Разумеется, когда нам не удается сдержаться, мы перечим Богу, вредим себе и этим способствуем распространению зла.

Писание ясно говорит о существовании двух типов гнева: праведного и неправедного. В ст. 31 гнев выступает как одно из многих неприятных явлений, которое мы должны «отвергнуть». Очевидно, и в этом стихе подразумевается гнев неправедный. Но в 5:6 нам говорится о гневе Божьем, который обрушится на непослушных, на «детей противления». А мы знаем, что Божий гнев праведен; таким же был и гнев Иисуса (Мк 3:5). Следовательно, есть некий праведный и истинный гнев, о котором народ Божий узнает от Бога и от своего Господа Иисуса.

Пожалуй, в нашем мире необходимо чаще проявлять христианский гнев. Бог никогда не идет на компромиссы. Если же Бог ненавидит грех, то и Его народ должен ненавидеть его; и если зло вызывает гнев Божий, то это зло должно вызывать гнев и у нас. Сталкиваясь с вопиющим злом, мы должны возмущаться и негодовать, а не быть толерантными и апатичными. «Ужас овладевает мною при виде нечестивых, оставляющих закон Твой» (Пс 118:53). Какой же еще реакции на зло можно ожидать от тех, кто любит Бога?

Примечательно, что Апостол упоминает о гневе в письме, посвященном Божьему новому обществу любви, в том абзаце, где говорится о гармоничных взаимоотношениях. А все потому, что настоящий мир вовсе не образец умиротворенной удовлетворенности. «Ссылаясь на слово, подобное этому, — комментирует Е. К. Симпсон, — настоящий миротворец мог бы взять на себя роль нарушителя мира как священную обязанность» [Симпсон. С. 108.].

Нам следует помнить также о нашей греховности и о постоянной склонности к несдержанности и суете. Хорошо, если бы мы всегда были настороже и стали бы суровыми цензорами нашего собственного гнева. Мудрые люди «медленны на гнев», поскольку помнят, что «гнев человека не творит правды Божьей» (Иак 1:19−20). Итак, Павел добавляет к слову гневаясь три условия. Первое из них: не согрешайте — то есть наш гнев должен быть свободен от уязвленной гордыни, злобы, коварства, враждебности и духа мстительности. Второе условие — солнце да не зайдет во гневе вашем — может служить хорошей иллюстрацией безрассудства и излишнего буквализма при толковании Библии. Не стоит понимать Павла «настолько буквально и говорить о заходе солнца как о времени, отведенном на то, чтобы забыть гнев», и «оправдывать его проявление в течение дня, ведь тогда жители Гренландии, где дни иногда длятся с четверть года, будут иметь достаточно времени для мести» [Цитата Армитажа Робинсона из древнего комментария. С. 112.]. Этими словами Апостол просто хочет предостеречь нас от потакания своему гневу — опасно играть с тлеющими углями. Безусловно, знание о греховных и эгоистичных элементах гнева (если, к тому же, наш orge, т. е. гнев, превратится в parorgismos, гнев-негодование, слово, использованное в конце 26 стиха) подскажет нам, что необходимо как можно скорее избавляться от него и даже извиняться или воссоединяться с объектом нашего гнева. В Ветхом Завете сказано, что заимодавец, бравший в залог у бедняка верхнюю одежду, обязывался вернуть ее «до захода солнца», чтобы такой бедняк мог спать в ней; а работодатель, у которого в работниках были нищие или бедные, должен был заплатить им их заработок «прежде захода солнца» (Втор 24:13−15). Можно привести множество примеров подобных ситуаций, в которых мудрость проявляется в том, чтобы жить одним днем. «Никогда не ложитесь спать с гневом в сердце» — это хорошее правило. К сожалению, гораздо чаще его применяют только по отношению к супружеским парам.

Третье условие Павла — не давайте места диаволу (ст. 27), ибо он наверняка знает, насколько тонка грань между гневом праведным и неправедным и насколько трудно бывает людям вовремя заметить ее и реагировать адекватно. Поэтому дьяволу нравится таиться вблизи рассерженных людей, надеясь извлечь из такой ситуации выгоду, и подталкивать людей к вражде, жестокости или разрыву отношений.

в. Не кради, но работай и давай (ст. 28)

«Не кради» — это восьмая заповедь в Моисеевом законе. Как тогда, так и сегодня она широко известна и относится не только к воровству чьих-то денег или имущества, но также и к уклонению от уплаты налогов и таможенных пошлин, к работодателям, притесняющим своих рабочих, и к рабочим, выполняющим свою работу спустя рукава.

