Римлянам 7 Римлянам 7 глава

Мёртвые для закона

Разве вы не знаете, братья (ибо говорю знающим закон), что закон имеет власть над человеком, пока он жив? Замужняя женщина привязана законом к живому мужу; а если умрёт муж, она освобождается от закона замужества. Поэтому, если при живом муже выйдет за другого, называется прелюбодейкой; если же умрёт муж, она свободна от закона и не будет прелюбодейкой, выйдя за другого мужа. Так и вы, братья мои, умерли для закона телом Христовым, чтобы принадлежать другому, Воскресшему из мёртвых, — чтобы приносить плод Богу. Ибо, когда мы жили по плоти, тогда страсти греховные, обнаруживаемые законом, действовали в членах наших, чтобы приносить плод смерти; но ныне, умерши для закона, которым были связаны, мы освободились от него, чтобы нам служить Богу в обновлении духа, а не по ветхой букве (7:1−6)

При изучении Ветхого Завета нельзя не изумиться достоинству и чести, оказанным Божьему закону, который называют также Божьими постановлениями, Его заповедями, уставами и откровениями. Бог вдохновил Моисея написать:

Вот заповеди, постановления и законы, которым повелел Господь, Бог ваш, научить вас, чтобы вы поступали так в той земле, в которую вы идёте, чтобы овладеть ею; чтобы ты боялся Господа, Бога твоего, и все постановления Его и заповеди Его, которые заповедую тебе, соблюдал ты и сыновья твои и сыновья сыновей твоих во все дни жизни твоей, чтобы продлились дни твои. Итак, слушай, Израиль, и старайся исполнить это, чтобы тебе хорошо было и чтобы вы весьма размножились, как Господь, Бог отцов твоих, говорил тебе, что Он даст тебе землю, где течёт молоко и мёд. Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть. И люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим и всей душой твоей и всеми силами твоими. И пусть будут слова эти, которые Я заповедую тебе сегодня, в сердце твоём; и внушай их детям твоим и говори о них, сидя в доме твоём и идя дорогой, и ложась и вставая; и навяжи их в знак на руку твою, и пусть будут они повязкой над глазами твоими, и напиши их на косяках дверей дома твоего и на воротах твоих (Втор 6:1−9).

Соломон писал: «Выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом всё для человека» (Еккл 12:13). В Псалме 118 используется около десяти различных синонимов, обозначающих Божий закон. Автор этого Псалма говорит:

Блаженны непорочные в пути, ходящие в законе Господнем (ст. 1); Ты заповедал повеления Твои хранить твёрдо (ст. 4); О, если бы направлялись пути мои к соблюдению уставов Твоих! (ст. 5); В сердце моём сокрыл я слово Твоё, чтобы не грешить пред Тобою (ст. 11); Благословен Ты, Господи! Научи меня уставам Твоим (ст. 12); Уставами Твоими утешаюсь, не забываю слово Твоё (ст. 16); Вразуми меня — и буду соблюдать закон Твой и хранить его всем сердцем (ст. 34); Как люблю я закон Твой! Весь день размышляю о нём (ст. 97); Основание слова Твоего истинно, и вечен всякий суд праведности Твоей (ст. 160); Велик мир у любящих закон Твой, и нет им преткновения (ст. 165); Язык мой возгласит слово Твоё, потому что все заповеди Твои праведны (ст. 172).

Своему тестю Иофору Моисей объяснил, что главное его предназначение как Богом назначенного вождя Израиля состояло в том, чтобы «[объявить] уставы Божьи и законы Его» (Исх 18:16). Исаия провозглашал: «Господу угодно было, ради праведности Своей, возвеличить и прославить закон» (Ис 42:21).

Великий царь Давид по вдохновению написал замечательную декларацию о цели, возвышенности и нравственном величии Божьего закона: «Закон Господа совершенен, укрепляет душу; откровение Господа верно, умудряет простых. Повеления Господа праведны, веселят сердце; заповедь Господа светла, просвещает очи. Страх Господень чист, пребывает вовек. Суды Господни — истина, все праведны; они желаннее золота и даже множества золота чистого, слаще мёда и капель сота» (Пс 18:8−11). Последнее повеление, данное Богом в Ветхом Завете, гласит: «Помните закон Моисея, раба Моего, который Я заповедал ему на Хориве для всего Израиля, равно как и правила, и уставы» (Мал 4:4).

Божий закон господствовал в древнем Израиле настолько, что многие евреи фактически сделали из него идола. В Вавилонском Талмуде, главном сборнике древних раввинских толкований Торы (закона Моисея), раввин Раба писал: «Святой создал злые наклонности человека, но создал также и Тору [закон Моисея], чтобы победить их» (Baba Bathra, 16а). Несмотря на своё явное противоречие самой Богом открытой Торе, комментарий раввина Рабы показывает, какое высокое положение занимал закон в умах большинства евреев. Раввин Иуда, ещё один знаменитый толкователь-талмудист, говорил: «Природа Святого отличается от природы смертных людей. Когда человек предписывает лекарство, оно может принести пользу одному, но повредить другому. Но Бог дал Тору Израилю как источник излечения для всего» («Эрувин», 54a).

В дни Христа многие евреи считали, что послушание Божьему закону — это не только проявление спасительного благочестия, как предусматривает Бог, но и средство спасения, чего Бог никогда не предусматривал. Верность закону вытеснила веру в Бога, давшего этот закон. Как иллюстрируется неоднократно в Евангелии, иудеи часто обвиняли Иисуса в том, что Он противоречил закону Моисея и нарушал его.

Неверующие оппоненты Павла из евреев яростно критиковали его за якобы игнорирование закона Моисея. Когда Павел возвратился из своего третьего миссионерского путешествия, пресвитеры иерусалимской церкви посоветовали ему присоединиться к группе из четырёх евреев и принять участие в назорейском очистительном обряде в храме. Участием в этом обряде он продемонстрировал бы уважение к закону и, возможно, уменьшил бы ложную критику. Поскольку такой поступок никоим образом не компрометировал Евангелие, апостол охотно согласился (Деян 21:20−26). Но, как оказалось, его действия были неверно истолкованы и представлены в ложном свете, и противодействие со стороны иудеев возросло ещё больше (см. ст. 27−30). Тем не менее, этот случай ясно показывает благоговение евреев, по крайней мере, перед внешней, обрядовой стороной закона.

До своего обращения Павел (тогда носивший имя Савл) был воплощением иудейского фарисейства. В своём послании филиппийской церкви он свидетельствует о вере, которую имел в человеческое соблюдение закона. «Если кто другой думает надеяться на плоть, — писал он, — то более я, обрезанный в восьмой день, из рода Израилева, колена Вениаминова, еврей от евреев, по учению — фарисей, по ревности — гонитель Церкви Божьей, по праведности законной — непорочный» (Флп 3:4−6).

Противоположный взгляд на закон Ветхого Завета тоже был проблемой в дни служения Иисуса и в ранней Церкви. Как и во все времена, многие люди искали путей быть религиозными и в то же время не быть стеснёнными многими ограничениями. Для них мысль о спасении по благодати только через веру, независимо от закона, казалась совершенным путём, позволяющим совместить несовместимое. Они хотели просто «верить в Бога» и делать всё, что им угодно.

Чтобы показать Своё уважение к Божьему закону, данному через Моисея, Иисус заявил в начале Своего служения: «Не думайте, что Я пришёл нарушить закон или пророков: не нарушить пришёл Я, но исполнить. Потому что истинно говорю вам: пока не пройдёт небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не пройдёт из закона, пока не исполнится всё. Итак, кто нарушит одну из заповедей этих малейших и научит так людей, тот малейшим будет назван в Царстве Небесном; а кто исполнит и научит, тот великим будет назван в Царстве Небесном» (Мф 5:17−19).

Павел свидетельствует, что Слово Божье (Рим 3:2; ср. Деян 7:38), которое было дано и предписано Божьими ангелами (Евр 2:2; Деян 7:53), не может быть никаким другим, кроме как священным и нерушимым. Апостол уже свидетельствовал: «Итак, мы уничтожаем закон верой? Никак. Но закон утверждаем» (Рим 3:31). Ниже он недвусмысленно заявляет, что, несмотря на свои ограничения и неспособность спасти, «закон свят, и заповедь свята и праведна, и добра» (7:12; ср. 1Тим 1:8).

Павел также заявлял, что «делами закона не оправдается перед Ним никакая плоть; ибо законом познаётся грех» (Рим 3:20), и что закон «пришёл после, и таким образом умножилось преступление. А когда умножился грех, стала преизобиловать благодать» (5:20). Христиане не спасаются по закону и находятся «не под законом, но под благодатью» (6:14).

Зная, что его читатели, особенно верующие из евреев, всё равно будут иметь много вопросов о законе в связи с их верой в Христа, Павел в данном отрывке продолжает объяснять эти важнейшие взаимоотношения.

В заключительной части 6-й главы он разъясняет первую истину ст. 14, а именно, что верующие больше не находятся под осуждающей властью закона. В 7-й главе он разъясняет вторую истину этого стиха, что верующий теперь находится под благодатью. Однако, делая это, он в данной главе двадцать три раза упоминает закон, из них восемь раз в первых шести стихах. В своём объяснении он представляет аксиому (ст. 1), аналогию (ст. 2−3), применение (ст. 4−5) и утверждение (ст. 6).

Аксиома

Разве вы не знаете, братья (ибо говорю знающим закон), что закон имеет власть над человеком, пока он жив? (7:1)

Тактичный и в то же время риторический вопрос: «Разве вы не знаете?» указывает, что апостол снова использует очевидную истину как основание для своих доводов. Слово «братья» относится к еврейским собратьям Павла (знающим закон). Возможно, он выделяет это слово, чтобы убедить еврейских верующих в своём внимании к их глубокой озабоченности его кажущимся очернением закона Моисея.

Однако сказанное Павлом здесь имеет отношение к любому закону, на что указывает грамматическая конструкция (отсутствие определённого артикля перед существительным, в данном случае — словом «закон») в греческом тексте. Буквальный перевод таков: «Тем, кто знает закон». Павел говорит, что должно быть очевидным, что любой закон — римский, греческий или даже Богом данный библейский закон — имеет власть над человеком только, пока он жив. Если преступник умирает, он больше не подлежит преследованию и наказанию, независимо от того, насколько многочисленными и ужасными были его преступления. Ли Харви Освальд, обвинённый в убийстве президента Джона Ф. Кеннеди, так никогда и не предстал перед судом, поскольку сам был убит до его начала. Закон имеет власть лишь над живыми.

Аналогия

Замужняя женщина привязана законом к живому мужу; а если умрёт муж, она освобождается от закона замужества. Поэтому, если при живом муже выйдет за другого, называется прелюбодейкой; если же умрёт муж, она свободна от закона и не будет прелюбодейкой, выйдя за другого мужа (7:2−3)

В отличие от приводящих в смущение толкований некоторых толкователей, апостол не использует сложные аллегории или какие-либо аллегории вообще. Он просто проводит аналогию с брачным законом, чтобы проиллюстрировать уже высказанную им только что мысль, а именно, что никакой закон не имеет власти над человеком после его смерти. В этом отрывке нет ничего, что говорило бы о разводе, и его нельзя использовать как аргумент в учении, что развод никогда не может быть оправдан для христианина, и, следовательно, только смерть одного из супругов даёт право на вступление в новый брак. (Подобное обсуждение требует обращения к другим местам, таким как Мф 5:31−32; Мф 19:3−12 и 1Кор 7:10−15. Дальнейшее изучение темы см. в книге автора «Ваша семья» [Slavic Gospel Press, 1987]).

