Библия » НБК Новый Библейский Комментарий

Галатам 2 Галатам 2 глава

2:1−21 Два наиболее важных довода

Показав, что ранние контакты с учениками Христа не могли лежать в основе его апостольства, Павел теперь обращается к двум вопросам, которые поднимают его оппоненты.

2:1−10 Иерусалимский собор. Специалисты по Новому Завету уделяют особое внимание этому отрывку, потому что он представляет большой интерес с точки зрения восстановления истории раннехристианской Церкви. Приводились детальные и терминологические аргументы, призванные определить, в частности, относится ли описанное Павлом к его посещению Иерусалима, о котором говорится в Деян 11:29, 30, или к так называемому Иерусалимскому собору в Деян 15 (см.: Введение).

В пылу дебатов легко потерять из виду главный вопрос: какова же определяющая канва данного повествования? Существует достаточно оснований полагать, что Павел отвечает на обвинения иудействующих, которые кратко можно сформулировать следующим образом: «В ходе своего служения Павел был приглашен на совещание в Иерусалиме, встретился частным образом с тремя апостолами (Иаковом, Петром и Иоанном) и согласился повиноваться их наставлениям, о чем свидетельствует его готовность собрать средства для христиан в Иудее». Если это так, то Павел мог бы обратиться к этому случаю не потому, что чувствовал себя в какой-то мере обязанным отчитываться за каждую встречу с иерусалимскими апостолами (эта тема исчерпана в конце гл 1), но скорее вследствие того, что его противники подняли эту тему и неверно преподнесли ее. Другими словами, Павел должен был четко разъяснить свою позицию.

Прежде всего, Павел подчеркивает побудительные мотивы и цель своего посещения Иерусалима (ст. 2). Побудительным мотивом было откровение: ходил по откровению — не по повелению человеческому, но подчиняясь Божественной воле. Его целью было информировать руководителей Церкви о своем служении и тем самым убедить их, что его великая апостольская миссия не тщетна. Это знаменательное признание (ср. также: Флп 2:16 и 1Фес 3:5, возможно, с ссылкой на Ис 49:4), и оно раскрывает нам истину о напряженности обстановки, сложившейся на этом совещании. По крайней мере, с человеческой точки зрения Павел, вероятно, допускал, что Иерусалимская церковь могла принять неверное решение и отвергнуть служение язычникам. Доверие апостола Божьей воле никогда не переходило в самонадеянность. Он осознавал реальность греха и зла, а также груз собственной ответственности. Хотя он не сомневался в том, что Бог исполнит Свои обетования и совершит Свою работу (Рим 8:28; Флп 1:6), это не было для него оправданием пассивной позиции, позволявшей возложить решение проблемы на Бога. Павел продолжал прилагать всяческие усилия «пробежать свое поприще» (ср.: Флп 3:12−14), непрестанно уповая на деяния Божьи (Флп 2:12, 13).

Во-вторых, обращает на себя внимание искренность апостола, когда он высказывает мнение о борьбе, которая проходила на совещании (ст. 3−5). В церкви была партия сторонников обрезания, которых апостол называл лжебратиями; их истинная цель заключалась в том, чтобы подорвать основы духовной свободы, которую гарантирует Евангелие. Очевидно, избрав в качестве показательного примера язычника Тита, они настаивали на его обрезании. Павел не разъясняет, какова была первая реакция Иакова, Петра и Иоанна, но есть веские основания полагать, что эти руководители, беспокоясь о единстве Церкви, были склонны пойти на уступки иудействующим. Этот особый случай, однако, позволил Павлу глубже понять существо обсуждаемой проблемы. Синтаксис греческого текста выявляет здесь высокий накал страстей. Апостол ни при каких обстоятельствах не соглашался пойти на уступки лжебратиям: мы ни на час не уступили и не покорились, дабы истина благовествования сохранилась у язычников. В итоге руководители церкви не принудили Тита к совершению обряда обрезания.

