4 Царств 7 глава

Четвертая книга Царств
Под редакцией Кулаковых → Елизаветинская Библия

Но Елисей сказал: «Выслушай слово ГОСПОДНЕ! Так говорит ГОСПОДЬ: „Завтра в это же время у ворот Самарии мера1 отборной пшеничной муки будет цениться в шекель2 и две меры3 ячменя — в шекель“».

И҆ речѐ є҆лїссе́й: слы́шите сло́во гд҇не, си́це гл҃етъ гд҇ь: ѩ҆́коже ча́съ се́й, ѹ҆́трѡ мѣ́ра мѹкѝ пшени́чны бѹ́детъ за сі́кль є҆ди́нъ, и҆ двѣ̀ мѣ҄ры ѩ҆чме́нѧ за сі́кль є҆ди́нъ во вратѣ́хъ самарі́и.

Тогда приближенный, на руку которого царь опирался, возразил человеку Божьему: «Даже открой ГОСПОДЬ окна на небе, разве такое сбудется?» «Своими глазами увидишь, но сам этого не поешь», — ответил тот.

И҆ ѿвѣща̀ трїста́тъ, на є҆гѡ́же рѹкѹ̀ ца́рь почива́ше, и҆ речѐ и҆ є҆лїссе́ю: сѐ, а҆́ще ѿве́рзетъ гд҇ь и҆ хлѧ҄би небє́сныѧ, то̀ не бѹ́детъ глаго́лъ се́й. И҆ є҆лїссе́й речѐ: сѐ, ты̀ ѹ҆́зриши ѻ҆чи́ма твои́ма, и҆ ѿтѹ́дѹ не и҆́маши ѩ҆́сти.

Сидели тогда у городских ворот четверо прокаженных. Решили они меж собой: «Что нам сидеть тут и ждать смерти?

И҆ бѧ́хѹ четы́ре мѹ́жа прокаже́ни при вратѣ́хъ гра́да. И҆ речѐ мѹ́жъ ко и҆́скреннемѹ своемѹ̀: что̀ мы̀ сѣди́мъ здѣ̀ до́ндеже ѹ҆́мремъ;

Если решимся войти в голодающий город4 — мы там погибнем, и если останемся здесь — тоже погибнем. Пойдем в стан арамеев: если они оставят нас в живых — будем жить, а если убьют — всё равно умирать».

а҆́ще рече́мъ: вни́демъ во гра́дъ, то̀ гла́дъ є҆́сть во гра́дѣ, и҆ ѹ҆́мремъ та́мѡ: а҆́ще же сѣди́мъ здѣ̀, то̀ и҆ та́кѡ ѹ҆́мремъ: и҆ нн҃ѣ и҆́демъ и҆ вни́демъ въ по́лкъ сѷрі́йскїй: а҆́ще живѧ́тъ ны̀, жи́ви бѹ́демъ: а҆́ще ли ѹ҆мертвѧ́тъ ны̀, то̀ ѹ҆́мремъ.

В сумерках они направились к арамейскому стану и, подойдя к нему, не обнаружили там ни души.

И҆ воста́ша въ сѹмра́цѣ и҆тѝ въ по́лкъ сѷрі́йскїй и҆ внидо́ша средѣ̀ полка̀ сѷрі́йска, и҆ сѐ, не бѣ̀ мѹ́жа тѹ̀.

ГОСПОДЬ сделал так, что арамейскому войску послышался шум колесниц, топот коней и поступь огромной рати, и решили арамеи меж собой: «Видно, царь израильский заплатил царям хеттским и египетским, чтобы они напали на нас!»

И҆ гд҇ь слы́шанъ сотворѝ полкѹ̀ сѵрі́йскѹ гла́съ колесни́цъ и҆ гла́съ ко́ней и҆ гла́съ си́лы вели́кїѧ. И҆ речѐ мѹ́жъ ко бра́тѹ своемѹ̀: сѐ, нн҃ѣ наѧ́лъ є҆́сть на на́съ ца́рь ї҆и҃левъ царѝ хеттє́йски и҆ цари҄ є҆гѵ́пєтскїѧ прїитѝ на ны̀.

И на вечерней заре они бежали, бросив на месте шатры, и коней, и ослов, и что еще было в стане, лишь бы уцелеть.