Павел привлекает внимание к тому факту, что брачные законы обязательны лишь, когда оба партнёра живы. Выходя за другого при живом муже, женщина становится прелюбодейкой, преступницей закона. Но вступление в брак с другим мужчиной после того, как умрёт муж, абсолютно законно и приемлемо. Вдова полностью свободна от закона, который привязывал её к бывшему мужу. Павел фактически поощрил вступление молодых вдов в повторный брак. Он призывает, чтобы такие вдовы, если они соединяются с верующим (см. 1Кор 7:39), «вступали в брак, рождали детей, управляли домом и не подавали противнику никакого повода к злоречию» (1Тим 5:14).

Применение

Так и вы, братья мои, умерли для закона телом Христовым, чтобы принадлежать другому, Воскресшему из мёртвых, — чтобы приносить плод Богу. Ибо, когда мы жили по плоти, тогда страсти греховные, обнаруживаемые законом, действовали в членах наших, чтобы приносить плод смерти (7:4−5)

Союз «так» отмечает переход от короткой аксиомы и аналогии Павла к применению, а то, что он добавляет местоимение «мои», во второй раз используя слово «братья», делает это обращение даже более нежным и личным, чем в ст. 1.

Именно с этого места в данном разделе Павел начинает изложение своего духовного учения. Точно так, как смерть мужа освобождает женщину от брачных уз, которые связывали их друг с другом, так и «вы, христиане, — заявляет он, — умерли для закона» Моисея. Словом «умерли» переведён глагол фанатоу во времени аорист, подчёркивая завершённость и окончательность смерти. В оригинале глагол употреблён в страдательном залоге (то есть в пассивной форме), указывая на то, что верующие не умерли естественной смертью и не обрекли себя на смерть, но стали мёртвыми благодаря действию Бога в ответ на их веру в Его Сына.

Хотя в Ветхом Завете послушание закону было результатом спасения по благодати, оно никогда не было средством спасения (Рим 3:20). Закон имеет силу лишь осуждать людей на смерть за их грех (6:23), но не имеет силы спасти их от него. Павел уже указывал, что Божья благодать, действующая через веру в Иисуса Христа, умерщвляет грех и даёт свободу от него (Рим 6:3−7). Теперь он заявляет, что вера в Христа вызывает также смерть закона и, следовательно, освобождает от наказания по закону.

Телом Христовым, Который понёс наказание смертью ради них, верующие освобождены от своих взаимоотношений с законом точно так же, как вдова освобождена от отношений со своим бывшим мужем. И, подобно этой вдове, верующие свободны принадлежать другому — Иисусу Христу, Воскресшему из мёртвых. Спасение производит полную перемену духовных взаимоотношений точно так же, как новый брак после смерти супруга вызывает полную перемену супружеских отношений. Верующие больше не соединены с законом, но теперь соединены с Иисусом Христом, божественным Женихом Его Церкви.

В Послании к Ефесянам Павел даёт прекрасное описание этих взаимоотношений: «Но как Церковь повинуется Христу, так и жёны — своим мужьям во всём. Мужья, любите своих жён, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за неё, чтобы освятить её, очистив омовением водным посредством слова; чтобы представить её Себе славной Церковью, не имеющей пятна, или порока, или чего-либо подобного, но чтобы она была свята и непорочна» (Еф 5:24−27). Снова используя образ брака, апостол нежно говорит коринфским верующим: «Ибо я ревную о вас ревностью Божьей, потому что я обручил вас единому Мужу, чтобы представить Христу чистой девой» (2Кор 11:2).

Лежащий в основании Послания к Римлянам акцент состоит в том, что спасение производит полное преображение. Через смерть и воскресение Иисуса Бог «не знавшего греха… сделал вместо нас грехом, чтобы мы стали праведностью Божьей в Нём» (2Кор 5:21). Цель нашего единения с Христом состоит в том, чтобы мы могли приносить плод Богу. Павел говорит ефесянам, что «мы — Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять» (Еф 2:10). В Послании к Галатам он даёт дополнительное объяснение: «Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога. Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живёт во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу верой в Сына Божьего, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня» (Гал 2:19−20). Преображённая жизнь будет приносить плод Богу.

Великий богослов Чарльз Ходж писал: «Что касается нас, то искупление предназначено для того, чтобы привести к святости. Мы освобождены от закона, чтобы соединиться с Христом; и мы соединены с Христом, чтобы принести плод Богу… Поскольку освобождение от наказания по закону предназначено привести к святости, то напрасно ожидать этого освобождения, если не наступит конец тому, от чего оно дано» (Commentary on the Epistle to the Romans [Grand Rapids: Eerdmans, n.d.], p. 220).

Духовный плод существует в двух основных проявлениях: отношение и действие. Плод Святого Духа в жизни верующего внутренне проявляется в его отношениях, таких как «любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» (Гал 5:22−23). Что касается благочестивых действий, то Иисус сказал: «Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой — виноградарь. Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы принесла больше плода» (Ин 15:1−2). Автор Послания к Евреям упоминает «плод уст, прославляющих имя Его» (Евр 13:15), а Павел молился, чтобы филиппийские верующие «в день Христов [были] исполнены плодов праведности Иисусом Христом в славу и похвалу Божью» (Флп 1:11).

В ст. 5 Павел напоминает читателям о четырёх понятиях, характеризовавших их прежнюю жизнь как неверующих. Во-первых, они жили по плоти. Неискупленный, невозрождённый человек может функционировать только в области плоти, естественной греховной сфере падшего человечества.

В Писании слово «плоть» используется в нескольких значениях. В нравственно-духовном смысле оно используется для описания физической природы человека. В этом значении Слово, то есть Сам Господь в Его воплощении, «стало плотью и обитало с нами» (Ин 1:14). По сути, один из признаков истинного верующего — это то, что он «исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти» (1Ин 4:2).

Слово «плоть» используется также в нравственно-этическом значении, но всегда с отрицательным оттенком. Павел не раз использует его в таком значении в Рим 8, Гал 5 и Еф 2, и во всех случаях это слово обозначает неискупленную человеческую природу. Человек, который всё ещё живёт в царстве плоти, не может принадлежать Христу. «Но вы не по плоти живёте, а по Духу, — говорит апостол верующим, — если только Дух Божий живёт в вас. Если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его» (Рим 8:9). Конечно, верующий может уступать плоти, что он и делает всякий раз, когда грешит. И хотя верующий не может больше жить по плоти, плоть всё ещё способна проявлять себя в верующем.

Во-вторых, прежняя жизнь верующего характеризовалась греховными страстями, то есть побуждениями мыслить и совершать зло, возникающими в тех, кто живёт по плоти.

В-третьих, прежняя жизнь верующего характеризовалась греховными страстями, постоянно обнаруживаемыми законом. У кого-то возникнет вопрос, как такое благо, как святой Божий закон, может пробуждать то, что греховно. Во-первых, так происходит потому, что без знания закона человек не смог бы отличить добро от зла (см. 7:7). Закон, провозглашая, что неправильно, также пробуждает зло в невозрождённом человеке, поскольку естественная мятежная природа заставляет его желать совершения именно тех поступков, которые, как он знает, запрещены.

В-четвёртых, прежняя жизнь верующего характеризовалась непрерывным действием греховных страстей в членах его тела, чтобы принести плод смерти. «Действовать» — перевод греческого глагола, означающего «действовать с силой». От этого глагола происходит слово «энергия». Фраза «члены наши» обозначает всего человека во всех его проявлениях, как жертву «греховных страстей», возбуждаемых, чтобы принести плод окончательного, вечного божественного наказания смертью.

Утверждение

но ныне, умерши для закона, которым были связаны, мы освободились от него, чтобы нам служить Богу в обновлении духа, а не по ветхой букве (7:6)

Промежуточная фраза «но ныне» предваряет изложение сущности этого небольшого стиха, который являет собой разительный контраст с только что данным описанием (ст. 5) невозрождённого человека. Мы, то есть верующие в Иисуса Христа (см. ст. 4), освободились от прежнего порабощения закону, умерши для закона, которым были связаны прежде по плоти.

Как только что сказал Павел, «закон имеет власть над человеком, пока он жив» (ст. 1). Поэтому, когда человек умирает, он освобождается от всех обязательств и наказаний по закону. Поскольку мы как верующие умерли в Иисусе Христе, когда Он заплатил долг за наши грехи на Голгофе, по Божьему закону мы, таким образом, освободились от моральных и духовных обязательств и наказаний. «Христос искупил нас от проклятия закона, сделавшись за нас проклятием, ибо написано: „Проклят всякий, висящий на дереве“» (Гал 3:13).

Павел уже заявил настолько убедительно и однозначно, насколько мог, что свобода от рабства закону не означает свободы делать то, что закон запрещает (6:1, 15; ср. 3:31). Свобода от закона не даёт свободы грешить, а, наоборот, даёт свободу впервые делать то, что праведно, — свободу, которую духовно падший человек не имеет и не может иметь.

Точка зрения Павла состоит не просто в том, что искупленный человек способен делать то, что праведно, но что он будет делать то, что праведно. В ответ на веру в Его Сына Иисуса Христа, Бог освобождает людей от рабской зависимости от закона, чтобы они занимались служением. Многие переводы слова доулео (служить) имеют несколько расплывчатый смысл и не передают в полной мере значение греческого термина. Этот глагол означает не добровольную службу наёмного рабочего, который может при желании уволиться и искать другого работодателя, а исключительно службу раба, чьё единственное предназначение — исполнять волю хозяина.

Точный и прекрасный перевод ст. 6 предлагает Кеннет Уэст: «Но ныне мы были освобождены от закона, умерев для того, в чём мы удерживались настолько сильно, что по привычке продолжаем демонстрировать ему рабскую покорность» (Wuest’s Word Studies from the Greek New Testament, vol. 1 [Grand Rapids: Eerdmans, 1973], p. 117).

Служение Господу в обновлении духа, а не по ветхой букве — не вариант выбора, а необходимый плод искупления. Как уже отмечалось, бесплодный христианин — ненастоящий христианин, и ему нет места в Царстве Божьем. «Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, — сказал Иисус, — [Мой Отец] отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы принесла больше плода» (Ин 15:1−2).

Человек, который оправдался верой через благодать Иисуса Христа, находится в безопасности (Рим 5), он свят (гл. 6), свободен, плодотворен, и он служит (гл. 7). И четыре последние характеристики истинного верующего не менее обязательны, чем первая. Хотя ни один из этих божественных признаков духовного возрождения не бывает совершенным в его человеческом проявлении, все они всегда присутствуют в жизни верующего.

Закон остаётся важным для христианина. Впервые христианин способен соответствовать требованиям закона о праведности (что и было Божьим желанием, когда Он впервые дал закон), поскольку обладает новой природой и Божьим Духом Святым, делающим его послушание возможным. И хотя он больше не находится в рабстве или под наказанием закона, он желает жить в соответствии с богоугодными нормами более искренно, чем ревностный законник. С полной искренностью и радостью он может воскликнуть вместе с псалмопевцем: «Как люблю я закон Твой!» (Пс 118:97).

