Деяния 27 глава

Деяния святых апостолов
Синодальный перевод → Русского Библейского Центра

Когда решено было плыть нам в Италию, то отдали Павла и некоторых других узников сотнику Августова полка, именем Юлию.

Когда было решено плыть нам в Италию, Павла и других узников передали центуриону из когорты императора. Центуриона звали Юлий.

Мы взошли на Адрамитский корабль и отправились, намереваясь плыть около Асийских мест. С нами был Аристарх, Македонянин из Фессалоники.

Нас принял на борт адрамитский корабль, который следовал вдоль берегов Азии, и мы отплыли. С нами был македонец Аристарх из Фессалоники.

На другой день пристали к Сидону. Юлий, поступая с Павлом человеколюбиво, позволил ему сходить к друзьям и воспользоваться их усердием.

На другой день мы зашли в Сидон. Юлий без особых строгостей обходился с Павлом, позволил ему навестить друзей и предоставить себя их заботе.

Отправившись оттуда, мы приплыли в Кипр, по причине противных ветров,

Потом мы снялись оттуда и при встречном ветре шли под прикрытием Кипра.

и, переплыв море против Киликии и Памфилии, прибыли в Миры Ликийские.

Перейдя море у Киликии и Памфилии, мы прибыли в ликийские Миры.

Там сотник нашёл Александрийский корабль, плывущий в Италию, и посадил нас на него.

Там центурион нашел александрийский корабль, направлявшийся в Италию, — этот корабль и взял нас на борт.

Медленно плавая многие дни и едва поровнявшись с Книдом, по причине неблагоприятного нам ветра, мы подплыли к Криту при Салмоне.

Много дней продолжалось медленное плаванье. Когда мы наконец кое-как добрались до Книда, ветер далее перестал нам благоприятствовать. До Салмоны мы шли под прикрытием Крита.

Пробравшись же с трудом мимо него, прибыли к одному месту, называемому Хорошие Пристани, близ которого был город Ласея.

С трудом продвигаясь вдоль острова, мы пристали к берегу, называемому Тихие Гавани. Рядом был город Ласея.

Но как прошло довольно времени, и плавание было уже опасно, потому что и пост уже прошёл, то Павел советовал,

Было потеряно много времени, путешествие становилось опасным, уже и пост завершился, и Павел, предостерегая,

говоря им: мужи! я вижу, что плавание будет с затруднениями и с большим вредом не только для груза и корабля, но и для нашей жизни.

Сказал: «Я ожидаю, что дальнейшее плаванье грозит большой бедой и ущербом не только грузу и кораблю, но и нашим жизням».

Но сотник более доверял кормчему и начальнику корабля, нежели словам Павла.

Однако центурион больше слушал капитана и хозяина корабля, чем Павла.

А как пристань не была приспособлена к зимовке, то многие давали совет отправиться оттуда, чтобы, если можно, дойти до Финика, пристани Критской, лежащей против юго-западного и северо-западного ветра, и там перезимовать.

Гавань была мало приспособлена к зимовке, и, по мнению большинства, еще, пожалуй, можно было рискнуть выйти в море и дойти до Феникса, перезимовать там. (Это гавань на Крите с заходом с юго-запада и с северо запада).

Подул южный ветер, и они, подумав, что уже получили желаемое, отправились, и поплыли поблизости Крита.

Задул умеренный южный ветер, и, посчитав это за добрую примету, они выбрали якорь и поплыли вдоль прибрежной полосы Крита.

Но скоро поднялся против него ветер бурный, называемый эвроклидон.

Но тут со стороны острова налетел ураганный ветер — эвраквилон, так его называют.

Корабль схватило так, что он не мог противиться ветру, и мы носились, отдавшись волнам.

Корабль подхватило и понесло. Нам никак не удавалось держать его к ветру, и он сделался неуправляемым.

И, набежав на один островок, называемый Клавдой, мы едва могли удержать лодку.

Мы проскочили мимо небольшого островка под названием Кавда и тут едва не упустили лодку.

Подняв её, стали употреблять пособия и обвязывать корабль; боясь же, чтобы не сесть на мель, спустили парус и таким образом носились.

Кое-как втащили ее на палубу. Укрепили канатами корабль. Из опасения сесть на Сиртову мель спустили плавучий якорь и легли в дрейф.

На другой день, по причине сильного обуревания, начали выбрасывать груз,

На другой день нас так сильно захлестывало, что пришлось выбрасывать груз.

а на третий мы своими руками побросали с корабля вещи.

На третий день своими руками отправили за борт такелаж.

Но как многие дни не видно было ни солнца, ни звёзд и продолжалась немалая буря, то наконец исчезала всякая надежда к нашему спасению.

Дни шли за днями, не было видно ни солнца, ни звезд, шторм не унимался, и мы оставили всякую надежду на спасение.

И как долго не ели, то Павел, став посреди них, сказал: мужи! надлежало послушаться меня и не отходить от Крита, чем и избежали бы сих затруднений и вреда.

