2 Царств 13 глава

Вторая книга Царств
Перевод Десницкого → Елизаветинская Библия

Затем произошло вот что. У сына Давида Авшалома была красавица-сестра по имени Тамара. Ее полюбил сын Давида от другой жены Амнон.

И҆ бы́сть по си́хъ, и҆ ѹ҆ а҆вессалѡ́ма сы́на даві́дова бѣ̀ сестра̀ добра̀ взо́ромъ ѕѣлѡ̀, и҆́мѧ же є҆́й ѳама́рь, и҆ возлюбѝ ю҆̀ а҆мнѡ́нъ сы́нъ даві́довъ:

До того тяготило Амнона влечение к сестре его Тамаре, что он заболел, ведь Тамара была девушкой, и Амнон не знал, как к ней подступиться.

и҆ скорбѧ́ше а҆мнѡ́нъ, ѩ҆́кѡ и҆ разболѣ́тисѧ (є҆мѹ̀) сестры̀ своеѧ̀ ра́ди ѳама́ры, занѐ дѣ́ва бѧ́ше сїѧ̀, и҆ не ѹ҆до́бно бѣ̀ пред̾ ѻ҆чи́ма а҆мнѡ́нима что̀ сотвори́ти є҆́й.

Был у Анмона друг по имени Йонадав, сын Шимы, брата Давида. Йонадав был очень умным человеком.

И҆ бѣ̀ а҆мнѡ́нѹ дрѹ́гъ, и҆́мѧ же є҆мѹ̀ ї҆ѡнада́въ, сы́нъ самаа̀ бра́та даві́дова, и҆ ї҆ѡнада́въ мѹ́жъ мѹ́дръ ѕѣлѡ̀.

Он спросил Амнона: «Отчего же ты чахнешь день ото дня, царский сын? Поведай мне!» Амнон ответил ему: «Я полюбил Тамару, сестру моего брата Авшалома».

И҆ речѐ є҆мѹ̀ (ї҆ѡнада́въ): что́ ти, ѩ҆́кѡ ты̀ та́кѡ боли́ши, сы́не царе́въ, ѹ҆́трѡ ѹ҆́трѡ; и҆ не возвѣща́еши мѝ; И҆ речѐ є҆мѹ̀ а҆мнѡ́нъ: ѳама́рѹ сестрѹ̀ а҆вессалѡ́ма бра́та моегѡ̀ а҆́зъ люблю̀.

Йонадав сказал ему: «Ложись в постель, скажись больным, а когда отец зайдет проведать тебя, попроси его: “Пусть придет сестра моя Тамара и покормит меня пищей, которую приготовит прямо при мне, а я поем из ее рук”».

И҆ речѐ є҆мѹ̀ ї҆ѡнада́въ: лѧ́зи на посте́ли твое́й и҆ разболи́сѧ, и҆ вни́детъ ѻ҆те́цъ тво́й ви́дѣти тѧ̀, и҆ рече́ши къ немѹ̀: да прїи́детъ нн҃ѣ ѳама́рь сестра̀ моѧ̀, и҆ да мѝ да́стъ ѩ҆́сти, и҆ да сотвори́тъ пред̾ ѻ҆чи́ма мои́ма снѣ́дь, да ѹ҆ви́ждѹ и҆ вкѹшѹ̀ ѿ рѹ́къ є҆ѧ̀.

Амнон лег и сказался больным, а царь пришел проведать его. Амнон попросил царя: «Пусть придет сестра моя Тамара и прямо при мне испечет две пряных лепешки, а я поем из ее рук».

И҆ лѧ́же а҆мнѡ́нъ и҆ разболѣ́сѧ: и҆ вни́де ца́рь ви́дѣти є҆го̀. И҆ речѐ а҆мнѡ́нъ къ царю̀: да прїи́детъ нн҃ѣ ѳама́рь сестра̀ моѧ̀ ко мнѣ̀ и҆ да и҆спече́тъ два̀ прѧ҄жма пред̾ ѻ҆чи́ма мои́ма, и҆ и҆́мамъ ѩ҆́сти ѿ рѹкѹ̀ є҆ѧ̀.

Давид отправил к нему Тамару, сказав ей: «Ступай в дом брата твоего Амнона и приготовь ему кушанье».

