«Почему ты один? Почему с тобой никого нет?»
«Царь дал мне секретное поручение, приказав: „Никто не должен знать о том, куда я тебя послал и что поручил тебе делать”. Поэтому я сказал своим людям, где они должны встретиться со мной.
«У меня нет под рукой простого хлеба, а есть только священный хлеб. Твои люди могут есть этот хлеб, только если они воздерживались от женщин».
«С нами не было женщин с тех пор, как мы вышли. И тела моих людей всегда чисты, даже если дело у нас не священное. Особенно сегодня, когда дело у нас такое особое».
«Нет ли у тебя здесь копья или меча? Я не взял с собой ни меча, ни другого оружия, так как поручение царя было срочное».
«Есть только меч Голиафа, филистимлянина, которого ты убил в долине Елах. Он стоит за ефодом, завёрнутый в одежду. Ты можешь взять его, если хочешь. Кроме этого, там нет другого меча».
Давид сказал:
«Дай мне его. Нет подобного мечу Голиафа!»
«Посмотрите на этого человека! Он безумен! Зачем вы привели его ко мне?
Толкование Далласской семинарии
б. Жизнь Давида в изгнании (главы 21−26)
Насколько это поддается определению, Давиду было не более 20 лет, когда он вынужден был бежать из дворца Саула и из собственного дома, гонимый решимостью царя погубить его. Скорее всего, он скрывался где-то в пустынных местах Иудеи, с детства знакомых ему, и без малого десять лет вел там жизнь «Робин Гуда». О том, что «изгнание» его продолжалось примерно десять лет, можно судить по тому, что Давиду было 30 лет, когда он стал править Иудеей в Хевроне (2Цар 5:4) сразу же после смерти Саула (2Цар 2:4−5).
Непосредственно перед этим Давид провел один год и четыре месяца среди филистимлян (1Цар 27:7). Обо всем, что происходило с Давидом в эти годы, в главах 21−26, очевидно, рассказывается не полностью. Многому учил Давида Бог в те дни, и по сей день он делится этими «уроками» с теми, кто читают его псалмы (к примеру, Псалмы: 17; 33; 51; 53; 55−56). Время вынужденного изгнания Давида было употреблено Богом на то, чтобы готовить из него царя, угодного Ему, — того, который прославит имя Его и вдохновит на славные дела Его народ.
1) Давид в Номве и Гефе (глава 21).
1Цар 21:1−6. Нелегко проследить историю передвижения скинии после того, Как в 1104 г. до Р. Х. филистимляне возвратили евреям ковчег завета. Сам ковчег находился с тех пор в Кириаф-Иариме (7:2; 2Цар 6:3−4), но о скинии не говорится ничего; даже и намека на нее не находим — вплоть до 1Цар 21, но из этой главы как будто бы следует, что скиния находилась в Номве, городе священников, куда и бежал Давид после своего окончательного разрыва с Саулом.
Подобно тому, как прежде он вместе с Самуилом искал убежища в святом месте в Раме (19:18), так теперь пришел в святилище к Ахимелеху, бывшему, очевидно, первосвященником. (В Мк 2:26 он назван Авиафаром; возможно, евангелист говорит не об отце, а о сыне, помогавшем отцу во святилище, но более вероятно, что у обоих было двойное имя: Ахимелех-Авиафар.) Заметим, что Номва находилась на полпути между Иерусалимом и Гивой.
«Смутило» Ахимелеха, очевидно, то, что царский зять, о напряженных отношениях которого с тестем первосвященник не мог не знать, так неожиданно появился перед ним — один, без «свиты». По безвыходности своего положения Давид вынужден был рассказать «легенду». Будучи голоден, он просит у Ахимелеха хлеба. Простого хлеба, однако, у священника не было — только священные хлебы предложения (Исх 25:30), которые как бы теряли свою святость после того, как их заменяли свежеиспеченными хлебами (1Цар 21:6; сравните Лев 24:5−9).
Эти хлебы можно было есть, как об этом скажет позднее Сам Иисус (Мф 12:3−4). Но обычно их ели священники и члены их семей, а если кто из «посторонних», то уж, конечно, не оскверненные церемониально (1Цар 21:4−5; сравните Лев 15:18). То, что Давид и бывшие с ним воины ели хлебы, взятые в святилище, — пример «уступки», предусмотренной законом; обоснование такого рода уступки в том, что жизнь — более священна нежели жертва (Мф 12:7−8).
1Цар 21:7−15. В Номве Давида заметил одни из слуг Сауловых, по имени Доик, который донес об этом царю (стих 7; 22:9). Взяв с разрешения священника меч Голиафа, хранившийся в Номве (стихи 8−9), Давид поспешно ушел оттуда и бежал к Анхусу, правителю Гефа, родного города некогда сраженного им филистимского героя Голиафа. Будучи узнан филистимлянами, Давид, чтобы спасти себе жизнь, притворился безумным (стихи 11−13). В древнем мире психически больных людей считали вместилищем злых духов и предпочитали не трогать их, дабы не навлечь на себя гнева «богов».