Библия » Библия говорит Библия говорит сегодня

1 Коринфянам 15 1 Коринфянам 15 глава

15. Воскресение: прошлое, настоящее и будущее (15:1−58)

Лишь в ст. 12 мы узнаем о причинах, побудивших Павла написать эту замечательную главу. В Коринфе были христиане, которые утверждали, что «нет воскресения мертвых». Апостолу язычников, который возвещал об Иисусе и воскресении столь бесстрашно и ярко, что некоторые из его слушателей в Афинах были убеждены: он проповедует о двух разных богах (Иисусе и Анастасе [греч. слово, обозначающее «воскрешение»]; ср.: Деян 17:18), такое незнание фундаментальной вести, сердцевины Евангелия, казалось ужасным. Он решил проповедовать в Коринфе только «Иисуса, и притом распятого»; но невозможно было раскрыть роль креста людям, которые не верили в воскресение: эти два события неразрывно связаны между собой в учении Павла. Он проповедовал о Христе, распятом и воскресшем. Как же могли христиане Коринфа отрицать воскресение из мертвых? Что послужило основанием для такого скептицизма? Во что же тогда они верили?

На эти вопросы найдется несколько ответов. Во-первых, греки традиционно верили (и основы этой веры были блестяще изложены Платоном за пятьсот лет до этого) в бессмертие души. Тело они рассматривали как темницу, а смерть — как освобождение дотоле томящейся в теле души и выход ее в реальный мир (тенью которого они считали все существующее на этой земле). Христиан греческого происхождения трудно было разубедить в ложности этой философии. В их среде существовало много течений гностического толка, способных у вести от апостольской истины и вернуть их в лоно учения о сверхдуховном подходе к жизни до и после смерти.

Второй вариант предполагает, что коринфяне были склонны разделять бытовавший в обществе скептицизм относительно заявления о пустой могиле Иисуса, обнаруженной пасхальным утром. Девизом такой позиции служили слова: «Мертвые не воскресают». Когда Павел предстал перед Агриппой в Кесарии, он бросил всем, кто мог слышать, вызов: «Неужели вы невероятным почитаете, что Бог воскрешает мертвых?» (Деян 26:8). Апостол твердо отстаивал свою позицию и перед синедрионом, и, позднее, перед Феликсом, римским наместником в Иудее, когда заявил: «...за учение о воскресении мертвых я ныне судим вами» (Деян 23:26; 24:21). С того момента, когда начались разговоры о пустой могиле Иисуса, появилось много тому объяснений, исключая воскресение (не последнюю роль в распространении ложных слухов играли саддукеи; ср.: Деян 23:8; также Мф 27:62−66).

И без таких слухов обойтись невозможно, потому что воскресение Иисуса (если его исследовать по-настоящему) противоречит всем аргументам и теориям, за которыми люди обычно пытаются скрыться от Бога. Утверждение Павла перед афинянами наиболее убедительно и точно свидетельствует о реальности воскресения Иисуса: «Итак, оставляя времена неведения, Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться; ибо Он назначил день, в который будет праведно судить вселенную, посредством предопределенного Им Мужа, подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых» (Деян 17:30−31).

Третий путь, позволяющий понять неверие коринфян в воскресение мертвых, — это позиция, с которой Павел уже столкнулся ранее и которую обсуждал в своем послании. Коротко говоря, речь идет о том, что христиане должны войти в полное наследие во Христе с момента своего вхождения в Него, которое выражается в акте крещения. В 4:8 Павел заявляет: «Вы уже пресытились, вы уже обогатились, вы стали царствовать без нас. О, если бы вы и в самом деле царствовали, чтобы и нам с вами царствовать!» Здесь представлен трудно разрешимый в жизни парадокс библейской эсхатологии: «уже да» и «еще нет». Коринфяне считали, что, находясь в постоянной борьбе с грехом, болезнью, страданиями и сатаной, они уже достигли Царства Божьего. Логический вывод на основании такого подхода к христианскому ученичеству вылился в утверждение о том, что «воскресение уже было» (2Тим 2:18). Такая постановка вопроса не обязательно отрицает воскресение Иисуса, но основательно подрывает веру в будущее воскресение христиан, которое, следуя логике коринфян, уже свершилось. Неудивительно поэтому, что Павел обвиняет Именея и Филита в том, что они «разрушают в некоторых веру» таким учением.

Такое «триумфалистское» учение находит современные аналоги в «процветающих церквах», ныне расцветающих пышным цветом во многих странах (их лозунг: «Доверяй Богу — и будешь процветающим, здоровым и благополучным»). В этих кругах не проповедуется богословие страдания. Их учение взывает к людям, стремящимся к комфортабельной жизни с чистой совестью. Многие из тех, кто попадает в его западню, начинают чувствовать свою вину из-за «недостатка веры», ибо обстоятельства их жизни не оставляют надежды ни на процветание, ни на успех (к этой категории относятся три четверти населения земного шара).

Вполне вероятно, что ситуация в Коринфе не соответствовала ни одной из этих трех категорий. Тем не менее Павел находит нужным вернуться к основополагающим моментам, чтобы должным образом осветить подстерегающие их опасности. Он рассматривает факт воскресения как сердцевину Евангелия. Христианство сталкивается не просто с бессмертием, не с абсолютной долговечностью, не с переселением душ, не с реинкарнацией (чередой перевоплощений), но с воскресением из мертвых. Для Павла, как и для всех авторов Нового Завета, это означало воскресение из мертвых человека во всей его целостности, а не просто его души, тела или даже личности. Воскресение последовательно и однозначно рассматривается в Новом Завете как демонстрация власти Бога над смертью. Почти неизменно это связывается с Богом, Который воскресил Иисуса из мертвых; Иисус не воскрес Сам по Себе (напр.: 15:16). Если Бог воскресил Иисуса из мертвых, Он также воскресит и всех, кто пребывает в Иисусе. Эта фундаментальная истина более полно раскрывается в данной главе.

