Толкование Далласской семинарии
1. Вступление (1:1−7)
Здесь автор представляет себя и называет литературную форму, в которой излагает свои мысли (притчи), а затем пространно поясняет цель написанного им (стихи 2−6), обосновывая ее и богословски (стих 7).
А. Об авторе и литературной форме (1:1)
Притч 1:1. Богословы расходятся во мнении, относится ли фраза Притчи Соломона ко всей книге или только к первому разделу ее (1:2 — 9:18). Поскольку в других разделах упоминаются и другие авторы, а также «составители», то вводная фраза может «охватывать» первые 9 глав, а затем, повторяясь в 10:1, относиться к 10:1 — 22:16. (во Вступлении «Авторство и время написания притчей»)
Слово «притчи», образующее заглавие, определяет и форму, точнее, литературный жанр книги. О значении мишле («притча») в разделе «Литературный стиль» во Вступлении. Как там говорится, хотя мишле обычно означает меткое лаконичное изречение, оно может относиться и к «речам» более пространным, т. е. не к одной, а к нескольким формам мудрых высказываний.
Б. Цель книги (1:2−6)
1. КРАТКАЯ ФОРМУЛИРОВКА ЕЕ (1:2)
Притч 1:2. Это — наставление в мудрости и в разумении изречений, продиктованных мудростью. Фраза изречения разума, или мудрости, в еврейском тексте включает в себя понятие различения, к примеру, между той же мудростью и глупостью, между добром и злом.
2. РАСКРЫТИЕ ЦЕЛИ (1:3−6)
Притч 1:3−6. Как сказано во Вступлении (раздел «Цель»), еврейское хокма, переводимое как «мудрость», имеет весьма широкий диапазон; оно включает в себя более нежели перечисленное в стихе 3, 4, 6, 7, подразумевая не только свойства интеллекта и души, но и разного рода «практические таланты», будь то ремесленника, моряка, певца, плакальщицы, администратора, советника и т. п. Обретение этих свойств и талантов неразрывно связано, по древнееврейской традиции, с учением, наставлением. Следование моральным и этическим принципам, которое также включено в понятие хокма, приводит к благоразумной, богоугодной жизни (стихи 3, 7).
В стихах 3−5 цель книги раскрывается в перечислении конкретных вещей, которыми определяется мудрый образ жизни. Для него необходимо усвоить правила благоразумия, правосудие (точнее, «правды»), суда и правоты; последние три понятия следует воспринимать в значении праведности и справедливости (сравните 2:9).
Под «простыми» (стих 4) здесь понимаются люди неученые, доверчивые. Не глупцы, упорствующие в своем пренебрежении мудростью, но такие, чьи возможности воспринять ее — ограничены. Никто как юноши не нуждаются в обретении знаний и рассудительности (с еврейского это слово может быть переведено и как «способность к мудрому планированию»; 2:11; 3:21; 5:2; 8:12).
Слушая притчи, мудрый узнает больше чем знал до сих пор, и тот, кто живет разумно, найдет в них мудрые советы на все случаи жизни (стих 5). И оба они научатся еще глубже разуметь притчу (в стихе 6, очевидно, подразумеваются «притчи» особо «замысловатые», звучащие поначалу загадочно). Напомним, что на древнем Востоке умение предлагать загадки и отгадывать их ценились весьма высоко. Царица Савская, прослышав о мудрости царя Соломона, о том, что нет для него «трудного вопроса», на который он не сумел бы ответить, специально «пришла испытать его загадками» (3 Нар. 10:1; 2Пар 9:1).
В. Тема книги (1:7)
Притч 1:7. В этом стихе определена тема всей книги, по большей степени первого ее раздела (главы 1−9): Начало мудрости (написал Соломон) — страх Господень. Эта мысль о «страхе Господнем» повторена в Притчах многократно. Именно на нем, т. е. на трепетно-благоговейном отношении к Создателю, построен завет Израиля с Ним (Втор 4:10), и с него же начинается познание человеком характера Бога, а также самого себя и окружающего его мира.