И҆ воста́ша, и҆ бѣжа́ша въ сѹмра́цѣ, и҆ ѡ҆ста́виша сѣ҄ни своѧ҄ и҆ ко́ни своѧ҄ и҆ ѻ҆слы̀ своѧ҄, ѩ҆́коже бы́ша во станѹ̀, и҆ бѣжа́ша дѹшѝ ра́ди своеѧ̀.

Подошли прокаженные к краю стана, забрались в один из шатров, поели, попили, вынесли оттуда серебро, золото и одежды и спрятали всё это; вернулись они к другому шатру, оттуда тоже вынесли добычу и спрятали.

И҆ внидо́ша прокаже́ннїи сі́и до среды̀ полка̀, и҆ внидо́ша въ сѣ́нь є҆ди́нѹ, и҆ ѩ҆до́ша и҆ пи́ша, и҆ взѧ́ша ѿтѹ́дѹ сребро̀ и҆ зла́то и҆ ѻ҆дє́жды, и҆ ѿидо́ша, и҆ скры́ша: и҆ возврати́шасѧ, и҆ внидо́ша въ дрѹгѹ́ю сѣ́нь, и҆ взѧ́ша ѿтѹ́дѹ, и҆ ѿидо́ша, и҆ скры́ша.

И решили они меж собой: «Неправильно мы поступаем! Этот день — день благой вести, а мы молчим! Если промедлим до утра, будем виновны. Пойдем и объявим об этом, чтобы узнали во дворце!»

И҆ речѐ мѹ́жъ ко и҆́скреннемѹ своемѹ̀: не та́кѡ мы̀ твори́мъ: де́нь се́й де́нь благоговѣ́щенїѧ є҆́сть, мы́ же молчи́мъ и҆ ме́длимъ до свѣ́та ѹ҆́треннѧгѡ, и҆ ѡ҆брѧ́щемъ беззако́нїе: и҆ нн҃ѣ прїи́демъ и҆ вни́демъ, и҆ возвѣсти́мъ въ домѹ̀ царе́вѣ.

Они подошли к городским воротам, позвали стражников и рассказали им: «Мы ходили в арамейский стан: там нет ни души, не слышно ни единого голоса! А лошади и ослы — на привязи, и шатры стоят как прежде».

И҆ внидо́ша, и҆ возопи́ша ко вратѡ́мъ гра́да и҆ возвѣсти́ша и҆̀мъ, глаго́люще: внидо́хомъ въ по́лкъ сѷрі́йскїй, и҆ сѐ, не бы́сть тѹ̀ мѹ́жа, ни гла́са человѣ́ча, но то́кмѡ ко́ни привѧ́зани, и҆ ѻ҆слѧ́та, и҆ сѣ҄ни и҆́хъ ѩ҆́коже сѹ́ть.

Стражники позвали дворцовую охрану и передали весть во дворец.

И҆ возопи́ша вра́тницы, и҆ возвѣсти́ша въ домѹ̀ царе́вѣ внѹ́трь.

Царя подняли среди ночи, но он сказал слугам: «Скажу я вам, что это устроили для нас арамеи. Зная, что мы голодаем, они оставили стан и спрятались где-то в поле. Они решили выждать, пока мы выйдем из города, чтобы захватить нас врасплох и ворваться в город».

И҆ воста̀ но́щїю ца́рь и҆ речѐ ко ѻ҆трокѡ́мъ свои҄мъ: возвѣщѹ̀ ва́мъ нн҃ѣ, ѩ҆̀же сотвори́ша на́мъ сѷрі́ане: разѹмѣ́ша, ѩ҆́кѡ гла́дни є҆смы̀, и҆ и҆зыдо́ша и҆з̾ ста́на, и҆ сокры́шасѧ на селѣ̀, глаго́люще: ѩ҆́кѡ и҆зы́дѹтъ и҆з̾ гра́да, и҆ и҆́мемъ ѧ҆̀ жи҄вы и҆ во гра́дъ вни́демъ.

Тогда один из слуг предложил: «Пусть возьмут пять коней из тех, что еще остались в городе (ведь и с ними будет то же, что и со множеством израильтян, — что останется от коней, то и от множества израильтян),5 и отправятся на разведку».

И҆ ѿвѣща̀ є҆ди́нъ ѿ ѻ҆́трѡкъ є҆гѡ̀ и҆ речѐ: да во́змѹтъ нн҃ѣ пѧ́ть ко́ней ѡ҆ста́вшихъ, и҆́же ѡ҆ста́шасѧ здѣ̀, сѐ, сѹ́ть ѹ҆ толи́кагѡ мно́жества ї҆и҃лева ѡ҆ста́вшїисѧ, и҆ по́слемъ та́мѡ, и҆ ѹ҆́зримъ.

