Да Галятаў 2 глава

Пасьля, цераз чатырнаццаць гадоў, хадзіў я ізноў у Ерузалім з Варнаваю, узяўшы з сабою і Ціта.

 

Потом, спустя четырнадцать лет, я вновь направился в Иерусалим, на этот раз вместе с Варнавой, и взял с собой Тита.

Хадзіў-жа згодна з адкрыцьцем і вылажыу ім, асабліва-ж выдатне́йшым, Эвангельле, якое абвяшчаю між паганамі, ці не надарма хаджу я, або хадзіў?

 

Я пошёл, получив на это откровение, и в личной встрече с признанными лидерами разъяснил им Добрую Весть, которую я проповедую среди язычников. Я сделал это, так как беспокоился о том, не напрасно ли я трудился прежде и тружусь сейчас.

Але і Ціт, што быў са мною, як Грэк, ня быў прымушаны абрэзацца.

 

Однако они не стали принуждать моего спутника Тита, нееврея, проходить обряд обрезания.

Фальшывым-жа братом, што паўкрадаліся, ды якія прыходзяць укра́дня падглядзе́ць нашу свабоду, якую мы маем у Хрысьце́ Ісусе, каб паняволіць нас,

 

По сути, этот вопрос был поднят только потому, что прокрались некоторые люди, притворившиеся братьями, которые тайком решили подсмотреть за той свободой, которую мы имеем в Мессии Иисусе, чтобы поработить нас.

мы ні на гадзіну не паддаліся і не пакарыліся, каб праўда Эвангельля захавалася ў вас.

 

Мы же ни на минуту не поддались им, чтобы сохранить для вас истину Доброй Вести.

А ад тых, што лічаць сябе́ не́чым, (якімі-б яны ні былі не́калі, для мяне́ ўсё роўна: Бог не пазірае на аблічча чалаве́ка), — дык тыя, што думаюць аб сабе́, не ўзлажылі на мяне́ нічога;

 

Кроме того, те кто считались признанными руководителями, не стали ничего дополнять к сказанному мною, а кем они были, не имеет для меня никакого значения, так как Бог не судит по внешнему виду.

але наадварот, угле́дзіўшы, што мне даве́рана дабраве́шчаньне неабрэзаньня, як Пётры абрэзаньня, —

 

Напротив, они увидели, что мне вверена Добрая Весть, предназначенная для необрезанных, подобно тому, как Петру — для обрезанных;

(бо Той, Хто дапамог Пётры ў Апостальстве абрэзаньня, дапамагаў і мне́ між паганамі), —

 

поскольку Тот, Кто действует через Петра, сделав его посланником для обрезанных, действовал и во мне, сделав меня посланником для язычников.

і пазнаўшы ласку, даную мне́, — Якуб і Кіфа і Іоан, што здаюцца стаўбамі, падалі мне́ і Варнаве руку лучнасьці, каб нам (ісьці) да паганаў, а ім — да абрэзаных,

 

Поэтому, осознав, какое благоволение было мне оказано, Иаков, Петр и Иоанн, признанные столпы общины, протянули мне и Варнаве руку дружбы, чтобы мы шли к язычникам, а они — к обрезанным.

толькі каб мы памяталі аб убогіх, што я і стараўся рабіць, гэтае самае.

 

Единственная их просьба заключалась в том, чтобы мы не забывали о бедных — именно это я и старался всегда исполнять, не жалея усилий.

Калі-ж Пётра прыйшоў у Антыохію, дык я паўстаў супраць яго водле аблічча ягонага, бо ён заслужыў на дакор.

 

Далее, когда Петр пришёл в Антиохию, я открыто противостал ему, потому что он, безусловно, был неправ.

Бо пе́рш, чым прыйшлі некаторыя ад Якуба, е́ў разам з паганамі; а, як прыйшлі, таіўся і ўхіляўся, баючыся абрэзаных.

 

Так как до прибытия некоторых людей из общины, возглавляемой Иаковом, он ел вместе с братьями из язычников; но когда они пришли, он отстранился и отделился от них, потому что опасался фракции, поддерживавшей обрезание верующих язычников.

Разам з ім крывадушнічала і рэшта Жыдоў; — ажно й Варнава быў захоплены іх крывадушнасьцяй.

 

Остальные же верующие евреи стали лицемерить вместе с ним, так что даже Варнава был увлечён их лицемерием.

Але, калі я ўбачыў, што яны няпроста ходзяць па праўдзе Эвангельскай, дык сказаў Пётры пры ўсіх: калі ты, будучы Жыдом, жыве́ш па-паганску, а не па-жыдоўску, дык чаму паганаў прымушаеш жыць па-жыдоўску?

 

Когда же я увидел, что они не идут прямым путём в соответствии с истиной Доброй Вести, я сказал Петру в присутствии всех остальных: "Если ты, будучи евреем, живёшь не как еврей, а как язычник, зачем ты вынуждаешь язычников жить, как евреи?"

Мы па прыродзе Жыды, а не з паганаў грэшнікі, —

 

Мы евреи по рождению, а не так называемые 'язычники-грешники';

ве́даючы, што чалаве́к апраўдываецца не дзеламі закону, а толькі ве́раю ў Ісуса Хрыста, і мы ўве́равалі ў Хрыста Ісуса, каб апраўдацца ве́раю ў Хрыста, а не́ дзеламі закону, бо дзеламі закону не апраўда́ецца ніводнае це́ла.

 

при этом мы узнали, что человек признаётся Богом праведником не на основании своего законнического соблюдения предписаний Пятикнижия, но через доверие и верность Мессии Иисусу. Потому мы также поверили Мессии Иисусу и стали верными ему, чтобы нас провозгласили праведными на основании доверия и верности Мессии, а не на основании нашего законнического соблюдения предписаний Пятикнижия. Поскольку на основании законнического соблюдения предписаний Пятикнижия ни один человек не будет провозглашён праведным.

Калі-ж, шукаючы апраўданьня ў Хрысьце́, мы і самыя аказаліся грэшнікамі, дык ці-ж Хрыстос — слуга́ грэху? Няхай ня станецца!

 

Если же, стремясь к тому, чтобы Бог признал нас праведниками через наш союз с Мессией, мы сами, фактически, оказались грешниками, неужели, в таком случае, Мессия — пособник и соучастник греха? Да запретят Небеса!

Бо, калі я ізноў будую, што зруйнаваў, дык сам сябе́ стаўляю за праступніка.

 

По сути, если я вновь созидаю законническое порабощение, которое разрушил, я, фактически, делаю самого себя преступником.

Бо праз закон я паме́р для закону, каб жыць для Бога.

 

Поскольку, позволив Пятикнижию самому говорить за себя, я умер для её традиционного, законнического, ошибочного толкования, чтобы жить в прямых отношениях с Богом.

Я раскрыжаваны разам з Хрыстом. І ўжо ня я жыву, але жыве́ ў-ва мне́ Хрыстос. А што цяпе́р жыву ў це́ле, дык жыву ве́раю ў Сына Божага, што палюбіў мяне і выдаў Сябе́ за мяне́.

 

Когда Мессию казнили на стойке, как преступника, меня также казнили. Потому во мне уже не живёт моё тщеславное эго, но живёт Мессия, и живя теперь в теле, я живу тем же доверием и той же верностью [Богу], которыми обладал Сын Божий, любивший меня и отдавший за меня себя самого.

Не адкідаю ласкі Божае. А калі праз закон апраўданьне, дык Хрыстос надарма́ паме́р.

 

Я не отвергаю милостивый дар Бога; ведь если праведность достигается законничеством, тогда смерть Мессии была бессмысленной.