2(б). «Имея тень будущих благ», — говорит, — «а не самый образ вещей» (Евр 10:1), т.е. не самую истину. Как в живописи, пока набрасывают рисунок, получается какая-то тень, а когда положат краски и наведут цвета, тогда делается изображение, — так было и с законом. «Закон, имея тень будущих благ, а не самый образ вещей», т.е. жертвы, отпущения (грехов). На всякое лето: «одними и теми же жертвами, каждый год постоянно приносимыми, никогда не может сделать совершенными приходящих [с ними]. Иначе перестали бы приносить [их], потому что приносящие жертву, быв очищены однажды, не имели бы уже никакого сознания грехов. Но жертвами каждогодно напоминается о грехах, ибо невозможно, чтобы кровь тельцов и козлов уничтожала грехи. Посему [Христос], входя в мир, говорит: жертвы и приношения Ты не восхотел, но тело уготовал Мне. Всесожжения и [жертвы] за грех неугодны Тебе. Тогда Я сказал: вот, иду, [как] в начале книги написано о Мне, исполнить волю Твою, Боже. Сказав прежде, что "ни жертвы, ни приношения, ни всесожжений, ни [жертвы] за грех, — которые приносятся по закону, — Ты не восхотел и не благоизволил", потом прибавил: "вот, иду исполнить волю Твою, Боже". Отменяет первое, чтобы постановить второе» (Евр 10:1−9). Видишь ли опять, какое изобилие (в речи апостола)? Эта жертва, говорит, одна, а тех много; потому они и не были сильны, что их было много.
3. Действительно, скажи мне, для чего нужно было много жертв, если бы достаточно было одной? Множество жертв и то, что они приносились непрестанно, показывает, что они никогда не очищали (приносивших). Как лекарство, когда оно сильно, полезно для здоровья и способно уничтожить всякую болезнь, совершает всё, будучи приложено однажды; то самое, что оно совершает всё, будучи приложено однажды и уже больше не прикладываясь, показывает его силу, и то, что оно больше не прикладывается, есть следствие его действия; если же оно прикладывается непрестанно, то это явный знак, что оно не имеет никакой силы, — потому что достоинство лекарства в том и состоит, чтобы прикладываться однажды, а не часто, — так точно и здесь. Почему они непрестанно лечились одними и теми же жертвами? Если бы они были свободны от всех грехов, то жертвы не были бы приносимы ежедневно, — между тем было определено приносить их за весь народ непрестанно, и вечером и днём. Таким образом совершаемое ими было обвинением во грехах, а не разрешением грехов, обличением немощи, а не знаком силы. Так как первая жертва не оказывала действия, то приносилась вторая; а так как и эта не помогала, то третья; — таким образом это и служило обличением грехов. Итак, приношение жертв было обличением грехов, а непрестанное (приношение) обличением немощи. А в деле Христовом напротив: Он принес однажды, и этого довольно навсегда. И хорошо назвал (апостол жертвы) противообразными; действительно, они были только прообразом, но не имели силы, подобно как на картинах изображение имеет образ человека, но не имеет силы его. Подлинник и образ имеют нечто общее между собою; в образе есть сходство, но нет силы. Так точно в отношении неба и скинии: она была похожим на него образом, — так как была святою, — но сила и всё прочее у неё не те. Что значит: «явился для уничтожения греха жертвою Своею»? Что значит: «для уничтожения»? Т.е. посрамление; грех уже не имеет дерзновения, потому что он посрамлён. Каким образом? Он должен был достигнуть наказания (людей смертью), но не достиг, а сам потерпел насилие; когда хотел погубить всех, тогда сам был истреблён. «Жертвою Своею», — говорит, — «явился», т.е. явился к Богу и предстал перед Ним. Итак, не думай, что если священник приносил жертвы многократно каждый год, то делал это просто и не по причине немощи. Если не по причине немощи, то для чего же это делалось? Если бы не было ран, то не было бы нужды и в лекарствах. Вот для чего, говорит (апостол), повелено приносить жертвы непрестанно, — по причине немощи и для напоминания в грехах. Что же? Разве мы не приносим каждый день? Приносим, но мы совершаем воспоминание о смерти Его, и эта жертва одна, а не много. Как одна, а не много? Так, что она принесена однажды, подобно той, которая была приносима во святом святых. Та была прообразом её, и эта — её же образ. Мы постоянно приносим одного и того же Агнца, а не одного сегодня, другого завтра, но всегда одного и того же. Таким образом, эта жертва одна. Хотя она приносится во многих местах, но разве много Христов? Нет, один Христос везде, и здесь полный, и там полный, одно тело Его. И как приносимый во многих местах Он — Одно тело, а не много тел, так и жертва одна. Он наш Первосвященник, принесши жертву, очищающую нас; её приносим и мы теперь, тогда принесённую, но не оскудевающую. Это совершается в воспоминание бывшего тогда: «сие творите», — сказано, — «в Мое воспоминание» (Лк 22:19). Не другую жертву, как тогдашний первосвященник, но ту же мы приносим постоянно; или лучше сказать, совершаем воспоминание жертвы.
4. Так как я упомянул об этой жертве, то хочу сказать вам, посвященным в тайны, немногое, — немногое по объёму, но заключающее в себе великую силу и пользу; слова мои не от нас, но от Духа Божия. Что же такое? Многие причащаются этой жертвы однажды во весь год, другие дважды, а иные несколько раз. Слова наши относятся ко всем, не только к присутствующим здесь, но и к находящимся в пустыне, — потому что они причащаются однажды в год, а иногда и через два года. Что же? Кого нам одобрить? Тех ли, которые причащаются однажды, или тех, которые — часто, или тех, которые редко? Ни тех, ни других, ни третьих, но причащающихся с чистою совестью, с чистым сердцем, с безукоризненною жизнью. Такие пусть всегда приступают; а не такие — ни однажды. Почему? Потому, что они навлекают на себя суд, осуждение, наказание и мучение. Не удивляйся этому: как пища, сама по себе питательная, когда попадает в расстроенный желудок, производит вред и расстройство во всём (теле), и делается причиною болезни, так бывает и с страшными тайнами. Ты сподобляешься трапезы духовной, трапезы царской, и потом опять оскверняешь уста нечистотою? Ты намащаешься миром, и потом опять наполняешься зловонием? Скажи мне, увещеваю: приступая к причащению через год, неужели ты думаешь, что сорока дней тебе достаточно для очищения твоих грехов за всё время? А потом, по прошествии недели, опять предаёшься прежнему? Скажи же мне: если бы ты, выздоравливая в течение сорока дней от продолжительной болезни, потом опять принялся за ту же пищу, которая причинила болезнь, то не потерял ли бы ты и предшествовавшего труда? Очевидно, что так. Если же таким образом извращается естественный порядок, то тем более нравственный. Например: мы от природы одарены зрением и имеем от природы здоровые глаза; но часто по болезни наше зрение повреждается. Если же естественные свойства извращаются, то не гораздо ли более нравственные? Сорок дней ты употребляешь на восстановление здоровья души, а быть может даже не сорок, — и думаешь умилостивить Бога? Ты шутишь, человек. Говорю это не с тем, чтобы запретить вам приступать однажды в год, но более желая, чтобы вы непрестанно приступали к святым тайнам. Для того и священник возглашает тогда, призывая святых, и этим возгласом как бы испытывает всех, чтобы никто не приступал неприготовленным. Как в стаде, где много здоровых овец, а много и пораженных коростою, необходимо отделить последних от здоровых, так и в Церкви, где есть овцы здоровые и больные, этим возгласом священник отделяет последних от первых, оглашая всех таким страшным изречением, а святых вызывает и приглашает. Так как ни один человек не может знать души ближнего, — «ибо кто из человеков знает», — говорит (апостол), — «что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем» (1Кор 2:11)? — то и делает такой возглас после совершения всего жертвоприношения, чтобы никто без внимания и как случилось не приступал к духовному источнику. И в стаде, — ничто не препятствует употребить опять то же сравнение, больных (овец) мы запираем, держим в темноте, кормим другою пищею, лишая их и чистого воздуха, и свежей травы, и внешнего источника. Так и здесь, этот возглас служит как бы вместо уз. Ты не можешь сказать: я не знал, я не понимал, что такое дело угрожает опасностью, — особенно, когда и Павел засвидетельствовал это. Или скажешь: я не читал? Но это служить не к оправданию твоему, а к осуждению; каждый день ты ходишь в церковь, — и этого еще ты не узнал?
