Деяния 22 глава

Деяния
Слово Жизни → Елизаветинская Библия

— Братья и отцы, разрешите мне высказаться в свою защиту.

Мѹ́жїе бра́тїе и҆ ѻ҆тцы̀, ѹ҆слы́шите мо́й къ ва́мъ нн҃ѣ ѿвѣ́тъ.

Когда они услышали, что он говорит по-еврейски, то стали еще внимательнее слушать.

Слы́шавше же, ѩ҆́кѡ є҆вре́йскимъ ѧ҆зы́комъ возгласѝ къ ни҄мъ, па́че приложи́ша безмо́лвїе. И҆ речѐ:

— Я иудей, уроженец Тарса в Киликии, но воспитывался я в этом городе у Гамалиила и был научен точно соблюдать закон наших отцов. Я борюсь за дело Божье так же ревностно, как и каждый из вас сегодня.

а҆́зъ ѹ҆́бѡ є҆́смь мѹ́жъ ї҆ѹде́анинъ, роди́всѧ въ та́рсѣ кїлїкі́йстѣмъ, воспита́нъ же во гра́дѣ се́мъ при ногѹ̀ гамалїи́лѡвѹ, нака́занъ и҆звѣ́стнѡ ѻ҆те́ческомѹ зако́нѹ, ревни́тель сы́й бж҃їй, ѩ҆́коже всѝ вы̀ є҆стѐ дне́сь:

Я преследовал и мучил до смерти последователей учения Иисуса, арестовывал мужчин и женщин и отправлял их в тюрьмы.

и҆́же се́й пѹ́ть гони́хъ да́же до сме́рти, вѧжѧ̀ и҆ предаѧ̀ въ темни́цѹ мѹ́жы же и҆ жєны̀,

Свидетели тому — первосвященник и весь Совет старейшин. Я даже получил от них письма к братьям в Дамаске и пошел туда, чтобы арестовать тех, кто там был, и привести их в Иерусалим для наказания.

ѩ҆́коже и҆ а҆рхїере́й свидѣ́телствѹетъ мѝ и҆ всѝ ста́рцы: ѿ ни́хже и҆ посла҄нїѧ прїе́мь къ живѹ́щымъ въ дама́сцѣ бра́тїѧмъ, и҆дѧ́хъ привестѝ сѹ́щыѧ та́мѡ свѧ҄заны во ї҆ер҇ли́мъ, да мѹ́чатсѧ.

— По пути, когда я уже подходил к Дамаску, около полудня меня вдруг озарил ослепительный свет с неба.

Бы́сть же мѝ и҆дѹ́щѹ и҆ приближа́ющѹсѧ къ дама́скѹ въ полѹ́дне, внеза́пѹ съ небесѐ ѡ҆блиста̀ свѣ́тъ мно́гъ ѡ҆́крестъ менє̀.

Я упал на землю и услышал голос, который говорил мне: "Савл! Савл! Зачем ты преследуешь Меня?"

Падо́хъ же на зе́млю и҆ слы́шахъ гла́съ гл҃ющь мѝ: са́ѵле, са́ѵле, что́ мѧ го́ниши;

Я спросил: "Кто Ты, Господи?" Он ответил: "Я Иисус из Назарета, которого ты преследуешь".

А҆́зъ же ѿвѣща́хъ: кто̀ є҆сѝ, гд҇и; рече́ же ко мнѣ̀: а҆́зъ є҆́смь ї҆и҃съ назѡре́й, є҆го́же ты̀ го́ниши.

Мои спутники видели свет, но голоса, который я слышал, они не слышали.

Со мно́ю же сѹ́щїи свѣ́тъ ѹ҆́бѡ ви́дѣша и҆ пристра́шни бы́ша, гла́са же не слы́шаша гл҃ющагѡ ко мнѣ̀.

Я спросил: "Господи, что мне делать?" Господь сказал: "Встань и иди в Дамаск. Там тебе скажут все, что тебе предстоит сделать".

Реко́хъ же: что̀ сотворю̀, гд҇и; Гд҇ь же речѐ ко мнѣ̀: воста́въ и҆дѝ въ дама́скъ, и҆ та́мѡ рече́тсѧ тѝ ѡ҆ всѣ́хъ, ѩ҆̀же вчине́но тѝ є҆́сть твори́ти.

