— Я сам непременно выступлю вместе с вами.
— Не ходи; если мы будем вынуждены бежать, они не обратят на это внимания. Даже если половина из нас погибнет, они не обратят внимания; но ты стоишь десяти тысяч из нас[63]. Поэтому лучше тебе помогать нам из города.
— Я сделаю так, как вам кажется лучше.
И царь стоял у ворот, пока весь народ не выступил отрядами по сотням и тысячам.
— Ради меня обращайтесь с юношей Авессаломом мягко.
Все воины слышали, как царь давал приказ об Авессаломе каждому из военачальников.
— Я только что видел Авессалома висящим на дубе.
— Что! Ты видел его? Почему ты не поверг его там же на землю? Я бы с радостью наградил тебя десятью шекелями[65] серебра и воинским поясом.
— Даже если бы мне в руки отвесили 1 000 шекелей[66], я бы не поднял руки на царского сына. Мы сами слышали, как царь приказал тебе, Авишаю и Иттаю: «Ради меня защитите юношу Авессалома».
— Нечего мне терять с тобой время.
Он взял в руку три дротика и вонзил их в сердце Авессалому, пока тот, ещё живой, висел на дубе.
— Позволь мне побежать и принести царю весть о том, что Господь избавил его от руки его врагов.
— Ступай, расскажи царю о том, что ты видел.
Кушит поклонился Иоаву и побежал.
— Будь что будет, позволь мне побежать вслед за кушитом.
Но Иоав ответил:
— Мой сын, зачем ты хочешь идти? За такую весть не получишь награды.[68]
— Будь что будет, я хочу бежать.
И Иоав сказал:
— Беги!
Ахимаац побежал по дороге долины[69] и обогнал кушита.
Царь сказал:
— Если он один, то, должно быть, у него хорошая весть.
Человек всё приближался и приближался.
— Вот ещё один человек бежит!
Царь сказал:
— Должно быть, и он несет хорошую весть.
— Мне кажется, что первый бежит, как Ахимаац, сын Цадока.
— Это хороший человек, — сказал царь. — Он идет с хорошей вестью.
— Все хорошо!
Он поклонился царю лицом до земли и сказал:
— Слава Господу, твоему Богу! Он отдал тебе людей, которые подняли свои руки на моего господина, царя.
— В безопасности ли юноша Авессалом?
Ахимаац ответил:
— Я видел сильное волнение как раз тогда, когда Иоав собирался послать слугу царя и меня, твоего слугу, но я не знаю, что это было такое.
— Стань в сторону и подожди здесь.
Он отошел в сторону и встал там.
— Господин мой царь! Слушай добрую весть! Господь избавил тебя сегодня от всех, кто восстал против тебя.
— В безопасности ли юноша Авессалом?
Кушит ответил:
— Пусть со всеми врагами господина моего царя и со всеми, кто восстает против тебя, случится то же, что и с этим юношей.
— О, мой сын Авессалом! Мой сын, мой сын Авессалом! Если бы только мне умереть вместо тебя, о Авессалом, сын мой, сын мой!
18:1 тысяченачальников и сотников. Тысячи и сотни — воинские подразделения (см. Исх 18:21; Чис 31:14; Втор 1:15; 1Цар 8:12; 1Цар 22:7; 1Цар 29:2).
18:2 третью часть. Тактический военный прием (см. 1Цар 11:11).
Авессы. См. ком. к 2:18.
Еффея. См. 15:19−22.
18:3 не ходи. Военачальники Давида разделяли высказанное ранее Ахитофелом мнение о том, что гибель царя неизбежно обрекает войско на поражение (17:2−3).
18:4 у ворот. Т.е. у ворот Маханаима (17:24, 27). См. ком. к 19:8.
18:6 в лесу Ефремовом. Земли колена Ефремова располагались к западу от Иордана, однако настоящий контекст предполагает, что «лес Ефремов» находился за Иорданом, вероятно, в окрестностях Маханаима. Ефремляне могли распространить свои владения на восточный берег Иордана благодаря войнам.