1. Благая весть о воскресении из мертвых (15:1−11)

В этих стихах Павел повторяет основное содержание Евангелия, которое он возвещал коринфянам с самого начала. Однако, по мере углубления в истину, он развивает тему воскресения и приводит уже известные факты, ничего нового не добавляя. Когда у людей возникают какие-то сомнения относительно определенных богословских истин, легко прийти к выводу, что эти фундаментальные факты либо недостаточно полно раскрыты, либо недостоверны. Павел не склонен воспринимать эти идеи: он напоминает коринфянам Благую весть, которую они услышали от него и приняли (1).

Слово приняли (paralambano относится к установлению предания (то есть истины, передававшейся из уст в уста почти дословно) от очевидцев смерти и воскресения Иисуса. Та же терминология используется Павлом и при описании установления Вечери Господней (1Кор 11:23 и дал.). Если вспомнить, что Первое послание к Коринфянам было написано в начале 50-х гг. I в., можно увидеть, что факты, которые легли в основу Благой вести о воскресении Иисуса, имели место лет за двадцать до написания послания, поэтому возможно было узнать о событиях, происходивших в Иерусалиме в те дни, со слов очевидцев. Отвечая на сомнения коринфян, Павел, не колеблясь, обращается к историческим свидетельствам о воскресении. Факты, которыми апостол оперирует здесь, он узнал от очевидцев (возможно, когда посещал Иерусалим, чтобы посоветоваться с Петром и Иаковом; ср.: Гал 1:18−19). Также большое значение Павел придает тем сведениям, которые, как он заявляет, были получены через «откровение» (ср.: Гал 1:11 и дал.; Еф 3:1 и дал.).

Он утверждает: именно Евангелие принесло им спасение (2, которым и спасаетесь). Единственное, что его волнует — как бы их вера в Христа не оказалась тщетной. «Если люди воспринимают Благую весть таким образом, что на самом деле не доверяют Христу, их вера бесплодна и пуста. Их веру не назовешь спасающей». Павел сознательно отвергает любое отношение или идею, которые подрывают веру. Мы нуждаемся в том, чтобы постоянно возвращаться к самым основам Евангелия, опираясь на исторические факты и держась за них (2, преподанное удерживаете).

Каковы же эти факты? «Христос умер... погребен был... воскрес в третий день... явился Кифе, потом двенадцати; потом явился более нежели пятистам братии в одно время... Потом явился Иакову, также всем Апостолам» (3−7).

Прежде чем приступить к рассмотрению представленных Павлом свидетельств воскресения, следует отметить: он упоминает, что Христос погребен был (4). «Многие богословы видят здесь косвенное указание на пустой гроб», и фраза Он погребен был, вероятно, включена не просто как неотъемлемый элемент разыгравшейся драмы, но как убедительное свидетельство смерти и воскресения. «Если Он был погребен, то, следовательно, умер; если Он был погребен, то воскресение должно было состоять в реанимации тела... Если Он был погребен, а впоследствии восстал из гроба, — значит, гроб остался пустым и таким его должны были увидеть»

Павел включает в перечисление этих евангельских фактов заявление о том, что Христос умер за грехи наши (3). Нет истинного провозглашения Благой вести без объяснения (с позиций Нового Завета) связи между человеческим грехом и смертью Иисуса. Действительно, нет никакой Благой вести вообще, если смерть Иисуса не рассматривается как событие, раз и навсегда покончившее с грехом. Сам по себе факт воскресения мало что говорит о сути Евангелия, но если «жало смерти — грех» (15:56), то воскресение Христа вырвало это жало (напр.: Рим 4:25; Гал 1:1−4).

Другой кардинальный факт, о котором рассуждает апостол, — то, что и смерть, и воскресение Христа согласуются с Библией, по Писанию (3 и 4). Напомним, что вечером пасхального дня, встретив по дороге в Эммаус двух Своих учеников, Иисус «изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании» (Лк 24:26−27). Мы же, рассматривая ветхозаветные тексты (см.: Ис 52:13 — 53:12) в свете смерти и воскресения Христа, знаем: они красноречиво свидетельствуют об этом.

Ветхий Завет действительно являет прообразы, отдаленно напоминающие нам провозвестие о грядущем воскресении. С другой стороны, надежда псалмопевцев, что их души не погибнут в шеоле (то есть в аду, который символизирует собой пустоту, если не забвение), зиждилась на вере в победу Бога над смертью (напр.: Пс 15:10). Эта уверенность содержала в себе зерно неколебимой веры в воскресение из мертвых. Аналогичным образом, спасение, обещанное Богом патриархам и их потомкам, содержит в себе веру в воскресение, особенно вследствие обетовании непреложного договора-завета с Ним. В этом, фактически, — суть разногласий Иисуса с саддукеями (которые отрицали возможность воскресения). Иисус сказал им в заключение: «...разве не читали вы в книге Моисея... Я Бог Авраама... Исаака... и Иакова? Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых. Итак вы весьма заблуждаетесь» (Мк 12:18−27). При помощи этих примеров Иисус продемонстрировал истину, которую теперь провозглашает Павел: Его смерть и воскресение — «по Писанию».

Явления воскресшего Иисуса, описанные Павлом в соответствии с тем, что ему рассказали очевидцы, несколько отличаются от повествования в четырех Евангелиях. Дж. Лада исследовал эти различия детальным образом и пролил свет на многое, а потому заинтересованному читателю лучше обратиться непосредственно к его комментариям. Упоминание Павлом единственного эпизода массового свидетельства, когда Христос явился сразу пятистам братьям, — совершенно неотразимый аргумент в пользу истинности воскресения Иисуса. Сила аргумента состояла в том, что большинство из этих братьев еще были живы и могли самолично засвидетельствовать виденное.

Возможно, самая важная фраза в этом перечне евангельских фактов о воскресении приводится в ст. 8: ...после всех явился и мне. Тем самым Павел хочет подчеркнуть по крайней мере две вещи: во-первых, его личная встреча с воскресшим Иисусом (после Его вознесения) равноценна и идентична по природе другим приведенным им свидетельствам; во-вторых, после того как воскресший Господь явил Себя Павлу (после всех), Он больше не являлся никому.

