Библия » Библия говорит Библия говорит сегодня

Филиппийцам 2 Филиппийцам 2 глава

10. Достойная жизнь (2:1−4)

В Библии всегда можно найти благословение, начинающееся словом итак. Это заставляет нас остановиться и оглянуться назад, на причину, прежде чем перейти к следствию.

Стиху 2:1 предшествуют рассуждения Павла о достойной жизни в 1:27−30. Там он больше сосредоточен на плодах такой жизни — например, непоколебимая стойкость как результат такой жизни. Когда в 2:1 Павел пишет слово «итак», то он снова возвращается к важнейшей теме — жизни, достойной благовествования.

Полезно будет перефразировать 1:27 — 2:2: «Мое единственное желание, чтобы ваша повседневная жизнь соответствовала благовествованию. Без такой жизни вы никогда не сможете отстоять перед миром свою позицию, позицию сильных в том, что Христос сделал для вас, единодушных, совместно работающих ради общей веры. А такая стойкость дает великие результаты: она заставляет мир осознать свою вину и способна убедить вас; она выносит приговор миру; она утверждает церковь. Итак, дополните мою радость тем, что имеете одни мысли…».

Благодаря этому краткому изложению, мы понимаем, что слово «только» в 1:27 повторяется в другой форме словами дополните мою радость в 2:2, а слово итак соединяет их вместе. Мы видим, кроме того, что является главной чертой достойной жизни: «Только (ст. 27)… дополните мою радость: имейте одни мысли» (2:2). Это жизнь в единении.

Две вещи помогают нам почувствовать, насколько важно это было для Павла. Попробуем для начала принять его точку зрения, это даст нам возможность более внимательно рассмотреть его учение. Во-первых, он уже останавливался подробно на теме единства, как на необходимом снаряжении в борьбе с враждебным миром в 1:27, но теперь снова обращается к ней. Недостаточно было сказать один раз; необходимо вернуться к этому снова и сказать по-другому. Ибо если в 1:27 нам сказано все о единстве, то это просто выражение христианской целесообразности, инструмент для выполнения задачи: единство с той целью, чтобы мир мог уверовать. Повторное возвращение к вопросу о единстве не только подчеркивает его значение, но и поднимает на более высокий уровень: единство — не просто ценное оружие в борьбе с миром, оно скорее принадлежит самой сути христианской жизни, ибо это способ, которым христиане демонстрируют окружающим сущность благовествования и показывают, что оно значит для них. Единство — отличительная черта благовествования, оно говорит всем, кто его видит: «Такая жизнь достойна благовествования».

Во-вторых, Павел говорит, имея в виду жизнь в единстве: дополните мою радость. Каким же человеком был Апостол! Если бы мы находились в заключении, скованные, под стражей, несправедливо обвиненные, поносимые теми, кто, казалось, должен был быть нашими друзьями, без утешения и уверенности в будущем, какова была бы наша радость? У Павла же она была, во-первых, духовной, во-вторых, наполненной заботой о благополучии других, в-третьих, сосредоточенной на теме о единстве. «Мне не нужно большего счастья, — говорит он, — как только слышать, что вы — единая церковь». Возможно, он тонко чувствовал, какое бесчестие и какой ущерб благовестию несет с собой разобщенность (1:15 и далее). Может быть, он боялся проявления и других тревожных признаков в жизни филиппийцев (4:2). Оставляя в стороне все подобные предположения, подчеркнем то, что мы можем извлечь для себя отсюда: жизнь, достойная благовествования, это жизнь в единстве; жизнь в единстве согласуется с апостольским идеалом церкви.

Нет необходимости говорить, что Павел имел в виду очень определенный вид единства. Он никогда не оставлял такие абстрактные понятия без определения, и в данном случае он поступает так же, как и много раз на протяжении этого письма: сначала факты, а потом призывы. В стихе 1 даются нам факты, так как слово «если» исключает неуверенность. Затем Павел провозглашает четыре призыва к христианам, которые закладывают фундамент для жизни в единстве. Призывы сначала носят общий характер (ст. 2), а затем — индивидуальный (ст. 3−4).

1. Христианское единство

Прежде чем жизнь в единстве сможет осуществиться, принимаются за истину определенные положения о тех, кто должен жить в единении друг с другом. Эти положения воздействуют на них, побуждая их к жизни в единстве. Для иллюстрации возьмите один из четырех перечисленных пунктов. Когда Павел говорит: «Если есть какое общение Духа» («if there is… any participation in the Spirit»: «participation» — «участие»), или, что лучше, в RV — «апу fellowship of the Spirit» («fellowship» — «товарищество, братство»), он имеет в виду следующее: «Работа Святого Духа состоит в том, чтобы создать общение между верующим и Богом и между самими верующими. Если такое общение (братство) создано в Филиппах (а я знаю, что это так, говорит Павел), то можете ли вы противиться моему призыву жить в единении?» Факт созданного Богом общения (братства) подразумевает и единую церковь.

Затем мы отмечаем, что порядок первых трех составляющих в стихе тот же самый, что и в призыве «благодати» в 2Кор 13:13: «Христа… любовь… Духа». Действительно, заключительное выражение «общение духа» есть, по существу, то же самое. Может быть, Павел напоминает здесь филиппийцам о великом труде Троицы по спасению, благодаря которому они находятся «во Христе», испытывают на себе реальность Божьей любви и вовлечены в общение, Создателем и Обитателем которого является Святой Дух?

Свои призывы Павел разделяет на три части и поочередно предлагает их вниманию читателей. Если они во Христе, то у них есть утешение (или поддержка), это они познали на опыте. Если они знают любовь Божью, то имеют истинное утешение и отраду. Если они приведены Духом к общению («братству» — «fellowship»), могут ли они жить иначе, чем в братском общении?

Оба слова — утешение (paraklesis) и отрада (paramythion), судя по тому как они употреблены в Новом Завете, исполнены доброты, нежности. В них отражается настоящая «забота», которая является проявлением любви к нуждающимся и которая рождает слова и дела, способные повести народ к более полноценной жизни. Во Христе христиане чувствуют на себе любящую заботу, которая помогает им в нужде, ободряет их и зовет к новой жизни. В любви Отца они нашли глубокое утешение, голос, который обращается к их печалям, руку, которая прикасается к их ранам. И Павел хочет, чтобы мы рассматривали эти благословения так: они сейчас побуждают нас быть друг для друга тем, чем стал Бог во Христе для каждого из нас. Наше переживание общения с Сыном и Отцом пришло к нам через Святого Духа, который является вечным связующим звеном в общении Троицы. Во Христе Дух изливает на церковь общение — чудесный аспект божественной сущности. Обладать полученным даром общения и не использовать его — это, вероятно, отрицание спасительной истины.

Что можно сказать о четвертой составляющей — милосердии и сострадании? По отношению друг к другу эти слова выражают причину и следствие. Милосердие (splanchna) — это внутренний источник эмоций, эквивалент, в нашем понимании, «сердца» как места, где сосредоточены чувства. Сострадательность (oiktirmos) — это сами чувства, эмоции, направленные на их объект. Павел здесь обратился к субъективной стороне спасения. Человек, спасенный Отцом, Сыном и Святым Духом, преобразован Ими в новое создание, с новым сердцем и новыми чувствами. Это тоже побуждает его к иной жизни с иными взаимоотношениями и возможностью глубоко отождествлять себя с другими: еще один мотив и источник единства.

Итак, в стихе 1 учение о спасении утверждается в своей классической троичной форме как дело Отца, Сына и Святого Духа. Если у людей нет согласия в принятии и понимании этого, то как могут они быть едиными? Необходимо говорить о «принятии и понимании», ибо акцент на единстве в мыслях (ст. 2) подчеркивает, что люди не могут реально объединиться, пока они не определились в своих взглядах на Божье дело — его надо понять разумом и сердцем, усвоить как истину и жить в согласии с ним. По этой причине Павел не мог оставить столь важную проблему в покое до тех пор, пока не разъяснил ее на индивидуальном, личном уровне милосердия и сострадания. Истинное согласие в учении естественным образом проистекает из чувств людей, обновленных спасительной работой Бога во Христе.

2. Христианское согласие

Обученный хор легко поет в унисон, но для обычной паствы с разными и посредственными музыкальными способностями такая задача требует больших усилий. Павел рассматривал единство как следствие принятия великих истин, на которых покоится благовествование, но он не считал, что оно может прийти автоматически, без всяких усилий. Единство «естественно» по отношению к благовествованию, но оно придет не «само собой», а лишь благодаря усилию, послушанию и заботливому культивированию. На этом основании истины стиха 1 ведут нас к призыву стиха 2.

Нас сразу же поражает «сосредоточенность на внутреннем мире». В противоположность 1:27, где Павел использует понятие «подвизаясь», здесь он занят мыслями (дважды), любовью и единодушием. Эти понятия включают в себя внутреннюю позицию отдельного христианина. Не будет истинного единства там, где процветает внутренняя антипатия.

Нет ли здесь противоречия с предыдущим высказыванием Павла о радости по поводу того, что Христос проповедуется даже людьми с негативными устремлениями? Не говорим ли мы теперь, что без совершенного освящения мы не можем быть полностью едиными друг с другом? Да, это так. Общение и единство небесное превзойдут все самое лучшее, что мы знаем на земле, именно по той причине, что это будет общение освященных. Освящение — наша цель на земле, но не решение проблемы. Мы не можем сказать о ком-то: «Если бы только он обладал большей святостью, я мог бы с ним ладить». Ведь равным образом и он мог бы сказать то же самое обо мне! Поэтому объективные реальности учения и личного опыта спасения должны находиться в центре наших мыслей о единстве, чтобы формировать базис, на котором мы строим наши взаимоотношения на более глубоком уровне единства.

Павел подчеркивает важность согласия в мыслях: одни мысли… единомысленны, буквально: «думайте одно и то же… думая одно», то есть первоочередная задача — согласие в истине. А в пределах этого существует единство в любви: имейте ту же любовь. Обратите внимание, он не говорит «любите одно и то же», но «обладайте той же любовью». Павел имеет в виду любовь, равную Божьей любви, которой Он удостоил нас, чтобы мы действовали и реагировали так, как Он в подобной ситуации. Кроме того, это единство единодушия. Буквально — мы «одинаковы душой». «Душа» — это «истинный человек», особенно его привязанности и воля. Если мы допускаем, что слово «любовь» отражает эмоциональный аспект единства, то можно допустить, что единодушие подчеркивает волевую сторону. Видение единства Павлом охватывает разум, чувства и волю.

3. Христианская гармония

В стихах 3 и 4 появляется новый аспект, который хотя и не отсутствовал в стихе 2, как мы увидим, но не был ясно обозначен. Он выражен словом каждый. Мы не смогли бы понять значения стиха 2, не говоря обо «мне», о «нем» и так далее. Тем не менее глаголы оставались во множественном числе, а личность лишь подразумевалась. Теперь личность — в центре внимания. Ответственность за достойную жизнь в единении — это ответственность индивидуальная, персональная, моя.

На самом деле в стихе 3 нет глагола, и этот стих можно было бы с успехом объединить со стихом 2, как это сделано в RV: «doing nothing…» («ничего не делая…»). Однако правильнее будет считать его частью утверждения о личной ответственности. Вначале говорится о неверном отношении к себе в области целей (любопрение, фракционизм или своекорыстие, эгоизм) и в области оценки (тщеславие, или самомнение). Затем следует правильная позиция в области самооценки (смиренномудрие) и в области целей (каждый заботится и о других, ст. 4).