5. Впрочем, чтобы ты не мог представить и этого предлога, для того священник, как бы какой глашатай, подняв руку вверх, став на возвышении, будучи видимым для всех, при страшной тишине, громким голосом произносит грозное воззвание, которым одних призывает, а других отлучает, делая это не рукою, а словом, гораздо действительнейшим руки. Это воззвание, достигая нашего слуха, как бы рукою, одних отталкивает и отвергает, а других привлекает и представляет. Скажи мне, прошу тебя, на олимпийских играх не выходит ли глашатай, взывая громким и сильным голосом: не может ли кто обвинить в чем-нибудь этого человека, не раб ли он, не вор ли, не безнравственный ли? — хотя те подвиги не душевные и не нравственные, а требующие телесной силы? Если же там, где совершаются подвиги телесные, тщательно исследуется нравственность, то тем более это нужно здесь, где весь подвиг принадлежит душе. Так, и перед нами теперь стоит глашатай, не головы каждого касающийся и влекущий, но касающейся вдруг внутренней головы всех; не вызывает он посторонних обвинителей, но всех против самих себя; не говорит: не может ли кто обвинить этого человека, а что? — не обвиняет ли кто себя самого? Когда он говорит: святая святым, то говорит: кто не свят, тот не приступай. Не просто говорит: чистый от грехов, но: святой; а святым делает не одно только отпущение грехов, но и наитие Духа и обилие дел благих. Не того только хочу, говорит, чтобы вы омылись от нечистоты, но чтобы были белыми и прекрасными. Если вавилонский царь из пленных юношей избрал видных и красивых (Дан 1:4), то тем более нам, предстоящим царской трапезе, должно быть прекрасными в душе, иметь золотое украшение, чистую одежду, царскую обувь, благообразное лице души, облекши её в это золотое украшение и опоясав истиною. Такой пусть приступает и прикасается к царским сосудам. А если кто, будучи одет в рубище, загрязнён и запылён, захочет приступить к царской трапезе, то известно, чему он подвергнется, и сорока дней ему недостаточно будет для омовения грехов, совершенных во всё (прошедшее) время. Если недостаточно для этого геенны, хотя она вечна, — а для этого она и вечна, — то тем более такого краткого времени. Ведь мы оказываем не сильное, а слабое покаяние. Предстоять царю следует преимущественно евнухам; под евнухами я разумею людей с светлою душой, не имеющих никакой нечистоты и никакого порока, возвышенных умом, имеющих око души кроткое и зоркое, строгое и бодрое, а не сонливое и дремлющее, исполненное совершенной свободы, чуждое бесстыдства и наглости, бдительное, здравое, не очень прискорбное и печальное, но и не рассеянное и беспечное. В нашей власти усовершить таким образом свое око и сделать его зорким и прекрасным. Когда мы не будем устремлять его на дым и прах, — таковы все блага человеческие, — но на тонкие струи, на легкое веяние ветра, на предметы возвышенные, великие и исполненные совершенного спокойствия, чистоты и радости, то скоро приобретём такое (око) и укрепим его таким приятным созерцанием. Видишь ли человека любостяжательного и имеющего большое богатство, — не устремляй туда ока своего: это грязь, дым, дурное испарение, тьма, великая теснота, беспокойное изнурение. Видишь ли человека, упражняющегося в добродетелях, довольствующегося своим, стоящего на широком пути спокойствия, не сокрушающегося и не пекущегося ни о чём здешнем, — на нём останови (око свое), туда устреми его, и сделаешь его гораздо лучшим и светлейшим, услаждая его не земными цветами, но цветами добродетели, целомудрием, кротостью и всеми другими. Ничто так не смущает ока нашего, как нечистая совесть: смятеся, — говорит (Псалмопевец), — от ярости око мое (синод. — «иссохло от печали око мое») (Пс 6:8); ничто так не омрачает его. Избавь его от этого зла, и ты сделаешь его чистым и крепким, всегда исполненным надежд благих. Будем же все мы, как эту, так и другие способности души устроять так, как желает Христос, чтобы, сделавшись достойными поставленной над нами Главы, нам отойти туда, куда Он хочет: «хочу», — говорит Он, — «чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою» (Ин 17:21), которой да сподобимся все мы во Христе Иисусе Господе нашем, с Которым Отцу и Святому Духу слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
БЕСЕДА 18
«Сказав прежде, что "ни жертвы, ни приношения, ни всесожжений, ни [жертвы] за грех, — которые приносятся по закону, — Ты не восхотел и не благоизволил", потом прибавил: "вот, иду исполнить волю Твою, Боже". Отменяет первое, чтобы постановить второе. По сей-то воле освящены мы единократным принесением тела Иисуса Христа. И всякий священник ежедневно стоит в служении, и многократно приносит одни и те же жертвы, которые никогда не могут истребить грехов. Он же, принеся одну жертву за грехи, навсегда воссел одесную Бога, ожидая затем, доколе враги Его будут положены в подножие ног Его» (Евр 10:8−13).
1. В предыдущем (апостол) доказал, что жертвы безполезны для совершенного очищения, что они были только прообразом и весьма недостаточны. Так как при этом представлялось ему возражение: если они прообразы, то почему они, с принятием истины, не перестали, не прекратились, но ещё приносятся (иудеями)? — то здесь он и решает это, показывая, что они уже не приносятся, как прообразы, и Бог не принимает их. Он опять доказывает это не из нового завета, но из пророков, приводя из древности сильнейшее свидетельство на то, что (жертвы) прекратились и перестали, и что (иудеи) совершенно напрасно приносят их, всегда противясь Духу Святому. При том усиленно доказывает, что они прекратились не теперь, но с самого пришествия Христова, или лучше, ещё прежде Его пришествия, — что не Христос положил конец им, но сначала они были отменены, а потом уже Он пришёл; прежде они, прекращены, и тогда последовало Его пришествие. Чтобы они не сказали: мы могли и без этой жертвы (Христовой) благоугождать Богу, — Он ожидал, пока жертвы обличатся сами собою, и тогда уже пришёл, потому что «ни жертвы», — говорит, — «ни приношения… — Ты не восхотел». Этим он отвергнул всё и, сказав вообще, говорит и в частности: «…ни всесожжений, ни [жертвы] за грех, — которые приносятся по закону, — Ты… не благоизволил». Приношением же было всё прочее, кроме жертв. «Потом прибавил: «вот, иду исполнить волю Твою, Боже». О ком это сказано? Не о ком другом, как о Христе. Здесь (апостол) нисколько не обвиняет приносивших, показывая, что (Бог) не принимает жертв не за пороки их, как сказал он в другом месте; но потому, что наконец раскрылась недостаточность самого дела и обнаружилось, что оно не имеет никакой силы и уже неблаговременно. Как же согласить это с частым приношением жертв? Не только, говорит, из частого (приношения их) видно, что они немощны и не приносят никакой пользы, но и из того, что Бог не принимает их, как бесплодные и бесполезные. То же самое выражено и в другом месте, когда сказано: «ибо жертвы Ты не желаешь, — я дал бы ее» (Пс 50:18). Отсюда очевидно, что не хочет их. Итак, не жертв хочет воля Божия, а отмены жертв; следовательно, нет воли (Божией) на то, чтобы они приносились. Что значит: «исполнить волю Твою»? Значит — предать Себя самого, — на это воля Божия. «По сей-то воле освящены мы». Здесь он иным образом доказывает, что не жертвы очищают