Мои спутники за руку привели меня в Дамаск, так как я был ослеплен сиянием света.

И҆ ѩ҆́коже не ви́дѣхъ ѿ сла́вы свѣ́та ѻ҆́нагѡ, за рѹ́кѹ ведо́мь ѿ сѹ́щихъ со мно́ю, внидо́хъ въ дама́скъ.

— Там ко мне пришел человек по имени Aнания, тщательно соблюдавший закон и уважаемый всеми местными иудеями.

А҆на́нїа же нѣ́кїй, мѹ́жъ благоговѣ́инъ по зако́нѹ, свидѣ́телствованъ ѿ всѣ́хъ живѹ́щихъ въ дама́сцѣ ї҆ѹдє́й,

Он подошел ко мне и сказал: "Брат Савл, прозри!" И в тот же момент я прозрел и увидел этого человека.

прише́дъ ко мнѣ̀ и҆ ста́въ рече́ ми: са́ѵле бра́те, прозрѝ. И҆ а҆́зъ въ то́й ча́съ воззрѣ́хъ на́нь.

Он сказал: "Бог наших отцов избрал тебя, чтобы ты узнал Его волю, увидел Праведного и услышал голос из Его уст.

Ѻ҆́нъ же рече́ ми: бг҃ъ ѻ҆тє́цъ на́шихъ и҆зво́ли {пред̾избра̀} тѧ̀ разѹмѣ́ти хотѣ́нїе є҆гѡ̀, и҆ ви́дѣти првдника, и҆ слы́шати гла́съ ѿ ѹ҆́стъ є҆гѡ̀:

Ты будешь для всех людей свидетелем того, что ты видел и слышал.

ѩ҆́кѡ бѹ́деши є҆мѹ̀ свидѣ́тель ѹ҆ всѣ́хъ человѣ́кѡвъ ѡ҆ си́хъ, ѩ҆̀же ви́дѣлъ є҆сѝ и҆ слы́шалъ:

Не медли! Вставай, прими крещение и смой свои грехи, призвав Его имя".

и҆ нн҃ѣ что̀ ме́длиши; воста́въ крести́сѧ и҆ ѡ҆мы́й грѣхѝ твоѧ҄, призва́въ и҆́мѧ гд҇а ї҆и҃са.

Потом я возвратился в Иерусалим, и, молясь в храме, я пришел в состояние экстаза.

Бы́сть же возврати́вшѹмисѧ во ї҆ер҇ли́мъ и҆ молѧ́щѹмисѧ въ це́ркви, бы́ти во и҆зстѹпле́нїи

Я увидел Господа, который говорил мне: "Скорее выйди из Иерусалима, потому что здесь не примут твоего свидетельства обо Мне".

и҆ ви́дѣти є҆го̀ глаго́люща мѝ: потщи́сѧ и҆ и҆зы́ди ско́рѡ и҆з̾ ї҆ер҇ли́ма, занѐ не прїи́мѹтъ свидѣ́телства твоегѡ̀, є҆́же ѡ҆ мнѣ̀.

Я ответил: "Господи, эти люди знают, что я ходил из синагоги в синагогу, чтобы арестовывать и избивать тех, кто верит в Тебя.

И҆ а҆́зъ рѣ́хъ: гд҇и, са́ми вѣ́дѧтъ, ѩ҆́кѡ а҆́зъ бѣ́хъ всажда́ѧ въ темни́цѹ и҆ бїѧ̀ по со́нмищихъ вѣ́рѹющыѧ въ тѧ̀,

Когда проливалась кровь Твоего свидетеля Стефана, я стоял там и одобрял это, я сторожил одежды его убийц".

и҆ є҆гда̀ и҆злива́шесѧ кро́вь стефа́на свидѣ́телѧ твоегѡ̀, и҆ са́мъ бѣ́хъ стоѧ̀ и҆ соизволѧ́ѧ ѹ҆бїе́нїю є҆гѡ̀ и҆ стрегі́й ри́зъ ѹ҆бива́ющихъ є҆го̀.

Тогда Господь сказал мне: "Иди, Я посылаю тебя далеко к язычникам".