Мы можем представить себе учение Павла с 1:27 по 2:4 в виде перевернутого треугольника. Длинная линия наверху — это место, где церковь смотрит в лицо миру, обнаруживает его враждебность, но тем не менее стоит твердо. Однако эта устойчивость зависит от прочности «опор», поддерживающих ее, и они не «раздвинуты» для устойчивости, а, как в треугольнике, сходятся в одной точке — точке индивидуальной ответственности. Павел не оставляет вопроса о достойной жизни, рождающей стойкость, до тех пор пока не находит для нее опоры в достойной жизни отдельного человека, несвоекорыстного, нетщеславного, который смиренно себя оценивает, ищет благоденствия для других людей и ставит их нужды на первое место. Стойкость зависит от единства, а единство зависит от меня.

Мы уже поняли, что, прежде чем заявлять о единстве жизни в общении, необходимо привести в согласие учение и опыт спасения. В этом заключается правильное толкование стиха 1. Но, чтобы по справедливости оценить развитие мысли Павла от стиха 1 к стиху 4 и воздать должное ее глубине, необходимо снова посмотреть на взаимоотношения между истиной и единством. Там, где есть согласие учения и опыта спасения, должно быть и единство, — «должно» не в смысле автоматического результата, а в смысле обязанности, от которой нельзя уклоняться. Сам Павел был поразительно последователен в выполнении этой обязанности. В своем заключении, со всеми его испытаниями и неопределенностью, он был исполнен радости (ст. 2) оттого, что его филиппийцы жили достойно благовествования, которое он разделял с ними. Кальвин справедливо замечает, «как мало он беспокоился о себе, лишь бы только все хорошо было у церкви… Его ожидали пытки, наготове был палач, однако все это не мешало ему переживать чистую радость, видя, что в церквах все обстоит благополучно» [Кальвин, указ. соч.]. Но Павел радуется не благополучию в церкви вообще, а конкретно — в церкви, живущей евангельской жизнью, объединенной единством мысли, сердца и воли, бескорыстной взаимной заботой. Еще Кальвин говорит о «главной примете, указывающей на процветание церкви…», [Там же.] — взаимном согласии и братской гармонии.

11. Чувствования Христа (2:5−8)

История креста Христова рассказана в каждом из четырех Евангелий; значение креста — это преобладающая тема посланий. Но настоящий отрывок [Все согласны с тем, что 2:6−11 представляет собой гимн или поэму. Особенно полезны два исследования Р. П. Мартина: Раннехристианская конфессия (Тиндейл Пресс, 1960) (R.P. Martin, An Early Christian Confession (Tyndale Press, I960)) и Carmen Christi, Флп 2:5−11 в современном толковании и в контексте раннего христианского богослужения (Кембридж Юниверсити Пресс, 1967) (Carmen ChriZ in Recent Interpretation and in the Setting of Early Christian Worship (Cambridge University Press, 1967). Более ранняя работа И. X. Гиффорда Воплощение (Лонгманз, 1911) отличается глубоким проникновением в суть, а среди более современных работ выделяется соответствующий раздел в Дж. — Ф. Колланж, Послание св. Павла к Филиппийцам (1973; И. Т. Епворт Пресс, 1979) (J. — F. Collange, The Epistle of Saint Paul to the Philippians (1973; E.T. Epworth Press, 1979). Специалисты до сих пор не пришли к единому мнению относительно того, был ли гимн сочинен самим Павлом или использован здесь как подходящая цитата, которой он дал свое апостольское одобрение. Как в настоящем поэтическом произведении, каждое слово взвешено, но мысль часто передается иносказательно, а не разъясняется детально.] необычным образом показывает крест, как бы увиденный глазами Распятого, и позволяет нам проникнуть в душу Христа. Мы ступаем, таким образом, действительно на святую землю. И нужно помнить, что эта привилегия дана нам не для того, чтобы удовлетворить наше любопытство, но чтобы преобразовать нашу жизнь.

Если друг делает что-то озадачивающее нас, мы можем спросить, что он «имел в виду», поступая так. Именно в этом смысле Павел использует слово «чувствования» в стихе 5. Что именно казалось важным для Иисуса? Какие принципы Он хранил? Какие цели? На основании чего Он делал Свой выбор?

Откровение души Христа представляется здесь как история великой перемены. Она начинается с Того, Кто был образом Божиим (ст. 6), то есть с Того, Кто обладал естеством Самого Бога и проявлял его внешне [Слово «образ», morphe, используется в Новом Завете только здесь, однако сравните его с глаголом morphoomai, Гал 4:19, где он относится к внутреннему развитию и внешнему проявлению жизни Христа в верующем. Morphe, говорит Колланж (указ. соч.), «указывает на наиболее полную и истинную личность»; Моул говорит об «облике, который является манифестацией» (указ. соч.). Интересно, что в английском языке мы используем слово «form», говоря и о внутреннем («Аrе you in good form?» — «Ты в порядке?»), и о внешнем состоянии.].

Очевидно, стих 6 говорит о Господе Иисусе Христе до Его воплощения. Поэтому мы должны осмотрительно использовать такие идеи, как «внешнее проявление», ибо мы ничего не знаем о божественной фазе. Мы можем только утверждать, что во Христе Иисусе было «то выражение существования, которое отождествляется с сущностью природы и характера Бога и которое раскрывает ее»[Винсент, указ. соч.. Ср.: 2Кор 4:4; Кол 1:15; Евр 1:3 и т. д.]. Какая же перемена отражена в стихе 8, когда Тот, Кто был образом Божьим, стал послушным даже до смерти! Уэсли верно выразил это, написав:

«Как все таинственно! Бессмертный умирает!» [К. Уэсли, И может ли быть…? — С. Wesley, And can it be…? Ср.: Деян 3:15: «Начальника жизни убили»; 1Кор 2:8: «распяли… Господа славы» и т. д.]

Поразительная тайна, и в то же время свидетельство Библии! Мы не можем знать, как это произошло; в том, что это действительно произошло, мы уверены.

В этих стихах подчеркивается, что перемена произошла в результате сознательного решения, и здесь мы начинаем проникать в «чувствования Христа». В стихе 7 сказано, что Он уничижил Себя Самого, а в стихе 8: смирил Себя. Возвратная форма глагола указывает на «собственное решение и действие, на уничижение нашего Господа как на добровольный акт, Им Самим предпринятое действие» [Лайтфут, указ. соч.].

Мы должны со смирением подходить к любому вопросу, имеющему отношение к небесам и касающемуся Святой Троицы. В этом отрывке мы встречаем фразу, которая, по-видимому, ведет нас к самой сути того решения, перед которым стоял и которое принял вечный Господь Иисус. Мы читаем, что Он не почитал хищением быть равным Богу (ст. 6). В этом случае нелегко остановиться на каком-либо одном-единственном значении слов Павла, сказанных на греческом языке. Существует множество правомерных вариантов значения и оттенков смысла, и они, конечно, были более очевидными для него, чем для нас. Поэтому мы можем предоставить каждому из них внести свою лепту в полноту истины, которой Павел желал поделиться с нами. Основная проблема сконцентрирована в слове, переведенном как хищение [Слово harpagmos нигде больше не встречается в греческой Библии. Ср.: harpage — Мф 23:25: «хищения» (англ. «extortion», т. е. «вымогательство, назначение непомерно высоких цен»); Евр 10:34: «расхищение» (англ. «plundering», т. е. «разграбление, расхищение»); harpazein — Мф 11:12: «силою берется», Ин 6:15: «нечаянно взять» (англ. «take by force», т. е. «взять силой»); Ин 10:12: «расхищает» (англ. «snatches», т. е. «хватает») и т. д.].

Это может означать, во-первых, «нечто, что надо крепко удерживать любой ценой» [Винсент (указ. соч.) говорит, что в греческом языке существительное harpagma часто встречается с глаголом egeisthai («почитал», ст. 6) в значении «жадно ухватиться». Лайтфут предлагает значение «придавать значение, ценить»; «награда, которую нельзя упустить».]. В данном случае сокровищем было бы обладание (буквально) «тем же, что и Бог», совместное Сына с Отцом владение вечной, божественной славой, той славой, которую в Своей воплощенной, земной жизни Он жаждал восстановить (Ин 17:5) [Ср.: Ин 5:18, где Иисус представлен «сделавшим Себя равным Богу». Словарный состав почти идентичен, за исключением того, что в Евангелии от Иоанна «равный» — это прилагательное мужского рода, isos, т. е. «равный человек», тогда как в послании к Филиппийцам это прилагательное среднего рода во множественном числе, isa, т. е. выражающее «более законный вид… равенство двух сил, двух функций» (Колланж).].

Нам не хватает ни воображения, ни интеллекта, чтобы представить и понять божественные реалии, для нас — все это «просто слова»; но для Него? Для Него — известная и возлюбленная реальность, которой Он добровольно предал Себя. Не это ли «чувствования Христа»: иметь самое лучшее, великое и притягательное и отказаться от этого добровольно, в интересах более желанной цели?

Два других возможных значения можно упомянуть вместе: «положение, которое можно использовать (к своей выгоде)» и «вещь, которую захватывают для себя, как разбойник хватается за добычу». В обоих случаях можно предположить, что Сын Божий до Своего воплощения мог бы использовать Свою божественную природу для достижения еще большей славы, превосходящей то, чем Он уже обладал.

Давайте здесь пойдем с осторожностью и почтением. Лучше задавать вопросы, чем строить предположения. Мог ли Сын подвергаться искушению узурпировать власть Отца? Существовала ли слава Отца, обладания которой Он, как Сын, мог бы искать? [Писание учит о «первенстве» Отца в Святой Троице: Еф 1:3: Он Бог и Отец Иисуса; Ин 20:17: Он «Бог мой» для воскресшего Господа Иисуса; Мк 13:32 обозначает растущий масштаб существования: «никто… ни Ангелы… ни Сын…», т. е. незнание этого было не только земным ограничением, а реальностью в Святой Троице; ср.: 1Кор 15:28 и т. д. Даже без предположения, что Флп 2:6 и сл. ст. основывается на учении Павла о первом и втором Адаме, Адам из Быт 3 может быть использован здесь в качестве иллюстрации. Он тоже, по-своему, был сыном, образом и славой Божьей (Лк 3:38; Быт 1:26; 1Кор 11:7); но, поддавшись искушению, он использовал свое привилегированное положение как основу для самовозвышения; будучи образом Божьим, он, как грабитель, ухватился за шанс «быть как боги» (Быт 3:5) — и, ухватившись, умер. Христос, напротив, отказался приобретать для Себя; Он предпочел смерть, чтобы мы могли жить.], скорее, Сын Божий, будучи по природе Господом всего, мог стремиться к явному и признанному проявлению этого Господства раньше, чем это планировал Отец? Может быть, Он устал быть «инкогнито» на протяжении «ветхозаветных» столетий? [Это всего лишь попытка обобщить полезную дискуссию Колланжа (указ. соч.). Она вполне согласуется с откровением воплощенного Господа, Который явно обладал всей властью и могуществом, но проявлял Свою силу только в подчинении воле Отца, например: Ин 11:42. Иисус являет Свое всевластие для воскрешения умершего как ответ на Его молитву Отцу. Это также хорошо согласуется с окончательным дарованием Отцом всеми признанного Господства Сыну в ответ на совершенное Его послушание (Флп 2:9−11). Мы можем вспомнить здесь земные искушения Господа (Мф 4:1−11): использовать силу для самовозвышения (ст. 3), показать Свое могущество для самопрославления (ст. 6) и достичь власти не путем подчинения Отцу, а иным способом (ст. 8 и далее).] Насколько по-человечески ограниченно, бледно выглядим мы, когда осмеливаемся коснуться тайн Бога! Стоял ли когда-нибудь вопрос о таком выборе, мы не знаем. Но мы определенно знаем, что Он избрал самоуничижение, смирение Себя, намеренно встал на путь самоотвержения. Может быть, это и есть «чувствования Христа»?