Как верующие, мы умерли для закона, что касается его требований и осуждения, но поскольку теперь мы живём в обновлении духа, то всем своим сердцем мы любим Божий закон и исполняем его. И мы знаем, что выполнять Его закон — значит выполнять Его волю, а выполнять Его волю — значит воздавать Ему славу.

Грех и закон

Что же скажем? Неужели от закона грех? Никак. Но я не иначе узнал грех, как посредством закона. Ибо я не понимал бы и пожелания, если бы закон не говорил: «Не пожелай». Но грех, взяв повод от заповеди, произвёл во мне всякое пожелание. Ибо без закона грех мёртв. Я жил некогда без закона, но когда пришла заповедь, то грех ожил, а я умер; и таким образом заповедь, данная для жизни, послужила мне к смерти, потому что грех, взяв повод от заповеди, обольстил меня и умертвил ею. Поэтому закон свят, и заповедь свята и праведна, и добра. Итак, неужели добро стало для меня смертью? Никак, но грех, оказывающийся грехом потому, что посредством доброго причиняет мне смерть, так что грех становится крайне грешен посредством заповеди (7:7−13)

В 3–8 главах Послания к Римлянам удивительным образом переплелись темы веры, благодати, греха, праведности и закона. Для еврейских читателей особенно важной была обстоятельная трактовка Павлом закона и его роли в приходе человека к Христу и последующей жизни для Него.

Павел уже доказал, что закон не может спасти (Рим 3–5), не может очистить (гл. 6) и больше не может осуждать верующего (7:1−6). Теперь он утверждает, что закон может обличить как верующих, так и неверующих в грехе (7:7−13), а затем — что он не может избавить от греха ни до, ни после спасения (7:14−25), и что закон может быть исполнен верующими силой пребывающего в них Святого Духа (8:1−4).

Ко времени Нового Завета иудейские раввины обобщили библейский закон в 613 заповедях, включающих в себя 248 повелений и 365 запретов. Повеления касались таких вопросов как богослужение, храм, жертвоприношения, обеты, обряды, пожертвования, субботы, употребляемые в пищу животные, праздники, дела общины, войны, социальные вопросы, семейные обязанности, судебные дела, законные права и обязанности, и рабство. Запреты касались таких вопросов как идолопоклонство, исторические уроки, богохульство, служение в храме, жертвоприношения, священство, пища, обеты, земледелие, ссуды, бизнес, рабы, правосудие и личные взаимоотношения.

К этим библейским законам раввины добавили бесчисленное множество дополнений, условий и практических толкований. Попытка исполнить все эти законы и предания превратилась для иудеев-законников, таких как фарисеи, во всепоглощающий образ жизни. На соборе в Иерусалиме Пётр описал такое крайнее законничество как «иго, которого не могли понести ни отцы наши, ни мы» (Деян 15:10).

Что касается открытых Богом законов, то здесь ясно, почему благочестивые евреи старались точно их исполнять. Через Моисея Бог заявил: «Проклят, кто не исполнит слов закона этого и не будет поступать по ним!» (Втор 27:26). Следующая глава Второзакония определяет некоторые из суровых последствий непослушания — последствий, которые затрагивали фактически все стороны жизни:

Если же не будешь слушать голос Господа, Бога твоего, и не будешь стараться исполнять все заповеди Его и постановления Его, которые я заповедую тебе сегодня, то придут на тебя все проклятия эти и постигнут тебя. Проклят ты будешь в городе, и проклят ты будешь на поле. Прокляты будут житницы твои и кладовые твои. Проклят будет плод чрева твоего и плод земли твоей, плод твоих волов и плод овец твоих. Проклят ты будешь при входе твоём и проклят при выходе твоём. Пошлёт Господь на тебя проклятие, смятение и несчастье во всяком деле рук твоих, какое ни станешь ты делать, пока не будешь истреблён, и ты скоро погибнешь за злые дела твои, за то, что ты оставил Меня. Пошлёт Господь на тебя моровую язву, пока не истребит Он тебя с земли, в которую ты идёшь, чтобы владеть ею. Поразит тебя Господь чахлостью, горячкой, лихорадкой, воспалением, засухой, палящим ветром и ржавчиной, и они будут преследовать тебя, пока не погибнешь (Втор 28:15−22).

Как апостол Иисуса Христа, Павел повторил истину о том, что «все, утверждающиеся на делах закона, находятся под проклятием. Ибо написано: „Проклят всяк, кто не исполняет постоянно всего, что написано в книге закона“» (Гал 3:10; ср. Втор 27:26). Иаков заявил, что «кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чём-нибудь, тот становится виновным во всём» (Иак 2:10).

Почему, спросит кто-то, Бог дал Своему избранному народу закон, который невозможно было исполнить? Его целью было не только открыть норму праведности, по которой должны жить спасённые, но и показать невозможность выполнить её без Его силы и показать им истинную глубину их греховности по отношению к закону. Закон был дан не для того, чтобы показать людям, какими добрыми они могут быть, но чтобы показать, какими добрыми они не могут быть. После приведённой выше цитаты из Втор 27:26 Павел сказал галатам: «А что законом никто не оправдывается пред Богом, это ясно» (Гал 3:11а). Чтобы подтвердить эту истину, он цитирует другой текст из Ветхого Завета, где сказано, что «праведный верой жив будет» (ст. 11б; ср. Авв 2:4). Закон был дан, чтобы показать Божьи нормы праведности, человеческую неспособность достичь этих норм и последующую необходимость в прощении и вере в Божью доброту и милосердие. Как объясняется в 11-й главе Послания к Евреям, и до, и после того, как был дан закон Моисея, угодными Богу были только те, кто верил в Его праведность, а не в свою.

Иисус обличал фарисеев за неспособность понять эту истину (Лк 18:9). Павел, некогда бывший убеждённым фарисеем (Флп 3:4−6), пришёл к ясному пониманию этого после своего обращения. Он заявил филиппийским верующим: «Но что для меня было преимуществом, то ради Христа я счёл суетностью… чтобы приобрести Христа и найтись в Нём не со своей праведностью, которая от закона, но с той, которая через веру во Христа, — с праведностью от Бога по вере» (Флп 3:7−9).

Заявив, что «когда мы [верующие] жили по плоти, тогда страсти греховные [были обнаруживаемы] законом», и что «ныне… мы освободились от [закона], чтобы нам служить Богу в обновлении духа, а не по ветхой букве [закона]» (Рим 7:5−6), Павел понимал, что следующий вопрос, который зададут его читатели, будет таким: «Что же скажем? Неужели от закона грех?» «Действительно ли закон, данный Богом через Моисея, был злым? — спросят они. — И могут ли христиане теперь пренебречь нормами закона и жить, как им угодно?»

Павел отвечает, снова используя самое сильное греческое отрицание ме геноито (никак; см. Рим 3:4, 6, 31; Рим 6:2, 15; Рим 7:13). То есть «Конечно, нет! Конечно, нет!» Закон не только не греховен, но он продолжает представлять огромное значение для христианина, обличая его в грехе. В 7:7б-13 Павел приводит четыре составляющих обличающего действия Божьего закона: он открывает грех (ст. 7б), он пробуждает грех (ст. 8), он разрушает грешника (ст. 9−11), и он показывает абсолютную порочность греха (ст. 12−13).

Закон открывает грех

Но я не иначе узнал грех, как посредством закона. Ибо я не понимал бы и пожелания, если бы закон не говорил: «Не пожелай» (7:7б)

Напротив, говорит Павел, истина — в обратном. Даже предположение о том, что какая-нибудь из Божьих заповедей может быть несовершенной, а тем более греховной, — это оскорбление и богохульство.

Однако, будучи совершенным, Божий закон открывает человеческое несовершенство. «Я не иначе узнал грех, — продолжает объяснять Павел, — как посредством закона». Другими словами, поскольку Бог явил Свои божественные нормы праведности, люди способны более точно обнаруживать грех, являющийся неспособностью соответствовать этим нормам.

Апостол уже несколько раз упоминал эту истину или ссылался на неё в послании: «Законом познаётся грех» (3:20); «закон производит гнев, потому что, где нет закона, нет и преступления» (4:15); и «до закона грех был в мире, но грех не вменяется, когда нет закона» (5:13).

Павел не говорит об общечеловеческой осведомлённости о правильном и неправильном. Даже язычники, которые никогда не слышали о явленном Богом законе, тем не менее «показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чём свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую» (Рим 2:15). В данном тексте (7:7б) апостол говорит о понимании всей величины и порочности человеческого греха.

Дальше в этой главе Павел везде использует личные местоимения первого лица «я» и «мне», указывая на то, что он не только учит всеобщей истине, но и приводит себя в качестве примера. Он говорит об осознании греха, которое Святой Дух произвёл в его сердце посредством закона до и во время его встречи с Христом на дороге в Дамаск и последовавших трёх дней слепоты (см. Деян 9:1−18).

Хотя явление ему Христа и призвание к апостольству были полновластными действиями Бога, в какой-то момент Савл (как его тогда звали) должен был признать свои грехи и поверить в Христа, чтобы получить спасение. Бог никого не заставляет входить в Его Царство против воли или без веры. В своём свидетельстве перед царём Агриппой Павел сказал, что даже когда он внешне преследовал последователей Христа, внутренне он шёл «против рожна» обличительного действия Святого Духа в его сердце (Деян 26:14).

Павел с ранних лет воспитывался в иудаизме. Он учился у знаменитого Гамалиила в Иерусалиме, старался тщательно следовать закону и считал себя ревнителем Бога (Деян 22:3; Гал 1:13−14; Флп 3:5−6а). До своего обращения он легко мог молиться молитвой самодовольных фарисеев в храме, которые благодарили Бога за то, что они не такие, как другие люди (см. Лк 18:11−12). Он мог утверждать вместе с богатым юношей, что соблюдал все законы от юности (см. Мф 19:20; Флп 3:6б).

Ревностные иудеи делали подобные заявления, поскольку раввинские предания изменили и представили Божий закон так, чтобы сделать приемлемым более низкий уровень покорности, достижимый для человека. Они не принимали во внимание личную веру в Бога или внутреннее состояние сердца. Для них человек, который соответствовал внешним, видимым требованиям раввинского толкования закона, был вполне угоден Богу.

В процессе предшествовавшего спасению обличения Павел пришёл к пониманию того, что наиболее важные требования открытого Богом закона не внешние, а внутренние, и что он не соответствует им. Знаменательно то, что из Десяти заповедей апостол избрал самое, пожалуй, внутреннее предписание, чтобы показать на личном опыте, что закон открывает грех. «Я не понимал бы и пожелания, — объясняет он, — если бы закон не говорил: „Не пожелай“». Возможно, именно растущее осознание собственной завистливости разрушило в конце концов его гордость и открыло его сердце для преобразовывающего труда Духа. Спустя годы после своего обращения Павел писал верующим в Филиппах: «Обрезание — это мы, служащие Богу духом и хвалящиеся Христом Иисусом, и не на плоть надеющиеся» (Флп 3:3).