людей, а воля Божия. Итак, ужели же на приношение жертв нет воли Божией? Но удивительно ли, что теперь нет на это воли Божией, если и вначале не было на то воли Его? «Кто», — говорит (Бог), — «требует от вас (жертв)" (Ис 1:12)? Почему же Он сам учредил (жертвоприношения)? По снисхождению. Подобным образом и Павел выражается, когда говорит: «ибо желаю, чтобы все люди были, как и я», воздержанными (1Кор 7:7); а в другом месте предлагает такой совет: «я желаю, чтобы молодые вдовы вступали в брак, рождали детей» (1Тим 5:14). Он представляет два хотения, но не оба принадлежат ему, хотя он заповедует; первое от него самого, — потому он и представляет его без причины, — а последнее не от него самого, хотя и оно не противно воли его, — потому он прибавляет и причину. Именно, сказав выше против молодых вдовиц, что они «впадая в роскошь в противность Христу», он потом и говорит: «я желаю, чтобы молодые вдовы вступали в брак, рождали детей». Так точно и здесь (Бог) учредил жертвоприношения по снисхождению; а первоначально не было Его волею, чтобы приносились жертва. Так и о смерти Он говорит: «Разве Я хочу смерти беззаконника? …Не того ли, чтобы он обратился от путей своих и был жив?» (Иез 18:23), а в другом месте говорит, что Он не только хочет, но и сильно желает этого (ст.30), хотя то и другое (по-видимому) взаимно противоречат, так как сильное желание есть напряженное хотение. Как же Он и не хочет и желает и при том сильно желает? То же нужно сказать и здесь. «По сей-то воле освящены мы»; а как мы «освящены», сам объясняет, присовокупляя: «единократным принесением тела Иисуса Христа. И всякий священник ежедневно стоит в служении, и многократно приносит одни и те же жертвы». Стоять свойственно служащему; следовательно сидеть свойственно Тому, кому служат: «Он же, принеся одну жертву за грехи, навсегда воссел одесную Бога, ожидая затем, доколе враги Его будут положены в подножие ног Его. Ибо Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых. [О сем] свидетельствует нам и Дух Святый» (Евр 10:12−15). Сказав, что (жертвы) уже не приносятся, подтвердив это из Писания и не из Писания, представив и изречение пророческое: «ни жертвы, ни приношения, ни всесожжений, ни [жертвы] за грех, — которые приносятся по закону, — Ты не восхотел и не благоизволил», теперь говорит, что Бог уже отпустил грехи. В этом он опять удостоверяет свидетельством Писания: «[О сем] свидетельствует нам», — говорит, — «и Дух Святый; ибо сказано: Вот завет, который завещаю им после тех дней, говорит Господь: вложу законы Мои в сердца их, и в мыслях их напишу их, и грехов их и беззаконий их не воспомяну более. А где прощение грехов, там не нужно приношение за них». (Евр 10:15−18). Итак, (Бог) отпустил грехи, когда дал (новый) завет; а этот завет Он дал за жертву (Христову). Если же Он отпустил грехи за эту одну жертву, то уже нет нужды в другой. «…Навсегда воссел одесную Бога, ожидая затем…". Для чего это замедление? Да «…доколе враги Его будут положены в подножие ног Его. Ибо Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых». Но, быть может, скажет кто-нибудь: почему Он не тотчас положил их? Из-за верных, которые имели родиться и возродиться. И откуда видно, что они будут положены? Из того, что Он «воссел». Здесь (апостол) опять припоминает свидетельство, в котором говорится: «доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих»; а враги Его — иудеи. Далее, после того, как сказал: «доколе враги Его будут положены в подножие ног Его», — а (враги эти) сильно восставали, — он высказывает всё последующее, касающееся веры. Кто враги Его, как не все неверующие, также и демоны? Действительно, не одни только иудеи. И чтобы выразить высшую степень подчинения их, не сказал: подчинятся, но: «будут положены» под ноги Его. Не будем же в числе врагов Его; а враги Его не те только, т.е. неверующие и иудеи, но и те, которых жизнь исполнена нечистоты: «плотские помышления суть вражда против Бога; ибо закону Божию не покоряются, да и не могут» (Рим 8:7), Что же, скажешь, не укоризна ли это? Укоризна, и сильная: злой человек, пока он зол, не может покоряться; но раскаяться и сделаться добрым — он может.
2. Отвергнем же плотские мудрования. А какие — плотские? Те, которые утучняют и услаждают тело, но причиняют вред душе, каковы например: богатство, роскошь, слава, любовь плотская; всё это относится к плоти. Не будем же любить приращение богатства, но будем всегда искать бедности; она — великое благо. Но, скажешь, она делает человека уничиженным и жалким? Это нам и нужно, потому что приносит нам великую пользу. «Нищета», — говорит Премудрый, — «смиряет мужа» (Притч 10:4); также Христос (говорит): «блаженны нищие духом…» (Мф 5:3). О том ли ты скорбишь, что стоишь на пути, ведущем к добродетели? Разве ты не знаешь, что она (бедность) доставляет нам великое дерзновение? Но, скажешь, «мудрость бедняка пренебрегается» (Еккл 9:16); и в другом месте сказано: «нищеты и богатства не давай мне» (Притч 30:8); и ещё: изьми меня из «горнила страдания» (Ис 48:10), Может ли быть злом, бедность или богатство, если «бедность и богатство — от Господа» (Сир 11:14)? Почему же так сказано? Это было сказано в ветхом завете, когда богатство считалось весьма важным, а бедность была презираема, одно было проклятием, а другое — благословением. А теперь не так. Хочешь ли слышать похвалу бедности? Её переносил Христос: «…Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову» (Мф 8:20); также ученикам Он говорил: «Не берите с собою ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои…" (Мф 10:9). И Павел говорит в послании: «…мы ничего не имеем, но всем обладаем» (2Кор 6:10). И Пётр сказал хромому от рождения: «серебра и золота нет у меня» (Деян 3:6). И в самом ветхом завете, — когда удивлялись богатству, — кто, скажи мне были чудные мужи? Не Илия ли, не имевший ничего, кроме милости? Не Елисей ли? Не Иоанн ли? Потому никто не должен считаться низким за бедность; не бедность унижает, а богатство, заставляющее нуждаться во многом и побуждающее угождать многим. Кто, скажи мне, был беднее Иакова, который говорил: «если Бог будет со мною …даст мне хлеб есть и одежду одеться» (Быт 28:20)? Не имели ли дерзновения Илия и Иоанн и им подобные? Не обличал ли один Ахаава, а другой Ирода? Этот говорил: «не должно тебе иметь жену брата твоего» (Мк 6:18); а Илия с дерзновением говорил Ахааву: «не я смущаю Израиля, а ты и дом отца твоего» (3Цар 18:18). Видишь ли, какое дерзновение сообщает бедность? Богатый есть раб; он подвергается убыткам и представляет возможность всякому желающему причинить ему вред; неимеющий же ничего не боится (лишения имущества) ни с публичного торга, ни по судебному приговору. Если бы бедность лишала дерзновения, то Христос не заповедал бы бедности ученикам своим, посылая их на дело, требовавшее великого дерзновения. Бедный есть человек весьма сильный, неоткуда ему получить обиду или потерпеть вред; а богатый открыт, для нападений со всех сторон, и с ним бывает то же, как если бы кто тащил за собою множество длинных веревок, — его легко может поймать всякий, а человека нагого поймать не легко. Так бывает и с богатым: рабы, золото, поля, множество дел, тысячи забот, обстоятельств, нужд — делают его удобоуловимым для всех.