Это необходимая поправка к заявлениям тех, кто претендует сегодня на то, что им было видение вознесшегося Иисуса. В принципе, такой опыт вероятен, но не сопоставим по значимости с опытом Павла по дороге в Дамаск. Явление Господа произвело на Павла такое впечатление, что он счел себя в высшей степени недостойным его, назвав себя извергом (в оригинале греч. слово ektroma, которое означает «выкидыш» или «аборт»), вероятно, в порыве самобичевания. «Возможно, так прозвали Павла его противники. Известно, что он не отличался особой красотой (2Кор 10:10), они же хотели уколоть его побольней, а заодно принизить его учение о благодати».

Можно вообразить себе их язвительные насмешки по поводу нового рождения и выкидыша. Павел же был преисполнен чувством безграничной Божественной благодати, дарующей прошение и власть апостола тому, кто жестоко преследовал церковь (9−10). В этом смысле для него встреча с воскресшим Иисусом означала нечто иное, нежели для таких людей, как Петр и Иоанн. Вероятно, играл свою роль и временной фактор: Павел появился на апостольской сцене слишком поздно, чтобы признать его как равного среди первых апостолов, но Бог восполнил этот пробел.

Потому неудивительно, что Павел говорит про себя: ...я наименьший из Апостолов, и недостоин называться Апостолом (9). Только благодать Божья может преодолеть такие серьезные обстоятельства, но поскольку Его благодать щедро излилась на столь недостойного человека, каким считал себя Павел, он не собирался допускать, чтобы кто-то лишил его апостольского чина или его призвания. Допустить подобное было для него равносильно непочтенному отношению к Божественной благодати. Единственный достойный ответ на эту благодать — полностью посвятить себя Господу (10). Если благодать Бога не приведет и нас к такому действенному настрою ума, значит, в нашей вере отсутствует какой-то важный элемент (ср.: Рим 12:1 и дал.; Кол 1:27−29).

2. Воскресение Иисуса — центральная весть Евангелия (15:12−19)

Если Благая весть, которая проповедовалась коринфянам, вращалась вокруг этих стрежневых фактов, кульминационным моментом которых является воскресение Иисуса, и если через Евангелие их жизнь полностью преобразилась и переориентировалась на другие ценности, то просто невообразимо, чтобы кто-то из них мог утверждать, что нет воскресения мертвых (12). Если воскресения не существует, то последствия для христианской веры и ученичества ошеломляюще печальны. Чрезвычайно важно вместе с Павлом заставить людей объективно подойти к своей вере и определить, ортодоксальная она или еретическая. Многие христиане никогда не примеряют свою веру к повседневным мыслям и образу жизни. Аналогичным образом, те, кто отклоняется от библейской истины, должны осознать, к каким последствиям это может привести. Вот об этом и размышляет Павел в ст. 13−19. Отрицание воскресения лишает христианскую веру многих кардинальных вещей.

1) Христос не воскрес? (13, 16)

Если не было воскресения, то Иисус не одержал победу над смертью. Если мертвые не воскресают, тогда Иисус и поныне мертв. Надо полагать, коринфские еретики никогда не утверждали, что Иисус все еще мертв; но Павел показывает, что значит следовать их логике и какую угрозу это таит. Эта истина сокрыта в Иисусе как ее часть; она обладает внутренней гармонией; какие бы парадоксы не были ей присущи, в ней нет внутренних противоречий. Вынимать «опорный стержень» этой истины — значит расшатывать все сооружение. Конечно, истина сама по себе не может быть поколеблена, потому что она необратима и твердо стоит в вечности. Но если люди, подобные коринфянам, решат выбрать те ее аспекты, которые им кажутся приемлемыми, они в результате придут к ложной истине, то есть потеряют ее вообще. И нет более наглядного и очевидного примера этому, чем отрицание воскресения. Такое отношение к истине показывает опасность даже малейшего сомнения относительно личности и деяний Иисуса. Иначе можно прийти к следующим выводам: «Мертвые не могут воскреснуть... Чудес не бывает... После смерти нет жизни... Человеческую натуру невозможно изменить».

2) Проповедь наша тщетна (14)

Павел рассматривает себя в первую очередь как провозвестника Евангелия. Поэтому он заявляет, что вся его жизнь была бы пустой тратой времени, если бы не было такой вещи, как воскресение. Все гонения, страдания и бедствия в таком случае оказались бы напрасными (ср.: 1Кор 4:11−13; 2Кор 6:4−10). Он со всей очевидностью показывает, что тогда не только его служение, но и служение всех апостолов и, конечно, всех верующих вообще было бы основано на лжи и обмане. Слово, переведенное как тщетный (kenos), буквально означает «пустой» (иначе говоря, если отвергнуть воскресение Иисуса, то христианам нечего будет возвещать). Как показывает Павел в остальной части главы, все спасение во времени и вечности зиждется не просто на возможности воскресения, но и на самом свершившемся факте воскресения Иисуса.

3) Тщетна и вера ваша (14)

Поскольку вера коринфян целиком базировалась на проповеди Павла (15:1−2), то разрушение этого основания неизбежно должно было привести и к крушению их веры. Если изъять воскресение Иисуса, то что же тогда останется в этой вере? Только разложившееся тело странствующего иудейского плотника, ставшего учителем? Здесь, как и в других фрагментах, Павел подчеркивает истину о том, что вера возникает, если человек взирает на Иисуса Христа, распятого и восставшего из мертвых. Вера созидается, поддерживается или возрастает только под действием осмысления реальности и значения воскресения Иисуса.

4) Лжесвидетельствовать о Боге (15)

Те, кто считает, что нет воскресения из мертвых, принижают репутацию и даже характер Бога. Призвание Павла и его служение являются неопровержимым свидетельством того, что они были даны апостолу от Бога, а не возникли по его желанию. Благая весть, которую он проповедовал, не была выдумана им, но дана ему Богом через откровение (ср.: Гал 1:11−13; также см.: Рим 1:16−17; 1Кор 1:18; 1Кор 2:1, 5; 1Кор 4:1; 1Кор 9:1−2). Важнейшее заявление Павла (согласно апостольскому преданию, которое было ему передано) касалось того, что Бог... воскресил Христа, если бы этого не произошло, если бы Иисус был очередным гуру (а фактически самозванцем), то утверждение о связи всемогущего Бога с такой личностью было бы богохульством. Единственное свидетельство связи Бога с личностью и деяниями Иисуса воплощено в факте Его воскресения. Только Бог властен над смертью: если Иисус восстал из мертвых, то это Бог воскресил Его.