Настоящая битва с грехом происходит внутри, в сердце и разуме. Совет, терапия или даже развитая сила воли часто могут изменить поведение человека. Люди могут прекратить пить, придерживаясь плана, рекомендованного обществом анонимных алкоголиков, или в результате психотерапии перестать лгать и мошенничать. Но лишь преобразующая сила Святого Духа может взять грешное сердце и сделать его чистым и угодным Богу. Роль закона в этом преобразовании заключается в том, чтобы привести человека к осознанию его греха и необходимости Божьего прощения и искупления, а также в том, чтобы установить приемлемые нормы нравственности.

Чарльз Ходж писал:

Закон, хотя и не может гарантировать ни оправдания, ни очищения человека, играет существенную роль в деле спасения. Он просвещает совесть и гарантирует осуждение ею множества грехов, которые мы иначе не посчитали бы грехами. Он пробуждает грех, увеличивая его силу и делая его как самого по себе, так и в нашей совести, чрезвычайно греховным. Поэтому он вызывает такое состояние ума, которое является необходимой подготовкой для принятия Евангелия… Осознание греха, то есть адекватное понимание его природы и ощущение его власти над нами, является необходимой составляющей евангельской веры. Прежде чем мы сможем принять Евангелие как средство спасения от греха, мы должны осознать, что подвержены разложению и страданиям (Commentary on the Epistle to the Romans [Grand Rapids: Eerdmans, n.d.], p. 226).

Без закона мы не имели бы возможности точно оценить нашу греховность. Только Божий закон открывает Его божественные установления праведности и этим самым даёт нам возможность увидеть, насколько далеки мы от Его праведности и насколько безнадёжны наши усилия достичь её самостоятельно.

Центральная тема Нагорной проповеди — это истина о том, что Бог требует совершенной праведности в сердце (Мф 5:48), которая намного превосходит внешнюю, лицемерную праведность, характерную для книжников и фарисеев (Мф 5:20). После этого заявления Иисус приводит ряд примеров Божьих критериев праведности. В глазах Бога человек, который гневается или клевещет на брата, приравнивается к убийце (ст. 21−22); человек, испытывающий похоть, виновен в аморальности, как прелюбодей (ст. 27−28); человек, который разводится с супругой или супругом по любой причине, кроме неверности, подаёт повод к прелюбодеянию и своей половине, и будущему супругу или супруге (ст. 31−32; ср. также Мф 19:3−12; Мк 10:11−12). Истина — это истина, а ложь — это ложь, заявил Иисус, и клятва никогда не сможет ни оправдать ложь, ни подтвердить истину (Мф 5:33−37).

Иудеи не имели оправдания за неспособность понять, что Бог требует и внутренней, и внешней праведности. «Шема» (от еврейского слова, переводимого как «слушать») состоит из текстов Втор 6:4−9; Втор 11:13−21 и Чис 15:37−41, которые каждый правоверный еврей повторял дважды в день. Два текста из Второзакония также были среди четырёх отрывков, написанных на небольших кусках пергамента и помещённых в филактерии, которые еврейские мужчины надевали на лоб и левую руку во время молитвы. Те же самые два текста помещались в мезузы, маленькие коробочки, которые евреи, следуя указанию Втор 6:9 и 11:20, прикрепляли к косякам своих дверей. Многие ортодоксальные евреи до сих пор используют и филактерии, и мезузы. Два текста из Второзакония включают повторяющееся увещание: «Люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим и всей душой твоей и всеми силами твоими» (Втор 6:5; Втор 11:13). Когда фарисеи (бывшие большими знатоками закона Моисея) попросили Иисуса сказать, «какая наибольшая заповедь в законе», Он ответил, процитировав Втор 6:5. Затем Он сказал, что вторая наибольшая заповедь «подобная ей: „Возлюби ближнего твоего, как самого себя“», и заявил, что «на этих двух заповедях утверждается весь закон и пророки». Его противники, наверняка, с большой неохотой признали Его ответ правильным (Мф 22:34−40; Лев 19:18). В противоположной ситуации, когда Иисус спросил законника из фарисеев, что написано в законе, тот немедленно процитировал Втор 6:5 как самую главную заповедь и, подобно Иисусу, заявил, что вторая важнейшая заповедь: «Возлюби… ближнего твоего, как самого себя» (Лк 10:25−28).

Поэтому ясно, что несмотря на поверхностность своих раввинских преданий, часто противоречивших Писанию (Мф 15:3−6), евреи дней Иисуса и Павла знали, что две наивысшие Божьи заповеди относятся к внутренним побуждениям, а не к внешним действиям. Тем не менее, они продолжали больше верить в свои собственные внешние достижения, чем в Бога, Которого, по их заявлению, они любили всем сердцем.

Закон пробуждает грех

Но грех, взяв повод от заповеди, произвёл во мне всякое пожелание. Ибо без закона грех мёртв (7:8)

Павел снова (ср. ст. 7) говорит, что закон сам по себе не греховен и не ответственен за грех. А грех, который уже существует в человеческом сердце, берёт повод от заповеди закона, чтобы произвести всякое пожелание, равно как и другие бесчисленные грехи.

Верные проповедники всегда провозглашали требования Божьего закона, прежде чем сказать о благодати Его Евангелия. Человек, не считающий себя погибшим, беспомощным грешником, не будет видеть необходимости в Спасителе. А кто не желает очиститься от греха, даже если признаёт его, тот не имеет доступа к Спасителю, потому что отказывается от спасения.

Толкователь Библии Ф. Ф. Брюс пишет: «Грех — это главный злодей; он использовал возникшую возможность, когда закон показал мне, что правильно, а что — нет» (The Epistle of Paul to the Romans [Grand Rapids: Eerdmans, 1963], p. 150). Проблема заключается в грехе, а не в законе. «Итак, закон против обещаний Божьих?» — риторически спрашивает Павел галат. И тут же отвечает, используя своё любимое отрицание: «Никак!» (Гал 3:21).

Слово аформе (повод) первоначально описывало исходный рубеж или базу для экспедиции. Грех использует заповеди, то есть Божий закон, в качестве плацдарма, чтобы начинать свою злую работу.

Не секрет, что человек обладает природным свойством непокорности, которое побуждает его почти инстинктивно противиться указаниям или запретам. Когда люди видят надписи: «По газону не ходить» или «Рвать цветы запрещается», то часто возникает побуждение совершить именно то действие, которое запрещено.

В книге «Принципы поведения» Джон Мюррей замечает, что чем больше свет Божьего закона светит в наши развращённые сердца, тем больше враждебность нашего ума побуждается к противлению, доказывая, что плотской ум не подчиняется Божьему закону. Когда человек сталкивается с законом Божьим, запрещённое становится ещё более притягательным не столько само по себе, сколько как утверждение упрямства.

В своей аллегорической книге «Путешествие пилигрима» Джон Буньян рисует яркую картину пробуждения греха законом. Большая, покрытая пылью комната в доме Истолкователя символизирует человеческую душу. Когда человек с метлой, олицетворяющей Божий закон, начинает подметать, пыль кружится повсюду, и Христианин просто задыхается. Это то, что закон делает с грехом. Он настолько встряхивает грех, что грех начинает душить. И как метла не может вымести пыль из комнаты, а лишь поднимает её вверх, так и закон не может очистить душу от греха, лишь делая грех более очевидным и противным.

Здесь аксиома в рассуждениях Павла — это мысль, что без закона грех мёртв. Это не значит, что без закона грех не существует. Подобное утверждение — явное заблуждение. Павел уже заявлял, что задолго до того, как был дан закон, грех вошёл в мир через Адама и распространился на всех его потомков (Рим 5:12). «До закона грех был в мире, — продолжает объяснять он, — но грех не вменяется, когда нет закона» (ст. 13). Главное из сказанного Павлом в Рим 7:8 — это то, что грех мёртв в том смысле, что он отчасти пассивен или неполностью активен. Он не подавляет грешника так, как он это делает, когда становится известным закон.

Закон разрушает грешника

Я жил некогда без закона, но когда пришла заповедь, то грех ожил, а я умер; и таким образом заповедь, данная для жизни, послужила мне к смерти, потому что грех, взяв повод от заповеди, обольстил меня и умертвил ею (7:9−11)

Закон не только открывает и пробуждает грех, но он также разрушает и уничтожает грешника. Продолжая излагать свой жизненный опыт до спасения, Павел признаёт, что он долго жил без закона. Как хорошо обученный и ревностный фарисей, он, конечно же, не был без закона в смысле незнания или непринятия закона во внимание. Он был знатоком закона и считал себя безупречным в его исполнении, думая, что живёт жизнью, угодной Богу (Флп 3:6).

Однако все предыдущие годы до уверования Павел своими самоправедными усилиями служил лишь «ветхой букве» закона (Рим 7:6). Но когда пришло истинное понимание заповеди, он увидел себя таким, каким был на самом деле, и стал понимать, насколько он далёк от норм праведности по закону. Тогда его грех ожил, то есть он пришёл к осознанию своего реального состояния во всей полноте его порочности и разрушительности. С другой стороны, он умер в смысле осознания того, что все его религиозные достижения были духовным хламом (Флп 3:7−8). Его самооценка, самодовольство и гордость были сокрушены и разрушены. Павел умер. То есть впервые он осознал, что духовно мёртв. Когда он увидел величие и святость Божьего совершенного закона, он был разбит и сокрушён. Теперь он был готов умолять, как раскаявшийся сборщик налогов: «Боже, будь милостив ко мне грешнику!» (Лк 18:13). Он признал себя одним из тех беспомощных и нечестивых, за которых умер Христос (см. Рим 5:6).

В наше время, когда такой большой акцент ставится на Божьей любви, а Его гнев и наказание часто лишаются должного внимания, особенно важно оценивать реальность спасения человека отношением к Божьему закону.

Павел говорит, что заповедь, олицетворяющая весь Божий закон, данная для жизни, послужила ему к смерти. То, что он считал средством достижения вечной жизни, оказалось путём к духовной смерти.

Бог дал закон, чтобы благословить тех, кто любит Его и служит Ему. В Ветхом Завете Господь не раз давал Своему народу такие обещания, как это: «Блаженны непорочные в пути, ходящие в законе Господнем. Блаженны хранящие откровения Его, всем сердцем ищущие Его» (Пс 118:1−2).

Но закон, заповедь, не может произвести благословение и мир в неверующем, поскольку тот не способен выполнить требования закона, а потому осуждается им на смерть. Закон не может дать жизнь, поскольку ни один человек не способен выполнить его совершенные нормы праведности. Если бы это было возможно, то совершенное послушание закону могло бы принести жизнь. Но поскольку такое послушание невозможно для падших, греховных людей, то закон приносит им не жизнь, а смерть.

Как верующие в Христа, мы спасены и имеем вечную жизнь, поскольку «оправдание закона исполнилось в нас, живущих не по плоти, но по Духу»; и так как Сам Христос пребывает в нас Своим Духом, «то тело мертво для греха, но [наш] дух жив для праведности» (Рим 8:4, 10, курсив добавлен).

Повторяя только что сказанное им о грехе, который взял повод от заповеди (ср. ст. 8) и вызвал его смерть (умертвил ею; ср. ст. 9−10), Павел говорит, что грех также обманул (обольстил) его. Обман — одно из наиболее коварных и опасных зол. Человек, который обманывается, думая, что он угоден Богу благодаря своим заслугам и добрым делам, не видит необходимости в спасении и причин для веры в Христа. Без сомнения, именно по этой причине все лжерелигии, включая те, которые прикрываются именем Иисуса Христа, так или иначе основаны на ложном фундаменте самонадеянности и собственных усилий. Самоправедность — это никакая не праведность, а наихудший из грехов. И по нормам закона, и по критериям благодати термин «самоправедность» противоречит сам себе.