И҆ речѐ ко мнѣ̀: и҆дѝ, ѩ҆́кѡ а҆́зъ во ѩ҆зы́ки дале́че послю́ тѧ.

До этих слов толпа слушала Павла, но тут они стали кричать: — Долой его с лица земли! Он не достоин жизни!

Послѹ́шахѹ же є҆гѡ̀ да́же до сегѡ̀ словесѐ и҆ воздвиго́ша гла́съ сво́й, глаго́люще: возмѝ ѿ землѝ такова́го, не подоба́етъ бо є҆мѹ̀ жи́ти.

Они кричали, размахивали своими плащами и бросали пыль в воздух.

Вопїю́щымъ же и҆̀мъ и҆ ме́щѹщымъ ри҄зы и҆ пра́хъ возмета́ющымъ на воздѹ́хъ,

Трибун приказал увести Павла в казарму. Он велел избить его и допросить, чтобы узнать, почему народ так негодует на него.

повелѣ̀ ты́сѧщникъ ѿвестѝ є҆го̀ въ по́лкъ, ре́къ ра́нами и҆стѧза́ти є҆го̀, да разѹмѣ́етъ, за кѹ́ю винѹ̀ та́кѡ вопїѧ́хѹ на́нь.

Но когда Павла привязали, чтобы бить, он сказал стоявшему рядом центуриону: — Разве позволено бить римского гражданина, к тому же еще не осужденного?

И҆ ѩ҆́коже протѧго́ша є҆го̀ вервьмѝ, речѐ къ стоѧ́щемѹ со́тникѹ па́ѵелъ: человѣ́ка ри́млѧнина и҆ неѡсѹжде́на лѣ́ть ли є҆́сть ва́мъ би́ти;

Когда центурион это услышал, он пошел и доложил трибуну. — Что ты делаешь? Этот человек римский гражданин, — сказал он.

Слы́шавъ же со́тникъ, пристѹпѝ къ ты́сѧщникѹ, сказа̀, глаго́лѧ: ви́ждь, что̀ хо́щеши сотвори́ти; человѣ́къ бо се́й ри́млѧнинъ є҆́сть.

Трибун вышел к Павлу и спросил: — Ты действительно римский гражданин? — Да, — ответил тот.

Пристѹ́пль же ты́сѧщникъ речѐ є҆мѹ̀: глаго́ли мѝ, ри́млѧнинъ ли є҆сѝ ты̀; Ѻ҆́нъ же речѐ: є҆́й.

Тогда трибун сказал: — Мне пришлось заплатить немало денег за мое гражданство. — A я был рожден в нем, — ответил Павел.

Ѿвѣща́ же ты́сѧщникъ: а҆́зъ мно́гою цѣно́ю нарѣче́нїе жи́телства сегѡ̀ стѧжа́хъ. Па́ѵелъ же речѐ: а҆́зъ же и҆ роди́хсѧ въ не́мъ.

Те, кто должны были его допрашивать, сразу же отошли от него. Трибун тоже встревожился, когда узнал, что он заковал в цепи римского гражданина.

А҆́бїе ѹ҆̀бо ѿстѹпи́ша ѿ негѡ̀ хотѧ́щїи є҆го̀ и҆стѧза́ти, и҆ ты́сѧщникъ же ѹ҆боѧ́сѧ, разѹмѣ́въ, ѩ҆́кѡ ри́млѧнинъ є҆́сть, и҆ ѩ҆́кѡ бѣ̀ є҆го̀ свѧза́лъ.

На следующий день трибун, желая точно узнать, в чем же иудеи обвиняют Павла, освободил его от оков и приказал, чтобы собрались первосвященники и весь Синедрион. Затем он ввел Павла и поставил перед ними.

На ѹ҆́трїе же, хотѧ̀ разѹмѣ́ти и҆́стинѹ, чесѡ̀ ра́ди ѡ҆клевета́етсѧ ѿ ї҆ѹдє́й, разрѣшѝ є҆го̀ ѿ ѹ҆́зъ и҆ повелѣ̀ прїитѝ а҆рхїере́ємъ и҆ всемѹ̀ собо́рѹ и҆́хъ: и҆ све́дъ па́ѵла, поста́ви (є҆го̀) пред̾ ни́ми.

« 21 глава 23 глава »