«Ты ничего не получишь в наследство от нашего отца, потому что ты сын другой женщины».
«Будь нашим вождём, чтобы мы могли сразиться с аммонитянами».
«Вы возненавидели меня и выгнали из дома моего отца. Зачем же вы пришли ко мне теперь, когда вы в беде?»
«Мы пришли для того, чтобы ты пошёл с нами, и сразился с аммонитянами, и стал у нас начальником над всеми жителями Галаада».
«Хорошо, если я вернусь, чтобы сразиться с аммонитянами, и, если Господь поможет мне разбить их, тогда я стану вашим начальником».
«Господь свидетель всему сказанному нами, и мы обещаем делать всё, что ты скажешь нам».
«О чём спор между нами? Почему ты пришёл воевать на нашей земле?»
«Когда народ Израиля шёл из Египта, он забрал мою землю от реки Арнон до реки Иавок и реки Иордан. А теперь отдайте мою землю с миром».
«Вот что говорит Иеффай: „Израиль не взял Моавскую и Аммонитскую землю.
«Если Ты позволишь мне разбить аммонитян,
«Ах, дочь моя! Ты сразила меня! Ты сделала меня очень несчастным! Я дал обет Господу и не могу изменить его!»
«Отец, ты дал Господу обет, так сделай со мной то, что обещал. Ведь Господь помог тебе разбить твоих врагов, аммонитян».
«Только сделай для меня вот что: отпусти меня одну на два месяца. Я пойду в горы и с подругами буду оплакивать то, что никогда не выйду замуж и не буду иметь детей».
Толкование Далласской семинарии
г. Иеффай-освободитель (10:17 — 12:6)
1) Избрание Иеффая старейшинами Галаадскими (10:17 — 11:11).
Суд 10:17 — 11:6. В ответ на вторжение аммонитян в Галаад израильтяне стали станом в Массифе (вероятно, Рамаф Массиф, расположенный километрах в 20 на северо-восток от Раббат-Аммона, т. е. современного Аммана, либо — Рамот Галаад, расположенный километрах в 60 на север от Раббат Аммона). Первой задачей Израиля было найти надежного военачальника.
Поиски привели к Иеффаю (11:4−6), известному в тех местах предводителю отряда бесшабашных людей (о нем вкратце рассказано в 11:1−3). Как и Авимелех (глава 9), он был наполовину хананеем; мать его была блудницей. Братья по отцу изгнали его из дома (11:2). В земле Тов (вероятно, севернее Аммона и восточнее земли Манассии) Иеффай собрал вокруг себя «праздных людей» (стих 3).
Суд 11:7−11. В ответ на упрек Иеффая старейшины Галаадские повторили свою просьбу, чтобы пошел сразиться за народ с Аммонитянами. Свое обещание, что оставят Иеффая в качестве гражданского вождя над Галаадом в случае его военной победы над аммонитянами, — старейшины скрепили официальным и торжественным заверением, во свидетели которого призвали Господа (стих 10). Затем последовало принесение клятвы Иеффаем пред лицем Господа в Массифе.
В отличие от Гедеона, который был призван на судейство Богом, Иеффая первоначально призвали люди. Но при этом, во свидетели их выбора, был призван Господь (стихи 10−11). И Он дал новому судье Духа Своего, чтобы тот мог одержать победу (стих 29).
2) Дипломатическая попытка Иеффая (11:12−28).
Суд 11:12−13. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что начал Иеффай, новый главнокомандующий Израиля, с попытки разрешить дело с Аммоном мирным путем. Через послов он осведомился у аммонитского царя, по какой причине тот постоянно нападает на Галаад. Царь дал ответ в форме обвинения: Израиль, когда шел из Египта, взял землю мою… Отвечая на эту претензию, Иеффай, однако, показал всю ее несостоятельность (стихи 14−27). Но аммонитский царь стоял на своем и мир Израилю предлагал в обмен на «возвращение земли» (на территориальные уступки, как выразились бы теперь).
Реки Арнон и Иавок образовывали южную и северную границы аммонитского царства. Южнее Арнона начиналась территория Моава. Арнон впадает в Мертвое море, а Иавок — в Иордан.
