Да Галатаў 2 глава

Пасля, праз чатырнаццаць гадоў, я зноў узышоў у Іерусалім з Варнавам, узяўшы з сабою і Ціта.

 

Потом, спустя четырнадцать лет, я вновь направился в Иерусалим, на этот раз вместе с Варнавой, и взял с собой Тита.

Хадзіў жа згодна з адкрыццём і выклаў ім дабравесце, якое я прапаведую між язычнікаў, але асобна ад іншых тым, якія былі асабліва ўшанаваныя, каб сцвердзілі, ці я не марна бягу ці бег.

 

Я пошёл, получив на это откровение, и в личной встрече с признанными лидерами разъяснил им Добрую Весть, которую я проповедую среди язычников. Я сделал это, так как беспокоился о том, не напрасно ли я трудился прежде и тружусь сейчас.

Але яны нават Ціта, які быў са мною, хоць ён і элін, не прымушалі абразацца.

 

Однако они не стали принуждать моего спутника Тита, нееврея, проходить обряд обрезания.

А гэта з-за патаемна ўведзеных ілжэбратоў, якія праніклі падгледзець нашу свабоду, што мы маем у Хрысце Ісусе, каб абярнуць нас у рабства.

 

По сути, этот вопрос был поднят только потому, что прокрались некоторые люди, притворившиеся братьями, которые тайком решили подсмотреть за той свободой, которую мы имеем в Мессии Иисусе, чтобы поработить нас.

Ім мы ні на гадзіну не ўступілі і не пакарыліся, каб праўда дабравесця засталася ў вас.

 

Мы же ни на минуту не поддались им, чтобы сохранить для вас истину Доброй Вести.

Што ж да тых, каго ўшаноўвалі, што яны штосьці ёсць, якімі б яны некалі ні былі, для мяне ўсё адно: Бог не ўзіраецца на асобу чалавека; мне тыя ўшанаваныя нічога не дадалі.

 

Кроме того, те кто считались признанными руководителями, не стали ничего дополнять к сказанному мною, а кем они были, не имеет для меня никакого значения, так как Бог не судит по внешнему виду.

Але наадварот, убачыўшы, што мне даручана дабравесце неабрэзаным, як Пятру — абрэзаным,

 

Напротив, они увидели, что мне вверена Добрая Весть, предназначенная для необрезанных, подобно тому, как Петру — для обрезанных;

бо Той, Хто садзейнічаў Пятру для апостальства ў абрэзаных, садзейнічаў і мне для язычнікаў,

 

поскольку Тот, Кто действует через Петра, сделав его посланником для обрезанных, действовал и во мне, сделав меня посланником для язычников.

і зразумеўшы дадзеную мне ласку, Іякаў, Кіфа і Іаан, якіх ушаноўвалі як стаўпоў, падалі мне і Варнаву правую руку еднасці, каб мы ішлі да язычнікаў, а яны — да абрэзаных;

 

Поэтому, осознав, какое благоволение было мне оказано, Иаков, Петр и Иоанн, признанные столпы общины, протянули мне и Варнаве руку дружбы, чтобы мы шли к язычникам, а они — к обрезанным.

толькі каб мы памяталі пра ўбогіх, што я якраз і стараўся рабіць.

 

Единственная их просьба заключалась в том, чтобы мы не забывали о бедных — именно это я и старался всегда исполнять, не жалея усилий.

А калі Кіфа3 прыйшоў у Антыёхію, я выступіў супроць яго твар у твар, бо ён заслужыў ушчування.

 

Далее, когда Петр пришёл в Антиохию, я открыто противостал ему, потому что он, безусловно, был неправ.

Бо да таго, як прыйшлі некаторыя ад Іякава, ён еў разам з язычнікамі; але, калі яны прыйшлі, ён пачаў адступаць і аддзяляцца, баючыся тых, хто з абрэзаных.

 

Так как до прибытия некоторых людей из общины, возглавляемой Иаковом, он ел вместе с братьями из язычников; но когда они пришли, он отстранился и отделился от них, потому что опасался фракции, поддерживавшей обрезание верующих язычников.

А разам з ім крывадушнічалі і астатнія іудзеі, так што нават Варнава паддаўся іх крывадушнасці.

 

Остальные же верующие евреи стали лицемерить вместе с ним, так что даже Варнава был увлечён их лицемерием.

Але, калі я ўбачыў, што яны не проста ходзяць паводле праўды Дабравесця, я сказаў Кіфу перад усімі: Калі ты, будучы іудзеем, жывеш па-язычніцку, а не па-іудзейску, як жа ты язычнікаў прымушаеш жыць па-іудзейску?

 

Когда же я увидел, что они не идут прямым путём в соответствии с истиной Доброй Вести, я сказал Петру в присутствии всех остальных: "Если ты, будучи евреем, живёшь не как еврей, а как язычник, зачем ты вынуждаешь язычников жить, как евреи?"

Мы з прыроды іудзеі, а не грэшнікі з язычнікаў;

 

Мы евреи по рождению, а не так называемые 'язычники-грешники';

і, ведаючы, што чалавек апраўдваецца не ўчынкамі закона, а вераю ў Ісуса Хрыста, і мы ўверавалі ў Хрыста Ісуса, каб быць апраўданымі вераю ў Хрыста, а не ўчынкамі закона, бо ўчынкамі закона не будзе апраўдана ніякае цела.

 

при этом мы узнали, что человек признаётся Богом праведником не на основании своего законнического соблюдения предписаний Пятикнижия, но через доверие и верность Мессии Иисусу. Потому мы также поверили Мессии Иисусу и стали верными ему, чтобы нас провозгласили праведными на основании доверия и верности Мессии, а не на основании нашего законнического соблюдения предписаний Пятикнижия. Поскольку на основании законнического соблюдения предписаний Пятикнижия ни один человек не будет провозглашён праведным.

Калі ж, шукаючы апраўдання ў Хрысце, мы і самі аказаліся грэшнікамі, — дык ці ж Хрыстос — служка граху? Вядома ж не.

 

Если же, стремясь к тому, чтобы Бог признал нас праведниками через наш союз с Мессией, мы сами, фактически, оказались грешниками, неужели, в таком случае, Мессия — пособник и соучастник греха? Да запретят Небеса!

Бо, калі я зноў будую тое, што разбурыў, я самога сябе выстаўляю злачынцам.

 

По сути, если я вновь созидаю законническое порабощение, которое разрушил, я, фактически, делаю самого себя преступником.

Бо я праз закон памёр для закона, каб жыць для Бога. Я ўкрыжаваны разам з Хрыстом;

 

Поскольку, позволив Пятикнижию самому говорить за себя, я умер для её традиционного, законнического, ошибочного толкования, чтобы жить в прямых отношениях с Богом.

І ўжо не я жыву, а жыве ўва мне Хрыстос; а што я цяпер жыву ў целе, то жыву ў веры ў Сына Божага, Які палюбіў мяне і аддаў Сябе за мяне.

 

Когда Мессию казнили на стойке, как преступника, меня также казнили. Потому во мне уже не живёт моё тщеславное эго, но живёт Мессия, и живя теперь в теле, я живу тем же доверием и той же верностью [Богу], которыми обладал Сын Божий, любивший меня и отдавший за меня себя самого.

Не адкідаю ласкі Божай: бо калі праз закон — праведнасць, то Хрыстос дарэмна памёр.

 

Я не отвергаю милостивый дар Бога; ведь если праведность достигается законничеством, тогда смерть Мессии была бессмысленной.