1 Коринфянам 10 1 Коринфянам 10 глава

10. Свобода и ее опасности (10:1 — 11:1)

Рассматривая проблему, связанную с идоложертвенной пищей, Павел до сих пор уделял много внимания людям с весьма чувствительной совестью, а также самоограничению в рамках христианской свободы. В 10:1−22 он обращается к коринфским «вольнодумцам», которые, очевидно, считали, что их подход к этой проблеме и к самому Павлу — единственно верный. В их позиции просматривались не только гордыня и высокомерие, но и склонность к опасному смешению истинного поклонения Господу и поклонения бесам.

В двух первых разделах (10:1−13 и 14−22) Павел излагает наиболее «благотворные» моменты своего учения из всего послания и не выражает негодования против тех христиан Коринфа, которые считали, что слова апостола — не в их адрес.

Попытаемся проследить ход мыслей Павла. Среди христиан Коринфа была группа людей, убежденных в своей исключительной духовности и зрелости; они не хотели тратить много времени на Павла как апостола или учителя. Но они обратили внимание на его замечание о реальной (для него) возможности не пройти тест, оценивающий его служение для Бога. Мы не имеем возможности узнать, какой была реакция этих самонадеянных коринфян. Вероятно, они могли подумать, что Павел хотел напугать их своими рассуждениями по поводу возможности «остаться недостойными».

Нет ни одного утверждения о том, что христиане теряют спасение или лишаются наследия, обещанного членам семьи Божьей. Высказываются весьма строгие предостережения против отступления от Бога и против злоупотребления Его благодатью. Тот факт, что Павел снова называет всех коринфских христиан (из иудеев и язычников) «братия» (1), а также обращается к их отцам («отцы наши»), указывает на единство народа Божьего в рамках старого и нового заветов.

В этой главе Павел неоднократно подчеркивает мысль о важности христианской свободы, предостерегая тем самым против самонадеянности, беспринципного компромисса и законничества.

1. Опасность самонадеянности (10:1−13)

Павел иллюстрирует свою мысль примерами из Ветхого Завета, показывая путь, по которому Бог вел Свой народ (в рамках Своего завета-договора с ним) во время странствия в пустыне под водительством Моисея. То поколение народа Божьего получило много благословений, но затем они допустили столько грехов, что были сурово наказаны.

1) Благословения (1−4)

Господь даровал народу Израиля множество благословений: защиту, водительство, поддержку, прощение. Все это происходило при конкретных обстоятельствах, когда Бог вмешивался, чтобы проявить Свое верховное владычество в их жизни (ср.: Исх 13 и дал.)

Павел останавливается на двух важных моментах опыта общения израильского народа с Богом во времена Моисея. Они все были под облаком, и все прошли сквозь море; и все крестились в Моисея в облаке и в море; и все ели одну и ту же духовную пищу; и все пили одно и тоже духовное питие.

Перевод слова pneumatikos как «духовный» (о пище) вводит в заблуждение, поскольку Павел не отрицает, что манна и вода были реальными. По-видимому, он хотел показать здесь, что, помимо своего прямого назначения как физической пищи и пития, они имели и духовное наполнение, питая взаимоотношения израильтян с Богом. Это подтверждается тем, что Павел уравнивает скалу (из которой проистекла вода; Исх 17:6) с Самим Христом (4). Другими словами, Павел подчеркивает, что Бог обеспечивал физическое и духовное насыщение народа. Более поздние события на протяжении сорока лет (ср.: Чис 20:1−13) показали, что к концу странствия народа Божьего в пустыне вода проистекла из скалы так же, как и в начале. Фактически, эти два события (хотя и весьма схожие в деталях) вскрывают прямо противоположный духовный смысл: в начале повествования Моисей действовал, повинуясь ясному повелению Бога, тогда как в последнем случае он был движим духом самонадеянности. Господь отнесся к его действиям крайне серьезно, и в наказание за этот дух противления ему не было разрешено войти в Землю обетованную.