Несколько прояснив таким образом картину, мы можем теперь попытаться ближе подойти к смыслу стихов 6−8 в целом. «Великая перемена», о которой мы упоминали выше, произошла в два этапа. Параллельные выражения уничижил Себя… смирил Себя описывают центральное деяние в двух отдельных стихах [Комментаторы много внимания уделяют анализу этих неотразимых стихов. См. особенно: Колланж, с. 83−86, и Мартин Carmen Christi, с. 22−41.]. К концу стиха 7 Павел проследил путь Господа Иисуса до момента Его рождения подобным человекам, затем он принимает это как исходную точку (ст. 7, по виду став как человек) и следит за великим сошествием до самого момента смерти на кресте.

1. Воплощение вечного Бога

Когда Павел говорит о Христе Иисусе: будучи образом Божиим, то есть, полностью обладая божественной природой, он подчеркивает этот факт использованием не просто глагола «быть», а более сильного, который в своем типичном применении имеет усиливающее значение: «быть действительно и истинно», «быть характерно», даже «быть по природе» [Hyparchein. Причастие (ta hyparchonta) часто означает «имение, владения» (напр. Мф 19:21; 1Кор 13:3), и это указывает на то, что сам глагол не означает просто «быть» в чистом виде, а «быть (обладая чем-либо)». Хотя часто он используется и в умаленном значении «быть» (напр. Лк 8:41; Лк 23:50; 1Кор 11:18), однако имеется много примеров его особого значения: напр. Лк 16:14; Деян 3:2; Деян 5:4; Деян 7:55; см. особенно: Деян 16:3; Деян 17:24; кроме того, Рим 4:19; 1Кор 11:7; Гал 1:14; Гал 2:14; Флп 3:20.]. В таком тексте как этот, где каждое слово взвешено и отмерено, можно допустить, что во всей полноте глагол означает: Он был Богом действительно и истинно, по своей собственной и неотъемлемой природе.

Но, будучи таковым, Он уничижил Себя Самого. Само понятие «уничижения» предполагает лишение или уменьшение, утрату чего-то, чем владели прежде. Когда Иисус уничижил Себя Самого, унизил (уменьшил) ли Он Себя и, если это так, каким образом?

Здесь содержится мысль, которую надо трактовать с большой осторожностью [Глагол «уничижить», кепод, в форме существительного kenosis (не встречается в Новом Завете) дал название появившейся в XIX веке теории неверного понимания воплощения, согласно которой «при Воплощении Иисус избавился от «относительных» атрибутов божественности — всеведения, вездесущности и всемогущества, но удержал «существенные» свойства святости, любви и праведности» (Колланж, с. 102). В своем самом худшем варианте теория утверждала, что Иисус стал не более чем евреем I века; в лучшем, кенотическая теология — серьезная попытка обосновать реальность человеческой природы Господа Иисуса. Борьба с безграничностью учения воплощения продолжается, о чем свидетельствуют недавние публикации книг Миф воплощенного Бога, ред. Дж. Хик (SCM Пресс, 1977) (The Myth of God Incarnate, edited by J. Hick (SCM Press, 1977) и Истина воплощенного Бога, ред. Майкл Грин (Ходдер, 1977) (The Truth of God Incarnate, edited by Michael Green (Hodder, 1977); но особенно см.: И. Л. Маскалл «Теология и Евангелие Христа» (Дартон, Лонгман и Тодд, 1977) (E.L. Mascall, Theology and the Gospel of Christ (Darton, Longman and Todd, 1977) и Дж. Н. Д. Андерсон Тайна воплощения (Ходдер, 1978) (J.N.D. Anderson, The Mystery of the Incarnation (Hodder, 1978).].

Полезно отметить, во-первых, тот факт, что глагол «уничижить» во всех других случаях в Новом Завете означает «лишить что-то его надлежащего места и применения» [Kenos: Рим 4:14; 1Кор 1:17; 1Кор 9:15; 2Кор 9:3.]. «Христос на самом деле, — говорит Кальвин, — не мог избавиться от божественности; но Он держал ее скрытой до времени… Он оставил в стороне Свою славу в глазах людей, не умаляя, но скрывая ее». Или еще: слово «kenosis», согласно Д. Г. Доу, «говорит о том, что Бог обладает такой природой, что Его не изменяет принятие ограничений человеческой жизни… Он волен быть нашим Богом, не переставая быть Господом Богом». Или в более узком смысле, если следовать упомянутому выше толкованию Колланжа, «kenosis было добровольное лишение проявления Господства» [Кальвин, указ. соч.; Д. Г. Доу, «Свежий взгляд на кенотические христологии», Скоттиш Джорнел ов Теолоджи 15 (1962), с. 337−349 (D.G. Dawe, «Б Fresh Look at Kenotic Christologies», Scottish Journal of Theology 15 (1962), pp. 337−349); Колланж, с. 101 и далее.].

Во-вторых, мы должны заметить, что задавая совершенно естественный вопрос: «Чего лишил Себя Христос Иисус?», мы фактически отходим от непосредственного хода мысли в этом тексте. Потому что сразу за глаголом уничижил следует пояснение: приняв образ раба. Иными словами, наше внимание уводится из области таинственного (взаимоотношения между новой воплощенной жизнью и вечной божественной) и фокусируется в области исторической реальности, реальности вечного Бога, ставшего истинным человеком. Это не «чего Он лишил Себя?», а «во что Он уничижил Себя?» Обратим внимание на то, что такое толкование проистекает из гибкости английского глагола «to empty» и не отражает использования кепоо в греческом тексте Нового Завета, но тем не менее оно прекрасно схватывает движение мысли Павла: Иисус Христос ввел все Свое божественное существо неумаленным в новое, человеческое. Невозможно вообразить нашу жизнь, если бы это не открылось нам в Священном Писании.

И все же, может быть, вопрос «во что Он уничижил Себя?» не так уж далек, если вообще далек, от мысли Павла. Параллель между уничижил Себя Самого и словом Исаии относительно Раба Господня, что Он «предал душу Свою на смерть» (Ис 53:12), слишком очевидна, чтобы ей можно было противиться. Основополагающая мысль — это мысль о намеренном, сознательном поступке: Раб Господень добровольно и полностью предал себя смерти; Иисус, для того чтобы умереть, сначала низвел все Свое существо до положения Раба Господня [Обсуждая связь Флп 2:7 с Ис 53:12, Колланж (с. 100 и далее) ссылается на Дж. Джеремия, статья «Pais», БСНЗ, V, с. 654−717; он также отмечает затруднение, порожденное Г. Борнкаммом, по его мнению, нельзя доказать, что слово «раб», doulos, относится к Рабу Господню. Но если это не ссылка на Раба Господня, зачем оно там вообще? Нет другого способа связать воплощение и идею раба. Если бы не подразумевалась ссылка на Ис 53, то не говорилось ли бы в поэме morphen andros lahon вместо morphea doulout].

Говоря о состоянии, в которое предал Себя Господь Иисус, Павел отмечает три момента. Во-первых, целью великой перемены было служение послушания; Он принял образ раба. Во-вторых, сфера, в которой служение должно было осуществляться, была истинно человеческой, Он сделался подобным человекам. В-третьих, Его истинная человеческая природа «оставила место» для той другой реальности, которую Он принес с Собой. У Него было истинно человеческое естество: Павел снова использует слово образ, которое уже обсуждалось; но теперь имеется в виду состояние раба. Сын стал действительно рабом. От Его Божественной реальности ничто не отнимается фразой сделавшись подобным человекам: «это оставляет место для другой стороны Его существа — Божественной, в образе которой Он не показался. Его уподобление людям было реальным, но оно не отражало всю Его сущность» [Винсент, указ. соч. Слово «подобие», homoioma, точно так же используется в Рим 8:3. Дж. А. Бенгель, Гномон Нового Завета. — J.A. Bengel, Gnomon of the New Testament (E.T. 1857) комментирует: «Образ (morphe) говорит о чем-то абсолютном; подобие (homoioma) говорит об отношении к другим экземплярам того же вида; вид (schema, ст. 8) относится к внешности».].

Во всем этом — все то же откровение «чувствований Христа». Ему принадлежит вечная слава и по природе, и по праву, но это — не сцена для самовыражения, не стартовая площадка для самовозвышения; все это — ради самоотречения. Собственное «я» — это нечто, что надо «излить».

2. «Христос… сделался за нас клятвою»

Рассказ продолжается. К концу стиха 7 уже совершилось реальное воплощение, и теперь Павел пишет, что Иисус Христос, и по виду став как человек (ст. 7), внешне не отличался от других людей [Очень жаль, что RSV выбирает здесь перевод «form», неизбежно смешивая это слово с совершенно другим словом (morphe) в стихах 6−7. Более точный перевод в NIV — «арреагапсе»; ср.: RV «fashion». См. комментарий Бенгеля на с. 137. Слово schema — это «внешний вид воплощенного Сына, как Он показал Себя тем, кто Его видел «во дни Его плоти» (Мартин, Раннехристианская конфессия, с. 27. — Martin, An Early Christian Confession, p.27). Being found (в англ. тексте, т. е. «Его находили») — т. е. всякий, кто случайно видел Его или встречался с Ним. Глагол подчеркивает идею взгляда стороннего наблюдателя на воплощенного Сына.], то есть те, кто встречался с Ним, считали, что они находятся в присутствии человека. Они могли сказать: «Не плотник ли Он?» (Мк 6:3). Их наблюдение было действительно верным, но как глубоко они заблуждались! Исаия вполне мог сказать: «Кому открылась мышца Господня?» (53:1) — или, как мы могли бы перефразировать: «Кто поверил бы, не будь это открыто Богом, что это Сам Господь, сошедший, чтобы спасти?» Обратите внимание, как Павел говорит (ст. 5−6), что именно Иисус существовал до воплощения и обладал истинной природой Бога — но Иисус ведь имя «плотника»! Предвечный и воплощенный Сын Божий были одним и тем же лицом:

Подумать только, в яслях лежит Тот, Кто создал звездные небеса [И. Касуолл, Смотри, среди снегов зимы. — Е. Caswall, See, amid the winter's snow.].

Он кажется таким же, как и другие люди, но в действительности разница огромна. Следовательно, вопрос в том, что Он будет делать с этой «разницей»? Использует ли Он ее как хорошую возможность для Себя? Станет ли она, в свою очередь, «хищением» («вещью, которую надо крепко держать»)? [См. выше стих 6 и замечание об искушении нашего Господа на стр. 133.] Может быть, по этой причине Господь говорил Моисею и Илии на горе Преображения об «исходе Его, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме» (Лк 9:31). Потому что приняв восторженное одобрение двух этих великих пророков и обряд посвящения от Самого Отца, Он конечно мог бы избрать возвращение назад, в личную небесную славу.

В действительности Он сделал совершенно другое. Он предпочел принять на Себя то, что без Его согласия не имело над Ним власти, — смерть (Ин 10:18). Он отличался от других Своей Божественной природой. В частности, Он обладал бессмертием, присущим одному Богу (1Тим 6:16). Но Он подчинил Свое бессмертие смерти и таким образом смирил Себя, теперь ничто не осталось утаенным, все оставлено:

Даже одежды Его они разделили,
Когда Он висел на кресте позора.