Переиначивая первую фразу стиха 7, можно сказать, что истинное богопочитанне есть краеугольный камень истинного познания вещей. Ибо человек действительно умный не может не понимать, что Бог есть источник премудрости как таковой, что лишь Его откровениями просвещается ум человеческий, и что вне Его человек обречен оставаться во мраке невежества (Рим 1:22; Еф 4:18). Первая часть стиха 7 повторена в 9:10, при конце первого раздела книги (сравните Иов 28:28 и Пс 110:10).
Боящимся Бога противопоставлены глупцы, презирающие мудрость и наставление. Надо сказать, что словом «глупец» передаются на страницах Притчей три слова (понятия). Чаще других ему соответствует еврейское кесил, подразумевающее человека «закрытого ума», тупого и упорного. По причине лени своей и ограниченности такие люди не расположены слушать кого бы то ни было и всякую информацию, которая способна была бы «просветить» их, отвергают как ненужную им (15:14).
Другое слово — набал — употреблено в Притчах лишь трижды (17:7, 21; 30:22), оно обычно относится к человеку со слабым восприятием духовных вещей. Наконец, третье слово — евил — подразумевает человека легкомысленного, самонадеянного и грубого. В притчах оно встречается 19 раз, а вне этой книги только 7. Именно оно употреблено в 1:7. Самонадеянные глупцы, чуждые душевной тонкости, отвергают Бога и мудрость, коей Он является источником (сравните стих 29). Любящие мудрость и пренебрегающие ею постоянно противопоставляются друг другу на страницах книги Притчей Соломона.
II. Соломон о значении мудрости и критериях ее (1:8 — 9:18)
Этот продолжительный раздел является своего рода введением к собранию лаконичных высказываний, содержащихся в остальных главах книги. Цель его состояла в том, чтобы «разжечь аппетит» читателей («детей»), дабы они открыли сердца для мудрых родительских наставлений. Наставления и поучения Соломона как бы образуют пирамиду, устремляющуюся все выше; назначение ее — продемонстрировать превосходство мудрого образа жизни над всяким иным. Соломон не ограничивается предостережениями против совершения преступления и вступления в прелюбодейную связь, но подчеркивает необходимость жить осмысленно и целенаправленно, жить так, чтобы приносить плоды.
Раздел может быть разбит на 16 подразделов.
А. Мудрость — в уважительном отношении к родительским наставлениям (1:8−9).
Притч 1:8−9. Обращаясь в первую очередь к сыну своему (может быть, к Ровоаму), Соломон, видимо, подразумевал и юношество вообще (подробнее об этом во Вступлении, в разделе «Кому адресовалась книга Притчей»), которое и наставлял в необходимости почитать родителей и прислушиваться к их советам. Такое поведение послужит юноше лучшим украшением, сравнимым с венком для головы и ожерельем для шеи, писал царь Соломон. Молодые, следующие родительским наставлениям и заветам, и сами будут в чести, подразумевал он, тогда как неповинующиеся отцу и матери навлекут на себя бесчестие.
Русским «завет» здесь передано еврейское слово тора, которое означает как (Моисеев) закон, так и обучение ему. В благочестивых еврейских домах не только отцы, но и матери наставляли своих детей в законе (Втор 6:4−7).
Б. Мудрость хранит от несчастья (1:10−33)
1. ЗЛО НАКАЗЫВАЕТСЯ НЕСЧАСТЬЕМ (1:10−19)
Предложение, исходящее от злодеев, которое поначалу может показаться столь привлекательным, подвергается здесь подробному «рассмотрению». Лишь глупцу может вскружить голову перспектива легкого и быстрого обогащения (стихи 10−14), но разумный человек должен видеть последствия греха и безрассудства, в которые его пытаются вовлечь.
Притч 1:10−15. «Давление» ровесников на неокрепшую нравственно душу юноши бывает очень сильным, и Соломон красочно описывает, как могут грешники… склонять его к грабежу и убийству. Да не пойдет он с ними! Да удержит ногу свою от стези их!