Прежде чем народ израильский получил физическую и духовную поддержку (духовную пищу и духовное питие), все крестились в Моисея в облаке и в море (2). Чрезвычайно важно здесь слово «крестились». Фраза крестились в Моисея означает, что они добровольно и безо всяких условий подчинились водительству Моисея. Крещение означало верность назначенному Богом вождю и насыщение народа «духовной пищей и питием». Яркий, образный язык Павла в этом отрывке подчеркивает параллели между привилегиями народа Божьего под водительством Моисея и народа Божьего во Христе. Обе исторические эпохи были наполнены важным смыслом.

Павел проводит отчетливую параллель между самонадеянной позицией народа Божьего при Моисее и гордыней некоторых коринфских христиан своего времени. Они тоже испытали всю глубину своей преданности Иисусу как Господу (ср.: 1Кор 6:11). Тоже приобщились к совместным трапезам (см. дал. в 10:14−22 и 11:17−34), испытав физическое и духовное насыщение. Эти христиане, как и народ Божий в эпоху Моисея, получали великие благословения; но получить благословение — вовсе не одно и то же, что обрести привилегию и взять на себя обязательства, связанные с этим благословением. Они были настолько сосредоточены на своих правах, что теперь злоупотребляли своими отношениями с Господом.

Необходимо отметить, что духовное значение крещения подчеркивается тем фактом, что дети Израиля в действительности никогда не были под облаком и не прошли сквозь море. Аналогичным образом, непреходящее значение крещения в жизни, а не просто акт крещения, Павел подчеркивает в Рим 6:1 и дал. Израильтяне крестились «в Моисея»; христиане крестились в Христа. Оба акта символизируют собой верность, но некоторые христиане не вполне осмыслили практический аспект этого союза. Что же позволило Павлу выдвинуть подобного рода обвинение?

2) Их грехи (5−10)

Прежде чем приступить к этой теме, остановимся на ст. 5, в котором заложен скрытый смысл: Но не о многих из них благоволил Бог; ибо они поражены были в пустыне (ср.: Чис 14:16). Действительно, из того поколения, которое покинуло Египет под водительством Моисея, только два человека достигли Ханаана: Иисус, сын Навина, и Халев, сын Иефонниин (Чис 14:30, 38). В послании Павла священная воля Бога по отношению к самонадеянному поколению израильтян сводится к следующему: ...они поражены были в пустыне. О их судьбе в вечности ничего не сказано, поскольку цель этого повествования совсем иная.

Грехи народа Божьего в эпоху Моисея ничем не отличались от тех, которые зловещим образом повторились среди коринфских христиан: похотливость, идолопоклонство, моральное разложение, испытание терпения Господа и ропот против Него.

Павлу, несомненно, пришли на ум известные события в ходе странствий в пустыне, особенно такие незабываемые вещи, как поклонение золотому тельцу (Исх 32), страстное желание утолить жажду (Исх 17 и др. аналогичные примеры), массовое распутство и блудодеяние с моавитскими женщинами и история с медным змеем (Чис 25 и 21). Рассказ об этих событиях не вызывает приятных эмоций.

Павел весьма убедительно показывает коринфянам, что им не следует особо хвастаться своими духовными достижениями. Мы подвергнем себя весьма большой опасности, говорит апостол, если только позволим себе снисходительное отношение к греху. Коринфяне считали, что приверженность святыням вкупе с их духовным опытом поможет им избежать падения. Они полагались (почти как на чудо) на дарованную им Божественную благодать и опыт, а не на Самого Бога во Христе. Павел подчеркивает, что он также нуждается в самодисциплине, чтобы не потерять все, что даровал ему Бог. Он стремится убедить коринфян в том, что они должны развивать в себе дух посвящения и самоконтроля.

3) Их наказание (5−10)

Эта тема сформулирована в трех полных драматизма и трагизма фразах: они были поражены (5); погибли (8); они погибли от истребителя (9−10). В последнем случае речь идет о ситуации, аналогичной той, которая описана в 5:5 (ср.: Чис 16:41−49). Физическое уничтожение (в данном случае, нескольких тысяч человек) не обязательно означает вечную погибель. Эти люди не увидели Земли обетованной, но нигде не сказано об их судьбе в вечности. Павел хочет, чтобы эти возлюбленные им, но склонные к гордыне братья, смогли бы сделать все, что в их силах, для Господа. Те же грехи, которые омрачали жизнь народа Божьего во времена Моисея, разрушают христианское сообщество и сегодня. Их отрицательный пример служит в наставление нам (11), чтобы мы не свернул и на путь, ведущий к отступлению от Бога. Они описаны в Библии для нашего блага, дабы воздействовать на наш разум (в наставление нам — греч. nouthesian [11], буквально: «привести нас в чувство, воздейстовать на наш разум» [nous]).