5) Вы еще во грехах ваших (17)

В ст. 14 Павел говорил о пустой вере, лишенной смысла и содержания. Здесь он пишет о неспособности и недейственности такой веры, то есть о вере слабой и неэффективной. Естественно, если вера бессодержательна, она не способна достигнуть ничего. Но главное, что стремится подчеркнуть Павел в этом стихе, — это нерешенная проблема греха, которая остается, если Иисус не воскрес из мертвых. Все разговоры о Христе, умершем за наши грехи в соответствии с Писанием, становятся бессмысленными, если Он остается мертвым. Писание однозначно свидетельствует: «...возмездие за грех — смерть» (Рим 6:23). Смерть знаменует собой конечный результат разделения с Богом, к которому неизбежно ведет грех. Если Иисус мертв, тогда возникают две возможности: либо Он не был безгрешным, Каковым все Его считали, и Его смерть означала окончательное Его разделение с Богом; либо Он был безгрешен, но Его попытки искупить грехи мира Своей смертью не встретили одобрения со стороны Бога. Какого бы из этих двух мнений мы не придерживались, мы все еще находимся в греховном состоянии, отделены от Бога, и нас, как и всех остальных, впереди ожидает Суд.

6) Умершие во Христе погибли? (18)

Если воскресения не было, то смерть остается не только «последним врагом» (26), но врагом вообще непобедимым. Смерть не засыпает во Христе, а просыпается, чтобы с усмешкой приветствовать приходящих в дом Отца: это жесткое подтверждение того, что все люди погибли, что наш печальный удел — жить без надежды и без Бога. И это не просто совпадение, когда почти мимоходом, если не подсознательно, Павел вводит здесь весьма емкое и глубокое выражение во Христе. Как будет ясно из дальнейшего, это — суть его учения о значении воскресения Иисуса; но оно становится пустым звуком, если Христос — не более чем мертвый учитель-гуру.

7) Мы несчастнее всех человеков (19)

Если Христос не воскрес из мертвых, то любые надежды на жизнь после смерти исчезают вместе с Ним. Мы часто соприкасаемся с ложным Евангелием, которое стремится придать видимость смысла нашему земному существованию. Оно предполагает совершение добрых поступков и следование примеру Иисуса Христа, Которого мы избрали в качестве эталона нравственности среди других бесчисленных учителей и вождей. Павел видит в таком отношении к Иисусу нечто, достойное сожаления: если нет воскресения, то многое из учения Иисуса теряет под собой почву, и Он должен быть разоблачен как обманщик. Вместе с тем, коринфские христиане возложили свои надежды на Христа как на Господина жизни, смерти и вечности. Если же Он не воскрес из мертвых, то Он и не Господь всего. Если жизнь на этой земле — это все, что вообще есть, тогда у нас нет никаких оснований надеяться на беспочвенные обетования и пустые утверждения о вечности. Если христианская вера, таким образом, зиждется на пустом Евангелии и ложном Спасителе, тогда «любому лучше, чем христианину».

Здесь уместно задать некоторые вопросы о тех, кто сегодня отрицает возможность воскресения из мертвых и, в частности, подвергает сомнению или вообще отрицает исторический факт воскресения Иисуса. Какие аргументы они приводят? В чем заключается истинное содержание их концепции? Ведет ли это учение к спасающей вере? Какого Бога они представляют? Верят ли в прощение грехов? Проповедуют ли уверенность в прощении грехов? Могут ли сказать вместе с Тертуллианом: «Наши люди умирают хорошо»? Однажды пожилая женщина, давний член церкви, услышала такие скептические вопросы по радио и пришла к заключению, что все, чему учила ее ортодоксальная христианская вера, было ложью, а если истины нет, то незачем и жить — и она покончила жизнь самоубийством.

3. Следствия воскресения Иисуса (15:20−34)

1) Последствия для будущего (20−28)

Мы почти слышим вздох облечения и радостный возглас Павла: Но Христос воскрес из мертвых (20). Это «но» — одно из великих «но» во всей Библии (напр.: Рим 3:21; 1Кор 6:11; Еф 2:4). Здесь Павел говорит о том, что с воскресением Иисуса Христа из мертвых весь новый век осветился светом зари: Он был «первенцем из умерших», первый сноп великого урожая жатвы тех, кто во Христе (22) и кто Христов, принадлежит Христу (23). Слово, переведенное как первенец (араrche), перекликается с языком послания к Колоссянам: «Он — начаток, первенец из мертвых» (Кол 1:18). Если Христос восстал из мертвых, то ясно, что и все, кто по благодати Божьей пребывают во Христе, тоже восстанут из мертвых.

Действительно, повсюду Павел видит этот союз как нечто завершенное и реальное; если взглянуть с духовных позиций, то те, кто во Христе, уже воскресли (ср.: Еф 2:4−7; Кол 2:12−13; 3:1−4). Однако эта реальность все еще не воспринимается в полную силу из-за ограничений, свойственных тленности наших физических тел, «которые не могут наследовать Царствия Божия» (15:50). Это для нас еще в грядущем, как говорится в послании к Римлянам (Рим 6:3, 5, 11−13; Рим 8:10−11).

Павел последователен в том, что представляет сбалансированность союза верующих с Христом и определенного порядка (23, tagma, военный термин), который предопределяет последовательность событий. Вероятно, он имеет в виду три группы: Христос; те, кто умер во Христе (18, 20); и те, кто живыми встретят Его пришествие (23, parousia). Две последние категории включают тех, кто, находясь во Христе, принадлежит Ему, а потому Он заботится о них и несет за них ответственность. На этом этапе Павел рассматривает воскресение как явление будущего, но явление гарантированное, поскольку оно неразрывно связано с прошлым событием воскресения Самого Христа. Это первый момент в ст. 21−22, который подчеркивает подлинную человеческую природу Христа (столь же реальную, как и природа Адама): Иисус как человек (по факту рождения, жизни, смерти и воскресения) открыл путь человечеству к воскресению из мертвых.