Апостол не просто повторяет эту заповедь (кто крал, вперед не кради), но идет дальше запрета и развивает его положительные аспекты. Ведь недостаточно, чтобы вор перестал красть, — пусть он начнет и работать, делая своими руками полезное, зарабатывая себе на жизнь. Только тогда он сможет обеспечить себя, свою семью и уделять нуждающемуся, он перестанет быть паразитом на теле общества (каковыми считаются воры) и начнет приносить ему пользу. И никто, кроме Христа, не сможет превратить вора-взломщика в благодетеля!

г. Используй слова, исходящие из уст твоих, не на зло, а на добро (ст. 29−30)

Речь — говорит Апостол — это чудесный дар Божий, одна из тех способностей человека, которая подтверждает наше подобие Богу. Бог говорит и, подобно Ему, мы тоже говорим. Именно речь отличает нас от животных: коровы могут мычать, собаки — лаять, ослы — кричать, свиньи — хрюкать, овцы — блеять, львы — рычать, обезьяны — визжать, а птицы — петь, но только человек способен говорить.

Посему никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, убеждает нас Павел. Словом «гнилой», на греческом sapros, называли прогнившие деревья и испортившиеся плоды (Мф 7:17−18 и 12:33). Когда же этим словом характеризуют нашу речь, будь она лицемерной, недоброй или вульгарной, то можно быть уверенным, что такая речь каким-либо образом причиняет слушающему боль и вред. А мы должны использовать наш уникальный дар созидательно, для назидания, т. е. Для поддержки людей, а не для того, чтобы причинить им вред, чтобы наше слово доставляло благодать слушающим.

Иисус придавал большое значение умению говорить. Наши слова открывают то, чем наполнены наши сердца, говорил Он, и мы все дадим ответ в день суда за каждое необдуманно произнесенное слово (Мф 12:33−37). Поэтому Иаков только вторил учению своего Господа, подчеркивая величайшие возможности человеческого языка, которые можно обратить на добро или на зло (Иак 3:1−12). Если мы действительно стали новым творением Божьим, то и речь наша должна измениться. Словами нельзя причинять людям боль, нам необходимо использовать их только для помощи, поддержки, утешения и одобрения. Я сам часто ощущаю призыв к этому, читая об отличии речи мудреца от речи глупца в Пр 12:18: «Иной пустослов уязвляет как мечом, а язык мудрых — врачует».

Трудно сразу понять, почему Павел делает такой резкий переход и начинает вдруг говорить о Святом Духе: И не оскорбляйте Святого Духа Божия, Которым вы запечатлены в день искупления (ст. 30). Но Апостол всегда осознавал, что за видимыми действиями людей зачастую стоят действия невидимых существ. Он только что предостерегал нас, чтобы мы не давали места дьяволу (ст. 27), теперь же он убеждает нас не оскорблять Духа Святого. Из этих слов ясно, что Павел считает Святой Дух личностью, так как слово lypeo, переведенное глаголом «оскорблять», значит «приносить горечь, печаль или боль», а только личность может переживать подобные чувства. Но что может огорчить Его? Поскольку Он есть «Дух Святой», Он всегда огорчается «отсутствием святости», а так как Он есть «один Дух» (2:18; 4:4), то Его огорчает и отсутствие единства. На самом деле все несовместимое с понятиями чистоты или единства церкви несовместимо и с природой Духа и поэтому огорчает Его. Можно добавить, что Дух Святой — это еще и «Дух истины», Которым говорит Бог, а это значит, что Его огорчает употребление речи во зло. Мы уже говорили об этом» комментируя предыдущий стих.

В стихе 30 упоминается о запенатлении Духом и о дне искупления. Запечатление (как Павел уже объяснял в 1:13) произошло в начале нашей христианской жизни; Дух же Святой, пребывающий в нас, и есть та печать, которой Бог запечатлел нас как Свою собственность. Поэтому день искупления (хотя мы уже искуплены в смысле прощения (ст. 1:7) настанет ближе к концу, когда наши тела будут искуплены, ибо только тогда наше искупление, или освобождение, окончательно совершится. Таким образом, «запечатление» и «искупление» относятся к началу и к концу спасительного процесса. В период времени между началом и концом мы должны возрастать в подобие Христа и не огорчать Святого Духа, ибо Он — Дух чувствительный. Ему ненавистны грех, раздоры и ложь, и Он избегает их. Если мы не хотим причинить Ему боль, нам следует избегать этого, ибо всякий исполненный Духом верующий желает угождать Ему, а не огорчать Его.