4) Предостережение их (11−13)

Но нет ничего более вечного, непреходящего, чем повествование о Пасхе/Исходе, которое делает нас немного мудрее. Современники Павла жили в совершенно уникальной обстановке привилегированного поколения, которое достигло последних веков (11). Это словосочетание включает в себя понятие «современного мироустройства» и «грядущего века» (глашатаем которого было первое и ожидавшееся второе пришествие Христа). В таком понимании каждый христианин живет на «гребне двух волн» — между двумя веками (то, что богословы называют «жить на пороге»), когда каждый день — как подарок. Брюс обобщает это следующим образом: «Модель Божественного откровения, человеческого неповиновения и Божественного суда иллюстрируется на примере жизни израильского народа в эпоху ухода из Египта до вступления в Землю обетованную, послужившего предвестием хода событий в новозаветную эпоху».

С другой стороны, эта яркая фраза в ст. 11, вероятно, может означать следующее: история Исхода и странствия в пустыне были записаны специально для нас (то есть в назидание христианам); мы — народ Божий, и наш Бог — Господин истории, и Он предвидел, что эти события свершатся и будут служить свидетельством для нас (ср.: 1Пет 1:10 и дал.; см. также: Лк 24:25−27; Деян 2:16; 1Пет 1:20). Очевидно, что некоторые эпизоды в «истории спасения» народа Божьего в условиях старого завета-договора с Богом были стержневыми, то есть более важными, чем другие. Исход среди них занимает центральное место.

Большинство христиан западного мира довольно безразлично относятся к утверждению о том, что деяния Божьи в ходе мировой истории целиком сосредоточены на христианской церкви. Вместе с тем, необходимо твердо осознавать, что, скажем, латиноамериканский или африканский богослов, сторонник движения за освобождение, находит такое объяснение истории Ветхого и Нового Заветов (где Исход рассматривается в качестве стержневого события как в Ветхом Завете, так и в истолковании Нового Завета) абсолютно обоснованным, фундаментальным.

Действительно, духовное здоровье всемирной церкви и вся полнота ее свидетельства для Царства Божьего во многом зависят от того, насколько точно и верно был истолкован и реализован в жизнь опыт Исхода. Самое меньшее, что мы можем и должны сказать, это то, что Исход был в своем роде (sui generis) неповторимым, поскольку евреи были народом завета, а потому этот образ не следует применять к любому процессу освобождения от гнета. В любом случае, исследуя эти стихи, мы сталкиваемся с одной из наиболее трудноразрешимых богословских проблем в современном мире.

Наставление в ст. 10:12: Посему, кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть, — не обычное наставление, но резкое предостережение против притязаний коринфян на сверхдуховность. И хотя, несомненно, это так, Павел не стал бы выражать свою мысль иносказательно, как в ст. 11, если бы хотел просто передать весть о том, что, избежав духовной опасности, мы не смеем даже полагать, будто избежали определенных искушений. Основное значение слова peirasmos не столько искушение (13), сколько «испытание». Павел предостерегает коринфян: «Вы сталкиваетесь со множеством серьезных испытаний, поскольку духовно не окрепли; но главное в искушении (испытании) не сила притягательности греха, но созидательная либо разрушительная природа вашего испытания. Готовы ли вы пройти через него с твердой решимостью и большей верой в живого Бога? Или ваше решение выдержать до конца сводится к решению окопаться в траншее и переждать?» (ср.: 1Пет 1:5 и дал.).