Павел говорит нам, что это был акт послушания Отцу. Английское выражение obedient unto death допускает значение «будучи послушным смерти», но греческое выражение не может иметь такого значения. Оно скорее требует перевода: «послушный до или до самой смерти» [В русском тексте быв послушным даже до смерти. — Прим. пер.]

Смерть была средством, а не господином в Его послушании; послушание было принесено Отцу: это была чаша, «которую дал Мне Отец» (Ин 18:11).

Более того, послушание, которое Он оказывал Богу, имело своей целью человека: это была смерть крестная. Точно так же, как Павел обращался к другим свидетельствам в Писании, чтобы подтвердить, что послушание было служением, отданным Отцу, так и здесь он использует краткие иносказательные поэтические формы, а не пишет догматическую диссертацию. Необходимо понять, почему Апостол переходит от факта смерти (быв послушным даже до смерти) к способу смерти (смерти крестной). Что он подразумевал? Но объяснение найти нетрудно. Прежде всего, упоминание о кресте усиливает мысль о Его послушании, ибо «проклят всяк, висящий на древе» (Гал 3:13). Вопль нашего Господа о том, что Он оставлен (Мф 27:45−46), показывает, насколько реально Он вступил в область отвержения и каким ужасом Он был объят, поступая так: Он, Тот, Который был образом Божьим, сошел на землю, сошел ко кресту, сошел к проклятию — и Он сделал это ради нас, ради меня! «Христос искупил нас от клятвы… сделавшись за нас клятвою».

Хотя Он был богат, так богат,
И все же ради нас каким Он бедным стал!
Даже одежды Его они разделили,
Когда Он висел на кресте позора.
Все, что Он имел, Он отдал ради меня,
Чтобы я мог обрести богатство навечно
[E.N. Swinstead].

Наконец, это обращенное к Богу и человеку деяние было совершено по воле и с согласия Самого Господа Иисуса. Никто другой не мог сделать этого: Он… смирил Себя. Эта мысль, основная в Флп 2:6−8, должно быть, коренится в Ис 53, особенно в стихах 7−9, где впервые в Ветхом Завете мы встречаемся с добровольной жертвой [Ис 53:7, 9 предлагает древнееврейский эквивалент слову «себя»: nigas wehu' ncaneh welo' yiptah piw (ст. 7)… al lo' hamas 'asah welo' mirmah bepiw (ст. 9): «Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и, как агнец пред стригущим Его безгласен, так Он не отверзал уст Своих… потому что не сделал греха, и не было лжи в устах Его». Стих 9 настаивает, что не было ни преступления против общества, ни личного порока, чтобы как-то оправдать Его смерть; возвратные глаголы стиха 7, усиленные эмфатическим местоимением, подчеркивают добровольность поступка; сомкнутые уста выражают сдержанность, что говорит о том, что Он ни в коем случае не стремился препятствовать ходу событий. Он был жертвой, «как агнец», но в отличие от любого когда-либо существовавшего агнца Он пришел согласно сознательному и добровольному решению.]. На протяжении долгих лет жертвоприношения Господь втолковал урок, что в Божественные цели могло входить перенесение греха и вины с головы виновного на голову невинного. Всякий раз, как грешник приводил свое животное к алтарю и возлагал свою руку на его голову [Повторяющееся действие в Лев 1:4; Лев 3:2; Лев 4:4 и т. д. разъясняется в обряде главного Дня Искупления в Лев 16:21−22.], Божье поучение было очевидным: это поставлено вместо меня; это несет мой грех. Все же замена была неполной, так как главная цитадель греха — воля — оставалась непредставленной в неразумном, подневольном животном. Исаия предвидел, что только совершенный Человек мог быть совершенной заменой и что в сердце этого Совершенства лежало желание с радостью исполнить волю Божью (ср. Пс 40:6−8; Евр 10:4−9).

Это было «чувствование Христа». Он посмотрел на Себя, на Своего Отца и на нас и ради послушания и ради грешников ничего не утаил для Себя.

12. Ответы: божественные и человеческие (2:9−11)

Как христиане, мы невероятно непоследовательны. Большинство из нас посчитало бы странным не праздновать Рождество в той или иной форме, хоть мы и знаем, что этот день сам по себе произвольно установлен — и установлен церковной властью, которую отнюдь не все мы стали бы признавать! Точно так же мы не забываем Великую пятницу и День Пасхи. А вот День Вознесения? Спрашиваете ли вы: «Есть ли День Вознесения?»

Библия, однако, высоко ценит вознесение нашего Господа Иисуса [Иисус предсказал его (Лк 22:69; Ин 7:33 и далее; Ин 8:21; Ин 14:1−4; Ин 16:5−10); событие описано (Лк 24:50 и далее; Деян 1:9−11); на него есть ссылки (напр. в Евр 1:3; Евр 9:12; Евр 10:12; ср.: Лк 24:26; Деян 5:31; Деян 7:55 и далее; Еф 4:10; Кол 3:1; 1Пет 3:22); оно связано с посланием Святого Духа (Ин 7:39; Ин 16:7; Деян 2:33); дарованием даров церкви (Еф 4:8); уверенностью в нашем небесном доме (Ин 14:1−4); с Иисусом как нашим Предтечей (Евр 6:20) и Его посредничеством за нас (Рим 8:33 и далее; Евр 9:24); Его ролью как Первосвященника, Который выслушивает молитвы и удостаивает благодати (Евр 4:14−16) и т. д.]; и одно из замечательных упоминаний о нем сейчас перед нами. Итак, мы начнем с подбора фактов, используя в качестве каркаса пять вопросов: кто, что, как, почему и с какой целью?

Иисус

Вопрос «Кто?» мог бы показаться излишним, потому что вознесен был Иисус. Ответ правильный, но недостаточный. Отрывок, который мы только что рассматривали (2:6−8), раскрывает сначала предвечного Иисуса, «Иисуса до Вифлеема», Который был истинно и всецело Богом (ст. 6); затем, во-вторых, Иисуса, Который, оставаясь истинно и всецело Богом, стал истинно человеком (ст. 7); к тому же Он пережил смерть, и смерть позорную, смерть отверженного на кресте (ст. 8). От начала до конца видна неделимая личность, ибо изначально это Христос Иисус (ст. 5), Тот, Кто был образом Божиим, точно так же, как и земным Иисусом (ст. 10), получил имя выше всякого имени (ст. 9), чтобы всякий язык исповедал Его Господом (ст. 11). Одна из самых практических истин вознесения проистекает, как мы увидим, из этого наблюдения.

Оценка

Что произошло при вознесении? Часто мы выражаем свою оценку — хорошо или плохо — словами «выше» и «ниже». Школьник с гордостью сообщает: «В следующей четверти я поднимусь выше»; бывший студент признает, что его отчислили [В англ. языке «down» означает и «снизить», и «отчислить (из университета)». — Прим. пер.]; люди поднимаются и падают в наших глазах; немногие избранные «подняты» до «высоких постов».

Но не думаем же мы, что наши сыновья и дочери посещают школы, где самые младшие находятся на первом этаже, а самые старшие несколькими этажами выше! Разве мы полагаем, что все университеты должны находиться на вершинах холмов? И точно так же мы не должны смотреть на повествование о вознесении как на карту Вселенной с небесами «там наверху», землей здесь и адом под поверхностью [До тех пор пока вознесение «рисует карту», оно говорит нам, что небеса «далеко», не здесь, а где-то в другом месте.].

Воля Великого Бога в отношении Его Сына известна: он должен быть вознесен превыше всего, так как в глазах Отца Он выше «всякого имени». Поэтому на глазах избранных свидетелей [Реальность события подтверждается наблюдателями, и Лука подчеркивает это в своем повествовании, используя в Деян 1:9−11 пять разных выражений для описания зримого опыта.] Отец представил видимое свидетельство Своей оценки Иисуса: что Он есть Господь всего — равным образом неба, земли и преисподней, что Его божественность неоспорима, потому что Ему поклоняются на небесах, где никому, кроме Бога, не могут поклоняться, и что теперь Он перешел из состояния инкогнито к Своему полному и признанному обладанию божественным именем и Господством [Сравнение Флп 2:9−11 с Ис 45:22 и далее показывает, что именно имя «Господь» (т. е. раскрытое имя Бога, Яхве) соответствовало Иисусу, не в смысле «присвоения» того, что не принадлежало Ему раньше, а привлечения внимания к тому, чем Он всегда был и что теперь стало явным.]. Историческое, физическое событие вознесения — это нравственный и духовный комментарий к личности Иисуса.

«Бог превознес Его»

Как произошло это событие? Бог превознес Его (ст. 9, ср. 1Пет 1:21). Отрывок, подобный Евр 4:14, возможно, говорит об Иисусе, проходящем небеса, благодаря Своей собственной силе и по собственному желанию, на что Он, конечно, имел полное право. Но из Флп 2:9 ясно, что вознесение было деянием Божьим, и, как нам известно из других мест, это не было актом, совершенным наскоро или по внезапному решению, а свершилось по окончании сорока дней (Деян 1:3) [Некоторые считают, что повествования о воскресении и вознесении — просто истории, рассказанные, чтобы выразить мнение церкви об Иисусе. Не говоря уже о том, что в высшей степени странно было бы подтверждать несуществовавшие события, Библия утверждает, что события выражают не суждения человека, а волю Бога.]: это хорошо обдуманное божественное действие.

Божественный ответ

А теперь: почему? Почему Бог так превознес Иисуса? Согласно нашему отрывку, это был отклик на что-то, связанное словом посему (ст. 9) с тем, что происходило раньше. На что отозвался Бог? Ответ, указывающий на смерть крестную (ст. 8), соответствует Библии (Евр 2:9), но недостаточно точен для разбираемых стихов. Потому что здесь крестная смерть есть последнее событие, о котором говорится в конце длинного предложения, начавшегося в стихе 5 словами «чувствования Христа». Вознесение — это божественный ответ не на тот или иной аспект жизни Иисуса, а на личность Иисуса, на Его взгляды, ценности, принципы, которым Он следует, — Его «чувствования». Он не стремился к Своей славе (ст. 6), не отстаивал Свою Божественность, не прятал Свой уникальный человеческий опыт: Он уничижил Себя Самого (ст. 7) и смирил Себя (ст. 8). От сияния славы — к унижению смерти и месту проклятия, от славы — к отождествлению с нашим обычным прахом — так Своим собственным смиряющим решением Иисус показал и послушание, и величайшую любовь. И Отцу отрадно видеть это, потому что таков закон Божий: тот, кто смирил себя, будет возвышен.

Что будет, когда Царь придет?

К какой цели все это ведет? Говоря без обиняков, это ведет к полному познанию тайны о Царстве Иисуса. В одном из прекрасных гимнов прошлых лет поется: «О, день венчания грядет, Он все ближе и ближе…» [Ель Натан, Нашего Господа сейчас отвергают. — El Nathan, Our Lord is now rejected.]. Эти слова волнуют, когда их поешь, но они не верны! Иисус был увенчан в тот день, когда вознесся [Обратите внимание на прошедшее время в стихе 9; ср.: Откр 5:6−14.]. День венчания уже был, он был давным-давно! Однако, к великому сожалению, немногие слышали о нем. Любящие Иисуса помнят Его и радуются, но миллионы людей в мире не знают, что Иисус есть Царь. Но они узнают — в день, когда Царь придет.