И҆ посла̀ даві́дъ къ ѳама́рѣ въ до́мъ, глаго́лѧ: и҆дѝ нн҃ѣ въ до́мъ а҆мнѡ́на бра́та твоегѡ̀ и҆ сотворѝ є҆мѹ̀ снѣ́дь.

Тамара отправилась в дом своего брата Амнона. Он лежал, а она у него на глазах замесила тесто, сделала и испекла пряные лепешки.

И҆ и҆́де ѳама́рь въ до́мъ а҆мнѡ́на бра́та своегѡ̀, и҆ то́й лежа́ше. И҆ взѧ̀ тѣ́сто, и҆ смѣсѝ, и҆ ѹ҆стро́и пред̾ ѻ҆чи́ма є҆гѡ̀, и҆ и҆спечѐ прѧ҄жма:

Она поставила блюдо прямо перед ним, но он не стал есть. Амнон приказал: «Пусть все оставят меня!» И все оставили его.

и҆ взѧ̀ сковрадѹ̀ и҆ и҆зложѝ пред̾ него̀, и҆ не восхотѣ̀ ѩ҆́сти. И҆ речѐ а҆мнѡ́нъ: и҆зжени́те всѧ҄ мѹ́жы ѿ менє̀. И҆ и҆згна́ша всѧ҄ мѹ́жы ѿ негѡ̀.

А Тамаре Амнон сказал: «Отнеси кушанье в спальню, и я поем из твоих рук».

И҆ речѐ а҆мнѡ́нъ къ ѳама́рѣ: внеси́ ми снѣ́дь во внѹ́треннюю хра́минѹ, и҆ ѩ҆́мъ ѿ рѹкѹ̀ твоє́ю. И҆ взѧ̀ ѳама́рь прѧ҄жма, ѩ҆̀же и҆спечѐ, и҆ внесѐ а҆мнѡ́нѹ бра́тѹ своемѹ̀ во внѹ́треннюю хра́минѹ,

Но когда она поставила еду перед ним, он схватил ее и стал говорить: «Давай, ложись со мной, сестра моя!»

и҆ предста́ви є҆мѹ̀ да ѩ҆́стъ. И҆ ѩ҆́тъ ю҆̀, и҆ речѐ є҆́й: грѧдѝ, лѧ́зи со мно́ю, сестро̀ моѧ̀.

Она отвечала ему: «Нет, брат мой, не позорь меня, не делается так в Израиле! Не поступай так безумно!

И҆ речѐ є҆мѹ̀: нѝ, бра́те мо́й, не ѡ҆брѹга́й менѐ, поне́же не сотвори́тсѧ та́кѡ во ї҆и҃ли, не сотворѝ безѹ́мїѧ сегѡ̀:

И я, куда же пойду я с таким бесчестьем? А ты прослывешь в Израиле безумцем. Ты лучше поговори с царем, он не откажет тебе в браке со мной».

и҆ а҆́зъ ка́мѡ скры́ю безче́стїе моѐ; и҆ ты̀ бѹ́деши ѩ҆́кѡ є҆ди́нъ ѿ безѹ́мныхъ во ї҆и҃ли: и҆ нн҃ѣ глаго́ли къ царю̀, да не ѿлѹчи́тъ менѐ ѿ тебє̀.

Но он не стал ее слушать, взял ее силой, и лег с ней.

И҆ не восхотѣ̀ а҆мнѡ́нъ послѹ́шати гла́са є҆ѧ̀, и҆ преѡдолѣ̀ є҆́й, и҆ смирѝ ю҆̀, и҆ преспа̀ съ не́ю.

А потом Амнону стала она отвратительна, и было это отвращение сильнее того влечения, которое он испытывал прежде. И сказал ей Амнон: «Вставай и уходи!»

И҆ возненави́дѣ ю҆̀ а҆мнѡ́нъ не́навистїю вели́кою ѕѣлѡ̀, ѩ҆́кѡ ве́лїимъ ненавидѣ́нїемъ возненави́дѣ ю҆̀ па́че любвѐ, є҆́юже люблѧ́ше ю҆̀, и҆ речѐ є҆́й а҆мнѡ́нъ: воста́ни и҆ ѿидѝ.