Аналогичным образом, пусть сегодня каждый, кто недооценивает опыта Исхода как решающего фактора для Царства Божьего, будет настороже, иначе он может попасть в круговорот мощных и неуправляемых событий; и пусть каждый, кто думает, будто понимает, какие буйные силы действуют в современном мире, заново пересмотрит свою богословскую позицию по отношению к таким событиям, как, например, война Севера и Юга или угроза ядерной катастрофы. Каждый христианин, который думает, что неуязвим для сил зла, должен осознать: все мы живем в бурном вихре современной «глобальной деревни», а потому никто не может найти совершенного покоя и стабильности (греч. hestanai, «стоять», глагол в перфекте). Есть только одно безопасное место: «Высок Господь, живущий в вышних; Он наполнит Сион судом и правдою. И настанут безопасные времена твои, изобилие спасения, мудрости и ведения; страх Господень будет сокровищем твоим» (Ис 33:5−6).

Таким образом, 1Кор 10:12 не столько персональное предостережение о более серьезном отношении к грядущим опасностям, поджидающим каждого христианина, сколько вечная оценка свершений Бога в истории, и особенно в истории спасения; если народ, получивший все духовные благословения, излившиеся на израильтян во времена Моисея, впал в грех и продолжал упорствовать в грехе, то и у христиан из Коринфа нет иммунитета к греху. Если же нам довелось быть последним поколением, достигшим веков, то и нас ожидает «неминуемое испытание», причем гораздо большее.

Если нам кажется, что это слишком тяжкое время для нас, то прислушаемся к словам утешения, которые произносит Павел: ...верен Бог (13). Мы можем неизменно полагаться на Него. Мы можем считать, что наши личные испытания слишком тяжелы, чтобы выдержать их, что мы оставлены наедине с ними, но Он не попустит вам быть искушаемыми сверх сил. Бог Сам прошел этот путь во Христе. Он знает, как много мы можем выдержать. Он знает также путь, предначертанный нам. Нас ждут трудные испытания, но победа гарантирована, ибо все это Он испытал Сам.

Фраза путь избавления (ekbasis) (в СП — «облегчение») тесно перекликается со словом «исход», и Лука (Лк 9:31) описывает искупительную смерть Иисуса как «исход», который Ему «надлежало совершить в Иерусалиме». Бог Сам дарует избавление всем, находящимся в стесненных обстоятельствах и испытывающим страдания. Он чужд мести. Он не стремится поразить грешников. Все мы находимся в сходной ситуации; время налагает на нас одинаковые испытания, часто мучительные. Но прообраз этих испытаний был дан в Исходе, и это помогает нам выдержать все: мы видим свет в конце пути и устремляемся к нему.

2. Опасность компромисса (10:14−22)

После того как Павел серьезно предостерег благодушных христиан о том, насколько опасно, надеясь на спасение в вечности, полагаться лишь на строгое соблюдение всех «религиозных» установлений, он снова обращается к ним со словами: ...убегайте идолослужения (14). Это наставление аналогично наставлению, данному в 6:18: «Бегайте блуда». Христианин, который наслаждается дарованной ему свободой во Христе, подобно многим в Коринфе, с легкостью может пойти на компромисс против истины. Утвердив приоритет христианской свободы, Павел теперь предостерегает против легкомысленного, бездумного отношения к идолопоклонству: это была особая проблема, с которой столкнулись коринфяне и которую он уже исследовал в гл. 8.

В ст. 7 он показал, как израильтяне осквернили себя идолопоклонством. Рассказ о золотом тельце в Исх 32 наиболее ярко и глубоко раскрывает печальные последствия, к которым приводит идолопоклонство. Павел не собирается детально рассматривать эту проблему: в конце концов, он говорите разумными людьми (как рассудительным, ст. 15). Он обращается к ним: ...сами рассудите (ст. 15: krinate может косвенно указывать на любовь коринфян рассуждать по тому или иному поводу).

Павел приводит в качестве основного довод о Вечере Господней. Главный религиозный обряд в христианском, иудейском и языческом богослужении не ограничивается словами и действом. Участвующие в нем становятся «партнерами». Ключевое слово здесь koinonos, оно встречается в этом разделе четыре раза, и два раза — слово partake (ст. 17, 21). Причащение, общение, осуществляется двумя путями: друг с другом и с богом / богам и / Богом, которым они поклоняются. Участники обряда поклонения совершают вместе то, что отвечает духовной реальности, лежащей в основе этого религиозного акта. Баррет передает koinonia как «общение», то есть подчеркивает общность всех участников и общий опыт, к которому они причастны. Это можно выразить всем нам хорошо известной фразой: «...общение Святого Духа» (2Кор 13:13). Мы все пребываем в Господе, и именно это объединяет нас как христиан.