Сфокусировав внимание на человеческой природе Иисуса, которая неизбежно вызывает ассоциации с Адамом (как с тем, чей грех ознаменовал собой вхождение смерти в мир), Павел вводит свое учение о том, что весь род человеческий согрешил (ср.: Рим 5:12−21). Грех Адама способствовал тому, что все люди стали грешниками, обществом, которое в целом отчуждено от Бога. Как члены единой человеческой семьи, которая была лишена своего первоначального предназначения, предусмотренного замыслом Божьим, все люди унаследовали смерть, она стала их уделом. При этом нет ни одного исключения: все согрешили в Адаме и должны умереть.

Язык Павла в ст. 21−22 при первом прочтении позволяет полагать, что таким же образом все люди должны восстать из мертвых с Христом и через Христа. Но даже в этих нескольких стихах слово «все» (22) далее расшифровывается двумя фразами — «умершие во Христе» (18) и «Христовы» (23). Таким образом, совершенно очевидно, что те, кто не Христовы, и те, кто не умерли во Христе, принадлежат к другой категории. Более того, несколько раз в Первом послании к Коринфянам Павел говорите «погибающих» (1Кор 1:18; 1Кор 3:17; 1Кор 5:13; 1Кор 6:9 и дал., 1Кор 9:27; 1Кор 15:18). Отсюда следует неизбежный вывод: главная параллель, проводимая Павлом между Адамом и Христом (как в Рим 5), — в том, что, подобно Адаму, Христос — основоположник новой расы, нового человечества. Воскресение знаменует собой начало нового творения: Иисус «был первородным между многими братиями» (Рим 8:29). «Итак, кто во Христе, тот новая тварь» (ср.: 2Кор 5:17).

В ст. 24−28 Павел подхватывает «нить» общего вселенского полотна (второго пришествия Христа), чтобы показать, где смыкаются время и история. Это будет четко обозначенный конец, цель (24, telos). В ст. 25−26 он говорит о времени воцарения Христа, когда Он постепенно возьмет под Свой контроль Своих врагов: это, совершен но естествен но, относится к периоду между Его первым и вторым пришествиями. Второе пришествие знаменует собой окончательное уничтожение всех сил, противостоящих Богу, всяких начальств и властей (24). Только тогда у смерти будет окончательно вырвано ее жало (26). Если смерть — последний враг, то резонно предположить, что духовные силы, ныне противостоящие Христу и Его церкви, все еще находят способы сотрудничать со смертью: через оккультизм; через переживания людей после тяжелой утраты; через тех, кого преследует страх смерти; через учения, которые ставят под сомнение факт и значение воскресения Христа.

Победив всех врагов Бога и человека, Христос предаст Царство (24, basileia, «царство», «воцарение») Богу и Отцу, Как справедливо отмечает Баррет, «это не обязательно означает разный статус Бога-Отца и Бога-Сына, но подразумевает разные роль и функцию». В ст. 27−28 ярко иллюстрируется эта передача власти, эта победа Христа над всем и покорение всего, в том числе повиновение Самого Христа Отцу. Здесь Павел приводит цитату из Пс 8:6, где описывается умаление и, одновременно, возвеличивание человека (его ограниченная природа и слабость ничтожны по сравнению с космосом, но при этом он обладает могуществом и способностью покорить себе космос и управлять им), ибо он не намного умален «пред Богом» (в СП — «пред ангелами»; Пс 8:5). Творец отдал все в распоряжение человека, покорил под ноги его, а Иисус пришел, как второй Адам (ср.: 22, 45), совершенный Человек в человеческой плоти, чтобы все снова отдать во власть человеку и, в конечном счете, Богу (мы говорим «снова», потому что первый Адам привел весь мир к мятежу против Бога, тем самым существенно снизив величие предназначенной ему роли). После того как Иисус совершил то, что Бог предназначил Ему, покорив через Свое воскресение и Своей верховной силой всех врагов Бога (включая и смерть), Он подчинит и Себя (в качестве представителя человеческого рода) через Свое повиновение — Богу-Отцу. Таким образом, Бог — в вечном совершенстве Божественного Триединства — будет Бог все во всем (28).

Эта основная цель («Бог все во всем») включает и покорение всех врагов Бога Иисусу как Господу. Для тех, кто постоянно и сознательно отвергает Иисуса, Бог явит Себя как неотвратимый Судья. Таким образом, последнее слово Бога по отношению к Своим врагам, то есть к тем, кто отказался принять служение примирения Христа, — это слово все.

Прежде чем приступить к обсуждению последствий воскресения Христа для будущего, мы должны сделать паузу и посмотреть, к каким выводам пришел Павел, напоминая коринфянам основные факты Евангелия. Теперь нам совершенно ясно, почему он осудил их ни на чем не основанную, шаткую концепцию, отрицавшую воскресение мертвых, и оценил ее как крайне опасную. Для Павла, который обладал искупленным и обновленным умом и который получил уникальное озарение, существовала неразрывная связь между пустой могилой и совершенством небес. Если убрать факт воскресения, то и сам жизненный принцип Царства Божьего окажется бессмысленным.

Если главные последствия воскресения Христа сопряжены с грядущим и с вечностью, то Павел не настолько устремлен мыслями в эту грядущую вечность, чтобы пройти мимо настоящего. В следующих стихах он и говорит об этом настоящем.

2) Влияние воскресения на настоящее (29−34)

Три весьма различающихся по характеру последствия приходят в голову Павлу: во-первых, эзотерические и почти ни с чем не находящие отождествления; во-вторых, связанные с жесткими реалиями его собственного служения; в-третьих, связанные с образом жизни христиан в Коринфе.

Создается впечатление, что коринфяне совершали крещение для мертвых (29). Баррет описывает это как «практику весьма знакомую им и загадочную для нас». Моррис считает, что «среди тридцати-сорока предложенных объяснений» наиболее приемлемо то, согласно которому многие верующие крестились за друзей или родственников, умерших некрещеными. Павел приводит пример практики крещения за умерших не с позиций ее одобрения, но в качестве аргумента против утверждения, что «нет воскресения мертвых». Если нет такой вещи, как воскресение, тогда в чем смысл подобного крещения? Баррет полагает, что крещение за умерших принимало широкомасштабный характер в Коринфе, а многие христиане умерли некрещеными. Крещение было мощной зримой прокламацией смерти и воскресения: «В этой обстановке трудно было не поверить в такой ритуал, который имел место, возможно, только единожды».