В-третьих, Павел посвящает половину своего повествования Иерусалимскому собору, чтобы объяснить решения этого совещания, выраженные в отрицательной (запретительной) (ст. 6, 10) и положительной (ст. 7−9) форме. В противовес утверждениям иудействующих, трое апостолов не внесли изменений в порядок служения и благовестия. Действительно, эти руководители хотели, чтобы Павел проявил заботу о бедняках в Иудее, но это пожелание едва ли противоречило существу его благовестия. (Вероятно, может существовать некая связь между этой просьбой и темой пожертвования, которую Павел обсуждает в Рим 15:25−27 и 2Кор 8, 9. Следует отметить попутно, что Павел не усматривал противоречия между благовестием и усилиями по обеспечению физических нужд обездоленных.)

Однако результат его общения с тремя апостолами был положительным. Иаков, Петр и Иоанн выразили ему свое уважение, считая его равным себе. В частности, они признали особый апостольский дар, поручив Павлу работать с язычниками. В этом кроется некая ирония. У Павла не было никакой необходимости взывать к этим апостолам, как будто он зависел от их авторитетного мнения (которое не придавало никакой законной силы его служению). Иудействующие, которые на самом деле обратились к авторитетному суждению апостолов, оказались, однако, в положении тех, кто выступил против решений Иерусалимского собора, призывая к обрезанию язычников!

2:11−21 Конфликт в Антиохии. Так как иудействующие ссылались на Иерусалимский собор в поддержку своих решений, то они, вполне вероятно, могли стремиться нанести урон репутации Павла, искажая характер споров, которые возникли в языческом городе Антиохии. В результате, если бы Павел осмелился публично выступить против великого апостола Петра, разве это не стало бы доказательством его противостояния Иерусалимской церкви? Разве это не послужило бы неопровержимым свидетельством того, что он — отъявленный ренегат, которому нельзя доверять?

Павел сам в краткой форме рассматривает этот вопрос (ст. 11−14). Он не отрицает, что выступил против Петра, но также показывает, почему ему было дано исключительное право так поступить. В резолюции Иерусалимского собора фактически подчеркивалось различие между служением евреям, которые могли продолжать придерживаться иудейских ритуальных установлений даже после обращения в христианство, и служением язычникам, которых не должны были склонять к исполнению иудейских обычаев. Но в этом решении не раскрывалось, как поступать в случае конфликта между этими двумя принципами. (Обратите внимание, что эта тема не находит своего однозначного решения и в Деян 15:23−29, где она рассматривается. Если речь идет о том же совещании, о котором говорит Павел в данном отрывке в Послании к Галатам, тогда проблему, возникшую в Антиохии, легко понять, опираясь на представленные здесь аргументы.)

Совместные трапезы способствовали выявлению такого конфликта. Если христианин из иудеев садился за стол вместе с язычниками, он подвергал себя опасности нарушить предписания церемониального закона о пище. С другой стороны, если он отказывался есть вместе с ними, его поведение нарушало принцип, гласивший, что язычники должны стать полноправными христианами, не принимая иудейских обычаев. Апостолы не обращались к этой проблеме, вероятно, оставляя ее решение на совести каждого. Ясно, что в Антиохии христиане из иудеев в своем большинстве вступили в братство с язычниками, тем самым продемонстрировав на практике решение апостолов. Петр во время своего посещения города с удовольствием общался с язычниками, но — до прибытия некоторых от Иакова (ст. 12), ибо с их прибытием у него появилась серьезная проблема.

Не совсем понятно, какая связь между этими людьми и Иаковом: действительно ли он послал их, или они только заявляли об этом? В любом случае, именно христиане из Иудеи не желали иметь ничего общего с необрезанными язычниками, а потому не понимали создавшейся ситуации в Антиохии. Они, естественно, могли рассматривать поведение Петра как отрицание иудейских корней и даже как своего рода отступничество. Опасаясь их суда и его возможных последствий, Петр дистанцировался от язычников. Его примеру, естественно, последовали и другие христиане из иудеев. Если бы такое поведение отражало нравственную позицию Петра, дело его совести, то вполне понятно, что Павел не возражал бы ему в этом случае. Однако ранее Петр показывал, что не видит ничего необычного, никаких нарушений в принятии пищи вместе с язычниками. Его непоследовательное поведение, отказ от такого общения позволяли полагать, что язычники не воспринимались им как равноправная часть народа Божьего. В определенном смысле он толкал их к принятию иудейских обычаев (ст. 14).