В этот день всякий язык исповедует, что Господь Иисус Христос. Как нам связать краткость этих стихов с тем, что говорит по этому вопросу остальное Писание? К сожалению, мы должны констатировать, что запоздалое исповедание, в ответ на видимую славу Его, будет не спасительным исповеданием, а скупым признанием, вырванным божественной силой из губ неверящих, оставшихся такими же, какими они были на протяжении всей их земной жизни. Все покорятся, все исповедуют, но не все спасутся.

Один Господь, одна задача, одна жизнь

Итак, таковы факты, раскрывающие вознесение нашего Господа Иисуса. И мы могли бы спросить, о чем говорит нам вознесение?

Во-первых, и это яснее всего, вознесение провозглашает уже существующую реальность царствующего Господа. Оно совершено уже давно и остается реальностью по сей день. Среди миллионов тех, кому ничего не известно о вознесении, мы действительно знаем о нем. Иисус есть Царь. Согласно этому отрывку, существует должный ответ царствующему Господу, ибо в день, когда Он появится во всей Своей славе, в ней будет нечто, что вызовет не обусловленное ничем, кроме самой славы, преклонение и исповедание (ст. 10−11). Именно нашим радостным почтением и нашей гласной проповедью Его имени мы в наших настоящих обстоятельствах свидетельствуем всем, что Он царствует и что мы — Его народ.

Во-вторых, вознесение, как представил его здесь Павел, говорит нам о границах, поставленных перед евангелизацией. Когда Господин возвращается, то это день отчета, а не продолжения возможностей; это день, когда дверь закрывается и определяются судьбы в вечности (Мф 25:19; Лк 19:15, 27; Мф 25:10, 46). Наиболее выразительно описан этот день в Откр 20:12, когда книги раскрыты и те, чьи имена не найдены в книге жизни Агнца, стоят перед престолом, им нечем защитить или прикрыть себя, кроме облачения, созданного их земными делами, ибо все дела записаны на небесах. Слишком поздно они обнаружат, что смерть не вызвала чуда превращения и те, кто здесь держались на расстоянии от Господа Иисуса, в таком же положении окажутся и там и не будут желать ничего другого; нечистые так и останутся нечистыми, и отвергающие Бога отвергнут Его в последний раз. Не тогда, а сейчас — назначенное время. В данный момент день спасения ближе, чем когда мы впервые уверовали и в блаженство, которое Он приносит верующим, и в катастрофу, которую Он несет для неверующего. Единственный посредник между нашими неспасенными друзьями и этим страшным днем — это наш язык, говорящий об Иисусе.

Конечно, действует не только наш язык. Библейское учение о Боге, Который непрестанно работает, чтобы привести к Христу всех, кого Он хочет спасти, содержится и в других местах Священного Писания. Для нас же убедительным дополнением к свидетельству языка служит высказывание о колене, которое преклоняется перед Господом, обозначая тем самым жизнь, посвященную послушанию Ему. Какую форму должно принять такое послушание? Здесь выявляется третья истина вознесения: существует образ жизни, который имеет отличительный признак божественного одобрения. Выше мы отмечали постоянство Христа на всем протяжении Его великого пути, который привел Его от небесной славы к Голгофе и далее — к величайшей высоте. Он вознесен превыше всего, потому что, пройдя через все, Он оставался все Тем же: Тем, Кто из послушания Богу и из любви к грешникам сказал «нет» всему, что могло бы быть выгодно Ему Самому. Он никогда не переставал смотреть вверх, на Отца, ища Его одобрения, и вокруг, на других, желая им вечного блаженства. Он ничего не удерживал, если, отказываясь от этого, мог повиноваться Богу и спасать погибших.

Мы возвращаемся к моменту, с которого начинался этот замечательный отрывок: Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе (ст. 5). Яркое описание «чувствований Христа» (ст. 6−8) дано и для того, чтобы мы могли узнать жизнь, соответствующую нашей новой природе, и для того, чтобы мы могли решиться подражать Ему [Комментаторы следуют за той или другой из этих возможностей. Например, К. Грейстон (указ. соч.): «Мыслите так между собой, как вы мыслите и во Христе Иисусе, т. е. как члены Его церкви… такой склад мыслей… они должны иметь в своих личных взаимоотношениях, потому что это единственная позиция, соответствующая тем, кто «во Христе». И мы могли бы добавить: это позиция, присущая новой природе «во Христе»: отсюда слова Дж. Пакера, комментирующего этот отрывок (в неопубликованной работе): «Отождествитесь со своей новой природой». С другой стороны, этот отрывок должен содержать в себе также (даже если это не основное значение) толкование, поддержанное Колланжем (указ. соч.): «Ведите себя так в отношениях друг с другом: потому что именно так поступал Христос Иисус».]. Потому что ученикам прошлого, которые не знали дороги («Не знаем, куда идешь; и как можем знать путь?»), Иисус счел достаточным сказать в ответ: «Я есмь путь» (Ин 14:5 и далее).

13. Свершение (2:12−18)

Божьему «посему» (ст. 9) соответствует христианское итак (ст. 12) [В греческом тексте — разные слова (ст. 9: dio — «посему, из-за чего»; ст. 12: hoste — «итак»), но впечатление то же самое.], и это, в двух словах, и есть содержание данного отрывка. Точно так же, как Бог оценил, а затем отозвался на благость жизни в послушании Своего Сына (ст. 9−11), так и христианин должен обдумать пример Христа и решиться на достойный отклик (ст. 12−18).

За христианским «итак» мы замечаем, во-первых, что в стихе 4 Павел подчеркивает решающее значение правильных взаимоотношений между людьми внутри церковного сообщества, потому что иначе церковь никогда не смогла бы выстоять перед угрожающим миром. В стихе 5 он представил Христа не только как нашу новую духовную жизнь, но и как пример новой жизни в практическом отношении. Все это Павел воскрешает в памяти словом итак (ст. 12). Он, в сущности, говорит: «Позвольте мне сказать вам, как действовать, чтобы достичь великой цели здоровых взаимоотношений в уподоблении Христу». Таким образом, Библия не только учит нас тому, что есть истина, но и как отвечать на истину; не только, что такое пример Христа, но и какой линии поведения следует держаться, чтобы воплотить его в жизни. Давайте поэтому со всей серьезностью подумаем о том, что предлагается нам в 2:12−18, потому что величайшая задача христианина — уподобиться Христу, а здесь речь идет о действиях, ведущих к ее решению.

Возвращаясь теперь к обзору стихов 12−18, мы видим четкое различие между стихами 12−16а (…слово жизни), которые полны директив, и стихами 16б−18, которые сосредоточены на побуждениях. Однако в стихах 12−16а мы находим не только список повелений, но также и список заверений. Создано равновесие между тем, чем мы должны быть и к чему должны стремиться, и тем, что в нас уже есть. Директивы утверждаются или подразумеваются словами «послушны», «совершайте» (ст. 12), «делайте» (ст. 14), «быть неукоризненными» и т. д., «сияете» (ст. 15) и «содержа» (ст. 16). Заверениями являются: «Бог производит» (ст. 13), «вы — чада Божий», «вы — светила» (ст. 15). Равновесие и свидетельство этих стихов говорит о том, что христианская жизнь, возрастающая в подобии Христу, — это сочетание покоя и деятельности, не чередование того и другого, а соединение, когда в один и тот же момент христианин и отдыхает с уверенностью (например, полагаясь на то, что Бог делает в нем), и активно преследует цель (например, обязанность быть неукоризненным). Давайте попытаемся рассмотреть это несколько более детально.

1. Работа христианина и никогда не оставляющий нас Бог

В каждом из этих стихов присутствует тот, кто работает: христианин «совершает» («working out») (ст. 12), а Бог «производит» («working in») (ст. 13) [Четкий контраст между «out» и «in» скорее характерен для английского языка, он не диктуется греческим текстом. Тем не менее это не вредит переводу и как нельзя более точно уравновешивает данное в стихах учение.]. Это указывает на сочетание, как мы отметили выше, нашей деятельности и доверия к тому, что делает Бог.

Работа христианина отличается послушанием, ответственностью и проникновенностью. В первую очередь подчеркивается послушание. Стих 1−2 Павел начинает со взгляда в прошлое — в их жизни всегда было послушание; слова как… в присутствии моем подразумевают, что будь он сейчас с ними, он стал бы как бывало искать признаки послушания; фраза гораздо более… во время отсутствия моего говорит об обязанности, которая относится не просто к будущему времени, но становится все важнее, по мере того как проходят годы. Совершенно ясно, что так и должно быть, поскольку задача христианина состоит в том, чтобы во всем уподобиться Сыну Божьему, Который принял на Себя послушание «даже до смерти, и смерти крестной» (ст. 8).

Во-вторых, это ответственная работа. Мы призваны самостоятельно и ответственно следить за тем, чтобы работа была сделана: совершайте свое спасение (ст. 12). Забота о своей душе — дело каждого отдельного человека; ответственность за личный духовный рост возложена на личность — это не работа Бога и не задача сообщества, а вопрос индивидуальной ответственности. Необходимо лично стремиться к благодати и радоваться благам общения. Моя ответственность за меня [Свое спасение надо понимать не как цель, которую еще надо достичь, и, конечно, не как благо, которое надо заслужить, а как владение, которое надо использовать и которым надо обладать все более полно. Подходящим примером может быть указание учителя классу «решить задачу» — т. е. решение задачи (напр. математической) уже имеется, но ждет своего исполнения; или совет молодоженам «строить свой брак», потому что однажды заключенный брак — это брак в полной мере, но он требует внимания, терпения, развития и раскрытия в течение всей жизни. Следует воздерживаться от переводов, подобных тому, что в Иерусалимской Библии: «Работайте ради своего спасения», не потому что глагол (katerzazomai) не может иметь такого смысла, а потому, что этого не допускает существительное («спасение», здесь — soteria). Обращение к алфавитному словарю («Спаситель» — soter, «спасение» — soteria, soterion; «спасительный» — soterios; «спасать» — sozo) показывает, что позиция Нового Завета точно обобщена в утверждениях Еф 2:4−8 и в негативных гарантиях Тит 3:4−5.].

В-третьих, наша работа должна быть проникновенной: со страхом и трепетом. Тонкое ли это осознание великой ценности дарованного нам спасения, которое выражается в трепетной заботе о том, чтобы продолжать жить достойно наших привилегий и радоваться богатству Божественных благ? Сопереживание ли это с другими членам христианского братства, для кого и ради чьего благоденствия мы должны совершать достойные дела самоотверженного служения, которыми были отмечены жизнь и служение Иисуса? Или это трепетность по отношению к Богу? Поскольку несмотря на то, что

Страх закона и страх Божий

Не могут иметь ко мне никакого отношения [А. М. Топлэди, Должник милости единой. — A.M. Toplady, А debtor to mercy alone.], есть страх Божий, о котором мы слишком мало знаем и который, к сожалению, утрачиваем, а именно: благочестивый страх, вырастающий из понимания нашей слабости и силы искушения; сыновняя (дочерняя) боязнь оскорбить Бога. Это не ужас погибшего грешника перед лицом Святости, а трепет истинного ребенка перед самым любящим из всех отцов; не страх перед тем, что Он мог бы сделать нам, а опасение нанести обиду Ему. Эта последняя область проникновенности — самая глубокая, и она может гарантировать ценность двух других, потому что не бывает провала в жизни тех, кому Господь даровал Свое совершенное спасение.