18:8 и лес погубил народа больше, чем сколько истребил меч, в тот день. Другие примеры того, как сама природа оказывалась на стороне тех, кому в битве сопутствовал Господь: Нав 10:11−14; Суд 5:20−21; ср. 5:24; 22:8−16; 1Цар 2:10; 1Цар 7:10; 1Цар 12:17−18; 1Цар 14:15.
18:9 он был на муле. Мул являлся традиционным средством передвижения членов царского рода (13:29; 3Цар 1:33).
Авессалом запутался волосами своими в ветвях дуба. См. ком. к 14:25−26. Не столь важно, каким именно образом случилось так, что Авессалом оказался висящим «между небом и землей», — важнее в данной связи тот факт, что, согласно Втор 21:23, «проклят пред Богом всякий повешенный на дереве».
18:11 я дал бы тебе. Эти слова Иоава можно понимать либо как сожаление об упущенной возможности убить Авессалома, беспомощно висящего на дереве, либо как предложение вознаградить собеседника, если тот теперь пойдет и убьет его. В любом случае ясно, что Иоав с легкостью готов преступить запрет Давида (ст. 5).
18:12−13 Очевидно, что человек, видевший Авессалома, не разделяет отношения Иоава к приказу Давида, закономерно заключая, что если он и убьет Авессалома, то вся тяжесть вины падет именно на него, а Иоав останется в стороне.
18:16 И затрубил Иоав трубою. См. ком. к 1Цар 13:3.
18:17 огромную кучу камней. Обычай погребения недругов и преступников (Нав 7:26; Нав 8:29).
18:18 поставил себе памятник. Ср. поступок Саула в 1Цар 15:12. Повествователь с горькой иронией упоминает о памятнике, воздвигнутом для себя Авессаломом, противопоставляя ему могилу под «огромной кучей камней» (ст. 17). Уже видя себя царем Израиля, Авессалом при жизни воздвиг в свою честь памятную стеллу; но в памяти поколений он остался как изменник, чьей могилой стала груда камней. Упомянутый в данном стихе «памятник Авессалома» не следует путать с сохранившейся до наших дней позднеантичной «гробницей Авессалома» в долине Кедрона.
в царской долине. Эта долина находилась, вероятно, где-то в окрестностях Иерусалима (Быт 14:17).
нет у меня сына. Три сына Авессалома, упомянутые, но не названные в 14:27, ко времени воздвижения им стеллы либо еще не родились, либо уже умерли.
18:19 Ахимаас. Ахимаас уже служил Давиду вестником прежде (15:27, 36; 17:15−21) и теперь вновь высказывает желание быть им.
18:20 не будешь ты сегодня добрым вестником. Как можно заключить из ст. 27, выбор гонца зависел от характера сообщаемого известия. Один и тот же гонец не мог служить для передачи как добрых, так и дурных вестей. Нежелание Иоава отпускать Ахимааса к Давиду продиктовано не только опасениями за судьбу гонца, принесшего плохую весть, но и стремлением скрыть собственную радость по поводу кончины Авессалома (ст. 22).
18:25 если один, то весть в устах его. Т.е. добрая весть, так как в противном случае гонец был бы не один и не приближался бы столь уверенно и безбоязненно (ср. 19:3: «И входил тогда народ в город украдкою, как крадутся люди стыдящиеся, которые во время сражения обратились в бегство»).
18:27 это человек хороший и идет с хорошею вестью. См. ком. к ст. 20.
18:29 я видел большое волнение... но я не знаю, что там было. Воспользовавшись тем, что он прибыл раньше Хусия, Ахимаас предстает перед Давидом добрым вестником и скрывает от него участь Авессалома, о которой Ахимаас, безусловно, знал (ст. 20).
18:32 да будет... то же, что постигло отрока. В отличие от Ахимааса, Хусий не пытается скрыть от Давида смерть Авессалома, но сообщает об этом не прямо, а используя распространенный риторический оборот (1Цар 25:26), понять который для Давида не составило труда (ст. 33).
18:33 сын мой Авессалом. Пять раз повторяет Давид «сын мой» и трижды «Авессалом», что свидетельствует о глубине горя, причиненного ему смертью сына (19:4). Невзирая на все зло, которое ему сделал и еще мог бы сделать Авессалом, Давид простил вероломного сына, как прежде простил и оплакал Саула.