Суд 11:14−22. Итак, Иеффай, продемонстрировав отличное знание истории Израиля (почерпнутое им из устных или письменных источников), отверг притязания царя Аммонитского. Он указал ему, что в свое время Израиль вынужден был смириться с отказом Едома (Чис 20:14−21) и Моава пропустить его через свои земли (Суд 11:17−18). Но когда Израиль, обойдя границы этих двух народов, расположился станом за Арноном (образовывавшим северную границу Моава), то Сигон, царь аморрейский, тоже не позволил Израилю пройти северо-восточнее р. Иордан и вступил с ним в войну.
Тут-то и помог Господь Израилю, дав ему одержать победу над врагом, и получил Израиль всю землю Аморрея… от Арнона до Иавока — ту самую землю, из-за которой шел теперь спор между аммонитянами и жителями Галаада (стих 13). Эта территория, в самом деле, соответствовала южной части Галаада (остальная его часть лежала на север от р. Иавок), и она-то (от Арнона до линии, которую можно было бы провести в восточном направлении от северной оконечности Мертвого моря), периодически оказывалась в руках чужеземцев.
Суд 11:23−24. Главным аргументом Иеффая в этих дипломатических переговорах было, что эту землю им дал Господь, Бог Израилев. Аммон, продолжал он, должен удовлетвориться той землей, которую получил от своего бога Хамоса, и не пытаться отнять у Израиля его землю, данную ему его Богом.
Согласно историческим данным, Хамос был, однако, богом моавитян, а богом аммонитян был Милхом (или Молох). Создается впечатление, что Иеффай говорит здесь о боге той части земли, которая принадлежала моавитянам, — прежде чем Сигон (царь аморрейский) оттеснил их на юг от р. Арнон. Другое объяснение состоит в том, что нападения на Галаад аммонитяне и моавитяне совершали сообща, так что в сущности, упоминая тут «моавитского бога», Иеффай имел в виду территориальные претензии на Галаад со стороны моавитян. Может быть предложено и третье объяснение: аммонитяне в то время тоже поклонялись Хамосу.
Суд 11:25−27. Сослался Иеффай и на Валака… царя Моавитского, которому часть спорной территории когда-то принадлежала; он, мол, признал право Израиля на эту землю. Из слов Иеффая следует, что к тому времени, как аммонитяне стали вторгаться сюда, земля эта уже… триста лет как принадлежала Израилю, и окрестные народы не претендовали на нее. Таким образом свою якобы неправоту по отношению к Аммону Иеффай отрицал. Это Аммон совершает зло, выступая против Израиля войною.
Суд 11:28. Но дипломатические усилия Иеффая не возымели успеха, поскольку царь Аммонитский не послушал его.
3) Укрепление Иеффая Господом.
Суд 11:29. Дух Господень сошел на Иеффая с тем, чтобы исполнить его силы свыше как руководителя военных операций, направленных против язычников, которых Сам Господь использовал для наказания своего народа (сравните 3:10; 6:34; 13:25; 15:14).
Действие Святого Духа в ветхозаветных вождях вообще более было направлено на осуществление того, что было нужно Богу, чем на достижение тем или иным из них святой жизни. Вот и в случае Иеффая схождение Святого Духа едва ли следует связывать с данным им обетом и исполнением его (о чем ниже).
Поход через Галаад и Манассию Иеффай проделал, как представляется, с целью набора воинов в свою армию.
4) Обет Иеффая Господу.
Суд 11:30−31. Обет того рода, что дал здесь Господу… Иеффай, не был необычным в то время, которое условно может быть названо «Моисеевым». Иеффай, вероятно, произнес его, как бы заранее благодаря за ту помощь свыше, которая даст ему одержать победу над аммонитянами. Обет этот, который, казалось бы, свидетельствовал о ревностности Иеффая по отношению к делу, возложенному на него, в то же время был, по мнению многих богословов, дан сгоряча, необдуманно.
5) Победа Иеффая над Аммоном.
Суд 11:32−33. И Бог услышал просьбу Иеффая и предал аммонитян в руки его, так что в двадцати оккупированных ими галаадских городах нанес им Иеффай сокрушительное поражение. И смирились Аммонитяне пред сынами Израилевыми.