Среди многочисленных толкований крещения Дж. Бромили выбирает два следующих, которые, «возможно, наиболее полезны»: во-первых, люди часто крестятся под впечатлением того, что видят (например, как христиане «хорошо умирают» или же ведут жизнь, достойную Христа). Во-вторых, крещение связано со смертью, а следовательно, и с воскресением. В обоих случаях крещение бессмысленно, если нет воскресения.

Гораздо более впечатляющей и понятной является оценка Павлом собственных страданий. Я каждый день умираю (31) — вот его опыт. Практически ежечасно он подвергался разного рода опасностям: «...в опасностях на реках, в опасностях от разбойников... в опасностях на море, в опасностях между лжебратиями, в труде и в изнурении, часто в бдении, в голоде и жажде, часто в посте, на стуже и в наготе» (2Кор 11:26−27). Он подвергал себя этим жизненным опасностям, поскольку был убежден: в грядущей за воскресением жизни его ожидает нечто несравненно лучшее. Он готов был нести все тяготы такого служения, потому что нес в себе «мертвость Господа Иисуса», чтобы открыть жизнь коринфянам (ср.: 2Кор 4:8−12), — и это стало его гордостью, похвалой (31). Он уже прошел через наиболее серьезные и суровые испытания, познавая силу воскресения Иисуса (ср.: Флп 3:10), даже боролся со зверями в Ефесе (32).

Лука, описывая жизнь Павла в Эфесе (Деян 19), рисует отчетливую картину его столкновения с оккультными силами и заклинателями, которые были связаны с неистовым поклонением местной богине Артемиде. Он вспоминает разные зрелища в Эфесе, сцены смертельных схваток с дикими зверьми: в памяти Павла, вероятно, всплывали эти события и то, как в Эфесе он диктовал это послание своему секретарю. Какой смысл, спрашивает апостол, вести такую тяжелую жизнь, если нет воскресения из мертвых? Если мертвые не воскресают... Станем есть и пить, ибо завтра умрем (32). Таким образом, в заключение Павел цитирует афоризм (см. также: Ис 22:13), который был чрезвычайно моден в греческом обществе.

Последнее следствие воскресения, о котором говорит Павел, носит весьма прагматичный оттенок: если коринфяне отказываются от веры в воскресение, они открывают двери аморальному поведению, разврату. Они целиком и полностью полагаются на критерии и нормы окружающего их общества, поскольку худые сообщества развращают добрые нравы (33), как сказал греческий поэт Менандр. В утверждении Павла о том, что некоторые... не знают Бога (34), мы можем увидеть и подтекст — намек на так называемые знания коринфян (ср.: 1Кор 8:1). Некоторые христиане, претендующие на особое знание Бога, теряют контроль над собой и возвращаются на стезю отступничества, обратно к язычеству. Им нужна твердая позиция и призыв Павла: «Перестаньте грешить!» Павел усматривает в этом неумение мыслить трезво (Отрезвитесь, как должно, и не грешите). Ложное представление о воскресении и других фундаментальных доктринах веры неизбежно приводит к неправильному поведению. Павел не боялся слишком сильно воздействовать на коринфян, вызывая в них чувство стыда по поводу их поведения (34), ибо они позволили увести себя в сторону от истины и впали в заблуждение.

4. Природа воскрешенного тела (15:35−50)

Славное будущее, о котором Павел говорил ранее в этой главе, превосходит всякое человеческое разумение. Лицом к лицу с такими необозримыми горизонтами надежды, смертный человек не может не задать себе самых важных, судьбоносных вопросов:…как воскреснут мертвые? и в каком теле придут? (35). Павел отвечает на эти естественно возникающие вопросы в следующих стихах:…плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия (50). Наши физические тела просто не способны выдержать славу Божью. Если мы хотим воскреснуть во Христе, то должны быть преобразованы в Его подобие. Только люди, уподобившиеся Христу, могут надлежащим образом соответствовать такому образу жизни.

Вместе с тем, однако, сколь бы радикальной и полной ни была эта перемена (вследствие уязвимости наших нынешних тел), существует отчетливая преемственность между христианами ныне и христианами в грядущем: «…мы будем воскрешены», а не уничтожены и реинкарнированы (пройдя через последовательные перевоплощения) в абсолютно другие существа. Когда наступит время и мы придем, чтобы жить в грядущем мире, эта преемственность гарантирует исполнение таких естественных желаний, как встреча с теми, кого мы знали в этой жизни.

Павел объясняет это на примере преобразований в природе: непрерывность ее трансформации, круговорот (36−41). Иисус Сам использовал подобного рода иллюстрации для описания абсолютной необходимости Своей смерти и реальности воскресения: «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода» (Ин 12:24). Таким образом, Творец запечатлел в природе принцип воскресения: без смерти и похорон нет новой жизни. Ныне все творение проходит через бесконечный круговорот рождения — жизни — старения — смерти — рождения (то, что Павел называет «тлением»; Рим 8:21). Воскрешение Лазаря (Ин 11) — наглядная иллюстрация такой жизни: он был воскрешен из мертвых, дабы умереть снова. Иисус через Свое воскресение к жизни нетленной (ср.: Евр 7:16) разорвал эту цепь и принес «жизнь и нетление чрез благовестие» (2Тим 1:10). Он умер, воскрес и никогда не умрет снова. «Много плода» принесут Его смерть и воскресение: Он — первый сноп из этого грядущего обильного урожая. Итак, даже в природе жизни предшествует смерть. То, что посеяно в землю, явится вновь в совсем иной форме. Приводя примеры разных сотворенных существ, объектов и явлений (39−41), Павел показывает, что Бог Творец создает великое разнообразие тел. Каждое из них характерно для конкретной обстановки: звезда не может появиться в воде, а кит не сочетается с небом. Каждое создание и объект гармонируют с предназначенной им обстановкой. Так и наши физические тела, которые, несмотря на их смертность, идеальны в условиях земного существования, не смогут соответствовать Царству Божьему и гармонировать с его совершенством. Поэтому по окончании процесса своей жизнедеятельности они нуждаются в погребении, с тем чтобы из этого сырья Бог мог сотворить тело духовное (44), в совершенстве подходящее для получения наследия в Царстве Божьем.