До встречи с Христом на дороге в Дамаск Павел пришёл к осознанию обольщения грехом и невозможности выполнить требования закона и был обличён Духом Святым в неправедности и духовной беспомощности.

Закон показывает греховность греха

Поэтому закон свят, и заповедь свята и праведна, и добра. Итак, неужели добро стало для меня смертью? Никак, но грех, оказывающийся грехом потому, что посредством доброго причиняет мне смерть, так что грех становится крайне грешен посредством заповеди (7:12−13)

Апостол снова отвечает на вопрос: «Неужели от закона грех?» (7:7). Теперь он заявляет, что закон не только не греховен, но он, на самом деле, свят, и заповедь свята и праведна, и добра.

В оставшейся части главы Павел продолжает восхвалять и превозносить Божий закон, называя его духовным (ст. 14), добрым (ст. 16) и радостно соглашаясь в своём «внутреннем человеке» с его божественной истиной и нормами (ст. 22).

Псалмопевец Давид превозносил Божий закон, провозглашая:

Закон Господа совершенен, укрепляет душу; откровение Господа верно, умудряет простых. Повеления Господа праведны, веселят сердце; заповедь Господа светла, просвещает очи. Страх Господень чист, пребывает вовек. Суды Господни — истина, все праведны; они желаннее золота и даже множества золота чистого, слаще мёда и капель сота; и раб Твой охраняется ими, в соблюдении их — великая награда (Пс 18:8−12).

Тот факт, что закон открывает, пробуждает и осуждает грех и приносит смерть грешнику, не делает сам закон злым. Когда человек справедливо признан виновным и осуждён за убийство, то в этом нет вины закона или тех, кто отвечает за его соблюдение. Вина лежит на том, кто нарушил закон.

Снова предвидя вопрос, который естественно возникнет в свете сказанного им, Павел спрашивает: «Неужели добро стало для меня смертью?» И снова громогласно отвечает на свой собственный вопрос: «Никак».

По аналогии с судом над убийцей, наказания заслуживает не закон против убийства, а совершение убийства. Сам по себе закон добр; его нарушение — зло. Насколько добр Божий закон, настолько зло его нарушение.

Причиной духовной смерти является не закон, а грех. Закон открывает и пробуждает грех, оказывающийся грехом потому, что посредством доброго причиняет смерть. Смертоносный характер греха разоблачается под чистым светом Божьего закона.

Бог дал Свой святой, праведный и добрый закон, чтобы грех стал крайне грешен посредством заповеди. Как уже отмечалось, проповедь закона необходима для проповеди Евангелия. До тех пор, пока люди не увидят грех, каков он на самом деле, они не будут видеть необходимости в спасении от него.

Суть позиции Павла состоит в том, что грех настолько грешен, что способен даже извратить и подорвать предназначение святого Божьего закона. Он может настолько исказить и перекрутить закон, что, вместо того чтобы приносить жизнь, как предназначил Бог, закон будет приносить смерть. Грех может манипулировать чистым законом Божьим, чтобы обманывать и осуждать людей. Такова отвратительная сущность греха.

В своём послании к церкви в Галатии Павел приводит дополнительное пояснение места и цели закона:

Для чего же закон? Он дан после по причине преступлений, до времени пришествия семени, к которому относится обещание, и предписан через ангелов, рукой посредника. Но посредник при одном не бывает, а Бог один. Итак, закон против обещаний Божьих? Никак! Ибо если бы дан был закон, могущий животворить, то подлинно праведность была бы от закона; но Писание всех заключило под грехом, чтобы обещание верующим дано было по вере в Иисуса Христа (Гал 3:19−22).

Главной целью закона было привести людей к вере в Иисуса Христа, Который выполнил требования закона ради грешников, верящих в Его праведность, а не в свою собственную.

Хотя Роберт Мюррей Мак-Чейн умер в 1843 году в возрасте всего лишь тридцати лет, он оставил народу Божьему великое сокровище мемуаров и других трудов. В поэме «Иегова Цидкену», что значит «Господь — наша праведность», он свидетельствует:

Я не знал благодати и не жил во Христе,
Хоть и слышал я много о кровавом кресте;
В угождении тлену я не знал своих нужд.
Иегова Цидкену был мне странен и чужд.

Я читал, постигая удивительный план,
Что предвидел Исайя, описал Иоанн;
Но лишь выстроил стену из причудливых схем,
Иегова Цидкену для меня был никем.

Словно дщери Сиона, я рыдал от того,
Что проклятье закона возлегло на Него;
Но спасения цену сам внести я хотел,
Иегова Цидкену, я Его не имел.

Но однажды очнулся, словно жизни не знал,
И душой ужаснулся, и умом осознал:
Обречён на геенну, я погибну в огне!
Иегова Цидкену, будь защитою мне!

Это имя тревогу удалило и страх,
Я к всевышнему Богу с ним пришёл на устах,
С ним я руки воздену к небу ночью и днём,
Иегова Цидкену стал мне всем и во всём.

Иегова Цидкену! Я хвалюсь только Им,
Иегова Цидкену стал Богом моим!
Не смутят меня беды, не сразит меня страх,
Он дарует победу в глубине и в горах.

И на траурном ложе, когда путь завершён,
Лишь ценней и дороже для меня будет Он.
Когда мраку на смену свет придёт вечных дней,
Иегова Цидкену станет песней моей.

Мак-Чейн пережил такое обличение в грехе, как апостол Павел. Когда он увидел себя в ярком свете Божьего закона, он понял, что он погибший человек, не имеющий никакой надежды, кроме как на спасающую благодать Господа Иисуса Христа.

После спасения христиане продолжают нуждаться в изложении божественных норм Божьего закона, чтобы более ясно видеть грех в своей жизни и признавать его, чтобы полностью испытать благословение, которое принадлежит Божьим детям. Тогда они могут сказать вместе с псалмопевцем: «В сердце моём сокрыл я слово Твоё, чтобы не грешить пред Тобою» (Пс 118:11) и уповать на обещание, что «если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправедности» (1Ин 1:9).

Верующий и живущий в нём грех

Ибо мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху. Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр, а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Ибо знаю, что не живёт во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы делать доброе, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Итак, я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, принадлежит мне злое. Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божьем; но в членах моих вижу иной закон, который воюет против закона ума моего и делает меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек! Кто избавит меня от этого тела смерти? Благодарю Бога моего через Иисуса Христа, Господа нашего. Итак, тот же самый я умом моим служу закону Божьему, а плотью — закону греха (7:14−25)

Этот текст — проницательное описание внутреннего противоречия в человеке, одна часть которого стремится в одном направлении, а другая — в противоположном. Это реальное и сильное противоречие.

Пожалуй, столько же времени, сколько этот текст известен Церкви, толкователи ведут споры о том, кто же описан в этом отрывке — христианин или нехристианин. В поддержку той или иной точки зрения возникали целые движения. Одни утверждают, что этот человек слишком порабощён грехом, чтобы быть верующим, в то время как другие говорят, что он слишком любит всё Божье и слишком ненавидит грех, чтобы быть неверующим.

Поэтому, прежде чем толковать этот текст, важно определить, о каком именно человеке говорит Павел. Важно также определить, имеет ли Павел в виду себя, говоря от первого лица единственного числа, или это просто литературный приём, используемый для установления более тесного контакта с читателями. Ответы на эти два вопроса будут ответом и на третий: «Если Павел говорит о себе, то он говорит о своём состоянии до или после обращения?»

Те, кто считает, что Павел говорил о неверующем, указывают на то, что этот человек «плотян, продан греху» (ст. 14), что «не живёт [в нём ничто] доброе» (ст. 18), что он бедный человек, находящийся в ловушке «тела смерти» (ст. 24). «Как таковой, — заявляют они, — может претендовать на звание христианина, которого Павел описал в 6-й главе, как умершего для греха (ст. 2), прежняя природа которого распята и уже не находится в рабстве греха (ст. 6); как освобождённого от греха (ст. 7, 18, 22); как считающего себя мёртвым для греха (ст. 11) и от сердца послушного Слову Божьему (ст. 17)?»

Те, кто считает, что Павел в 7-й главе говорит о верующем, отмечают, что этот человек желает повиноваться Божьему закону и ненавидит делать то, что является злом (ст. 15, 19, 21); что он смиряется перед Богом, понимая, что не живёт в нём ничто доброе (ст. 18); и что он видит грех в себе, но грех — это не всё, что есть в нём (ст. 17, 20−22). Он благодарит Иисуса Христа как своего Господа и служит Ему своим умом (ст. 25). Апостол уже заявил, что ни одно из этих свойств не характерно для неспасённого. Неверующий не только ненавидит Божью истину и праведность, но и подавляет их. Он сознательно отвергает естественные свидетельства о Боге. Неверующий не почитает Бога и не благодарит Его. Он настолько подвластен греху, что высокомерно не повинуется Божьему закону и поощряет других поступать так же (1:18−21, 32).

В Рим 6 Павел начал разговор об освящении, показав верующего как новое творение, как совершенно нового человека во Христе. Поэтому акцент ставится на святости и праведности верующего как вменённой, так и сообщённой. По причинам, приведённым в предыдущем абзаце, а также по тем, которые будут приведены ниже, в 7-й главе апостол явно продолжает говорить о верующем. Здесь, однако, внимание сосредоточено на продолжающемся конфликте верующего с грехом. Даже в 6-й главе Павел указывает, что верующие по-прежнему должны постоянно бороться с грехом в своей жизни. Поэтому он увещает их: «Пусть не царствует грех в смертном вашем теле, чтобы вам повиноваться ему в похотях его; и не предавайте членов ваших греху в орудия неправедности, но представьте себя Богу как ожившие из мёртвых, и члены ваши Богу — в орудия праведности» (Рим 6:12−13).

Некоторые толкователи считают, что в 7-й главе описывается плотской христианин, имеющий очень низкий уровень духовности. Многие полагают, что этот человек — обессилевший христианин-законник, который пытается своими силами угодить Богу, стараясь жить по закону Моисея.

Но отношение, описанное в 7-й главе, не типично для законников, склонных гордиться своим выполнением закона. Законничество привлекательно для большинства людей, прежде всего, тем, что даёт надежду на жизнь согласно Божьим нормам своими собственными усилиями.

Более вероятно то, что Павел описывает здесь самых духовных и зрелых христиан, которые чем честнее оценивают своё соответствие Божьим нормам праведности, тем больше осознают, насколько они далеки от них. Чем ближе мы к Богу, тем яснее мы видим свой грех. Поэтому именно незрелые, плотские, подверженные законничеству люди склонны впадать в иллюзию, что они духовны и соответствуют Божьим нормам. Уровень духовной проницательности, сокрушения, раскаяния и смирения, которые характеризуют человека, описываемого в 7-й главе Послания к Римлянам, — это признаки духовного и зрелого верующего, не надеющегося на свою добродетель и достижения перед Богом.