Она ответила: «Нет, прогнать меня теперь — это еще большее зло, чем то, которое ты мне уже причинил». Но он не стал ее слушать,

И҆ речѐ є҆мѹ̀ ѳама́рь: (нѝ, бра́те,) ѩ҆́кѡ ѕло́ба бо́лши є҆́сть послѣ́днѧѧ па́че пе́рвыѧ, ю҆́же сотвори́лъ є҆сѝ со мно́ю, є҆́же ѿсла́ти менѐ. И҆ не восхотѣ̀ а҆мнѡ́нъ слы́шати гла́са є҆ѧ̀.

а позвал отрока, который прислуживал ему, и приказал: «прогони эту от меня прочь и запри за ней дверь».

И҆ призва̀ ѻ҆́трока своего̀, приста́вника до́мѹ своегѡ̀, и҆ речѐ є҆мѹ̀: ѿслѝ нн҃ѣ сїю̀ ѿ менє̀ во́нъ, и҆ заключѝ двє́ри в̾слѣ́дъ є҆ѧ̀.

А на ней было богато украшенное платье — именно такие одежды носили царские дочери в девичестве. Слуга вывел ее наружу и запер за ней дверь.

И҆ бѣ̀ ри́за на не́й и҆спещре́на, поне́же та́кѡ ѡ҆блача́хѹсѧ дщє́ри царє́вы, сѹ́щыѧ дѣви҄цы, во ѻ҆дє́жды своѧ҄. И҆ и҆зведѐ ю҆̀ во́нъ слѹга̀ є҆гѡ̀ и҆ затворѝ двє́ри в̾слѣ́дъ є҆ѧ̀.

Тамара посыпала голову пеплом и разорвала украшенное платье, которое носила. Она схватилась руками за голову, шла и рыдала.

И҆ взѧ̀ ѳама́рь пе́пелъ, и҆ насы́па на главѹ̀ свою̀, и҆ ѻ҆де́ждѹ и҆спещре́ннѹю растерза̀ на себѣ̀, и҆ возложѝ рѹ́цѣ своѝ на главѹ̀ свою̀, и҆ и҆дѹ́щи и҆дѧ́ше и҆ вопїѧ́ше.

Ее брат Авшалом спросил ее: «Уж не брат ли твой Амнон был с тобой? Но лучше молчи, ведь он твой брат. Не принимай этого к сердцу». И Тамара стала жить в одиночестве в доме своего брата Авшалома.

И҆ речѐ къ не́й а҆вессалѡ́мъ бра́тъ є҆ѧ̀: є҆да̀ а҆мнѡ́нъ бра́тъ тво́й бы́сть съ тобо́ю; и҆ нн҃ѣ, сестро̀ моѧ̀, ѹ҆молчѝ, ѩ҆́кѡ бра́тъ тво́й є҆́сть: не полага́й на се́рдцы твое́мъ є҆́же глаго́лати сло́во сїѐ. И҆ сѣ́де ѳама́рь вдо́вствѹющи въ домѹ̀ а҆вессалѡ́ма бра́та своегѡ̀.

Когда царь Давид услышал об этих событиях, он сильно разгневался.

И҆ слы́ша ца́рь даві́дъ всѧ҄ словеса̀ сїѧ҄, и҆ разгнѣ́васѧ ѕѣлѡ̀, и҆ не ѡ҆печа́ли дѹ́ха а҆мнѡ́на сы́на своегѡ̀, поне́же люблѧ́ше є҆го̀, ѩ҆́кѡ пе́рвенецъ бѣ̀ є҆мѹ̀.

Авшалом же не говорил Амнону ни доброго, ни худого слова.

И҆ не глаго́ла а҆вессалѡ́мъ со а҆мнѡ́номъ ни ѡ҆ добрѣ̀, ни ѡ҆ ѕлѣ̀, поне́же возненави́дѣ а҆вессалѡ́мъ а҆мнѡ́на тогѡ̀ ра́ди, поне́же ѳама́рѹ сестрѹ̀ є҆гѡ̀ ѡ҆брѹга́лъ.

Двумя годами позже у Авшалома стригли овец в Бааль-Хацоре, что возле Ефрема. Он пригласил тогда всех царских сыновей.

И҆ бы́сть по двѹ́хъ лѣ́тѣхъ дні́й, и҆ бѣ́ша стригѹ́ще (ѻ҆́вцы) а҆вессалѡ́мѡвы (рабѝ) въ веласѡ́рѣ бли́з̾ є҆фре́ма: и҆ призва̀ а҆вессалѡ́мъ всѧ҄ сы́ны царє́вы.