Теперь обратимся к другой стороне вопроса. Наша работа как послушных, ответственных, трепетных верующих возникает из внутренней работы Бога: совершайте, говорит Павел, потому что Бог производит в вас. Основа — в Его действии, наша активность — это ответ на то, что делает Он. Ему принадлежит внутренняя работа по преобразованию и возрождению; наше послушание Ему — это то, как мы принимаем Его присутствие в нас.

В сжатом наставлении стиха 13 пребывание Бога отмечено эффективной деятельностью, полнотой и свободным божественным выбором. Рассматривая все по порядку, мы прежде всего отмечаем, что Бог производит: Он действует. Без сомнения, все мы слышали проповеди о возможности (говоря это с почтением) «нейтрализации» присутствия Бога. Христос находился в лодке, тем не менее Петр взялся за руль, а Иисус спал! Мы никогда не должны забывать об этой стороне истины, о моральных и духовных условиях, на которых мы обладаем постоянным присутствием Бога. Однако превыше всего этого — великая вдохновляющая истина, что Бог никогда не оставит Свой народ; Он всегда работает; Он никогда не спит; Он неустанно действует. Мы забываем, Он — нет; мы отступаем, но мы не можем остановить, отсрочить или увести в сторону Его работу. Он всегда пребывает активно.

Павел использует глагол (energeo), которым описывается работа, достигающая поставленной цели; результат гарантирован делом. Глагол определяется позднее в том же письме (3:21), когда, используя соответствующее существительное, Павел говорит об эффективной силе, благодаря которой Он может подчинить Себе все. Деятельность Бога всегда продуктивна: Он не может ни сбиться со Своего курса, ни потерпеть неудачу в достижении Своей цели. Помня наш ежедневный список неудач и нашу нередкую потерю веры в себя, какое непередаваемое утешение мы находим в этой истине!

Утешение возрастает, когда мы обращаем свое внимание на элемент полноты в стихе 13. В каждом действии есть два аспекта, которые необходимо учитывать: желание и поступок, и часто мы переживаем неудачу в том или другом. Либо мы не можем прийти к правильному выбору, либо, сделав этот выбор, мы терпим неудачу в его осуществлении. Грех испортил и способность избирать, и способность осуществлять. Но Бог эффективно и неустанно «производит в вас и хотение и действие», чтобы восстановить наши желания и наделить нас Своей собственной способностью к продуктивной работе. Достигающий Своей цели Деятель уподобит нас Себе [Таким образом, этот стих завершает трио стихов, раскрывающих, что наше спасение всецело зависит от Бога. В 1:29: вера, которую мы отдали Христу, — это милостивый Божий дар. В 1:6: Божья работа спасает и приводит к полноте во Христе, к которой мы стремимся. В 2:13: пребывающий в нас Бог непрестанно действует от начала, которое мы помним (1:29), до конца, которого мы ждем (1:6).].

Важен вопрос: почему Он делает это. Если Он действует, только когда встречает обнадеживающий отклик, или только там, где есть свидетельство роста, или в том случае, если мы действительно ждем этого от Него, тогда никто из нас не может надеяться достичь великой цели. Но все совсем не так. Он этого хочет. Это свободный Божественный выбор: по Его благоволению. И тогда ничто не может остановить продолжающуюся Божественную работу.

Работу, начатую Его добротой,
Завершит Он сильной рукой;
Его обещание — Да и Аминь,
И никогда еще оно не было утрачено.
Ничто ни в будущем, ни сейчас,
И ничто внизу или свыше
Не может заставить Его отказаться от Своей цели
Или отделить мою душу от Его любви.
[А. М. Топлэди, Должник милости единой. — A.M. Toplady, А debtor to mercy alone.].

Моисей сказал об этом так, что нельзя выразиться лучше: «Не потому, чтобы вы были многочисленнее всех народов, принял вас ГОСПОДЬ и избрал вас… но потому, что любит вас ГОСПОДЬ» (Втор 7:7 и далее). Он любит вас, потому что любит! Это не объяснение, но это и самое замечательное из всех объяснений, значит, это имеет для Него значение, хотя и не ясно, по какой причине. Он никогда не оставит нас.

2. Христианский характер и сияющий свет

Первые слова стиха 14 — как порыв холода в жаркий день. Акцент, сделанный Павлом (ст. 13) на полноте работы Божьей, не подготовил нас к указанию, что мы должны делать все. Однако такова логика Священного Писания, возведенная в принцип в стихах 12−13. Наше послушание — это путь, которым мы на опыте вступаем в полноту того, что Бог совершает в нас. Он делает все, и мы обязаны делать все. это наш полный ответ на Его вседостаточность.

В наши дни отнюдь не умолк голос, призывающий христиан к освящению, не требующему усилий, которое основывается на некоем внутреннем переживании Бога. Лозунг «дайте волю и пустите Бога» бывало пользовался популярностью и выразился, например, в словах Ф. Р. Хейвергала:

Святость — верой в Иисуса,
А не твоим собственным усилием.

Это полностью противоречит библейской точке зрения. Новая природа — это дар нам от Бога, но эта новая природа активно проявляется и в новом характере, и в новом поведении только благодаря ответственному послушанию, благодаря трудной ежедневной борьбе.

Однако нас ждет еще один сюрприз. Повелев нам все делать, Павел не указывает, что же именно мы должны делать! Он не очерчивает направление деятельности, а призывает к ее качеству: без ропота и сомнения; он определяет не правила жизни, а свойства человека: неукоризненными… чистыми… непорочными; он концентрирует внимание не на социальных трудностях, а на социальном контрасте: строптивого и развращенного рода, в котором вы сияете, как светила.

Итак, во-первых, мы отмечаем внешнее проявление внутренней сущности (ст. 14−15а, …непорочными). Такое поведение христианина — без ропота и сомнений — имеет цель: чтобы вам быть (лучше сказать: «чтобы вы могли показать/доказать, что вы»)… чадами Божиими. Величайшая слава христианской этики — в том, что она призывает нас быть самими собой. Слова чада Божий говорят не о иллюзорном желании, не о безрассудной надежде, не о высшей цели наших стараний, а о настоящей реальности, которая ожидает своего выражения в нашем сознательном, ответственном поведении. Отец породил нас по Своей собственной воле (Ин 1:12; Иак 1:18); мы дети, которых Он привел к славе с помощью Своего Сына (Евр 2:10); мы «причастники» Божеского естества (2Пет 1:4) по праву наследников. Итак, что же нам делать?

Если слава христианской этики в том, что она призывает нас быть самими собой, то величие Священного Писания еще и в том, что оно одновременно и говорит нам кто мы есть (чада Божий), и показывает присущий нам образ жизни. Таким образом, все делайте — это не выражение прихоти Павла, а авторитетное описание должного роста жизни Божьей в чаде Божьем. Как для наших детей естественно сначала ползать, а затем встать вертикально и пойти, точно так же есть «естественное» проявление жизни Божьей, которое мы должны растить в себе путем осознанно принятого нами поведения.

В нем есть три стороны. Во-первых, для чада Божьего характерно поведение без ропота и сомнения. Ропот может быть оправданным, однако пример в Деян 6:1 нас предупреждает, что, когда начинается ропот, мы ступаем на тонкий лед. Эгоистичное сердце быстрее всего приобретает власть над нами с помощью механизма критики и подсказки своекорыстия. Слово «ропот» обычно используется в Новом Завете в этически негативном значении: эгоистичные жалобы, несоразмерная критика мелких вопросов, нетерпимость по отношению к тому, что непонятно, нежелание быть полезным (Мф 20:11; Лк 5:30; Ин 6:41; 1Пет 4:9) — все это выражается во внешнем поведении [Существительное gongysmos, ср. Ин 7:12; глагол gongyzein ср.: Ин 6:61; 1Кор 10:10; другое существительное — gongystes — встречается в Иуд 1:16: «ропотники».]. Напротив, сомнения [Существительное dialogismos, напр. Мк 7:21 («злые помыслы»); Лк 5:22; Лк 6:8; Лк 9:46−47; Рим 1:21 и т. д.; глагол dialogizomai, напр. Мк 2:6; Лк 3:15. Значение положительное или отрицательное, согласно контексту.] целиком принадлежат области внутреннего, это позиция ума и сердца, они соответствуют внешнему проявлению ропота. Таким образом, эти два слова, вместе взятые, охватывают все наши действия по отношению к другим людям и наши мысли о них. Использование Павлом множественного числа в каждом случае делает запрет всеобъемлющим: «без придирок, эгоистичной критики любого рода, выраженной словами или молчаливой».

Во-вторых, Павел обращается к чему-то позитивному и личному: чадо Божье должно быть неукоризненным и чистым. Первое слово имеет в виду критические замечания других людей в наш адрес и означает «безупречное»; а второе — упреки, которые можно сделать самому себе, зная сокровенную глубину своего сердца: «без какой-либо примеси (зла)». Христианин не должен принимать во внимание критику с придирками со стороны других, но и самим образом своей жизни мы обязаны удалить все основания для справедливой критики. Имеет ли значение, что думают о нас другие? Конечно, имеет! Павел предлагает нам следить за тем, чтобы ни у одного человека не было настоящей причины судить нас. И это в такой же мере относится к нашим сердцам, когда мы подвергаем их нашему собственному критическому анализу. Слово неукоризненные говорит о незамутненной добродетельности, о совершенно чистой совести (Деян 24:16; 1Тим 1:19) истинного чада Божьего.

Остается еще одно измерение жизни чада Божьего — самое глубокое из всех. Для удобства мы называем его духовным, потому что оно показывает, какими мы предстаем перед Богом. Мы должны быть непорочными. Именно непорочность имел в виду Бог, когда в вечности избрал нас во Христе (Еф 1:4); именно это в итоге Он совершит (Еф 5:27); без порока было совершенство Пасхального агнца (Исх 12:5) и непорочна — личность Христа (Евр 9:14; 1Пет 1:19), личность и жизнь, для критики которых нет причины даже у святого Бога. Непорочность — это часть Божьего милостивого спасения для нас: «освящены мы единократным принесением тела Иисуса Христа» (Евр 10:10); мы к ней предназначены, так как на опыте становимся тем, чем являемся по благодати, непрестанно живя жизнью в послушании, к которой призваны спасенные.

Так Павел обрисовывает внешнее проявление внутренней природы. А теперь (ст. 15б—16а) он обращается ко второй теме, затронутой им в этих стихах: выполнение обязанности. Он говорит об окружении, в котором живет христианин (среди… в котором), о контрасте между христианином и этим окружением (сияете, как светила) и о том, чем достигается контраст (слово жизни).

«Светило» — прекрасно иллюстрирует нечто, что делает то, что должно делать, будучи тем, чем оно должно быть. Поэтому это слово употреблено очень удачно в доводах Павла. Ответственность перед окружающим миром, распространение идей, воздействие на общество, слово другим об Иисусе — ко всему этому он обращается только после того, как утверждена основа христианской личной святости. Как светила мы должны «быть», если нам надо «делать» [Светила (ст. 15): phoster имеет два значения: а) излучение света, сияние (Откр 21:11); б) светоносное тело (LXX Быт 1:14, 16); классический вариант: «светильник». Здесь, в послании к Филиппийцам, можно объединить оба значения. Христианин — это «сияние», излучение света; но также и «светильник», содержащий и светящийся светом, полученным из какого-то источника.].