3. Итак, пусть никто не считает бедность причиною бесчестия. Перед добродетелью всё богатство вселенной хуже грязи, меньше соломинки. Будем же стремиться к ней, если хотим войти в царство небесное. «Продай», — сказал (Господь), — «имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах» (Мф 19:21); и еще: «…трудно богатому войти в Царство Небесное» (Мф 19:28). Видишь ли, что даже надобно искать (бедности), если нет её? Такое она составляете, благо! Она — руководительница по пути, ведущему к небу, помазание для ратоборства, великое и дивное училище, безопасная пристань. Но, скажешь, я имею нужду во многом, и не хочу ни от кого принимать милостыни? В этом отношении богатый ниже тебя. Ты, быть может, просишь милостыни для пропитания; а он бесстыдно (просит) бесчисленного множества вещей по любостяжанию. Богатые нуждаются во многих. Что я говорю: во многих? Часто даже в таких людях, которые недостойны их самих; например: они часто нуждаются в воинах и рабах. А бедный не нуждается и в самом царе; если же он в чём-нибудь и нуждается, то ему удивляются, что он сам поставил себя в такое положение, тогда как мог быть богатым. Итак, никто пусть не обвиняет бедность, как бы причину бесчисленных зол, и не противоречит Христу, который назвал её совершенством добродетели, когда сказал: «если хочешь быть совершенным» (Мф 19:21). Это Он выразил словами, показал и делами, преподал и через учеников. Будем же искать бедности; она — величайшее благо для внимательных. Может быть, некоторые из слушателей и предубеждены против этого. Охотно верю: так сильна эта болезнь у многих людей и так велика власть, богатства, что многие не могут выносить отречения от него даже на словах, и относятся к нему с предвзятою мыслию. Пусть же удалится такая мысль от души христианина; нет никого богаче человека, избравшего бедность добровольно и охотно. Так ли? Я утверждаю это, и, если хотите, объясню, что добровольно избравший бедность богаче самого царя. Тот нуждается во многом, заботится и боится, чтобы не оказалось недостатка для содержания войска; а этот имеет всего вдоволь, не боится ничего, а если и боится, то не в такой степени. Кто же богат, скажи мне, тот ли, кто каждый день заботится, старается собрать, как можно больше, и боится, чтобы в чём-нибудь не оказалось недостатка, или тот, кто ничего не собирает, живёт в совершенном довольстве и ни в чём не нуждается? Добродетель и страх Божий, а не деньги, сообщают дерзновение; деньги же доводят и до рабства: «угощения и подарки», — говорит (Премудрый), — «ослепляют глаза мудрых и, как бы узда в устах, отвращают обличения» (Сир 20:29). Смотри, как Петр, бедный, наказал богатого Ананию. Не богач ли был этот и не бедняк ли тот? Но вот, с какою властью тот обращается к нему и говорит: «скажи мне, за столько ли продали вы землю?» А этот с робостью отвечает: «да, за столько» (Деян 5:8). Но могу ли я, скажешь, быть Петром? Можно и тебе быть Петром, если захочешь бросить то, что имеешь; раздели, отдай бедным, последуй Христу, — и будешь таким же. Как, скажешь, ведь он творил чудеса? Но это ли, скажи мне, сделало Петра дивным, или дерзновение, приобретённое жизнью? Не слышишь ли, что Христос говорит: «…не радуйтесь, что духи вам повинуются» (Лк 10:20); и еще: «если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах» (Мф 19:21)? Дослушай также, что говорит Пётр: «серебра и золота нет у меня; а что имею, то даю тебе…" (Деян 3:6); следовательно, кто имеет золото и серебро, тот не имеет этого. Отчего же, скажешь, многие не имеют ни того, ни другого? Оттого, что они бедны не добровольно; а избирающие бедность добровольно имеют все блага. Если они не воскрешают мёртвых и не исцеляют хромых, то у них есть благо, которое важнее всего, — они имеют дерзновение перед Богом, и услышат в будущий день блаженные слова: «приидите, благословенные Отца Моего», — что лучше этого? — «наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне» (Мф 25:34−36). Будем же избегать любостяжания, чтобы нам получить царство небесное; будем питать бедных, чтобы, напитать Христа, чтобы сделаться сонаследниками Его, во Христе Иисусе Господе нашем, с Которым Отцу с Святым Духом слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
БЕСЕДА 19
«Итак, братия, имея дерзновение входить во святилище посредством Крови Иисуса Христа, путем новым и живым, который Он вновь открыл нам через завесу, то есть плоть Свою, и [имея] великого Священника над домом Божиим, да приступаем с искренним сердцем, с полною верою, кроплением очистив сердца от порочной совести, и омыв тело водою чистою, будем держаться исповедания упования неуклонно, ибо верен Обещавший» (Евр 10:19−23).
1. (Апостол) показал, какое различие между первосвященниками, жертвами, скиниею, заветом и обетованиями, и именно — великое, потому что одно временное, а другое вечное, то преходящее, а это пребывающее, то несовершенное, а это совершенное, то прообраз, а это истина: «не по закону», — говорит, — «заповеди плотской, но по силе жизни непрестающей» (Евр 7:16); и еще: «Ты священник вовек» (Евр 7:17), — вот вечность нашего Священника; и о заветах говорит, что тот — ветхий: «ветшающее и стареющее близко к уничтожению» (Евр 8:13), а этот — новый и имеющий отпущение грехов, тот же вовсе не таков: «…закон ничего не довел до совершенства» (Евр 7:19); и еще: «жертвы и приношения Ты не восхотел» (Евр 10:5); тот рукотворённый, а этот нерукотворённый, тот имел кровь козлов, а этот кровь Владыки, тот — священника стоявшего, а этот — сидящего. Так как всё то меньше, а это больше, то (Апостол) и говорит: «…имея дерзновение». Почему — «дерзновение»? По причине отпущения грехов. Как от грехов происходит стыд, так от прощения всех их — дерзновение; и не только от этого, но и от того, что мы сделались сонаследниками (Христа) и сподобились такой любви Его. «Входить во святилище». Что он разумеет под этим вхождением? Вход в небо и доступ к духовным тайнам. «Который Он вновь открыл нам», т.е., который Он устроил и которым сам первый прошел; обновлением называется начало употребления; Он сам, говорит, устроил его и сам прошёл им. «Путем новым и живым»: здесь он выражает полноту надежды. «Новым», — говорит; старается показать, что мы имеем всё высшее, так как теперь отверсты врата небесные, чего не было даже при Аврааме. Хорошо он сказал: «путем новым и живым»: первый путь был путём смерти, низводившим в ад, а этот — путём жизни; не сказал: жизни, но назвал его «живым»; выражая, что он остается таким постоянно. «Через завесу», — говорит, — «то есть плоть Свою». Эта плоть первая проложила путь, который, как говорит (Апостол), Он обновил и по которому Он сам благоволил пройти. Справедливо плоть названа завесою, — потому что, когда она вознеслась, тогда и открылось небесное. «Да приступаем», — говорит, — «с искренним сердцем». Кто — «да приступаем»? Кто свят по вере, по духовному служению. «С искренним сердцем, с полною верою», — потому что здесь нет ничего видимого: и священник, и жертва, и жертвенник невидимы. Хотя и там священник не был видим, стоял внутри, а все прочие, весь и народ, вне, но здесь (Апостол) выражает не только то, что наш Священник вошёл во святое, — на это он указал словами: «великого Священника над домом Божиим», — но что входим и мы. Потому он говорит: «с полною верою»; можно ведь веровать и с сомнением, как например и ныне есть много людей, которые говорят, что для одних будет воскресение, а для других нет; это не полнота веры. Веровать должно так, как (мы уверены) в предметах видимых и даже гораздо больше; здесь, касательно предметов видимых, можно и ошибиться, а там нет; здесь мы воспринимаем чувством, а там духом. «Кроплением очистив сердца от порочной совести»: здесь он доказывает, что требуется не только вера, но и добродетельная жизнь, и то, чтобы не сознавать за собою ничего худого. В святое не допускаются те, которые не ведут себя вполне так, — потому что оно — святое и святое святых; следовательно, сюда не входит никто из нечистых. Те омывали тело, а мы совесть; нужно и ныне омываться, но уже добродетельно. «И омыв тело водою чистою». Здесь он говорит о купели (крещения), которая очищает не тело, а душу. «Ибо верен Обещавший». Чему «верен Обещавший»? Тому, что нужно отойти (из здешней жизни) и войти в царство (небесное). Потому не исследуй, не требуй доказательств: наши (предметы) требуют веры. «Будем внимательны друг ко другу, поощряя к любви и добрым делам. Не будем оставлять собрания своего, как есть у некоторых обычай; но будем увещевать [друг друга], и тем более, чем более усматриваете приближение дня оного» (Евр 10:24−25). И опять в другом месте: «Господь близко. Не заботьтесь ни о чем» (Флп 4:5−6). «Ныне ближе к нам спасение» (Рим 13:11); и еще: «время уже коротко» (1Кор 7:29). Что значит: «не будем оставлять собрания своего»? Он имеет в виду, что от собрания и взаимного общения происходит великая сила. «Ибо», — говорит (Господь), — «где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф 18:20); и еще: «…которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы» (Ин 17:11); и еще: у всех "… было одно сердце и одна душа» (Деян 4:32). Но не поэтому только (он указывает) на собрание, а и потому, что от него умножается любовь; за умножением же любви необходимо следуют и дела по Боге. «Церковь», — говорится — «прилежно молилась о нем Богу» (Деян 12:5). «Как есть у некоторых обычай». Здесь он предлагает не только увещание, но и укоризну. «Будем внимательны друг ко другу, поощряя к любви и добрым делам». Он знает, что и это происходит от собрания. Как железо острит железо, так и общение друг с другом умножает любовь. Если камень, ударяясь о камень, издаёт огонь, то не тем ли более душа, сообщаясь с душою? Заметь, он, не говорит: в (поощрении) ревности, но: «поощряя к любви». Что значит: «поощряя к любви»? Чтобы более и более любить и быть любимыми. Прибавляет ещё: «и добрым делам», чтобы они прониклись соревнованием. И справедливо: если дела имеют больше силы для назиданья, нежели слова, то и вы, говорит, имеете многих учителей, оправдывающих учение делами. Что значит: «…да приступаем с искренним сердцем»? Это значит — без лицемерия: «Горе сердцам боязливым и рукам ослабленным» (Сир 3:12). Пусть не будете, говорит, у вас лжи; не будем говорить одно, а думать другое, потому что это — ложь; не будем малодушествовать, потому что это несвойственно искреннему сердцу, — малодушие ведь происходит от неверия. А каким образом достигнуть этого? Если мы будем иметь в себе полную веру. «Кроплением очистив сердца от порочной совести». Почему он не сказал: очищенные, но: «кроплением»? Чтобы показать различие окроплений и то, что одно от Бога, а другое от нас: окропить и омыть совесть — от Бога, а приступить искренно и с полною верою — от нас. Далее (Апостол) укрепляет веру, указывая на истинность Обещавшего. Что значит: «…и омыв тело водою чистою»? Он говорит (о воде), или делающей чистыми, или не имеющей крови. Затем присовокупляет (то, что составляет) совершенство, — любовь. «Не будем оставлять», — говорит, — «собрания своего», — как делают некоторые, расторгающие собрания. Это он запрещает им — потому что «озлобившийся брат [неприступнее] крепкого города» (Притч 18:20). Но «будем внимательны друг ко другу, поощряя к любви». Что значит: «будем внимательны друг ко другу»? Т.е., кто добродетелен, тому будем подражать, будем смотреть на него, чтобы любить и быть любимыми; а от любви происходят добрые дела.
2. Великое благо — собрание. Оно делает любовь пламеннее, а от неё происходят все блага; нет блага, которое не происходило бы от любви. Будем же укреплять любовь друг к другу, потому что «любовь есть исполнение закона» (Рим 13:10). Не нужно нам ни трудов, ни подвигов, если мы любим друг друга; это — путь, который сам собою ведёт к добродетели. Как на большой дороге, кто найдёт её начало, тот идёт по ней, не нуждаясь в проводнике, так и в любви: улови только её начало, и сейчас же она поведёт и направит тебя. «Любовь», — говорит (Апостол), — «долготерпит, милосердствует, …не мыслит зла» (1Кор 13:4−5). Пусть каждый размыслит с самим собою, как он поступает в отношении к себе; так же пусть поступает и в отношении к ближнему. Никто не завидует себе, желает себе всех благ, предпочитает себя всему, старается делать всё в свою пользу. Если таким же образом мы будем расположены и к другим, то прекратятся все бедствия, не будет ни вражды, ни любостяжания. Кто в самом деле станет отнимать у себя самого? Никто, а скорее — совершенно напротив.
Итак, будем иметь всё общим и не перестанем собираться вместе. Если мы будем делать это, злопамятству не останется места. И действительно, кто станет злопамятствовать против себя самого? Кто станете гневаться на себя самого? Напротив, не прощаем ли мы себе всё? Если таким же образом мы будем расположены, и к ближним, то злопамятства никогда не будете. Но возможно ли, скажешь, любить ближнего, как себя самого? Если бы этого не исполняли другие, то ты справедливо мог бы думать, что это невозможно; если же исполняли, то очевидно, что у нас не бываете этого по нашему нерадению. С другой стороны, Христос не заповедует ничего невозможного, так что многие даже превзошли Его заповеди. Кто же исполнил это? Павел, Петр, весь сонм святых. Впрочем, если я скажу, что они любили ближних, то не скажу ничего важного; они любили врагов так, как другой не мог бы любить близких к себе. Кто из нас решился бы идти в геенну за близких к себе, имея возможность войти в царство? Никто. Но Павел решался на это за врагов, бросавших в него камнями, бичевавших. Какое же мы будем иметь оправдание, какое извинение, если мы друзьям не оказываем и малейшей части той любви, какую Павел оказывал врагам? И еще прежде него блаженный Моисей за врагов, хотевших побить его камнями, желал быть изглаженным из книги Божией (Исх 32:32). Также Давид, видя гибель врагов своих, говорит: «вот, я согрешил, я поступил беззаконно; а эти овцы, что сделали они» (2Цар 24:17)? — и, имея Саула в руках своих, не хотел умертвить его, но оставил в живых, тогда как сам подвергался опасности. Если же так было в ветхом завете, то какое прощение получим мы, живущие в новом, и не достигшие даже той меры любви, какой они (достигали)? Если мы не войдем в царство небесное, «если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев» (Мф 5:20), то как мы войдем в него, если будем иметь меньше их? «Любите», — говорит (Господь), — «врагов ваших», и будете подобными Отцу вашему, который на небесах (Мф 5:44, 48). Люби же врага; не ему ты (через это) благодетельствуешь, а себе самому. Как? Делая это, ты уподобляешься Богу. Он, если будет любим тобою, немного приобретет, потому что будет любим подобным себе рабом; а ты, если будешь любить подобного себе раба, то приобретешь много, потому что сделаешься подобным Богу. Видишь ли, что не ему ты благодетельствуешь, а самому себе? Награда уготована не ему, а тебе. Но что, скажешь если он порочен? Тем большая готовится тебе награда; и за самую порочность его ты должен быть благодарен, если он, несмотря на множество благодеяний, остаётся порочным; если бы он не был весьма порочным, то тебе не была бы уготована великая награда. Таким образом самый этот повод к нелюбви, возражение, что он порочен, должно быть побуждением к любви. Если не будет противника, то не будет и случая к получению венцов. Не видишь ли, как борцы наполняют мешки песком и таким образом упражняются? А тебе нет нужды прибегать к этому; жизнь полна людьми, которые могут упражнять тебя и делать крепким. Не видишь ли, как деревья, чем более колеблются ветрами, тем делаются крепче и плотнее? Будем же и мы долготерпеливыми, и сделаемся крепкими; «У терпеливого человека», — сказано, — «много разума, а раздражительный выказывает глупость» (Притч, 14:29). Замечаешь, какая похвала первому, и какая укоризна последнему? Крепко безумен, т.е. совершенно. Потому не будем малодушными в отношении друг к другу. Не от вражды это происходит, а от слабости души; если же она будет крепкою, то будет легко переносит всё, не потонет ни от чего и войдёт в тихую пристань, которой да сподобимся достигнуть все мы, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
БЕСЕДА 20
«Ибо если мы, получив познание истины, произвольно грешим, то не остается более жертвы за грехи, но некое страшное ожидание суда и ярость огня, готового пожрать противников» (Евр 10:26, 27).