Авшалом пришел к царю и попросил: «У меня, твоего слуги, стрижка овец — так пусть царь со своими слугами отправится на праздник вместе со мной».

И҆ прїи́де а҆вессалѡ́мъ ко царю̀ и҆ речѐ: сѐ, нн҃ѣ стригѹ́тъ рабѹ̀ твоемѹ̀, да и҆́детъ ѹ҆̀бо ца́рь и҆ ѻ҆́троцы є҆гѡ̀ съ рабо́мъ твои́мъ.

Царь ответил своему сыну Авшалому: «Нет, если все мы пойдем, то будем тебе только в тягость». Как ни упрашивал его Авшалом, тот не соглашался пойти, но отпустил его с благословением.

И҆ речѐ ца́рь ко а҆вессалѡ́мѹ: нѝ, сы́не мо́й, да не по́йдемъ всѝ мы̀, и҆ да не ѡ҆тѧготи́мъ тѧ̀. И҆ нѹжда́ше є҆го̀: и҆ не восхотѣ̀ (ца́рь) и҆тѝ, и҆ благословѝ є҆го̀.

Тогда Авшалом сказал: «Раз так, то пусть пойдет с нами брат мой Амнон». Царь спросил его: «А ему зачем идти с тобой?»

И҆ речѐ а҆вессалѡ́мъ къ немѹ̀: а҆́ще же нѝ, понѐ да и҆́детъ съ на́ми а҆мнѡ́нъ бра́тъ мо́й. И҆ речѐ є҆мѹ̀ ца́рь: почто̀ и҆́детъ съ тобо́ю а҆мнѡ́нъ;

Но Авшалом упросил Давида, и тот отпустил с ним Амнона и прочих царских сыновей.

И҆ принѹ́ди є҆го̀ а҆вессалѡ́мъ, и҆ ѿпѹстѝ съ ни́мъ а҆мнѡ́на и҆ всѧ҄ сы́ны царє́вы. И҆ сотворѝ а҆вессалѡ́мъ пи́ръ, ѩ҆́коже твори́тъ пи́ръ ца́рь.

Авшалом приказал своим отрокам так: «Смотрите, когда Амнон развеселится от вина и я велю вам сразить Амнона, то убивайте его без страха — ведь это же мой приказ. Крепитесь и будьте мужественны!»

И҆ заповѣ́да а҆вессалѡ́мъ ѻ҆трокѡ́мъ свои҄мъ, глаго́лѧ: ви́дите є҆гда̀ возблажа́етъ се́рдце а҆мнѡ́не ѿ вїна̀, и҆ рекѹ̀ ва́мъ: порази́те а҆мнѡ́на, и҆ ѹ҆мертви́те є҆го̀: не ѹ҆бо́йтесѧ, ѩ҆́кѡ не а҆́зъ ли є҆́смь повелѣва́ѧй ва́мъ; мѹжа́йтесѧ и҆ бѹ́дите въ сы́ны си́лы.

Отроки Авшалома поступили с Амноном, как и приказывал им Авшалом. Тогда все царские сыновья вскочили, сели каждый на своего осла и бежали.

И҆ сотвори́ша ѻ҆́троцы а҆вессалѡ́мли а҆мнѡ́нѹ, ѩ҆́коже заповѣ́да и҆̀мъ а҆вессалѡ́мъ. И҆ воста́ша всѝ сы́нове царє́вы, и҆ всѣ́де кі́йждо на мска̀ своего̀, и҆ бѣжа́ша.

Когда они еще были в пути, дошел до Давида такой слух: «Авшалом сразил всех царских сыновей, ни одного из них не осталось!»

И҆ бы́сть, сѹ́щымъ и҆̀мъ на пѹтѝ, и҆ слѹ́хъ до́йде до даві́да, глаго́лѧ: и҆збѝ а҆вессалѡ́мъ всѧ҄ сы́ны царє́вы, и҆ не и҆збы́сть ѿ ни́хъ ни є҆ди́нъ.

Царь встал, разодрал свои одежды и пал на землю, и все его слуги стояли с разорванными одеждами.

И҆ воста̀ ца́рь, и҆ растерза̀ ри҄зы своѧ҄, и҆ лѧ́же на землѝ, и҆ всѝ ѻ҆́троцы є҆гѡ̀ предстоѧ́щїи є҆мѹ̀ растерза́ша ри҄зы своѧ҄.