Павел не говорит ничего конкретного о темноте мира, в котором должно сиять светило. Определение его как строптивого и развращенного (Втор 32:5) — это общее определение людей, которые отвращаются от Господа и ищут других богов. Есть искушение отнести слово строптивый к деятельности, а развращенный, «беспорядочный», — к ценностям. Но было бы неосмотрительным слишком определенно разграничивать эти понятия: мир отбился от истинного Бога, ведя беспорядочную жизнь неверующих. Напротив, христианин и живет содержа слово жизни, подобно светильнику, хранящему в себе какой-то излучающий элемент, и дает слово жизни, так же, как яркий свет светильника рассеивает окружающую темноту [Новый Завет не помогает решить, что правильно — «держать крепко» или «предлагать». Глагол — epchein (ср.: Лк 14:7; Деян 3:5; Деян 19:22; 1Тим 4:16). Классически слово используется в смысле «предлагать кому-то пищу или воду». Отсюда Моул (указ. соч.): «протягивая» …как те, что предлагают благодеяние…»; Колланж (перефразируя): «показывая свет миру тьмы». Ср.: Кент (предпочитая оба значения): «Предполагается, что те, кто предлагает свет другим, должны были сначала получить его сами».].

Слово жизни имеет, таким образом, два отдельных аспекта. Это откровение, которое говорит нам о жизни и наделяет жизнью, о которой оно говорит. В широком смысле оно означает содержание Писания (ср. Ин 5:39; 2Тим 3:15), а в особенности — «слово истины, благовествование вашего спасения» (Еф 1:13, ср. 2Фес 2:13−14). Без этого животворного слова христианская личность не может существовать. И в то же время светило христианской личности — это неразгаданная притча, если мы не будем говорить о Христе. В равной мере, разговор о Христе тщетен, если наша жизнь не подкрепляет наши слова.

Важно понять, почему Павел подводит свое учение к этому моменту, говоря о светиле, чье сияние светит во тьме. Самый яркий и самый прекрасный свет был светом Иисуса, Который, несмотря на то что был образом Божьим и равным Богу, принес Свой свет в этот жалкий мир ради ничего не стоящих грешников. Животворное слово наделяет нас самой жизнью Христа. Эта жизнь должна идти своим путем, сияя среди строптивого и развращенного рода, разоблачая и вынося приговор, просвещая и преобразуя. Свидетельствование — это часть уподобления Христу.

3. Христианский стимул: день Христов

Итак, христианская жизнь — это жизнь дела, а именно: свидетельства и укрепления личности (характера) во Христе. Когда Господь Иисус жил Своей особой жизнью, Он имел поддержку в предстоящей Ему радости (Евр 12:2), и когда мы стараемся подражать нашему Спасителю, Павел не оставляет нас без поддержки, напоминая о том, что ждет нас впереди.

Во-первых, он показывает нам внутренние ценности той жизни, которую он обрисовал. Он ссылается на жертву и служение веры вашей (ст. 17). Слово жертва указывает на наш статус как священников. Мы не приносим в качестве жертвы животных, но у нас есть жертва, назначенная Богом и угодная Ему (Рим 12:1; Еф 5:1). Жертва жизни — в послушании, становлении личности, святости и свидетельстве — жизни, к которой побуждает нас наша вера. Это наше священническое служение Богу.

Во-вторых, Павел поддерживает нас в следовании за Христом своим собственным апостольским одобрением такого образа жизни. Он убедительно выразил это в стихе 17. Мы должны помнить, что угроза смерти для него в это время была близкой и реальной (Флп 1:19 и далее). Он говорит здесь о ней так: соделываюсь жертвою. Слово имеет отношение к «жертве возлияния» в Ветхом Завете. Правила в этой системе жертвоприношений не абсолютно ясны, но мы можем по крайней мере сказать, что жертва возлияния сопутствовала большей жертве; это была небольшая часть, но необходимая, дополнявшая главную жертву, доводя до окончательной завершенности (напр. Чис 15:8 и далее). Павел говорит, что счел бы радостью то, что он трудился до усталости (так как именно это означают слова в ст. 16), если тем самым он смог «окончательно довершить» назначенную для них жертву работы, становления характера и свидетельства. Едва ли он мог бы более высоко оценить жизнь, к которой их призывает.

Тем не менее Павел говорит о еще более высокой ценности христианской жизни. Поскольку, в-третьих, поощряя нас на нашем пути, он показывает, что жизнь в подражании Христу будет одобрена перед лицом Самого Христа в день Его прихода. Павел предвкушает радость, когда вернется Христос (ст. 16), если, конечно, его филиппийцы будут держаться направления, которое он для них обозначил. Мог бы он радоваться, если бы Христу пришлось упрекать их при Своем возвращении, если бы не было сказано: «Хорошо» (Мф 25:21; Лк 19:17)? Но как велика будет его радость, когда он увидит благосклонность Христа к ним и Его одобрение! И путь, ведущий к этому дню и к радостной встрече с Христом при Его явлении, — это путь смиренной работы, настойчивого стремления к святости личности и яркого свидетельства невежественному миру.

14. Подлинные христиане (2:19−30)

Не перестаешь удивляться многоплановости Библии! Мы переходим от глубокого и благоговейного изображения Господа Иисуса Христа, с которого начинается 2 глава послания к Филиппийцам, к скромному портрету трех выдающихся христиан, которым она завершается: Павла, раскрывающего себя косвенно, а также Тимофея и Епафродита, которых он характеризует в общих чертах, когда рекомендует их церкви. Однако начало и окончание главы, несмотря на этот контраст, имеют между собой глубокую связь. В заключительной части главы мы видим людей, всерьез воспринявших пример Господа. Господь настолько посвятил Себя послушному служению Богу, что принес Себя в жертву ради блага других. А они настолько посвятили себя Богу, что их собственная личность и жизнь были подчинены служению другим христианам. Господь — это образец, пример для христианина, они — образцовые, подлинные христиане.

1. Павел и Тимофей: отец и сын во Христе

Эти стихи — раскрытое окно в сердце Павла. Он был сложным человеком. Мы знаем, что при необходимости он мог держаться с подобающим достоинством как Апостол Христа, и в этом случае он не потерпел бы никаких возражений и не позволил бы принизить свой авторитет. Однако в послании к Филиппийцам мы находим не другого Павла, а иную грань его личности. Присущие ему достоинство и авторитет Апостола, который мог сказать: «Я прославляю служение мое» (Рим 11:13), не имеют ничего общего с самонадеянным высокомерием. В его гармоничной личности соединились достоинство и величие звания со смирением и самозабвением человека, подражающего Иисусу Христу (1Кор 11:1).

В стихе 22 один поворот мысли хорошо раскрывает это. Павел говорит о Тимофее и предлагает доказательство его достоинства как христианина. Вместе они как отец и сын. Если бы мы могли на мгновение забыть написанное здесь и попытались предсказать, чего требует такое сравнение, то вышло бы примерно так: «Так как сын служит отцу, то он служил мне». Вместе они были отцом и сыном. Один был естественным лидером, другой — естественным подчиненным. Однако Павел не говорит: «Поэтому он служил мне». Это значило бы возвеличить себя, представить себя человеком, которому другие должны повиноваться. Павел заканчивает иначе: «Потому что он служил мне». Мы были «вместе рабами».

Идея «рабства» обобщенно представляет отношение Павла к Господу Иисусу Христу, его позицию рабского повиновения. В данном отрывке это выражено тремя способами. Во-первых, Павел покорялся тому, как Господь организовал его жизнь. Имея в виду предполагаемую миссию Тимофея (ст. 19), он выражает надежду в Господе Иисусе; а в стихе 24 — уверенность в Господе, имея в виду собственное будущее. Один вопрос незначителен — сможет отправиться Тимофей или нет; второй гораздо более важен — будет Павел жить или умрет; будет он жить в заключении или свободным человеком. Оба одинаково находятся в Господней власти. Степень покорности Павла воле Господа особенно хорошо видна во втором. Еще раз давайте попытаемся представить, что мог бы сказать здесь Павел? «Я уверен в справедливости римского закона и в том, что я буду освобожден, поскольку, в конце концов, против меня нет реального обвинения»; или: «Я римский гражданин и уверен в своем положении». Но он не говорит ничего подобного. Он апеллирует к самому высшему суду — к престолу Божьему; он отказывается от какого-либо утверждения личного престижа, но покоряется власти своего Господа. Вера Павла открыла ему, что всемогущий Бог правит всем: свободой, тюремным заключением, комфортом, дискомфортом, болезнью и здоровьем. Павел на деле без сомнений принимал то, что посылал Господь. Именно Господь назначил его Апостолом, и Господь же определит сферу и условия его апостольства — будут ли это прежние свободные странствия с поручением к языческому миру, тесные стены римской тюрьмы или смертный приговор.

Во-вторых, Павел покорился Господу для служения. Не для бездеятельности, подобно тому как покоряется побежденная армия и отправляется до конца войны в лагерь для военнопленных, но для труда. Покорность Павла была послушанием ради исполнения Господней воли. И поэтому вместе с Тимофеем он работал как раб ради благовествования, равняясь на Христа, принявшего «образ раба» (Флп 2:7, примечание). Те, кто принадлежат Христу, должны следовать Его примеру. Господь Иисус стал «рабом» ради послушания Своему Отцу и пронес Свое послушание даже до смерти, чтобы дать нам спасение; рабство Павла было обращено вверх, к Иисусу, в совершенном послушании и вовне — к людям в рабстве благовествования. Послушание и евангелизм — это определяющие полюса христианского рабства.

В-третьих, Павел повиновался Господу Иисусу, принимая Его как пример для своих взаимоотношений с другими людьми. Жертва Иисуса ради блага других состояла, в частности, и в том, что Он принял образ раба и сделался подобным людям. То же и с Павлом: его рабство Христу выразилось в отказе от себя ради заботы о других людях, что и проявляется здесь в его взаимоотношениях с другими христианами. Нам следует подробно остановиться на этом, потому что (как кажется) существует опасность, что можно потерпеть неудачу, несмотря на преданность делу Христа, распространению благовествования, завоеванию человека и улучшению участи голодающего мира. Однако Павел считал своих друзей-христиан в Филиппах достойными самого лучшего, что он мог им дать. Он отдал им Тимофея, человека высоких добродетелей (ст. 20), который, видимо, занимал центральное место в жизни Павла. Легко написать слова: Надеюсь же в Господе Иисусе… послать к вам Тимофея, но дорогого стоило привести их в исполнение. Та же позиция видна в готовности Павла послать Епафродита обратно в Филиппы. Его собственная любовь и потребность в Епафродите очевидны из стиха 27, но радость самого Епафродита (ст. 26) и филиппийцев (ст. 28) имели решающее значение.

Теперь мы перейдем от этого косвенного изображения Павла к тщательно нарисованному портрету Тимофея. И снова четко проявляется взаимосвязь между примером Господа Иисуса и реальной жизнью верующего. Как для Господа, так и для Тимофея, выдающегося человека (ст. 19−22), посвящение Богу вылилось в служение людям Божьим.

Я не имею никого равно усердного, — говорит Павел. Эти слова могут относиться к личной уникальности Тимофея, что соответствует контексту, так как Павел переходит далее к противопоставлению Тимофея тем, кто ищут своего. Но эти слова могут означать также: «Я не имею никого другого настолько подобного мне» — и это не противоречит контексту, потому что Павел затем описывает их счастливое единение во взаимоотношениях, как у отца и сына. Или, может быть, Павел хотел сказать, что у него не было больше никого столь же подходящего для данного задания. Это тоже подвело бы к словам: никого, кто бы, как Тимофей, столь искренно заботился о вас» [Слово, предполагающее такие возможности, — isopsychos, букв, «равной души», и оно встречается в Новом Завете только здесь.]. Если Павел сознавал такое разнообразие возможных значений (а он, конечно, должен был сознавать), тогда Тимофей действительно заслуживает звания выдающегося человека.