Контраст между физическим (душевным) и духовным телом раскрывается в ст. 42−49, особенно в нескольких фразах в ст. 42−43. Непреходящая природа этого контраста удостоверяется использованием эпитетов противопоставления. Павел имеет в виду не то, что наши физические тела недостойны Царства Божьего или не обладают надлежащей силой, но что самая большая честь и мощь в этих телах не идут ни в какое сравнение с жизнью в Царстве Божьем во всей ее полноте. Главная причина этого связана с тлением, которому подвержены эти тела (42). Процесс разложения необратим; тело можно лишь похоронить. Слова слава (doxa) и сила (dynamis), которые выбрал Павел для описания жизни в Царстве Божьем (43), перекликаются со словами в конце молитвы Господа: «Вам же Царствие, сила и слава во веки веков». Эти два слова выражают концепцию Павла о реалиях Царства Божьего (ср.: 2Кор 3:18−4:18; Флп 3:20−21). Далее (45−49) Павел снова возвращается к теме сопоставления Иисуса и Адама. И снова речь идет о двух категориях рода человеческого, каждая из которых имеет свою главу, родоначальника. Все человечество обрело черты, унаследованные от Адама. «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» (Быт 2:7). Как и Адам, всякое человеческое существо — из земли, перстный (47). Мы все носили образ перстного (49). Важно осознавать, что все создано по воле Божьей и выражает Его замысел, как разъясняется в Книге Бытие. Последний Адам, Иисус, Сам воплотился в смертном человеческом теле, воспринял плоть и кровь, в итоге испытал смерть и был погребен.

Все, что произошло после этого, открыло путь для воскресения. Он стал «духом животворящим» (45); восстав из мертвых, Он раскрыл Свою истинную природу:…второй человек — Господь с неба (47). Именно эта природа является подлинно человеческой, не предназначенной для земного тления; удел человека — вновь занять предназначенное ему место по правую руку от Бога-Отца. Все, принадлежащие Христу, будут носить Его образ (49), как в смысле подобия Ему, так и в смысле унаследования Его воскресшего тела. Действительно, вполне вероятно, что описание Павлом Иисуса в этих стихах предоставляет нам единственную возможность оценить в понятных нам категориях природу Его явлений после воскресения перед вознесением на небо. В Нем признали распятого Иисуса (то есть неразрывность с прошлым Его существованием очевидна), но Он был облечен в новую форму жизни, которая не знает смерти и конечности пространства и времени, то есть прерывистости бытия.

Итак, воскресший Иисус, в Котором пребывал Дух Божий, мог теперь даровать жизнь в ее новом измерении всем, кто доверял Ему. То, что произошло с Иисусом после Его смерти и воскресения, произойдет и со всеми, кто в Нем, когда они все вместе восстанут из мертвых в последний день (ср.: 51−53).

В данном разделе мы особенно скованы трудностями передачи на другой язык греческих слов, а также влиянием популярной точки зрения о делимости человеческой природы на несколько частей (например, тело, разум и дух). Греческое слово psyche, часто переводимое как «душа», используется Павлом для описания нашего естественного физического состояния как человеческих существ. Павел здесь противопоставляет тело, которое отражает эту естественную человеческую жизнь (44, soma psychikori), телу, которое в конечном итоге знаменует собой сверхъестественную жизнь Духа Божьего в полноте Его Царства (soma pneumatikon). Даже ныне Дух Божий пребывает в наших смертных телах (ср.: Кор 6:19): но чем в большей степени Дух делает нас подобными Иисусу, тем более эти смертные тела стонут, ожидая собственной кончины и высвобождения совершенно новых тел, исходное предназначение которых — слава и сила. Часто перевод этих греческих слов на другой язык скорее вносит путаницу, чем разъясняет суть дела. Возможно, самым лучшим и единственным ключом к пониманию может служить наличие того контраста, который подчеркивает Павел и который существует между нашими физическими телами ныне и нашими грядущими телами в вечности, по получении полноты небесного наследия. Первое тело имеет все признаки нашей преходящей, тленной природы; второе тело обладает всей полнотой Духа Божьего. С этой точки зрения очевидно: первое тело (плоть и кровь) не может наследовать Царства Божьего, поскольку процесс распада и тления не может быть составляющей того, что вечно и нетленно (50).

В заключение необходимо отметить, что перед Павлом стояла трудная задача — описать то, что не поддается описанию. Как говорит Ладд: «Кто может вообразить тело без слабости, без инфекции, без усталости, без болезни или без смерти? Такого тела не было на земле на протяжении всей истории человечества… Таков порядок существования, „закон природы”… Действительно, когда начинаешь даже просто задумываться над этим, то понимаешь, что это непостижимо».

5. Мгновенное воскресение тела (15:51−57)

На этом этапе Павел разъясняет тайну (51). Ранее (1Кор 4:1; ср.: Кол 1:26−27) он использовал это слово для описания «секрета» Евангелия, тайны, которую Дух раскрыл апостолам и пророкам. Здесь же он заявляет твердо, что сказанное им было дано ему в специальном откровении. Касается ли он этого вопроса во 2Кор 12:1−4? Его уста были запечатаны до определенной степени — он не мог передать весть во всей ее полноте. Здесь он также чувствует сдерживающие моменты, не позволяющие ему разгласить нечто о грядущем, о том, что произойдет в последний день.

Он снова берет на вооружение метафору сна для описания состояния, в котором пребывают умершие христиане (51, в СП использовано слово «умрем», а не «уснем»). Слово «сон», вероятно, — наиболее близкое понятие для описания бессознательного состояния: почившие во Христе христиане спят, и их последующее осознание самих себя — пробуждение и встреча с Иисусом «в последний день» общего воскресения. Момент смерти — рубеж, который фиксирует переход личности от времени к вечности. «Последний день» знаменует собой и окончательное завершение «временных, преходящих вещей», и полное раскрытие «вещей вечных, непреходящих». Павел, таким образом, охватывает мысленным взором тех, кто умер до второго пришествия Христа, и будет разбужен звуками последней трубы, и воссоединится с теми христианами, которые останутся на тот момент живыми, а затем вся церковь вдруг, во мгновение ока (52) изменится, и каждый христианин получит нетленное бессмертное тело (53). Из этого отрывка совершенно не понятно, думал ли Павел, что встретит пришествие Христа в живом теле, или нет.