Но Йонадав, сын Шимы, брата Давида, сказал: «Нет, пусть не думает мой господин, что погибли все отроки, царские сыновья, это был только Амнон. Ведь Авшалом замышлял это с того самого дня, как Амнон обесчестил сестру его Тамару.

И҆ речѐ ї҆ѡнада́въ, сы́нъ самаа̀ бра́та даві́дова, и҆ речѐ: да не рече́тъ господи́нъ мо́й ца́рь, ѩ҆́кѡ всѧ҄ ѻ҆́троки сы́ны царє́вы ѹ҆бѝ, но а҆мнѡ́нъ є҆́сть є҆ди́нъ ѹ҆бїе́нъ, ѩ҆́кѡ то́й и҆з̾ ѹ҆́стъ а҆вессалѡ́мѹ не и҆схожда́ше, ѿне́лѣже ѡ҆брѹга̀ сестрѹ̀ є҆гѡ̀ ѳама́рѹ:

И пусть не принимает к сердцу господин мой царь этого, будто погибли все сыновья царские — нет, погиб только Амнон».

и҆ нн҃ѣ да не полага́етъ господи́нъ мо́й ца́рь словесѐ на се́рдцы свое́мъ, глаго́лѧ: всѝ сы́нове царє́вы ѹ҆мро́ша: ѩ҆́кѡ а҆мнѡ́нъ є҆ди́нъ ѹ҆́мре.

Авшалом тогда бежал. А стоявший на страже отрок заметил, как множество людей спускается по дороге с горы, что на западе.

И҆ побѣжѐ а҆вессалѡ́мъ. И҆ воздви́же ѻ҆́трокъ стра́жъ ѻ҆чеса̀ своѧ҄ и҆ ви́дѣ: и҆ сѐ, лю́дїе мно́зи и҆дѹ́ще пѹте́мъ в̾слѣ́дъ є҆гѡ̀ со страны̀ го́ръ въ низхожде́нїе. И҆ прїи́де стра́жъ и҆ возвѣстѝ царю̀ и҆ речѐ: мѹ́жы ви́дѣхъ ѿ пѹтѝ ѡ҆ро́нска со страны̀ горы̀.

Йонадав сказал царю: «Это и есть царские сыновья — всё именно так, как сказал я, твой слуга».

И҆ речѐ ї҆ѡнада́въ ко царю̀: сѐ, сы́нове царє́вы прихо́дѧтъ: по словесѝ раба̀ твоегѡ̀, та́кѡ бы́сть.

Едва он закончил это говорить, как прибыли царские сыновья и подняли громкий плач, и сам царь со своими слугами зарыдали во весь голос.

И҆ бы́сть є҆гда̀ сконча̀ глаго́лѧ, и҆ сѐ, сы́нове царє́вы прїидо́ша и҆ воздвиго́ша гла́съ сво́й и҆ пла́каша: и҆ са́мъ ца́рь и҆ всѝ ѻ҆́троцы є҆гѡ̀ пла́каша пла́чемъ вели́кимъ ѕѣлѡ̀.

Авшалом бежал к Талмаю, сыну Аммихуда, царю Гешура, и оставался там три года. А Давид, что ни день, оплакивал своего сына.

И҆ а҆вессалѡ́мъ ѹ҆бѣжѐ, и҆ прїи́де ко ѳо́лмѹ сы́нѹ є҆мїѹ́да, царю̀ гедсѹ́рскѹ, въ зе́млю хамааха́дскѹ. И҆ пла́каше даві́дъ ца́рь ѡ҆ сы́нѣ свое́мъ всѧ҄ дни҄.

Авшалом бежал в Гешур и оставался там три года.

И҆ а҆вессалѡ́мъ ѹ҆бѣжѐ, и҆ и҆́де въ гедсѹ́ръ, и҆ бѣ̀ та́мѡ трѝ лѣ҄та.

Царь Давид не стал тогда преследовать Авшалома, ибо утешился о смерти Амнона.

И҆ ѡ҆ста́ви ца́рь даві́дъ и҆зы́ти в̾слѣ́дъ а҆вессалѡ́ма, ѩ҆́кѡ ѹ҆тѣ́шисѧ ѡ҆ а҆мнѡ́нѣ, ѩ҆́кѡ ѹ҆́мре.

« 12 глава 14 глава »