Также естественно предположить (исходя из того, что обращение от первого лица единственного числа используется в Рим 7:7−25 сорок шесть раз), что Павел говорит о себе. Он не только является объектом рассмотрения в этом тексте, но речь идёт о зрелом и духовно закалённом апостоле. Только христианин, находящийся на вершине духовной зрелости, может испытывать такие глубокие борения сердца, ума и совести. Чем яснее и полнее Павел видел святость и праведность Бога, тем больше он осознавал свою греховность и сокрушался из-за неё.

Такое смирение Павел выражает неоднократно в своих посланиях. Верующим в Коринфе он признаётся: «Я наименьший из Апостолов и недостоин называться Апостолом, потому что гнал Церковь Божью» (1Кор 15:9). Хотя Павел ссылается на свои поступки, имевшие место до обращения, об апостольстве он говорит в настоящем времени, считая себя по-прежнему недостойным такого высокого призвания. Ефесским верующим он говорит о себе как о «наименьшем из всех святых» (Еф 3:8). В послании к Тимофею он восхищается тем, что Господь «признал [его] верным, определив на служение», и говорит о себе как о первом из грешников (1Тим 1:12, 15). Он знает и признаёт, что всё, что он представляет собой в Христе, было дано по Божьей благодати (1Кор 15:10).

Только новое творение во Христе живёт с такой внутренней враждой между грехом и праведностью, поскольку только христианин обладает божественной природой внутри себя. И так как верующий больше не находится в Адаме, а пребывает теперь в Христе, то он обладает данным Святым Духом желанием соответствовать образу Христа и стать совершенным в праведности. Но грех всё ещё цепляется к его человеческой природе, несмотря на то, что верующий в своей внутренней сущности ненавидит и презирает его. Верующий перешёл из тьмы в свет и теперь разделяет Христову смерть, погребение, воскресение и вечную жизнь. И, возрастая в подобии Христу, он также более остро осознаёт продолжающееся присутствие и силу пребывающего в нём греха, к он которому испытывает отвращение и от которого страстно желает освободиться. Именно осознание этого побудило отца Церкви IV столетия Иоанна Златоуста сказать в своей «Второй беседе на Евтропия», что он не боится ничего, кроме греха. Человек, изображённый в Рим 7, обладает глубоким осознанием своего греха и столь же глубоким желанием во всём быть угодным Господу. Только зрелого христианина можно характеризовать таким образом.

Пуританский писатель Томас Ватсон заметил, что одним из верных признаков «освящения является ненависть ко греху… Лицемер может оставить грех, но, тем не менее, любить его, подобно змее, которая сбрасывает свою шкуру, оставляя при себе свое жало. Но освященный человек может сказать, что он не только оставил свой грех, но и возненавидел его». Ватсон продолжает, обращаясь к христианину: «Бог… не только обуздал грех и изменил твою природу, сделав тебя „дщерью царя, чья слава внутри“. Он облек вас в броню святости, в которую, может быть, и будут стрелять, но не смогут пробить» («Основы практического богословия» [Dutch Reformed Tract Society, 2002], стр. 392, 398).

Духовный верующий чувствителен к греху, поскольку знает, что грех оскорбляет Святого Духа (Еф 4:30), бесчестит Бога (1Кор 6:19−20), лишает возможности получить ответ на молитвы (1Пет 3:12) и делает его жизнь духовно бессильной (1Кор 9:27). Духовный верующий чувствителен к греху, поскольку грех останавливает всё доброе, что исходит от Бога (Иер 5:25), лишает его радости спасения (Пс 50:14), препятствует духовному росту (1Кор 3:1), вызывает наказание от Господа (Евр 12:5−7) и не позволяет верующему быть достойным сосудом для Господа (2Тим 2:21). Духовный верующий чувствителен к греху, поскольку грех оскверняет христианское общение (1Кор 10:21), не даёт достойно участвовать в Вечере Господней (1Кор 11:28−29) и даже может подвергнуть опасности физическую жизнь и здоровье (1Ин 5:16; 1Кор 11:30).

Как отмечалось в предыдущей главе этой книги, в Рим 7:7−13 Павел использует глаголы в прошедшем времени, что явно указывает на то, что он говорит о своей жизни до обращения. Однако, начиная со ст. 14 и до конца главы, он использует по отношению к себе лишь глаголы в настоящем времени. Эта резкая, очевидная и продолжительная перемена в использовании глагольных времён — сильный аргумент в поддержу того, что в ст. 14−25 Павел описывает свою жизнь христианина.

Начиная со ст. 14, в обсуждении темы греха происходит очевидная смена акцентов. В ст. 7−13 Павел говорил о грехе, который обманывает и умерщвляет его. Он нарисовал картину, изображающую зависимость от греха и невозможность высвободиться из его мёртвой хватки. Но в ст. 14−25 он говорит о сознательной и решительной битве с грехом, который по-прежнему остаётся сильным противником, но больше не является его господином. В этой заключительной части главы Павел также продолжает защищать праведность Божьего закона и радоваться пользе Его закона, который хотя и не может спасти от греха, но, тем не менее, продолжает открывать и обличать грех в жизни верующего, как это происходило и до спасения.

Пока верующий будет ходить по земле в своём смертном, греховном теле, закон будет его духовным союзником. Поэтому послушный, исполненный Святым Духом христианин очень дорожит всеми нравственными и духовными заповедями Бога и почитает их. Он продолжает провозглашать вместе с псалмопевцем: «В сердце моём сокрыл я слово Твоё, чтобы не грешить пред Тобою» (Пс 118:11). И больше, чем когда-либо, это Слово — «светильник ноге [его] и свет тропе» его (Пс 118:105). По Новому завету Слово Божье представляет для верующих ещё большую ценность, чем это было по Старому завету; и не только потому, что в Новом Завете Господь больше открыл нам Свою истину, но и потому, что теперь верующие полностью обладают пребывающим в них Святым Духом для понимания и применения Его истины. Поэтому, хотя закон не может спасти или освятить, он, тем не менее, свят, праведен и добр (Рим 7:12), и послушание ему является большим благом как для верующих, так и для неверующих.

Павел продолжает излагать тему оправдания по благодати через веру. Он уже показал, что результатом оправдания являются безопасность верующего (гл. 5), его святость (гл. 6) и свобода от рабства закона (7:1−6). К этому перечню благословений апостол здесь добавляет чувствительность и ненависть к греху.

В Рим 7:14−25 Павел сокрушается о своих духовных трудностях. Первые три сокрушения (ст. 14−17, 18−20, 21−23) построены по общему образцу. Сначала Павел описывает духовное состояние, о котором он сокрушается, затем доказывает, что проблема действительно существует, и, наконец, показывает её первопричину. Последнее сокрушение (ст. 24−25) содержит также прекрасное, благодарное прославление Бога за Его Сына Иисуса Христа, благодаря милостивой жертве Которого верующие в Него не находятся больше под осуждением, несмотря на угнетающую силу греха (8:1).

Первое сокрушение

Ибо мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху. Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр, а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех (7:14−17)

Состояние

Ибо мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху (7:14)

Союз «ибо» означает «потому что» и указывает на то, что Павел не начинает новую тему, а аргументирует только что сказанное. Он начинает с того, что снова утверждает: проблема не в законе — закон духовен. Спасение по благодати через веру не заменяет и не умаляет закона, поскольку закон никогда не был средством спасения. Как отмечалось ранее, а также ясно сказано в 11-й главе Послания к Евреям и во многих других местах Писания, единственным средством спасения всегда была Божья благодать, действующая через веру человека.

«А я, — продолжает Павел, — всё ещё плотян. Я всё ещё приземлён и смертен». Важно отметить, что апостол не говорит, что он по-прежнему находится в плоти, а что он по-прежнему состоит из плоти. Он уже объяснил, что верующие больше не живут «по плоти» (7:5; ср. 8:8). Они больше не связаны и не порабощены её греховностью, как прежде. Смысл состоит в том, что хотя верующие больше не живут по плоти, плоть по-прежнему пребывает в них. В своём Первом послании к церкви в Коринфе Павел называет коринфских христиан «плотскими… [и] младенцами во Христе» (1Кор 3:1). Ниже в этой главе апостол, употребляя настоящее время глагола, признаёт: «Знаю, что не живёт во мне, то есть в плоти моей, доброе» (7:18). Даже будучи апостолом Иисуса Христа, он обладал остатками греховности, характерной для всех людей, включая и тех, кто во Христе спасён от её абсолютного господства и осуждения.

Но дух христианина, его внутренняя природа, полностью и навсегда освобождён от греха. Поэтому, умирая, он готов войти в Божье присутствие в совершенной святости и чистоте. Поскольку его духовное возрождение уже произошло, его плоть с оставшимся в ней грехом остаётся позади.

Каждый хорошо наставленный в Слове, честный христианин знает, что его жизнь далека от совершенных Божьих норм праведности, и что он слишком часто опускается до греха. Он больше не находится во власти своего прежнего отца, дьявола (Ин 8:44), больше не любит мир (1Ин 2:15) и не является рабом греха, но он по-прежнему подвержен его обману и по-прежнему поддаётся на многие его приманки. Однако христианин, совершая грех, не может получать удовольствие, поскольку это противоречит его новой природе, и поскольку он знает, что грех огорчает его Господа и его собственную совесть.

Рассказывают, как один неверующий, услышав о Евангелии спасения только по благодати, сказал: «Если бы я мог поверить, что спасение бесплатно и принимается только верой, я бы уверовал, а затем погрузился в грех». Свидетельствовавший ему мудро ответил: «Как вы думаете, сколько греха необходимо христианину для пресыщения?» Его мысль заключалась в том, что человек, который не потерял вкуса к греху, не может быть истинно обращённым.

Фраза «продан греху» была причиной того, что многие толкователи не поняли слов Павла и приняли их, как свидетельство того, что человек, о котором идёт речь, не является христианином. Но Павел использует похожее выражение в ст. 23, где поясняет, что только его члены, то есть его плотское тело, являются «пленником закона греховного». Эта оставшаяся часть его неискупленной человеческой природы по-прежнему греховна и, следовательно, борется с новой, искупленной его частью, которая больше не является пленницей греха, а стала его открытым врагом.

Правдивые слова Павла о своём состоянии указывают не на то, что он лишь частично спасён, а подчёркивают, что грех может сохранять своё ужасное влияние в жизни христианина, и что шутки с ним плохи. Непримиримая борьба верующего с грехом длится всю жизнь. И, как указывает Павел ниже в этой главе, даже христианин может правдиво сказать: «Знаю, что не живёт во мне, то есть в плоти моей, доброе» (Рим 7:18). Сам по себе, то есть по своей прежней плотской природе, христианин не более свят и безгрешен, чем до спасения.

Вероятно через много лет после того, как он стал верующим, Давид молился: «Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои. Многократно омой меня от беззакония моего, и от греха моего очисти меня. Потому что беззакония мои я сознаю, и грех мой всегда предо мною» (Пс 50:3−5). Полезное понимание даёт изложение ст. 7 этого Псалма в современном переводе Библии: «Поистине, грешником я родился, грешным зачала меня моя мать». Давид хорошо понимал истину, которую апостол Иоанн позже провозгласил верующим: «Если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, и истины нет в нас. Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправедности. Если говорим, что мы не согрешили, то представляем Его лживым, и слова Его нет в нас» (1Ин 1:8−10).