Но умрем ли мы, или останемся живы на тот момент, все мы изменимся.

Три ярких фразы в ст. 52 описывают это кульминационное событие истории, и в каждой есть особый нюанс: вдруг (букв. «моментально», «мгновенно»), или в один момент, — самая малая из возможных «единица» измерения времени (греч. atomos, из которого происходит слово «атом», «неделимый»); во мгновение ока — отдельный миг; при последней трубе — реминисценции, связанные с Ветхим Заветом, учением Иисуса и современным иудаизмом, когда звук трубы знаменует собой сигнал начала праздника, триумфа. Это полная и окончательная победа над смертью, триумф над последним врагом, который будет вскоре повержен навек. Только тогда сбудутся во всей своей полноте пророчества Исаии и Осии: «Поглощена будет смерть навеки, и отрет Господь Бог слезы со всех лиц» (Ис 25:8); «Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?» (Ос 13:14).

Несмотря на то что Павел абсолютно убежден в окончательной победе и торжестве Христа, в его словах нет триумфальных нот, легкого отношения к смерти. Он не стремится рассматривать смерть как врага, уже поверженного до пришествия Христа, но осознает остроту ее жала. «Это слово напрямую относится к жалу насекомых (пчел, ос и др.) и животных (змей и др.)». Смерть — не только неизбежное и тяжелое явление, но и наказание от Бога. Поэтому смерть (зло) существует только как следствие восстания человека против Бога. В этом смысле она — абсолютно чуждое явление, и мы можем оценить ключевую роль, которую сыграла смерть Христа в искоренении греха (ср.: 1Кор 15:3).

Далее Павел добавляет: ...сила греха — закон (56). Самый лучший комментарий к этой фразе — произведенная самим Павлом в Рим 7 экзегеза закона, где он объясняет, что, как ни свят и добр закон, он осуждает всех людей своими строгими требованиями. Закон отражает реальность и серьезность греха, который строго определяется как нарушение заповедей Божьих. В самом деле, предрасположенность человека к мятежу и неповиновению заставляет его восставать против требований закона Бога. Мы видим надпись: «Не преступать», и именно само ее присутствие заставляет нас преступить запретную черту. Таким путем грех, подчас неодолимо, охватывает все наше существо, и закон служит только для того, чтобы выразить, насколько серьезно и основательно он захватил нас.

Смерть... грех... закон — вся эта цепь была разорвана через смерть и воскресение Иисуса. Даже сегодня мы можем одерживать победу над этим «трио», но полнота победы Божьей через нашего Господа Иисуса Христа будет достигнута лишь в «последний день». Как и все, что даровано нам Богом во Христе, эта победа — дар Его благодати: Благодарение Богу, даровавшему нам победу — ныне и в грядущем.

6. Заключение (15:58)

Вследствие того, что победа дарована всем христианам, Павел призывает христиан в Коринфе (которых он называете особой теплотой братия мои возлюбленные) быть непоколебимыми в вере и твердо уповать на Господа. Вряд ли могут быть сомнения по поводу того, что «упование славы» (ср.: Кол 1:27) является самым мощным стимулом преуспевания в деле Господнем, особенно в моменты уныния и в трудных ситуациях. Одним из неизбежных и широко распространенных следствий бездумного триумфализма (в отличие от действенной и истинной победы во Христе во всех обстоятельствах) может оказаться более позднее разочарование и даже уход из христианского братства.

В подверженном резким колебаниям настроении современного общества найдется немало христиан, растерявших свой пыл, — тех, кто шел к вере, убежденный в окончательной победе Христа, и кто ныне нередко с неприкрытым цинизмом относится ко всему, что может свидетельствовать о воскресшем Господе. Мы должны сочетать в себе трезвый взгляд на вещи (Сам Иисус говорит об этом в Своей притче о сеятеле [Мк 4:13 и дал.]) и жгучую веру в воскресение. Такое сочетание позволит нам посвятить себя ревностному служению делу Господа, осознавая, что оно предполагает нелегкий тpyд (kopos), даже «труд изнурительный». Современные христиане нуждаются в своего рода «дубинке», и Павел в несколько завуалированном виде предлагает такой стимул: ...труд ваш не тщетен пред Господом.

Это последнее предложение гл. 15 фактически представляет собой заключение к целой главе и содержит две особые фразы, некие ключевые аргументы относительно воскресения: выражения тщетен и в Господе. Это повторяет главную тему данной главы: те, кто во Христе, воскреснут таким же образом, как и Христос, и в том же теле, в котором Он воскрес из мертвых. Действительно, греческий текст завершается фразой в Господе, тем самым еще больше усиливая значение и смысл нашего пребывания во Христе.

Нашли в тексте ошибку? Выделите её и нажмите: Ctrl + Enter

Комментарии Дейвида Прайера на 1 послание Коринфянам, 15 глава. Библия говорит сегодня.

Я ХОЧУ ПОМОЧЬ

1 Коринфянам 15 глава в переводах:
1 Коринфянам 15 глава, комментарии:
  1. Новой Женевской Библии
  2. Толкование Мэтью Генри
  3. Комментарии МакДональда
  4. Толковая Библия Лопухина
  5. Комментарии Баркли
  6. Комментарии Жана Кальвина
  7. Толкования Августина
  8. Толкование Иоанна Златоуста
  9. Толкование Феофилакта Болгарского
  10. Новый Библейский Комментарий
  11. Лингвистический. Роджерс
  12. Комментарии Давида Стерна
  13. Библия говорит сегодня
  14. Комментарии Скоуфилда


2007–2024. Сделано с любовью для любящих и ищущих Бога. Если у вас есть вопросы или пожелания, то пишите нам: bible-man@mail.ru.