И уже давно мы ничего не ели. Тогда Павел, выйдя на середину, сказал: «Надо было послушаться меня и не уходить с Крита, чтобы не терпеть нам беды и таких убытков.

Теперь же убеждаю вас ободриться, потому что ни одна душа из вас не погибнет, а только корабль.

Примите мой совет на этот раз: держитесь. Ни одна душа не погибнет, а лишь корабль.

Ибо Ангел Бога, Которому принадлежу я и Которому служу, явился мне в эту ночь

Ночью явился мне ангел от Бога, которому, по своей принадлежности Ему, я служу.

и сказал: «не бойся, Павел! тебе должно предстать пред кесаря, и вот, Бог даровал тебе всех плывущих с тобою».

Он сказал мне: “Не бойся, Павел! Перед кесарем ты предстанешь. И вот еще что: Бог оставляет на тебя всех твоих спутников.”

Посему ободритесь, мужи, ибо я верю Богу, что будет так, как мне сказано.

Не падайте духом. Я полагаюсь на Бога. Как сказано мне, так и будет.

Нам должно быть выброшенными на какой-нибудь остров.

Нас обязательно выбросит на какой-нибудь остров».

В четырнадцатую ночь, как мы носимы были в Адриатическом море, около полуночи корабельщики стали догадываться, что приближаются к какой-то земле,

Шла уже четырнадцатая ночь, как нас носило по Адриатике. Около полуночи моряки стали догадываться о приближении земли.

и, вымерив глубину, нашли двадцать сажен; потом на небольшом расстоянии, вымерив опять, нашли пятнадцать сажен.

Замерили глубину: двадцать сажен. Немного погодя замерили снова: пятнадцать сажен.

Опасаясь, чтобы не попасть на каменистые места, бросили с кормы четыре якоря, и ожидали дня.

Опасаясь наскочить на подводные камни, бросили с кормы четыре якоря и всеми силами стали ждать наступления дня.

Когда же корабельщики хотели бежать с корабля и спускали на море лодку, делая вид, будто хотят бросить якоря с носа,

Моряки задумали было бежать и стали спускать лодку, якобы с намерением бросить якоря с носа,

Павел сказал сотнику и воинам: если они не останутся на корабле, то вы не можете спастись.

Но Павел сказал центуриону и солдатам: «Без них на этом корабле не спасетесь».

Тогда воины отсекли верёвки у лодки, и она упала.

Тогда солдаты перерубили канаты, и лодку унесло в море.

Перед наступлением дня Павел уговаривал всех принять пищу, говоря: сегодня четырнадцатый день, как вы, в ожидании, остаётесь без пищи, не вкушая ничего.

Незадолго до рассвета Павел посоветовал всем поесть. Он сказал: «Уже четырнадцатый день вы из-за постоянной тревоги ничего не едите и изголодались.

Потому прошу вас принять пищу: это послужит к сохранению вашей жизни; ибо ни у кого из вас не пропадёт волос с головы.

Мой вам совет: поешьте. Это не повредит вашему спасению. Ни у кого из вас и волосу с головы не пропасть».

Сказав это и взяв хлеб, он возблагодарил Бога перед всеми и, разломив, начал есть.

С этими словами он взял хлеб, с благодарением Богу разломил и начал есть.

Тогда все ободрились и также приняли пищу.

У всех отлегло от сердца, и люди поели.

Было же всех нас на корабле двести семьдесят шесть душ.

Всего на корабле нас было двести семьдесят шесть душ.

Насытившись же пищею, стали облегчать корабль, выкидывая пшеницу в море.

Когда закончили есть, начали для облегчения корабля выбрасывать в море пшеницу.

Когда настал день, земли не узнавали, а усмотрели только некоторый залив, имеющий отлогий берег, к которому и решились, если можно, пристать с кораблём.

Утром смутно проглянула земля. Вскоре обозначился залив и пологий берег, до которого при удаче можно было довести корабль.

И, подняв якоря, пошли по морю и, развязав рули и подняв малый парус по ветру, держали к берегу.

Обрубив якоря и бросив их в море, распутали рули, подняли по ветру малый парус и стали держать к берегу.

Попали на косу, и корабль сел на мель. Нос увяз и остался недвижим, а корма разбивалась силою волн.

Корабль застрял на песчаной косе. Нос увяз в отмели, в корму ударили волны, и началось разрушение.

Воины согласились было умертвить узников, чтобы кто-нибудь, выплыв, не убежал.

Солдаты решили было перебить узников, чтобы они, выплыв, не разбежались,

Но сотник, желая спасти Павла, удержал их от сего намерения, и велел умеющим плавать первым броситься и выйти на землю,

Но центурион, опасаясь за Павла, пресек их намерение. Он приказал всем, кто умеет держаться на воде, прыгать в воду и добираться до берега вплавь,

прочим же спасаться кому на досках, а кому на чем-нибудь от корабля; и таким образом все спаслись на землю.

А остальным — на досках и прочих обломках корабля. Таким образом все благополучно достигли земли.

« 26 глава 28 глава »