Притч 1:16−19. Ибо, подчеркивает он, ноги их бегут ко злу и спешат на пролитие крови (сравните Ис 54:7; Рим 3:15). В стихах 17−18 Соломон образно сравнивает умных птиц с глупыми злодеями: птицы не пойдут в сеть, расставленную «у них на глазах», а злодеи в сущности «расстилают сеть» для самих себя (делают засаду для собственных душ), потому что их, рассчитывающих на безнаказанность, наказание постигнет непременно. Эту мысль Соломон завершает в стихе 19 «чужое добро» отнимает жизнь у завладевшего им. сравните со стихом 32, а также с 26:27 и 28:10.
2. ПРЕНЕБРЕЖЕНИЕ МУДРОСТЬЮ НАВЛЕКАЕТ НЕСЧАСТЬЕ (1:20−33)
Мудрость, или премудрость, предстает здесь в облике женщины, которая открыто и громогласно (стихи 20−21), взывает к каждому, кто расположен слушать ее (в отличие от злодеев, совращающих своих потенциальных сторонников тайно).
В персонифицированном изображении ее царем Соломоном мудрость является не как свойство человеческого интеллекта, а как некая внешняя сила, столь могучая, что исходить она может только от Бога (прямое подтверждение этому находим в Притч 8:22−31). Именно как эта сила в облике женщины мудрость выступает или прямо взывает к людям и в других стихах Притчей (3:16−18; 4:3−6; 8:1−21, 32−36). Но глупцам свойственно пренебрегать ее призывом (1:24−28).
Притч 1:20−23. Три риторических вопроса, начинающихся с Доколе, обращает мудрость к трем группам людей, отвергающих «пути ее». Это невежды (соответствующее еврейское слово — петаим, которое иногда переводят как «простаки» (сравните 1:4), чаще подразумевает людей, не имеющих нравственных принципов, склонных ко злу), буйные (лецим; натуры скандальные, не имеющие ничего святого) и глупцы (кесилим; тупые, ограниченные, упорные люди; сравните 1:7 и комментарии на этот стих).
Если бы они прислушались к… обличению мудрости, то она пролила бы на них дух свой (ибо мудрость и благочестие даются не избранным только, а всем открытым для них); стих 23. Обличение есть средство словесного воздействия и исправления. Не случайно это слово (и другие слова того же корня) часто встречаются на страницах Притчей; 1:23, 25, 30; 3:11; 9:8; 13:1; 19:25; 25:12; 27:5; 30:6.
Притч 1:24−28. Но они — те, к которым более всего взывала мудрость, те, кого она звала покаяться в первую очередь, — не послушались… не приняли ее обличений (стихи 24−25), отвергли все ее советы, и это не останется для них без серьезных последствий, предупреждает мудрость. Неизбежно и внезапно для них (как буря… как вихрь; стих 27) постигнут их несчастья (скорбь и теснота), и поздно тогда будет каяться (будут звать меня… будут искать… и не найдут; стих 28).
Божественная мудрость лишь «посмеется» и «порадуется» (стих 26) над невеждами, буйными и глупцами; это лишь образ того, что им придется пожинать естественные плоды сделанного ими выбора: отвержения мудрости и благочестия. Переводя этот образ на язык житейских обстоятельств, можно заметить, в частности, что, презрев однажды тот или иной разумный совет, поступить согласно ему, когда несчастье уже настигнет, будет поздно.
Притч 1:29−33. Мысль о неразумных решениях («выборах») продолжается в стихах 29−30: возненавидевшим знание, чуждым страха Господня, презревшим советы и обличения мудрости, придется пожинать горькие плоды и испытывать сомнительные удовольствия при воспоминании о своих коварных замыслах и злых планах (стих 31).
В стихах 32−33 гибельные для невежд и глупцов… упорство их и беспечность выразительно противопоставлены (и противопоставление это постоянно «заявляет» о себе по ходу всей книги Притчей) друг другу. Если несчастья неизбежно постигнут немудрых, то слушающий слово мудрости, боящийся Бога человек, будет жить безопасно и спокойно, не страшась зла (стих 33).