В таком же смирении духа Исаия, несмотря на то, что он был пророком Божьим, признал, стоя перед небесным престолом: «Я человек с нечистыми устами» (Ис 6:5). Подобно Исаии, чем ближе христианин подходит к Богу, тем яснее он осознаёт Божью святость и свою греховность.

Толкователь Ч. Крэнфилд заметил: «Чем серьёзнее христианин старается жить на основании благодати и подчиняться дисциплине Евангелия, тем чувствительнее он становится к тому... что даже самые лучшие его поступки и действия искажаются эгоизмом, который всё ещё силен в нём и не менее зол, поскольку часто маскируется коварнее, чем прежде» (A Critical and Exegetical Commentary on the Epistle to the Romans [Edinburgh: T&T Clark, 1975], 1:358).

Томас Скотт, евангельский проповедник англиканской церкви конца XVIII — начала XIX столетия, писал, что когда верующий «сравнивает свои реальные достижения с духовностью закона и со своим желанием и намерением повиноваться ему, то видит, что всё ещё в большой степени плотян в своём рассудке и находится под властью злых наклонностей, от которых (как человек, проданный в рабство) не может полностью освободиться. Он плотян ровно настолько, насколько не соответствует Божьему закону» (цит. по Geoffrey B. Wilson, Romans: A Digest of Reformed Comment [London: Banner of Truth, 1969], p. 121).

Грех настолько ужасен и силен, что крепко держится даже за искупленного человека, оказывая пагубное влияние на его жизнь и подавляя внутреннее желание повиноваться Божьей воле.

Доказательство

Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю (7:15)

Приведённое Павлом доказательство того, что грех по-прежнему обитает в нём, фактически таково: «Не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу».

Основное значение слова гиноско (понимать) — получать знание о чёмто или о ком-то, выходящее за рамки простой констатации фактов. В более широком смысле этот термин часто использовался для обозначения особых взаимоотношений между тем, кто обладает знанием, и объектом этого знания. Он часто употреблялся для обозначения близких взаимоотношений между мужем и женой и между Богом и Его народом. Именно таким образом Павел использует этот термин, чтобы описать взаимоотношения между спасёнными и Спасителем: «Ныне же, познав Бога или, лучше, получив познание от Бога, для чего возвращаетесь опять к немощным и бедным вещественным началам и хотите ещё снова поработить себя им?» (Гал 4:9). В ещё более широком смысле это слово обозначало одобрение или принятие чего-то или кого-то. «Но кто любит Бога, — говорит Павел, — тому дано знание [принятие] от Него» (1Кор 8:3).

По-видимому, именно в таком значении это слово употреблено здесь, и это согласуется со второй частью предложения. Павел обнаружил, что делает то, чего не одобряет. Это означает не то, что он не мог делать какие-то добрые дела, но что когда он увидел всю полноту и величие Божьего закона, то был не в состоянии полностью соответствовать ему. Это не значит, что он вообще не мог совершить ничего доброго или никогда не мог быть покорным Богу. Искренне желая в своём сердце соответствовать духу и букве закона (см. 7:6), но осознавая неспособность жить в соответствии с Божьими совершенными нормами и желаниями своего сердца, апостол выразил самое глубокое внутреннее замешательство.

Не совесть беспокоила Павла из-за какого-то непрощённого греха или эгоистичного нежелания следовать за Господом. Это его внутренний человек, воссозданный по образу и подобию Христа и заселённый Его Духом, мог теперь видеть нечто, обладающее истинной святостью, совершенством и славой Божьего закона, и испытывал глубокое огорчение при малейшем нарушении или отклонении от него. Разительным контрастом с самодовольством, которое Павел испытывал до обращения, считая себя безупречным перед Божьим законом (Флп 3:6), стало понимание им того, как далека его жизнь от Божьего совершенного закона, несмотря даже на то, что он был исполненным Духом верующим и апостолом Иисуса Христа.

Этот дух смиренного раскаяния — признак каждого духовного ученика Христа, который объявляет во всеуслышание: «Господи, я не способен быть в точности таким, каким Ты хочешь меня видеть. Я не в состоянии выполнить Твой совершенный, святой и чудесный закон». В великом огорчении и печали такой верующий с болью признаёт вместе с Павлом: «Не то делаю, что хочу».

Первопричина

Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр, а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех (7:16−17)

Теперь Павел рассматривает вопрос о причине, или источнике, своей неспособности в совершенстве исполнить закон. Он начинает это со стойкой защиты божественной нормы. «Какой бы ни была причина того, что я делаю то, чего не хочу, — говорит он, — закон в этом не виноват. Я во всём соглашаюсь с законом. Моя новая природа, новое творение, которое поместило в меня Божье вечное, нетленное семя, искренне соглашается, что закон добр. В моём искупленном естестве я искренне стремлюсь почитать закон и в совершенстве его исполнять».

Каждый истинный христианин в своём сердце осознаёт нравственное совершенство Божьего закона. И чем более зрелым становится он во Христе, тем полнее постигает и восхваляет совершенство, святость и славу закона. Чем сильнее он посвящён в своей жизни водительству Святого Духа, тем глубже становится его любовь к Господу Иисусу Христу и осознание Божьей святости и величия, и тем сильнее он будет стремиться исполнять Божий закон.

В чём же тогда проблема? В чём причина нашей неспособности жить в соответствии с Божьими нормами и нашими внутренними желаниями? «Потому уже не я делаю то, — объясняет апостол, — но живущий во мне грех».

Павел не пытался избежать личной ответственности. Он не смешивал чистое Евангелие с греческим философским дуализмом, который впоследствии поразил раннюю Церковь и который популярен в некоторых церковных кругах и сегодня. Апостол не учил, что весь духовный мир добр, а весь физический — зол, как утверждал влиятельный в те времена гностицизм. Сторонники этой порочной философской системы последовательно развивают моральную нечувствительность. Они оправдывают свой грех, утверждая, что он — всецело продукт их физических тел, которые в любом случае будут уничтожены, а их внутренний духовный человек остаётся по природе добрым и нетронутым и не несёт ответственности за то, что делает тело.

Апостол уже признал своё соучастие в своём грехе. «Я плотян, продан греху», — сказал он о своей земной жизни верующего (7:14). Если бы «настоящий» внутренний христианин не был ответственен за грех в своей жизни, он не имел бы причин признавать его и не нуждался бы в очищении и прощении. Как отмечалось выше, Иоанн поясняет, что утверждение о безгрешности человека представляет Бога лжецом и показывает, что Его Слова нет в нас (1Ин 1:10). Истинный верующий постоянно осознаёт и признаёт свой грех (ст. 9).

В этой главе Павел использует обычную, неспециальную лексику. Он не проводит чёткого богословского различия между прежней жизнью верующего до обращения и его нынешней жизнью в Христе. И он, конечно же, не учит, что христианин обладает двумя природами, или двумя личностями. Есть лишь один спасённый человек, так же как ранее был лишь один погибший.

Однако в ст. 17 Павел начинает говорить более специальным языком и становится более точным в богословской терминологии. В его жизни, как и в жизни каждого верующего, произошли радикальные перемены. Оукети (уже не) — отрицательное наречие времени, указывающее на полную и окончательную перемену. Новое «я» Павла, его новая внутренняя природа уже не одобряет грех, который всё ещё цепляется к нему через плоть. До обращения его внутренняя природа одобряла совершённый им грех, теперь же его совершенно новая внутренняя природа решительно его осуждает. Апостол объясняет причину этой перемены в Послании к Галатам: «Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живёт во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу верой в Сына Божьего, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня» (Гал 2:19−20).

После спасения грех, подобно свергнутому и изгнанному правителю, больше не царствует в жизни человека, но ему удаётся уцелеть. Он больше не обитает в сокровенной сущности верующего, но находит себе маленькое место в его плоти, в неискупленной человеческой природе, которая останется до тех пор, пока верующий не перейдёт к Господу в момент вознесения или смерти. «Ибо плоть желает противного Духу, а Дух — противного плоти, — объясняет далее Павел галатам, — они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы» (Гал 5:17).

В этой жизни христиане в чём-то подобны неумелому художнику, созерцающему прекрасный пейзаж, который он хочет нарисовать. Но недостаток таланта не позволяет ему правильно изобразить пейзаж. И причина не в пейзаже, холсте, кистях или красках, а в художнике. Вот почему мы должны просить великого Художника Иисуса Христа положить Свои руки на наши, чтобы наложить такие мазки, которые без Него мы никогда не смогли бы сделать. Иисус сказал: «Без Меня не можете делать ничего» (Ин 15:5). Единственная возможность для всех нас жить победоносно — это жить под водительством Христова Духа и в Его силе, чтобы «не… исполнять вожделений плоти» (Гал 5:16).

Второе сокрушение

Ибо знаю, что не живёт во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы делать доброе, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех (7:18−20)

Второе сокрушение построено по такому же образцу, как и первое: состояние, доказательство и первопричина.

Состояние

Ибо знаю, что не живёт во мне, то есть в плоти моей, доброе (7:18а)

Чтобы читатели правильно его поняли, апостол объясняет, что «во мне», в котором не живёт доброе, — это не то же самое, что «я», упомянутое в предыдущем стихе и относящееся к его новой, искупленной, нетленной, подобной Христу природе. Часть его нынешней природы, в которой по-прежнему живёт грех, — это его плоть, его прежняя человеческая природа, которая ещё не полностью преображена.

Он снова указывает (см. ст. 5, 14), что единственное местопребывание греха в жизни верующего — это его плоть, его неискупленная человеческая природа. Как отмечалось выше, сама по себе плоть не греховна, но она всё ещё подвластна греху и служит плацдармом, с которого он вторгается в жизнь верующего.

Доказательство

потому что желание добра есть во мне, но чтобы делать доброе, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю (7:18б-19)

У Павла было сильное желание делать только доброе. Желание исполнять Божью волю очень ясно видно в его искупленной жизни. «Во мне» здесь отличается от использованного в первой части этого стиха, но соответствует «я» в ст. 17. К сожалению, в совершенстве делать доброе, к чему так стремилось его сердце, в его жизни не получалось. Немного перефразируя эту же истину, он говорит: «Доброго, которого хочу, не делаю».

Как уже отмечалось в отношении ст. 15, апостол не говорит, что он абсолютно неспособен совершить ничего доброго и угодного Богу. Он утверждает, что не в состоянии полностью выполнить требования святого Божьего закона. «Говорю так не потому, чтобы я уже достиг или стал совершенным, — объяснил Павел филиппийской церкви, — но стремлюсь, не достигну ли я, как достиг меня Христос Иисус. Братья, я не считаю себя достигшим; а только, забывая заднее и устремляясь вперёд, спешу к цели — к награде вышнего призвания Божьего во Христе Иисусе» (Флп 3:12−14).

Возрастая духовно, верующий неминуемо возрастает и в ненависти к греху, и в любви к праведности. Когда возрастает стремление к святости, возрастает и чувствительность, и отвращение к греху.

«Другая сторона этого затруднительного положения, — говорит Павел, — состоит в том, что я делаю злое, которого не хочу». И снова важно понимать, что эту сильную внутреннюю борьбу с грехом переживает зрелый Божий человек, а не неразвитый, незрелый верующий.