«Возникла серьезная проблема. Но Бог не покинул Свою Церковь. Церковь была спасена через Павла... Павлу была раскрыта полнота Евангелия; для него свобода язычников стала делом принципа, и он не переставал отстаивать его ни при каких обстоятельствах» (J. Gresham Machen, The Origin of Paul's Religion [Macmillan, 1921], p. 102). Павел незамедлительно принял меры, которые требовались в данной ситуации. Речь идет не о том, что у Петра и Павла были доктринальные разногласия, как, возможно, представляли себе иудействующие (точку зрения которых разделяют и многие современные богословы); дело в том, что поведение Петра было несовместимо с его принципами, что и продолжает далее разъяснять Павел (ст. 15−21).

Во-первых, Павел указывает, что он и Петр, наряду с другими христианами иудейского происхождения, утвердив свою веру в Христа, признали, что иудейский закон не мог оправдать их перед Богом (ст. 15, 16). Если это так, то, следовательно, евреи в не меньшей степени грешники, чем язычники, и им нечем похвалиться перед Богом.

Поскольку Петр полностью признавал этот факт, он более не возражал против слабости церемониальных законов и, тем самым, действовал подобно «язычнику-грешнику» по отношению к правилам питания и совместным трапезам (17а).

Во-вторых, Павел отрицает, что несоблюдение предписаний иудейского ритуального закона превращает Евангелие в инструмент греха. Напротив, было бы серьезным прегрешением, если бы Павел, который через Евангелие отказался от исполнения этих предписаний, последовал бы Петру и восстановил их (17б,18).

В-третьих, в одном из наиболее фундаментальных заявлений в своем послании Павел утверждает, что именно закон привел его к такому умозаключению: «Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога» (ст. 19). Павел подчеркивает, что он повинуется закону, когда отделяет себя от него! Именно закон говорит ему разорвать с ним. Как же такое может быть? Возможно, апостол имеет в виду, что «Христос искупил нас от клятвы закона» (3:13; ср.: ст. 20; Рим 6:1−4) и что христиане умерли вместе с Ним. Но более вероятно, что он предваряет здесь сказанное в 3:19−25. Ограничения и осуждения закона ведут нас к вере в Христа, Который, в Свою очередь, освобождает нас от проклятия и силы греха.

В-четвертых, апостол с абсолютной ясностью раскрывает мотивы, побудившие его говорить так жестко (ст. 20, 21): цена искупления — смерть Христа, а потому благодать— в центре всего. Если мы живем в Боге, то только потому, что воссоединились с Христом распятым (см. также: 6:14). Он отдал Себя за нас, Он сделал для нас возможной жизнь веры. Если бы иудействующие были правы (и мы могли бы получить праведность путем соблюдения закона), не было бы нужды в благодати, а самопожертвование Христа было бы лишено смысла.

Нашли в тексте ошибку? Выделите её и нажмите: Ctrl + Enter

Новый Библейский Комментарий на послание к Галатам, 2 глава. Новый Библейский Комментарий.

ПОДДЕРЖАТЬ СЛУЖЕНИЕ

Галатам 2 глава в переводах:
Галатам 2 глава, комментарии:
  1. Новой Женевской Библии
  2. Толкование Мэтью Генри
  3. Комментарии МакДональда
  4. Толковая Библия Лопухина
  5. Комментарии Баркли
  6. Комментарии Жана Кальвина
  7. Комментарии Мартина Лютера
  8. Серия комментариев МакАртура
  9. Толкования Августина
  10. Толкование Иоанна Златоуста
  11. Толкование Феофилакта Болгарского
  12. Новый Библейский Комментарий
  13. Лингвистический. Роджерс
  14. Комментарии Давида Стерна
  15. Библия говорит сегодня
  16. Комментарии Скоуфилда


2007–2024. Сделано с любовью для любящих и ищущих Бога. Если у вас есть вопросы или пожелания, то пишите нам: bible-man@mail.ru.