К Галатам 2 глава

Потом, четырнадцать лет спустя, я снова пошёл в Иерусалим, сопровождаемый Варнавой, и взял с собой также Тита.

 

Потом, спустя четырнадцать лет, я вновь направился в Иерусалим, на этот раз вместе с Варнавой, и взял с собой Тита.

Я пошёл, ибо Бог открыл мне, что я должен идти. И я изложил им благую весть так, как я проповедую её среди язычников, но сделал это не всенародно, а только среди тех, кто уважаем, чтобы мой труд, прошлый и настоящий, не пропал зря.

 

Я пошёл, получив на это откровение, и в личной встрече с признанными лидерами разъяснил им Добрую Весть, которую я проповедую среди язычников. Я сделал это, так как беспокоился о том, не напрасно ли я трудился прежде и тружусь сейчас.

Даже Титу, бывшему со мной, хотя он и грек, не пришлось подвергнуться обрезанию.

 

Однако они не стали принуждать моего спутника Тита, нееврея, проходить обряд обрезания.

Мы должны были рассказать об этом, ибо некие лжесобратья тайно проникли к нам, чтобы подсматривать за нашей свободой, которую мы имеем во Христе Иисусе, с тем, чтобы поработить нас.

 

По сути, этот вопрос был поднят только потому, что прокрались некоторые люди, притворившиеся братьями, которые тайком решили подсмотреть за той свободой, которую мы имеем в Мессии Иисусе, чтобы поработить нас.

Но мы не поддались им, чтобы истина, воплощённая в благовестии, оставалась с вами.

 

Мы же ни на минуту не поддались им, чтобы сохранить для вас истину Доброй Вести.

Я ничего не получил от тех, о ком шла слава, что они — важные люди. (Кто бы ни были они — мне безразлично. Все люди равны перед Богом.) Во всяком случае, от тех, кто пользовался уважением, я ничего не почерпнул.

 

Кроме того, те кто считались признанными руководителями, не стали ничего дополнять к сказанному мною, а кем они были, не имеет для меня никакого значения, так как Бог не судит по внешнему виду.

Наоборот, обо мне говорят, что мне было доверено нести благовествование язычникам, так же как Петру было доверено проповедовать благую весть иудеям.

 

Напротив, они увидели, что мне вверена Добрая Весть, предназначенная для необрезанных, подобно тому, как Петру — для обрезанных;

Ибо Тот, Кто сделал Петра Апостолом иудеев, сделал меня Апостолом язычников.

 

поскольку Тот, Кто действует через Петра, сделав его посланником для обрезанных, действовал и во мне, сделав меня посланником для язычников.

Итак, признав благодать, оказанную мне Богом, Иаков, Пётр и Иоанн, которые пользовались признанием как пастыри церкви, пожали мне и Варнаве руки в знак товарищества и согласились, что мы должны отправиться проповедовать язычникам, а они иудеям.

 

Поэтому, осознав, какое благоволение было мне оказано, Иаков, Петр и Иоанн, признанные столпы общины, протянули мне и Варнаве руку дружбы, чтобы мы шли к язычникам, а они — к обрезанным.

Они просили только, чтобы мы не забывали нищих; я тоже горел желанием исполнять это.

 

Единственная их просьба заключалась в том, чтобы мы не забывали о бедных — именно это я и старался всегда исполнять, не жалея усилий.

Однако когда Пётр пришёл в Антиохию, я открыто выступил против него, ибо он был неправ.

 

Далее, когда Петр пришёл в Антиохию, я открыто противостал ему, потому что он, безусловно, был неправ.

Ибо ещё до того как прибыло несколько посланцев Иакова, он ел вместе с язычниками, когда же они прибыли, отошёл от язычников и отделился от них, так как боялся тех, кто принадлежал к обрезанным, которые считали, что язычники должны подвергнуться обрезанию.

 

Так как до прибытия некоторых людей из общины, возглавляемой Иаковом, он ел вместе с братьями из язычников; но когда они пришли, он отстранился и отделился от них, потому что опасался фракции, поддерживавшей обрезание верующих язычников.

Остальные иудеи присоединились к нему в этом лицемерии до такой степени, что даже Варнаву их лицемерие ввело в заблуждение.

 

Остальные же верующие евреи стали лицемерить вместе с ним, так что даже Варнава был увлечён их лицемерием.

Когда я увидел, что они не ведут себя, как должно, в соответствии с евангельской истиной, то сказал Петру перед всеми: "Если ты, иудей, живёшь, как язычник, а не как иудей, то как же ты можешь принуждать язычников следовать обычаям иудеев?"

 

Когда же я увидел, что они не идут прямым путём в соответствии с истиной Доброй Вести, я сказал Петру в присутствии всех остальных: "Если ты, будучи евреем, живёшь не как еврей, а как язычник, зачем ты вынуждаешь язычников жить, как евреи?"

Мы — иудеи по рождению и не принадлежим к "грешникам-язычникам",

 

Мы евреи по рождению, а не так называемые 'язычники-грешники';

но, тем не менее, нам известно, что никто не будет оправдан перед Богом лишь потому, что соблюдает закон, а только, если уверует в Иисуса Христа, и потому мы доверились Иисусу Христу, с тем чтобы мы были оправданы перед Богом за веру в Христа, а не за соблюдение закона.

 

при этом мы узнали, что человек признаётся Богом праведником не на основании своего законнического соблюдения предписаний Пятикнижия, но через доверие и верность Мессии Иисусу. Потому мы также поверили Мессии Иисусу и стали верными ему, чтобы нас провозгласили праведными на основании доверия и верности Мессии, а не на основании нашего законнического соблюдения предписаний Пятикнижия. Поскольку на основании законнического соблюдения предписаний Пятикнижия ни один человек не будет провозглашён праведным.

Но если от того, что мы стремимся оправдаться во Христе, мы будем объявлены грешниками, то разве это означает, что Христос способствует распространению греха?

 

Если же, стремясь к тому, чтобы Бог признал нас праведниками через наш союз с Мессией, мы сами, фактически, оказались грешниками, неужели, в таком случае, Мессия — пособник и соучастник греха? Да запретят Небеса!

Конечно, нет! Ибо, если я снова начну проповедовать то, от чего отрёкся, то стану нарушителем закона.

 

По сути, если я вновь созидаю законническое порабощение, которое разрушил, я, фактически, делаю самого себя преступником.

Ибо с помощью закона я "умер" для закона, чтобы жить для Бога. Я распят вместе с Христом,

 

Поскольку, позволив Пятикнижию самому говорить за себя, я умер для её традиционного, законнического, ошибочного толкования, чтобы жить в прямых отношениях с Богом.

так что сам я больше не живу, но Христос живёт во мне. Жизнью, что я живу сейчас во плоти, я обязан вере в Сына Божьего, Который возлюбил меня и предложил Себя в жертву вместо меня.

 

Когда Мессию казнили на стойке, как преступника, меня также казнили. Потому во мне уже не живёт моё тщеславное эго, но живёт Мессия, и живя теперь в теле, я живу тем же доверием и той же верностью [Богу], которыми обладал Сын Божий, любивший меня и отдавший за меня себя самого.

Я не отрекаюсь от дара Божьего, ибо, если благочестие достигается через закон, то Христос умер напрасно!

 

Я не отвергаю милостивый дар Бога; ведь если праведность достигается законничеством, тогда смерть Мессии была бессмысленной.