Давид был мужем по сердцу Божьему (1Цар 13:14) и был почтён тем, что Мессия назван Сыном Давида. Однако среди святых Ветхого Завета, кажется, нет большего грешника и человека, столь остро осознающего свой грех, как Давид. В особенности в великих покаянных Псалмах 31, 37 и 50, а также во многих других Давид мучится из-за своего греха и исповедует его перед Богом. Он был настолько близок к сердцу Бога, что наименьший грех виделся ему величайшим преступлением.

Первопричина

Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех (7:20)

В слегка изменённом виде Павел повторяет то, что уже сказал в ст. 16−17. «Если же делаю то, чего не хочу, — говорит он, споря с простой логикой, — то это значит, что уже не я делаю то». Апостол снова использует фразу «уже не», указывая на время до своего обращения. До спасения именно внутреннее «я» грешило и соглашалось с грехом. Неспасённый человек не может правдиво утверждать, что не делает этого. Он не может ни в нравственном, ни в духовном смысле сказать: «Уже не я делаю то».

Третье сокрушение

Итак, я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, принадлежит мне злое. Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божьем; но в членах моих вижу иной закон, который воюет против закона ума моего и делает меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих (7:21−23)

Третье сокрушение по содержанию и по форме очень подобно первым двум.

Состояние

Итак, я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, принадлежит мне злое (7:21)

Продолжающееся присутствие злого в жизни верующего настолько всеобщее, что Павел говорит о нём, не как о чём-то необычном, но как о всеобщей закономерности, как о постоянно действующем духовном законе. Оставшийся грех сражается против всего доброго, к которому стремится верующий, — против каждой доброй мысли, каждого доброго намерения или побуждения, каждого доброго слова или дела.

Господь предостерёг Каина, когда Каин разгневался из-за того, что жертвоприношение Авеля было принято, а его — нет: «У дверей грех лежит, он влечёт тебя к себе, но ты господствуй над ним» (Быт 4:7). Грех продолжает лежать даже у дверей верующих людей, чтобы ввергнуть их в непослушание.

Доказательство

Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божьем; но в членах моих вижу иной закон, который воюет против закона ума моего (7:22−23а)

Первая часть доказательства Павлом того, что грех больше не является его господином, и что он действительно искуплен Богом и создан по подобию Христа, — это способность сказать: «По внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божьем». Другими словами, оправданный внутренний человек апостола находится на стороне закона Божьего, а не на стороне греха, как все неверующие.

Псалом 118 содержит много поразительных параллелей с Рим 7. Снова и снова различными способами псалмопевец восхваляет и превозносит Господа и Его Слово: «На пути откровений Твоих я радуюсь, как во всяком богатстве» (ст. 14); «Буду утешаться заповедями Твоими, которые возлюбил» (ст. 47); «Закон Твой — утешение моё» (ст. 77); «Слово Твоё — светильник ноге моей и свет тропе моей» (ст. 105); и «Слово Твоё очень чисто, и раб Твой возлюбил его» (ст. 140). Так было всегда, что воля верующего «в законе Господа» (Пс 1:2).

Внутренний человек Павла — самое сокровенное в его личности, тайник его души, — ощущает голод и жажду по Божьей праведности (см. Мф 5:6), а также ищет прежде всего Его Царства и Его праведности (см. Мф 6:33). «Если внешний наш человек и тлеет, — говорил Павел коринфским верующим, — то внутренний со дня на день обновляется» (2Кор 4:16). Он молился, чтобы христиане в Ефесе «крепко [утвердились] Духом Его во внутреннем человеке» (Еф 3:16).

Во второй части доказательства, что грех ему больше не господин, и что он действительно искуплен Богом и создан по подобию Христа, Павел использует аналогичный, но противоположный принцип (ср. ст. 21), иной закон, который действует не во внутреннем человеке, а в членах тела верующего, то есть в его неискупленной и всё ещё грешной человеческой природе.

Этот противоположный принцип постоянно воюет против закона ума верующего. Слово «ум» здесь подразумевает искупленного внутреннего человека, о котором говорит Павел. Павел не разделяет ум и тело, но противопоставляет внутреннего человека, или искупленное «новое творение» (ср. 2Кор 5:17), плоти (Рим 7:25), остаткам ветхого человека, присутствующим в каждом верующим до тех пор, пока мы не получим прославленные тела (8:23). Павел не говорит, что его ум всегда духовен, а тело — всегда греховно. По сути, он признаёт, что, как это ни прискорбно, плотской принцип подрывает закон его ума и временно делает его пленником закона греховного, находящегося в его членах.

Как Павел объяснит в следующей главе, сказанное им только что о себе не может быть применено к неверующему, который всецело — и в уме, и в плоти — враждебен Богу (см. Рим 8:7). Неверующие не хотят угождать Богу и не смогли бы, даже если бы захотели (ст. 8).

В Псалме 118 есть также параллельные 7-й главе места о постоянной борьбе верующего с грехом, который он ненавидит и от которого стремится избавиться. Псалмопевец, подобно верующим всех времён, иногда страдал от злых сил и людей, воевавших против Бога и его внутреннего человека. «Истомилась душа моя желанием судов Твоих во всякое время (ст. 20), — сокрушался он, — душа моя повержена в прах (ст. 25), и благо мне, что я пострадал, чтобы научиться уставам Твоим (ст. 71)». Он многократно просил Бога оживить его (ст. 25, 88, 107, 149, 154). В глубоком смирении, характерном для каждого зрелого верующего, автор заканчивает призывом: «Я заблудился, как овца потерянная», и умоляет Бога: «Взыщи раба Твоего», в заключение подтверждая: «Я заповедей Твоих не забыл» (ст. 176).

Первопричина

и делает меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих (7:23б)

Как Павел уже упомянул в первой части этого стиха, источник его греха больше не находится во внутреннем, искупленном человеке, который сейчас освящается. Подобно всем верующим в их земной жизни, Павел иногда обнаруживал себя пленником закона греховного, в соответствии с которым зло всё ещё присутствовало в нём (7:21). Но теперь грех был только в членах его тела, в его ветхом человеке (Еф 4:22), который по-прежнему мёртв из-за греха (ср. Рим 8:10).

Это не означает, что спасение Павла было незавершённым или в чёмто несовершенным. С момента, когда верующий принимает Иисуса Христа как Господа и Спасителя, он всецело угоден Богу и готов к встрече с Ним. Но пока он остаётся в своём смертном теле, в своём ветхом, неискупленном человеческом естестве, он остаётся объектом для искушения и греха. «Мы, ходя во плоти, не по плоти воинствуем, — объяснял Павел коринфским христианам, большинство из которых были духовно незрелыми и по-прежнему в большой степени плотскими. — Оружие воинствования нашего не плотское, но сильное Богом на разрушение твердынь» (2Кор 10:3−4). Другими словами, хотя христианин не может избежать жизни в плоти, он может и должен избегать поступать по плоти на её грешных путях.

Заключительное сокрушение

Бедный я человек! Кто избавит меня от этого тела смерти? Благодарю Бога моего через Иисуса Христа, Господа нашего. Итак, тот же самый я умом моим служу закону Божьему, а плотью — закону греха (7:24−25)

Заключительное сокрушение Павла превосходит по силе предыдущие. Апостол полон муки и отчаяния, восклицая: «Бедный я человек!» Поскольку человек говорит о себе так отрицательно, то многие толкователи полагают, что он не мог говорить как христианин, а тем более как апостол. Если Павел говорил о себе, считают они, то он должен был говорить о своём состоянии до обращения.

Но шотландский толкователь Роберт Холдейн мудро заметил, что люди осознают себя грешниками прямо пропорционально своему познанию святости Бога и Его закона. В одном из покаянных псалмов Давид выразил великую муку своей души из-за того, что не полностью соответствовал тому образу, в котором его хотел видеть Бог: «Господи, не в ярости Твоей обличай меня и не в гневе Твоём наказывай меня, потому что стрелы Твои вонзились в меня, и рука Твоя тяготеет на мне. Нет целого места в плоти моей от гнева Твоего; нет мира в костях моих от грехов моих, потому что беззакония мои превысили голову мою; как тяжёлое бремя, отяготели на мне» (Пс 37:2−5).

Другой псалмопевец выразил сокрушение из-за своего греха словами, которые может сказать только знающий и любящий Бога человек: «Из глубины взываю к Тебе, Господи. Господи, услышь голос мой. Пусть будут уши Твои внимательны к голосу молений моих. Если Ты, Господи, будешь замечать беззакония, Господи, кто устоит? Но у Тебя прощение, пусть благоговеют перед Тобой. Надеюсь на Господа, надеется душа моя; на слово Его уповаю» (Пс 129:1−5).

Затем Павел задаёт вопрос, ответ на который ему хорошо известен: «Кто избавит меня от этого тела смерти?» Он снова называет причину своего разочарования и страдания — тело смерти. Только тело верующего остаётся подвластным греху и смерти.

Основное значение слова руомай (избавить) — спасти от опасности. Это слово использовалось по отношению к солдату, который идёт на поле битвы к раненому товарищу и выносит его в безопасное место. Павел ждал того дня, когда будет освобождён от последних следов своей ветхой, греховной, неискупленной плоти.

Известно, что возле Тарса, в котором родился Павел (Деян 22:3), одно древнее племя приговаривало признанных виновными в убийстве к особенно ужасной казни. Тело убитого крепко привязывали к телу убийцы и оставляли его в таком состоянии, пока тот не умрет сам. Через несколько дней, которые, наверняка, казались приговорённому вечностью, разлагающееся тело человека, которого он убил, заражало и убивало его. Павел, возможно, имел в виду такое истязание, когда выразил желание избавиться от тела смерти.

Апостол без колебаний свидетельствует о несомненности своего спасения и благодарит Господа даже до освобождения. «Благодарю Бога моего через Иисуса Христа, Господа нашего», — восклицает он. Ниже в послании он свидетельствует ещё: «Думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с той славой, которая откроется в нас» (Рим 8:18). Какой бы ожесточенной и болезненной ни была нынешняя борьба верующего с грехом, это временное земное затруднение — ничто в сравнении с вечной славой, которая ожидает его на небесах.

Поскольку христиане, даже находясь на земле, имеют представление о Божьей праведности и славе, то их стремление к небесам всё возрастает. «И мы сами, — говорит Павел, — имея начаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего» (Рим 8:23; ср. 2Кор 5:4). В этот великий день даже наши тленные тела будут искуплены и станут нетленными. «Вдруг, во мгновение ока, — уверяет нас Павел, — мёртвые воскреснут нетленными, а мы изменимся. Ибо тленному этому надлежит облечься в нетление, и смертному этому — облечься в бессмертие… Жало же смерти — грех; а сила греха — закон. Благодарение Богу, даровавшему нам победу Господом нашим Иисусом Христом!» (1Кор 15:52−53, 56−57).

Главное ударение Павел делает всё же не на окончательном освобождении верующего от присутствия греха, а на конфликте с грехом, который причиняет боль каждому духовно чувствительному дитяти Божьему. Потому он заканчивает, подводя итог двум сторонам этой борьбы: «Итак, тот же самый я умом моим служу закону Божьему, а плотью — закону греха».

В поэме «Мод» один из персонажей Теннисона тоскует: «О, если б новый человек во мне восстал, тогда бы я самим собой быть перестал!» Христианин может сказать, что новый человек уже восстал в нём, но он также должен признать, что греховная часть его ветхого человека ещё не перестала существовать.