В данном разделе Павел четыре раза использует слово koinonia / koinonos. Во-первых (16), все, кто получает чашу благословения, участвуя в Евхаристии и в Вечере любви народа Божьего, приобщаются Крови Христовой, то есть к заслугам искупительной смерти Христа — ко всем ее результатам. Будьте христианское причастие, иудейское жертвоприношение или языческий обряд, все, участвующие в таких ритуалах, совершают не просто «воспоминание» об определенном событии в своей прошлой истории. Кальвин пишет: «Душа находит истинное единение в крови, когда мы своими устами вкушаем вино».

Фраза чаша благословения обычно относится к третьей чаше на Пасхальной трапезе, над которой произносится молитва благодарения: «Благословен Ты, Господь Бог наш, дарующий нам плод этой виноградной лозы». Говоря о благословении чаши, Павел использует лаконичную формулу, выражающую тот факт, что Бог был прославлен над чашею. Некоторые полагают, что использование личного местоимения первого лица множественного числа («чаша благословения, которую мы прославляем, благословляем») указывает на то, что любой христианин мог торжественно совершать Евхаристию; ср.: Баррет: «Следует отметить, что Павел не произносит формулу благодарения только в адрес ограниченной группы христиан». Те же доводы справедливы и по отношению к приобщению Тела Христова (16). Другие точки зрения относительно важности приобщения к Телу и Крови Христовой будут рассмотрены далее, при исследовании текста 11:17−34.

Рассмотрим теперь ст. 18 и 20, где в центре всего — общение, и в обоих случаях речь идет не об абстрактном участии, но о людях, которые тесно общаются между собой. Павел говорит: Посмотрите на Израиля... те, которые едят жертвы, не участники ли жертвенника. Определенная часть мяса полагалась священникам, определенная — простым верующим. Участвующие в жертвоприношении не имели каких-то обязанностей при служении вокруг жертвенника, они просто получали причитающуюся им часть этой ритуальной трапезы.

По аналогии с этим, Павел далее развивает свой довод. Христиане приобщаются к Господу и друг к другу в процессе совершения центрального действа, причастия; при этом происходит весьма тесное и полное единение, о котором апостол пишет в ст. 17: Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба. Всякий, кто имеет «немощную совесть», может прийти к выводу, что то же происходит и при совершении языческого ритуала. Моррис пишет: «Демоны пользуются готовностью людей поклоняться идолам. Таким образом, когда при носятся жертвы идолам, нельзя сказать, что участвующие в жертвоприношении совершают некий нейтральный, ничего не значащий обряд. Фактически они при носят жертву злым духам... Совместная трапеза означает установление общения, братства, и тем самым они входят в общение с бесами. Павел предостерегает об этом своих коринфских друзей». Апостол утверждает, что пить чашу Господню и чашу бесовскую — два взаимоисключающих опыта. Они не могут сосуществовать: мы не должны ставить себя в такое положение, когда приходится выбирать между этими двумя возможностями.

Павел не отказывается от своего тезиса о том, что употребление идоложертвенной пищи следует рассматривать в свете того, что «идол в мире ничто» (ср.: 1Кор 8:4). Он по-прежнему утверждает это, одновременно подчеркивая, что в основе всякого идолопоклонства лежат бесовские действия: ...но что язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу (20). Существует только один Бог, но у язычников нет ни времени, ни желания поклоняться Ему. При этом они служат «богам, которые в существе не боги» (Гал 4:8). Личное убеждение Павла: духовная истина в данной ситуации состоит в том, что люди, принося жертвы бесам (20), находятся с ними в общении (20), пьют с ними чашу бесовскую (21), участвуют в совместной трапезе с ними (21) и, как следствие, пожинают «плоды такого общения».

Таким образом, если христианин становится участником языческих празднеств, он подвергает себя и все христианское сообщество воздействию бесов: Не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской (21).