Запрягли две колесницы, и царь отправил их вслед за арамеями с приказом: «Идите и посмотрите!»

И҆ взѧ́ша два̀ вса́дника ко́ней: и҆ посла̀ ца́рь ї҆и҃левъ в̾слѣ́дъ царѧ̀ сѵ́рска, глаго́лѧ: и҆ди́те и҆ ви́дите.

Те ехали вслед за арамеями до самого Иордана: всюду по дороге валялись одежды и вещи, которые те бросали при спешном бегстве. Посланные вернулись и рассказали об этом царю.

И҆ и҆до́ша в̾слѣ́дъ и҆́хъ да́же до ї҆ѻрда́на, и҆ сѐ, ве́сь пѹ́ть и҆спо́лненъ ѻ҆де́ждъ и҆ ѻ҆рѹ́жїѧ, ѩ҆̀же поверго́ша сѷрі́ане, внегда̀ ѹ҆страши́тсѧ и҆̀мъ. И҆ возврати́шасѧ по́сланнїи, и҆ возвѣсти́ша царю̀.

Тогда народ отправился грабить арамейский стан. Как и говорил ГОСПОДЬ, мера отборной пшеничной муки стала стоить шекель и две меры ячменя — шекель.

И҆ и҆зыдо́ша лю́дїе, и҆ разгра́биша ве́сь ста́нъ сѵ́рскїй. И҆ бы́сть мѣ́ра мѹкѝ пшени́чны за сі́кль є҆ди́нъ и҆ двѣ̀ мѣ҄ры ѩ҆чме́нѧ за сі́кль, по гл҃ѹ гд҇ню.

Царь поставил того приближенного, на руку которого ранее опирался, в городских воротах, но народ затоптал его насмерть прямо в воротах: так и предсказывал человек Божий, когда царь приходил к нему.

И҆ ца́рь приста́ви трїста́та, на є҆гѡ́же рѹцѣ̀ ца́рь почива́ше, ѹ҆ вра́тъ: и҆ попра́ша є҆го̀ лю́дїе во вратѣ́хъ, и҆ ѹ҆́мре, ѩ҆́коже глаго́ла человѣ́къ бж҃їй, и҆́же глаго́ла, є҆гда̀ по́сланный прїи́де къ немѹ̀.

Человек Божий сказал тогда царю: «Завтра в это же время у ворот Самарии две меры ячменя будут цениться в шекель и мера отборной пшеничной муки — в шекель».

И҆ бы́сть ѩ҆́коже речѐ є҆лїссе́й къ царю̀ глаго́лѧ: двѣ̀ мѣ҄ры ѩ҆чме́нѧ за сі́кль є҆ди́нъ, и҆ мѣ́ра мѹкѝ пшени́чны за сі́кль: и҆ бѹ́детъ ѩ҆́коже се́й ча́съ заѹ́тра во вратѣ́хъ самарі́и.

А тот приближенный возразил человеку Божьему: «Даже открой ГОСПОДЬ окна на небе, разве такое сбудется?» «Своими глазами увидишь, но сам этого не поешь», — ответил тот.

И҆ ѿвѣща̀ трїста́тъ є҆лїссе́ю и҆ речѐ: а҆́ще гд҇ь ѿве́рзетъ хлѧ҄би небє́сныѧ, не бѹ́детъ глаго́лъ се́й. И҆ речѐ є҆лїссе́й: сѐ, ѹ҆́зриши ѻ҆чи́ма твои́ма, и҆ ѿтѹ́дѹ и҆ не и҆́маши ѩ҆́сти..

Так с ним и вышло: народ затоптал его насмерть прямо в воротах.

И҆ бы́сть та́кѡ, и҆ попра́ша є҆го̀ лю́дїе во вратѣ́хъ, и҆ ѹ҆́мре.

Примечания:

Под редакцией Кулаковых

1 [1] — Т. е. ок. 7,3 л; то же в ст. 16 и 18.

1 [2] — Т. е. ок. 11 г; то же в ст. 16 и 18.

1 [3] — Т. е. ок. 15 л; то же в ст. 16 и 18.

4 [4] — Букв.: если мы скажем: «Пойдем в голодающий город…».

13 [5] — Смысл оригинала не вполне ясен, другой возможный смысл: их ждет то же, что и множество израильтян.

« 6 глава 8 глава »