1. Деревья, которые, будучи посажены и сберегаемы со всякою заботливостью руками земледельца, не доставляют никакого вознаграждения за труды, исторгаются с корнем и бросаются в огонь. То же самое бывает и с просвещенными (крещением). Если мы, будучи насаждены Христом и сподобившись духовного орошения, окажем потом жизнь бесплодную, то нас ожидает гееннский огонь и неугасимый пламень. Потому Павел, предложив увещание о любви и плодоношении добрых дел, представив к тому отрадные побуждения, — именно в том, что мы имеем вход во святое и новый туда путь, который нам открыл (Христос), — теперь опять внушает то же самое, представляя побуждения более прискорбные. Сказав: «Не будем оставлять собрания своего, как есть у некоторых обычай; но будем увещевать [друг друга], и тем более, чем более усматриваете приближение дня оного», — хотя и этого достаточно было для увещания, — присовокупляет: «если мы, получив познание истины, произвольно грешим». Необходимы, говорит, добрые дела и очень необходимы: «если мы, получив познание истины, произвольно грешим то не остается более жертвы за грехи». Смысл слов его следующий: ты очистился, избавился от грехов, сделался сыном (Божиим); если и после этого возвратишься на прежнюю блевотину; то тебя ожидает уже отвержение, огонь, и тому подобное, — потому что нет второй жертвы. Здесь опять встречаются нам люди, как отвергающие покаяние, так и медлящие приступить к крещению: последние говорят, что им небезопасно приступить к крещению, если нет вторичного отпущения грехов; а первые утверждают, что небезопасно преподавать тайны согрешившим, если нет вторичного отпущения грехов. Что же нам сказать тем и другим? То, что (Апостол) говорит это не с такою целью; он не отвергает покаяния или помилования через покаяние, не отлучает падшего и не повергает его в отчаяние; он не враг нашего спасения; но что? Он отвергает вторичное крещение. Не сказал: уже нет покаяния, или: уже нет отпущения (грехов), но: уже нет жертвы, т.е. уже нет второго креста; его он называет жертвою. «Не имеет нужды ежедневно», — говорит, — «…приносить жертвы …ибо Он совершил это однажды», — не так, как приносились иудейские (жертвы), не часто. Потому он и говорил неоднократно о жертве, что она одна и одна, — с целью показать не только то, что она отличается от иудейских (жертв), но и предохранить слушателей, чтобы они не ожидали другой жертвы по закону иудейскому. «Ибо если мы», — говорит, — «…произвольно грешим». Замечаешь, как он снисходителен? «Ибо если мы», — говорит, — «…произвольно грешим». Следовательно, для (согрешающих) невольно есть прощение. «Получив познание истины». Разумеет здесь или Христа, или все догматы. «То не остается более жертвы за грехи». Но что? «Но некое страшное ожидание суда и ярость огня, готового пожрать противников». Противниками он называет не только неверующих, но и делающих противное добродетели, и внушает, что тому же огню подвергнутся и наши (грешники), которому противники. Потом, желая выразить свирепость этого огня, как бы раздувает его и говорит: «ярость огня, готового пожрать противников». Как дикий зверь, раздраженный, рассвирепевший и разъярившейся, не успокаивается до тех пор, пока не схватит и не пожрет кого-нибудь, так и тот огонь, точно распаляемый ревностью, кого схватит, того уже не отпускает, но пожирает и терзает. Далее (Апостол) приводит оправдание такой угрозы, — что она сообразна и справедлива. Этим самым, т.е. когда нам показывают её справедливость, мы располагаемся к вере. «[Если] отвергшийся закона Моисеева», — говорит, — «при двух или трех свидетелях, без милосердия [наказывается] смертью» (Евр 10:28). «Без милосердия», — говорит; не было там никакого снисхождения, никакой милости, хотя это был закон Моисеев, который предписывал многое. Что значит: «при двух или трех свидетелях»? Когда, говорит, свидетельствовали два или три человека) то виновные тотчас подвергались наказанию. Если же в ветхом завете полагалось такое наказание, когда кто отвергал закон Моисея, то не тем ли более здесь? Потому он и говорит: «то сколь тягчайшему, думаете, наказанию повинен будет тот, кто попирает Сына Божия и не почитает за святыню Кровь завета, которою освящен, и Духа благодати оскорбляет» (Евр 10:29)?
2. А каким образом попирает кто-либо Сына Божия? Если, приобщаясь Его в тайнах, он совершает грехи, то скажи мне, не попирает ли Его? Не презирает ли Его? Как попираемых людей мы ставим ни во что, так и согрешающие ставят ни во что Христа, потому и грешат. Ты стал телом Христовым, и отдаешь себя диаволу, чтобы он попирал тебя? «И не почитает за святыню Кровь завета», — говорит, — «которою освящен». (слав. — "кровь завета скверну возмнив"). Что значит: скверну? Нечистою, или нисколько не лучшею всего другого. «И Духа благодати оскорбляет», — потому что не принимающий благодеяния оскорбляет благодетеля. (Христос) сделал тебя сыном; а ты хочешь быть рабом? Он пришел поселиться у тебя; а ты вводишь к себе злые помыслы? Христос хочет обитать у тебя; а ты попираешь Его объедением, пьянством? Послушайте вы, недостойно приобщающиеся тайн; послушайте, недостойно приступающие к этой трапезе: «не давайте», — говорит Он, — «святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими» (Мф 7:6), т.е. чтобы не пренебрегли, чтобы не оплевали. Но (Апостол) сказал не так, а еще страшнее; он поражает души страхом, так как это могло подействовать на них не меньше увещания. Он показывает различие (отвержения закона Моисеева и попрания крови Христовой), а им самим предоставляет судить о наказании за последнее, как о деле очевидном. «То сколь тягчайшему думаете», — говорит, — «наказанию повинен будет»? Здесь, мне кажется, он разумеет таинства. Далее приводит и свидетельство: «Страшно», — говорит, — «впасть в руки Бога живаго!». Писано бo есть: «у Меня отмщение, Я воздам, говорит Господь. И еще: Господь будет судить народ Свой» (Евр 10:30, 31). Мы впадём, говорит, в руки Господа, а не в руки людей. Если не покаетесь, то впадете в руки Божии. Это страшно; а то — впасть в руки людей — ничего не значит. Когда мы видим, говорит, что кто-либо здесь наказывается, то не будем бояться настоящего, но будем страшиться будущего: по милости бо Его и гнев Его, «и на грешниках пребывает ярость Его» (Сир 5:7). Словами: «у Меня отмщение, Я воздам» — указывает здесь и на нечто другое. Это сказано о врагах, делающих зло, а не о терпящих зло. Таким образом он здесь и утешает, как бы так говорит: Бог всегда пребывает и живёт; потому, если (враги) не получат возмездия ныне, то получат после; им должно стенать, а не нам; мы впадаем в их руки, а они — в руки Божии; не терпящий зло страдает, а делающий зло; равно и не благодетельствуемый получает благодеяние, а благодетельствующий.
Зная это, будем твердыми в терпении зла и готовыми на благодеяния. А это будет тогда, когда мы станем презирать деньги и славу. Освободившийся от этих страстей свободнее всех людей и богаче самого облечённого в багряницу. Не видишь ли, сколько бывает зла из-за денег? Не говорю, сколько от любостяжания, а сколько — от пристрастия к деньгам? Так, например, кто-нибудь потерял деньги, — и вот он живёт жизнью, которая несноснее самой смерти. О чём, человек, скорбишь ты? О чём плачешь? О том ли, что Бог освободил тебя от лишней обузы? О том ли, что ты не сидишь больше в страхе и трепете? Если кто-нибудь привяжет тебя к сокровищу и прикажет сидеть там постоянно и бодрствовать над чужим (имуществом), то ты сетуешь и негодуешь; но когда ты сам привязал себя к нему несноснейшими узами, то почему скорбишь, будучи освобождён от такого рабства? Подлинно, эти горести и эти радости — следствие предрассудка. Мы должны хранить имущество так, как будто оно у нас чужое. Теперь к женам обращаю речь свою. Когда у какой-либо жены есть одежда, истканная из золота, то она часто вытрясает её, завертывает в полотно, тщательно сохраняет дрожит над нею и не пользуется ею. Точно она умерла, или овдовела, или, если не случилось ничего такого, боится, чтобы, износив её от частого употребления, не лишиться её; если другой не лишает, то она сама лишает себя по скупости. Но уступила её другой? Это еще неизвестно; а если и уступила, то и та пользуется ею точно также. Если бы кто-нибудь осмотрел содержимое домов, то нашел бы, что самые дорогие одежды и самые лучшие вещи берегутся так, как будто бы он были живыми властителями. (Жена) не употребляет их часто, но боится и дрожит, предохраняет их от моли и других истачивающих платье насекомых, обкладывает большую часть их мазями и ароматами и не всех удостаивает взглянуть на них, — только сама с мужем часто и старательно их раскладывает.