Прежде всего, Тимофей искренно заботился о других христианах. Мы могли бы истолковать вторую часть стиха 20 так, что он будет «естественно и по-настоящему стараться» ради благоденствия филиппийцев. Слово искренно (англ. genuine — подлинный, истинный, искренний; genus — род) содержит в себе смысл: «по праву рождения», нечто, чем владеют благодаря духовной линии родства [См. особенно: Лайтфут и Винсент. Колланж настаивает, что это слово означает «законный», т. е. Тимофей был единственным человеком, имевшим действительный мандат от Павла для служения филиппийцам. Но обладание таким удостоверением на бумаге не создало бы необходимого контраста по сравнению с теми, кто заботится о собственных интересах. Для нас важна ссылка на личные качества Тимофея, а не его официальное удостоверение.]. В работе Тимофея не было ничего вынужденного или искусственного: она была подлинным плодом возрожденной натуры и нашла свое выражение в настоящей заботе. Силу этого слова можно почувствовать, отмечая, что оно использовалось как для описания беспокойства Марфы, так и тяжести заботы, которую неизбежно нес Павел (Лк 10:41; 2Кор 11:28). Тимофей был истинным чадом своего духовного отца.

Во-вторых, мы узнаем, что Тимофей превосходил всех в своей преданности Господу Иисусу. Слово все в стихе 21 надо понимать как обобщение. Оно не могло относиться, например, к Епафродиту, который ставил Иисуса на первое место. Однако какое это печальное обобщение! Общей тенденцией у христиан, как это видел Павел, было ставить на первое место себя, а потом Иисуса. Но не так было с Тимофеем.

Третьей особенностью характера Тимофея было его безропотное приятие второго места: как сын с отцом. Павел, как мы видели, смягчил оценку их отношений, сказав: «Служил со мной» [В русском тексте: служил мне. — Прим. пер.], тем самым ставя себя рядом с Тимофеем в рабстве ради благовествования. Но даже и при этом подчиненное положение Тимофея очевидно. В терминах рабства он был рабом второго разряда. Его задача — быть заместителем командира. И он был готов к этому. Он никогда не посягал на большее.

Четвертая черта подразумевается в только что сказанном, но ради полноты картины можно ее упомянуть. Тимофей был рабом ради распространения благовествования. Он, вместе с Павлом, — преемник Того, Кто «принял образ раба». Он был человеком, чья жизнь целиком была посвящена благовествованию, человеком, принявшим все Его требования и повиновавшимся Ему.

Однако эти четыре черты характера Тимофея — не просто четыре отдельных момента. Они — единое целое, и данный отрывок объединяет их. Стихи 20−21, благодаря имеющемуся в них параллелизму, ставят знак равенства между искренней заботой о других и поисками того, что угодно Иисусу Христу. Выражаясь яснее, христианин доказывает свою исключительную преданность Господу Иисусу тем, что искренно заботится о благоденствии других. Это неизбежно, потому что Господь Иисус показал Свое всецелое повиновение Богу тем, что полностью пожертвовал Собою ради других. Тимофей был подобен своему Господу.

Точно так же связаны между собой стихи 21 и 22. Факты, упомянутые в стихе 22, служат доводом к положению, принятому в стихе 21: «Вы хотите иметь доказательство выдающейся преданности Тимофея Господу Иисусу? Вот оно: он как раб служил распространению благовествования». Таким образом, как стихи 20−21 отождествляли поиски блага для других христиан с интересами Иисуса Христа, точно так же стихи 21−22 отождествляют предоставление приоритета Господу Иисусу с рабством ради благовествования. А это и есть портрет подлинного христианина, сформированного по образу Апостола и полезного для дела. Он ставит Господа на первое место тем, что стремится к духовному благу других через жертвенное служение благовествованию.

2. Павел и Епафродит: братья во Христе

Насколько нам известно, Павел не был связан с Епафродитом теми особыми узами, которые связывали его с Тимофеем, то есть, не он привел Епафродита ко Христу. Если бы они встретились, когда Павел был гордым фарисеем, то Епафродита он бы счел языческим «псом», не более того. Но Христос привел их к настоящему духовному родству (ст. 27), к истинному братству и сотрудничеству в работе (ст. 25).

Обрисованная здесь связь между Павлом и Епафродитом и попутно раскрытое отношение Павла к филиппийской церкви в целом расширяют то, что мы уже отметили во взаимоотношениях Павла с другими христианами. Мы видели, что он готов был отдать лучшее из того, что имел. Но это было не формальное копирование Иисуса; не отдельное упражнение в исполнении долга; его сердце было исполнено теплой привязанности, щедрой похвалы и настоящей заботы. Сердечная привязанность чувствуется в искренней радости Павла, вызванной тем, что Епафродит избежал смерти (ст. 27). Он выражает щедрую похвалу, нанизывая слово на слово в своей высокой оценке Епафродита, которого он любит как брата, признает как сподвижника и приветствует как служителя (ст. 25). Его истинная забота проявляется в словах скорее и менее печален в стихе 28.

Ничто из этого не может автоматически стать чертами характера христиан. Мы не всегда любим друг друга и не всегда готовы признавать друг в друге сотрудников и сподвижников. Иногда мы подозрительны, держимся в стороне, боясь общения с теми, кто приобретен той же бесценной кровью; мы отказываемся молиться с теми, кто призывает все то же бесценное имя. Есть христиане, которые завидуют дарам, данным Богом другим, и боятся, что похвала, заслуженная собратом христианином, может быть угрозой их собственному престижу. Слишком часто забота о себе притупляет чувствительность наших сердец и мы остаемся равнодушными к нуждам церкви. Наше рвение («скорее», ст. 28) направлено к собственному успеху, а беспокойство уменьшается только по мере возрастания нашей уверенности в собственном будущем. Апостольский пример, который является примером Христа, — это цель, которой мы еще не достигли, и мишень, которую мы даже не всегда стремимся ясно различать.

Павел вскоре скажет: «Подражайте… мне» (3:17). Его непроизвольный автопортрет нарисован четко: он был глубоко смиренным; он подчинил свои усилия Господу; и он поставил нужды церкви выше своих собственных. Если Господь Иисус — образец для христианина, то Павел был образцовым христианином. А что же Епафродит, достойный похвалы? Таких имейте в уважении, — говорит Павел (ст. 29). Когда мы видим, что одни и те же указания повторяются, нам следует понять, что Святой Дух настаивает. Писание повторяет истину не для заполнения пустот, а чтобы подчеркнуть ее. И вот, в третий раз, мы поставлены лицом к лицу с человеком, в котором сияет пример Иисуса Христа, чья освященная преданность Христу ярко проявлялась в том, как он служит другим христианам и работает, чтобы распространять благовествование.

По отношению к другим христианам Епафродит испытывал крепкое чувство товарищества, он предлагал им свою помощь, предоставляя свои дарования в распоряжение церкви и проявляя заботу об их благе. Павел нашел в нем брата, и сотрудника, и сподвижника. У нас нет желания выхватывать какие-то черты характера и возводить их в нечто, чего Павел и не подразумевал, однако эти три определения указывают на человека с гармоничным характером. Будь он вздорным, придирчивым, беспокойным человеком, готовым выискивать промахи и скорым на критику, его еще можно было бы, в христианском милосердии, назвать работником и солдатом, но он не был бы удостоен этих званий: «сотрудник и сподвижник».

И к тому же именно Епафродита церковь выбрала своим посланцем, и Павел хвалит его за то, как он выполнил свою задачу. Он был посланником филиппийцев (ст. 25), тем, кто восполнил служение церкви Апостолу. Позднее мы более подробно остановимся на том, как он беззаветно исполнил свою службу, подвергая опасности жизнь, дабы восполнить недостаток… услуг Павлу (ст. 30). Эта фраза многое говорит нам об этом человеке, но в данном случае она особо указывает на то, что он с готовностью предоставлял свои дарования в распоряжение поместной церкви. Среди христиан, с которыми он был связан, Епафродит был известен своей надежностью и готовностью исполнять любое дело. Они были согласны оказать ему доверие, а он был готов оправдать его.

Он выполнил это поручение с большой ответственностью. То была не просто работа, которую надо было сделать. Он чуть не расстался с жизнью в своем рвении служить Павлу от имени филиппийцев (ст. 30), и эта искренняя, самозабвенная забота о других христианах довела его почти до тяжкой скорби (ст. 26). Слово, переведенное как тяжко скорбел (ademoneuo) использовано для описания глубокого волнения духа Господа в Гефсиманском саду (Мк 14:33), оно всегда указывает на сильное беспокойство (Лк 10:41; 2Кор 11:28). У Епафродита оно было вызвано простым фактом: он узнал, что филиппийцы тревожились за него! Узнав об их тревоге, он испытал не самолюбивую гордость из-за того, что там, дома, он был центром внимания, а душевно мучился оттого, что причинял им беспокойство.

За его чуткостью по отношению к другим стоит основополагающее посвящение Господу Иисусу. В своем служении он был сотрудником и сподвижником (ст. 25), не балластом. Его отличали усердие, выносливость и преданность — усердие в работе, выносливость и преданность солдата; он за дело Христово был близок к смерти (ст. 30). Буквально: «он подошел близко к смерти». В греческом языке слова «к смерти» идентичны словам «до смерти» в 2:8. Епафродит шел, следуя примеру великой преемственности. Дополнительно сказанные слова: подвергая опасности жизнь — еще больше говорят нам об этом человеке. Глагол paraboleuomai встречается только здесь в Новом Завете, в греческом языке он использовался как термин, относящийся к рискованному делу, азартной игре. Мы могли бы сказать, что он взял на себя обдуманный риск, готовый отдать все, что имел, даже самого себя, в ответ на призыв Иисуса. Глубокое уважение вызывает такой человек, и хорошо бы нам стремиться быть похожими на него. Именно с этой целью даны здесь портреты Епафродита, Тимофея и Павла. Благодать Божья активно действовала в них. Плодотворная работа всегда пребывающего с нами Бога (ст. 13) изменяла их желания и поступки, уподобляя великому Рабу, Господу Иисусу Христу. Они отличались характерами, дарами и темпераментами; их происхождение было абсолютно разным; но каждый из них стремился к тому, чтобы походить на Спасителя; они любили Его и следовали Его примеру.

То, что было справедливо по отношению к ним, может относиться и к нам; Бог не изменился.

Нашли в тексте ошибку? Выделите её и нажмите: Ctrl + Enter

Комментарии Алека Мотиера на послание к Филиппийцам, 2 глава. Библия говорит сегодня.


Христианский центр «Мирт»

Христианский центр «Мирт».
© 1996−2017. Библия говорит сегодня.

Я ХОЧУ ПОМОЧЬ

Филиппийцам 2 глава в переводах:
Филиппийцам 2 глава, комментарии:
  1. Новой Женевской Библии
  2. Толкование Мэтью Генри
  3. Комментарии МакДональда
  4. Толковая Библия Лопухина
  5. Комментарии Баркли
  6. Комментарии Жана Кальвина
  7. Серия комментариев МакАртура
  8. Толкования Августина
  9. Толкование Иоанна Златоуста
  10. Толкование Феофилакта Болгарского
  11. Новый Библейский Комментарий
  12. Лингвистический. Роджерс
  13. Комментарии Давида Стерна
  14. Библия говорит сегодня
  15. Комментарии Скоуфилда


2007–2024. Сделано с любовью для любящих и ищущих Бога. Если у вас есть вопросы или пожелания, то пишите нам: bible-man@mail.ru.