Подобного рода контакт с бесовскими силами «раздражает» Господа (22) и способствует распрям и раздорам, разделению в христианском сообществе. Павел совершенно четко говорит о своей вере в реальное существование невидимого мира, в то, что идолопоклонство не безобидно, ибо оно — зло. Оно отнимает у истинного Бога надлежащее прославление и не просто приводит людей к общению с низшими духовными силами, но и к подчинению им. Павел ясно показывает, что эти силы подвластны Господу Иисусу, и их действие и влияние однажды и навсегда были отняты у них и разоблачены через Его победу на кресте (ср.: Кол 2:15).

Нарисовав столь ясную картину, Павел с непоколебимой твердостью призывает (особенно «сильных» коринфских христиан, претендующих на обладание знанием) к тому, чтобы христиане никогда не пытались бы заигрывать с этими бесовскими силами. Преодолевая чувство нетерпимости по отношению к этим надменным «супердуховным экспертам», Павел проявляет глубокую заботу о своих возлюбленных братьях и сестрах во Христе (14), призывая их «избегать идолопоклонства». Господь наш — Бог, Который не терпит соперников, сравнения, поклонения истуканам (ср.: Втор 32:21; Ис 42:8; Иак 4:4−5).

Существует серьезная опасность поддаться высокомерию, надменности и самодовольству, стать жертвой унизительного падения, которое является неизбежным следствием гордыни. Но существует еще большая опасность компромисса, поскольку мы оскверняем истину и допускаем появление разного рода духовных подделок, которые искажают истину, сокрытую в Иисусе Христе, и вступают с ней в явный конфликт.

3. Опасность законничества (10:23−30)

В данном разделе пересекаются три нити последних трех глав, внимание в которых было сосредоточено на христианской свободе. Павел снова цитирует ключевой лозунг коринфских приверженцев вседозволенности: Все мне позволительно. Он соглашается с этим, но призывает их принимать во внимание не только интересы всего христианского сообщества, но и индивидуальное благо их собратьев. Он предлагает либеральным христианам задаться простым вопросом: «Созидаю ли я Тело Христово?» Затем Павел переносит акцент с индивидуальной свободы (25−27) в область идоложертвенной пищи: когда вы идете на рынок (25), не задавайте наводящих вопросов о происхождении продуктов, представленных на торгу; когда неверующий приглашает вас на обед (27), не расспрашивайте, какого происхождения пища, но вкушайте ее, не укоряя себя. И в любом случае помните: Господня земля, и что наполняет ее (ср.: Пс 23:1; 1Тим 4:1−5; 1Тим 6:17). Следует просто помолиться и возблагодарить Господа за пищу.

Но при этом в ст. 28 Павел, воспользовавшись возможностью, говорит о воздержании: подчеркивая приоритет христианской свободы, он также вновь фокусирует внимание на том, что можно воспользоваться этой свободой ради своего собрата-христианина, «более слабого брата» (28−29), «как бы утомительно это ни показалось», каким бы привередливым или даже недалеким этот брат ни оказался. Свой ключевой принцип Павел, вероятно, высказывает в ст. 29: Для чего моей свободе быть судимой чужою совестью? Другими словами, апостол говорит: «Я не подстраиваюсь под мнение людей об определенных вещах, но готов делать то, что кажется им правильным, если это не принесет вреда их утверждению в вере».

4. Заключение (10:31 — 11:1)

Павел завершает весь раздел четырьмя стихами, представляющими собой важные наставления для жизни христианской общины, которая не является ни иудейской, ни греческой, но имеет иную этническую принадлежность: это церковь Божья (32). Павел здесь оставляет в стороне все барьеры, камни преткновения, связанные с правами и обязанностями, и представляет христианскую свободу в ее истинной созидательной силе — при условии, что она базируется на пяти основополагающих принципах жизни во Христе. Эти формулировки следует принять, размышлять над ними и следовать им.

1) Делать все во славу Божью (31), а не утверждать личную свободу.

2) Стремиться угождать всем во всем (33), а не сосредоточиваться на своих правах.

3) Искать пользы для многих (33), а не своей выгоды или исполнения своих желаний.

4) Стремиться к тому, чтобы спаслись многие (33), а не интересоваться исключительно своим личным спасением.

5) Подражать Христу (11:1), а не хвалиться своими достижениями. Принцип христианской свободы — быть свободным от себя самого, чтобы прославить Бога, подражая Христу.