3. Не справедливо ли, скажи мне, Павел назвал любостяжание идолослужением? Какую честь те (язычники) оказывают идолам, такую же они — одеждам и золотым вещам. Доколе мы будем заниматься грязью? Доколе будем прилепляться к глине и кирпичам? Как те (иудеи) работали царю египетскому, так мы работаем диаволу, и получаем удары бичами гораздо тягчайшие. Не прими этих слов за преувеличение: чем душа выше тела, тем тяжелее раны, которые мы наносим себе каждый день своими заботами, соединенными со страхом и трепетом. Но если мы захотим раскаяться, если захотим возвести очи к Богу, то Он пошлёт нам не Моисея и Аарона, но слово своё и сердечное сокрушение. Оно пришедши освободит наши души от горького рабства, изведёт нас из Египта, из этих безполезных и напрасных хлопот, из этого рабства, не доставляющего никакой пользы. Те по крайней мере вышли с золотыми вещами, в вознаграждение за труды; а мы (не получаем) ничего, — и если бы только ничего! Но теперь мы получаем не золотые вещи, а египетские бедствия, — грехи, казни и мучения. Научимся же находить свою пользу, научимся терпеть потери; это достойно христианина. Будем пренебрегать золотыми одеждами; будем пренебрегать деньгами, чтобы не пренебречь нам своего спасения; будем пренебрегать деньгами, чтобы не пренебречь нам, своей души. Она понесёт наказание, она потерпит мучение; всё прочее остается здесь, а она отходит туда. Для чего же, скажи мне, для чего ты мучишь сам себя, и не чувствуешь? Говорю это любостяжательным. Нужно сказать и тем, которые терпят от любостяжания: переносите мужественно обиды от любостяжательных; они губят себя самих, а не вас; у вас они отнимают имущество, а себя лишают Божия благоволения и помощи. А кто лишился (благоволения Божия), тот, хотя бы владел всем богатством вселенной, беднее всех; равно как беднейший из всех, но имеющий (это благоволение), богаче всех. «Господь», — говорит (Псалмопевец), — «Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться» (Пс 22:1). Скажи мне: если бы ты имела мужа великого и дивного, который бы любил тебя и заботился о тебе, и при том если бы ты знала, что он будет жив всегда и ты не умрёшь прежде него, и предоставил бы он тебе всё своё имущество, так что ты пользовалась бы им, как своим, — то захотела ли бы ты приобретать что нибудь? И даже, если бы ты лишилась всего, не считала ли бы ты себя богатою? О чём же ты скорбишь? О том ли, что не имеешь богатства? Но знай, что у тебя отнят повод ко грехам. О том ли, что лишилась имущества? Но ты приобрела благоволение Божие. Как, скажешь, приобрела? (Апостол) сказал: «Для чего бы вам лучше не оставаться обиженными» (1Кор 6:7)? и еще: «За все благодарите» (1Фес 5:18); (Христос) сказал: «Блаженны нищие духом» (Мф 5:3). Подумай же, какого сподобишься ты благоволения, если покажешь это на деле. От нас требуется только одно — за всё благодарить Бога, и мы будем иметь всё в изобилии. Например, ты потерял десять тысяч литр золота? Тотчас благодари Бога, и через это обращение к Нему и свою благодарность ты уже приобретаешь сто тысяч. За что, скажи мне, ты ублажаешь Иова: за то ли, что он имел столько верблюдов, стад и рабочего скота, или за сказанные им слова: «Господь дал, Господь и взял» (Иов 1:21)? И диавол вредит нам не для того, чтобы только отнять у нас имущество, — он знает, что оно ничто, — но чтобы через это заставить нас сказать что-нибудь богохульное. Так и блаженного Иова он хотел сделать не только бедняком, но и богохульником. Когда он лишил его всего, то, смотри, что говорит ему через жену: «И сказала ему жена его: ты все еще тверд в непорочности твоей! похули Бога и умри» (Иов 2:9). Да ведь ты, лукавый, уже лишил его всего! Но не того, говорит, я домогался; того, для чего я всё делал, я еще не достиг; я старался лишить его помощи Божией; для того и имущества лишил его; вот чего я хочу, — а то ничего не значит; если это мне не удастся, то он не только не потерпит никакого вреда, но ещё получит пользу.
4. Видишь, что и злой демон знает, какой вред бывает от этого? Для того, как видишь, он и строил козни через жену. Послушайте, мужья, которые имеете жён, привязанных к богатству и вынуждающих вас богохульствовать: помните Иова. Впрочем посмотрим, если угодно, на великую кротость его и на то, как он заградил уста жене. «Ты», — говорит, — «говоришь как одна из безумных» (Иов 2:10). Подлинно, «худые сообщества развращают добрые нравы», (1Кор 15:33). Они и всегда портят, но особенно во время несчастий; тогда предлагающие дурные советы бывают сильны, потому что если душа и сама по себе склонна к нетерпению, то не гораздо ли более тогда, когда есть ещё советник? Не готова ли она тогда броситься даже в пропасть? Жена — великое благо, но и великое зло. И смотри, каким образом (диавол) старался подкопать эту крепкую стену. Так как лишение имущества не преодолело его и все потери не произвели ничего важного, но сам (враг) был обличён, что напрасно он говорил: «…но простри руку Твою и коснись всего, что у него, — благословит ли он Тебя» (Иов 1:11), — то он вооружает против него жену. Видишь ли, чего он домогался? Но отнюдь не более помогла ему и эта хитрость. Так и мы, если будем переносить всё с благодарностью, то получим то же (что Иов); а если не получим, то нас ожидает большая награда. Так было и с этим адамантовым мужем. Когда он доблестно перенес всё, тогда (Бог) дал ему и богатство; когда он доказал диаволу, что не из-за этого он служить (Богу), тогда дал ему и это. Так поступает Бог: когда видит, что мы не привязываемся к благам житейским, тогда и даёт их нам; когда видит, что мы предпочитаем им блага духовные, тогда даёт нам и блага вещественные; не даёт же их прежде, чтобы мы не забыли о духовных. Таким образом Он, щадя нас, не даёт нам благ вещественных, чтобы хотя против воли отклонить нас от них. Нет, скажешь, напротив, когда я получу их, тогда удовлетворюсь и тем более стану благодарить (Бога). Лжешь ты, человек; тогда особенно ты и будешь лениться. Почему же, скажешь, Он многим даёт? Но откуда видно, что Он даёт? Кто же, скажешь, даёт другой? Собственное их любостяжание, грабительство. А почему Он попускает это? Потому же, почему (попускает) убийство, воровство, насилие. А что, скажешь, думать о тех, которые получают наследство от родителей, несмотря на то, что они сами исполнены бесчисленных пороков? Как Бог попускает им пользоваться этим? Так же, как Он попускает ворам, убийцам и другим злодеям. Ныне время не суда, а благоустроения жизни. Как я прежде говорил, так и теперь скажу: они подвергнутся большему наказанию, если, наслаждаясь всеми благами, не сделаются оттого лучшими. Не вес будут наказаны одинаково, но оставшиеся злыми, несмотря на благодеяния, будут мучиться больше, а жившие в бедности — меньше. Что это справедливо, о том послушай, как говорит Давид: не дал ли Я тебе, говорит, все (имущество) «господина твоего» (2Цар 12:8). Итак, когда ты увидишь, что молодой человек без трудов получил отцовское наследство и остался злым, то будь уверен, что ему готовится наказание сильнейшее и мучение жесточайшее. Потому будем подражать не такому человеку, но тому, кто наследовал добродетель, кто приобрёл духовное богатство: горе, говорит (Псалмопевец), «надеющимся на богатство свое» (Пс 48:7); и еще: «Блажен всякий боящийся Господа» (Пс 127:1). В числе которых, скажи мне, хочешь быть ты? Конечно, в числе ублажаемых. Подражай же им, а не тем, чтобы и тебе получить уготованные им блага, которых да сподобимся вес мы, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
БЕСЕДА 21
«Вспомните прежние дни ваши, когда вы, быв просвещены, выдержали великий подвиг страданий, то сами среди поношений и скорбей служа зрелищем [для других], то принимая участие в других, находившихся в таком же [состоянии]; ибо вы и моим узам сострадали и расхищение имения вашего приняли с радостью, зная, что есть у вас на небесах имущество лучшее и непреходящее » (Евр 10:32−34).