д. Будьте не злыми и раздражительными, а добрыми и любящими (4:31−5:2)

Перед нами проходит целая вереница из шести пороков, которые нужно целиком отвергнуть. Раздражение (pikria обозначает сердитый дух и гневную речь. У всех на слуху слово «мегера» — так обычно называют раздражительную, злобную женщину, но столь же часто встречаются и раздражительные мужчины. Может ли быть зрелище печальнее, чем престарелый человек с негативным и циничным отношением к жизни? Цитируя Аристотеля, Армитаж Робинсон называет раздражение «смертоносным духом противления, который к тому же отвергает всякую возможность воссоединения» [Армитаж Робинсон. С. 194.]. Ярость (thymos и гнев (orge, очевидно, синонимы, но первое слово означает несдержанную ярость, а последнее — более сдержанную и угрюмую враждебность. Крик (krauge присущ людям, которые легко «заводятся» и повышают свой голос в споре, поднимая крик, доходящий иногда до визга; в то время как злоречие (blasphemia — это злословие других, особенно за их спиной, очернение и даже подрыв репутации. Шестое слово — злоба (kakia, или злая воля, а возможно, и желание зла другим людям — вполне может служить общим знаменателем для пяти предыдущих пороков. Она включает в себя такие черты, как «затаенное недовольство, взрыв негодования, кипящая ярость, публичные ссоры и язвительные насмешки» [Керд. С. 83.]. В жизни христианина не должно быть места никакой из этих мерзостей — их следует полностью отвергнуть.

А приветствовать нужно такие качества, которые присущи Богу и Его Христу. Мы должны быть друг ко другу добры. Слово chrestos («добрый»), употребленное здесь, созвучно с именем Христа (Christos. Христиане с самого начала видели в этом особый смысл. В Нагорной проповеди это слово обозначает Божью благодать по отношению к «неблагодарным и злым» (Лк 6:35). Сострадательный — значит «сопереживающий, сочувствующий», а фраза прощайте (charizomenoi) друг друга буквально значит: «действуйте в благодати» по отношению друг к другу, как Бог во Христе действовал в благости по отношению к нам. Итак, зная Божье милостивое отношение к нам, мы должны подражать (mimetai) Богу, как чада возлюбленные. Как дети подражают своим родителям, так и мы должны подражать нашему Богу-Отцу, следуя наказу Христа (Мф 5:45, 48). Нам следует идти за Христом, жить в любви, как и Христос возлюбил нас и предал Себя за нас. Тот же самый глагол, означающий самоотдачу (paradidomi, употреблен в 4:19, когда речь идет о том, что язычники предались распутству. Но мы, подобно Христу, должны отдать себя любви. Такая самоотдача угодна Боту Как для Христа, так и для нас жертвенная любовь есть жертва Богу, благоухание приятное — жертвенная любовь ради других становится жертвой, которую Бог принимает.

Удивительно, насколько Богоцентрична этика Павла. Как естественно упоминает он все Личности Троицы при обсуждении отношений между людьми: он просит нас «подражать Богу», «познавать Христа» и не «оскорблять Святого Духа».

Нашли в тексте ошибку? Выделите её и нажмите: Ctrl + Enter

Комментарии Джона Стотта на послание к Ефесянам, 4 глава. Библия говорит сегодня.

Я ХОЧУ ПОМОЧЬ

Ефесянам 4 глава в переводах:
Ефесянам 4 глава, комментарии:
  1. Новой Женевской Библии
  2. Толкование Мэтью Генри
  3. Комментарии МакДональда
  4. Толковая Библия Лопухина
  5. Комментарии Баркли
  6. Комментарии Жана Кальвина
  7. Толкования Августина
  8. Толкование Иоанна Златоуста
  9. Толкование Феофилакта Болгарского
  10. Новый Библейский Комментарий
  11. Лингвистический. Роджерс
  12. Комментарии Давида Стерна
  13. Библия говорит сегодня
  14. Комментарии Скоуфилда


2007–2024. Сделано с любовью для любящих и ищущих Бога. Если у вас есть вопросы или пожелания, то пишите нам: bible-man@mail.ru.