Ароер (Кирбет Араир) располагался примерно в 20 км на восток от Мертвого моря, при пересечении р. Арнон, или южной границы Рувимова надела, и так называемой «Царской дороги», на главном торговом пути, тянувшемся с севера на юг. На месте Авель-Керамима теперь, возможно, находится Нор (это примерно в 12 км на юго-запад от Раббат Аммона — современного Аммана, столицы Иордании). Трудно установить местонахождение Минифа; есть предположение, что это Мениа, расположенная восточнее Хесбона.
6) Иеффай и его дочь.
Суд 11:34−40. Возвратившегося с победой Иеффая радостно встретила у дверей дома его дочь (подчеркивается, что она была его единственным ребенком). Осознав, во что обойдется ему теперь исполнение его обета, Иеффай выразил охватившее его горе в типично восточной манере, разодрав одежду свою (сравните, к примеру, Быт 37:29, 34; 44:13; Нав 7:6; Есф 4:1; Иов 1:20; 2:12).
Его слова о том, что не может отречься от обета, данного Господу, возможно, свидетельствовали о незнании им закона — в той его части, в которой был предусмотрен выкуп людей, посвященных или посвятивших себя Господу (Лев 27:1−8). Кроме того, Моисеевым законом категорически были запрещены человеческие жертвоприношения (Лев 18:21; 20:2−5; Втор 12:31; 18:10).
На основании этого многие богословы приходят к выводу, что когда Иеффай… совершил над нею обет свой (стих 39), то не предал дочь свою на всессожжение, но обрек ее на пожизненное девство, отдав на служение в главную скинию до конца дней ее. Не все, однако, разделяют это мнение; некоторые вполне допускают, что Иеффай, как человек, выросший в полуязыческой среде, мог предать дочь на всесожжение. Аргументы в пользу обеих точек зрения приводятся достаточно убедительные, и поэтому прийти на этот счет к окончательному выводу — нелегко.
Так горькая печаль обоих — Иеффая и его дочери — может свидетельствовать как в пользу смерти, предстоявшей девушке, так и в пользу ожидавшего ее безбрачия. И в том и в другом случае ей предстояло умереть (раньше или позже) бездетной, не оставив наследников Иеффаю. Ее просьба отпустить ее на два месяца, чтобы могла оплакать девство свое с подругами, пожалуй, служит одним из сильных аргументов в пользу ее пожизненного безбрачия. С другой стороны, и этот «плач в горах» мог быть плачем о ранней смерти той, которая уходила из жизни, не познав радости материнства.
Представляется, что Иеффай, давший свой необдуманно поспешный обет, что-то о запрете, наложенном Моисеевым законом на человеческие жертвоприношения, все-таки знал. Но опять возникает сомнение при мысли о его полуязыческом происхождении и об общем духе беззакония, то и дело одерживавшем верх в израильском обществе в период правления судей (17:6; 21:25). В свете этого не исключается, что данный им обет Иеффай выполнил буквально. Запись об обычае у Израиля… ежегодно… оплакивать дочь Иеффая (стихи 39−40) не содержит в себе подробностей для вынесения суждения в ту или иную сторону.
Предполагают, что какую-то работу молодые женщины при скинии исполняли (1Цар 2:22), но то, что нам известно, не служит убедительным аргументом в пользу пожизненного служения там дочери Иеффая. И закон о «выкупе обетов» (Лев 27) не вполне приложим к данной ситуации, поскольку в нем ничего не сказано о возможности «заместительного служения» Богу, вместо принесения Ему жертвы, — говорится лишь о денежном «выкупе обета». Так что в конечном счете слова, что Иеффай «совершил над ней обет свой» следует, пожалуй, понимать в смысле принесения им человеческой жертвы.
В любом случае особого внимания, в связи с судьбой дочери Иеффая, заслуживает то обстоятельство, что она и сама подчинилась отцовскому обету: делай со мною то, что произнесли уста твои пред Господом. Тут, возможно, и следует искать «оправдания» возникшему обычаю (может быть, местному) чтить память дочери Иеффая.