1. Отличнейшие из врачей, сделав глубокий разрез и этою раною усилив боли, стараются облегчить страдания больного члена, успокоить и утешить скорбящую душу, и потому уже не делают нового разреза, но и сделанный стараются облегчить лекарствами успокоительными и способными уничтожить сильные боли. То же сделал и Павел. Потрясти их души и приведши в сокрушение напоминанием о геенне, убедив их, что непременно погибнет всякий, ругающийся над благодатью Божией, и доказав законами Моисея, что (такие люди) погибнут и подвергнутся тяжким мучениям, подтвердив слова свои и другими свидетельствами и сказав: «Страшно впасть в руки Бога живаго!», — теперь, чтобы поражённые сильным страхом души их не впали от скорби в отчаяние, он утешает их похвалами и увещаниями и представляет им для соревнования собственный (их пример). «Вспомните», — говорит, — «прежние дни ваши, когда вы, быв просвещены, выдержали великий подвиг страданий». Много значит увещание (заимствованное) от дел. Тому, кто начал дело, следует продолжать, чтобы иметь, успех. Он как бы так говорит: когда вы ещё вступали, когда были только учениками, и тогда показали такое усердие, такое мужество; а теперь не так. Кто предлагает подобное увещание, тот весьма сильно действует собственным (их примером). И смотри: не просто сказал: «подвиг страданий», но с прибавлением: «великий». И не сказал: искушения, но: «подвиг»; это выражение означает одобрение и величайшую похвалу. Потом входит в подробности, распространяя речь свою и высказывая многие похвалы. Как? «То сами среди поношений и скорбей», — говорит, — «служа зрелищем [для других]». Поношение сильно действует на сердце, способно взволновать душу и помрачить разум. Об этом, послушай, как говорит пророк: «Слезы мои были для меня хлебом день и ночь, когда говорили мне всякий день: «где Бог твой?» (Пс 41:4)? и еще: «…ибо не враг поносит меня, — это я перенес бы» (Пс 54:13). Род человеческий весьма тщеславен; потому он легко уловляется и этим. И не просто сказал: «поношений», но еще выразительнее: «служа зрелищем [для других]». Когда кто терпит поношение наедине, и тогда бывает прискорбно; но гораздо больше, когда — при всех. Представь, как тяжко было им, отказавшимся от низкого иудейства, обратившимся к лучшей жизни и презревшим отеческие (обычаи), терпеть зло от своих домашних и не иметь никакой защиты. Не могу сказать, говорит, что вы, претерпевая это, скорбели; напротив вы даже весьма радовались. Это он выразил словами: «…принимая участие в других, находившихся в таком же [состоянии]; ибо вы и моим узам сострадали»; здесь он указывает на апостолов. Не только, говорит, вы не посрамились перед домашними, но приняли участие и в других, терпевших то же. Этим он предлагает им и утешение. Не сказал: переносили мои скорби, сделались моими общниками, но просто: «моим узам сострадали». Видишь ли, что он говорит о себе и других узниках? Вы (говорит) не считали узы узами, но вели себя, как мужественные ратоборцы: не только в своих страданиях не нуждались в утешении, но служили утешением и для других. «И расхищение имения вашего приняли с радостью». О, какая полнота веры! Потом приводит и причину, побуждая их не только к подвигам, но и к непоколебимости в вере. Видя, говорит, расхищение своего богатства, вы терпели, потому что созерцали богатство невидимое, как видимое, — что свойственно истинной вере, которую и доказали самыми делами. Расхищение могло быть от насилия хищников, так что никто не мог воспрепятствовать этому, и отсюда ещё не видно, что вы терпели расхищение из-за веры. Впрочем, отчасти и видно: вы, если бы захотели, могли бы не подвергаться расхищению, не уверовав; но вы сделали гораздо больше, — перенесли это с радостью; это — дело вполне апостольское и достойное тех мужественных душ, которые радовались, подвергаясь бичеванию. «Они же», — сказано, — «пошли из синедриона, радуясь, что за имя Господа Иисуса удостоились принять бесчестие» (Деян 5:41). Кто переносит это с радостью, тот показывает, что он уже имеет некоторую награду, и что дело его есть не потеря, a приобретение. Слово: «принять» указывает на их добровольное терпение. Как же вы решились и приняли? «Зная», — говорит, — «что есть у вас на небесах имущество лучшее и непреходящее». Что значить: «непреходящее»? Прочное, не погибающее так, как здешнее.
2. Похвалив их, он потом говорит: «Итак не оставляйте упования вашего, которому предстоит великое воздаяние» (Евр 10:35). Что говоришь? Не сказал: вы потеряли дерзновение ваше, приобретите его снова, — чтобы они не впали в отчаяние, — но: вы имеете его, не теряйте, — чем сильнее воодушевляет их и придаёт им силы. Вы, говорит, имеете дерзновение, чтобы снова приобрести потерянное; для этого требуется больший труд, а не потерять имеющегося — не так. К Галатам он пишет напротив: «Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос!» (Гал 4:19); и справедливо. Они оказывали беспечность, потому, для них нужна была речь более обличительная; а те (оказывали) некоторое малодушие, потому для них нужна была (речь) более снисходительная. «Итак не оставляйте», — говорит, — «упования вашего»; следовательно, они имели великое дерзновение перед Богом. «Которому предстоит», — говорит, — «великое воздаяние». Что это значит? Мы, говорит, тогда получим его. Если же оно уготовано в будущем, то не должно искать его здесь. Потом, чтобы кто-нибудь не сказал: вот с нашей стороны всё сделано, — он предупреждает такую мысль их и как бы так говорит: если вы знаете, что имеете на небесах имение лучшее, то ничего не ищите здесь; вы имеете нужду в терпении, а не в умножении подвигов, чтобы остаться при том же, чтобы не потерять данного вам; для вас не нужно ничего другого, кроме того, чтобы стоять, как стоите, чтобы, дошедши до конца, вы могли получить обещанное. «Терпение нужно вам», — говорит, — «чтобы, исполнив волю Божию, получить обещанное» (Евр 10:36). Вам нужно только одно — терпеть замедление (в исполнении обещанного), а не снова подвизаться. Вы близ самого венца, перенесли все подвиги, узы, скорби, расхищение вашего имения: что же (остаётся вам)? Вы находитесь близ того, чтобы быть увенчанными; переносите только одно — замедление венца. Какое великое утешение! Он утешает их так, как если бы кто-нибудь говорил с ратоборцем, который победил всех и не имеет ни одного соперника, но, ожидая венца, теряет терпение, пока придёт начальник борьбы и возложит на него венец, и в нетерпении хочет уйти и убежать, не вынося жажды и жара. Это и он выражает, и что говорит? «Ибо еще немного, очень немного, и Грядущий придет и не умедлит» (Евр 10:37). Чтобы они не сказали: когда же придёт? — он ободряет их словами Писания. И в другом месте, когда говорит: «…ныне ближе к нам спасение…" (Рим 13:11), он ободряет их тем, что остаётся немного времени. При том говорит не от себя, но словами Писания. Если же тогда говорили: «немного, очень немного, и Грядущий придет и не умедлит», то, очевидно, что теперь Он ещё ближе. Таким образом и за ожидание получится немалая награда. «Праведный», — говорит, — «верою жив будет; а если [кто] поколеблется, не благоволит к тому душа Моя» (Евр 10:38). Сильно то увещание, когда кто докажет, что исполнившие всё могут всё потерять из-за малой слабости. «Мы же не из колеблющихся на погибель, но [стоим] в вере к спасению души» (Евр 10:39).
Толкования Иоанна Златоуста на послание к Евреям, 10 глава. Толкование Иоанна Златоуста.
Public Domain.
Общественное достояние.