Деяния 27 глава

Деяния Апостолов
Открытый перевод → Русского Библейского Центра

Когда решено было отплыть нам в Италию, то передали и Павла и некоторых других заключённых сотнику из когорты Августа, по имени Юлий.

Когда было решено плыть нам в Италию, Павла и других узников передали центуриону из когорты императора. Центуриона звали Юлий.

Сев на адрамитский корабль, которому предстояло плыть вдоль берегов Асии, мы отчалили. С нами был македонец Аристарх из Фессалоник.

Нас принял на борт адрамитский корабль, который следовал вдоль берегов Азии, и мы отплыли. С нами был македонец Аристарх из Фессалоники.

На другой день пристали в Сидоне. Юлий, человеколюбиво обращаясь с Павлом, позволил ему пойти к друзьям и воспользоваться их попечением.

На другой день мы зашли в Сидон. Юлий без особых строгостей обходился с Павлом, позволил ему навестить друзей и предоставить себя их заботе.

И отправившись оттуда, мы плыли под прикрытием Кипра, из-за встречных ветров,

Потом мы снялись оттуда и при встречном ветре шли под прикрытием Кипра.

и переплыв море, напротив Киликии и Памфилии, мы пристали в Мирах Ликии.

Перейдя море у Киликии и Памфилии, мы прибыли в ликийские Миры.

Там сотник, найдя александрийский корабль, плывущий в Италию, посадил нас на него.

Там центурион нашел александрийский корабль, направлявшийся в Италию, — этот корабль и взял нас на борт.

За много дней, медленно плавая, мы с трудом дошли до Книда. Из-за неблагоприятного ветра, обогнув Крит напротив Салмоны,

Много дней продолжалось медленное плаванье. Когда мы наконец кое-как добрались до Книда, ветер далее перестал нам благоприятствовать. До Салмоны мы шли под прикрытием Крита.

и с трудом, проплывая вдоль Крита, пришли в некое место, называемое Хорошие Пристани, близ которого был город Ласея.

С трудом продвигаясь вдоль острова, мы пристали к берегу, называемому Тихие Гавани. Рядом был город Ласея.

Но, так как прошло немало времени, и плавание было уже опасно, потому что и пост уже прошел, то Павел убеждал,

Было потеряно много времени, путешествие становилось опасным, уже и пост завершился, и Павел, предостерегая,

говоря им: — Люди, я вижу, что плавание это будет с ущербом и большим убытком не только для груза и для корабля, но и для нашей жизни.

Сказал: «Я ожидаю, что дальнейшее плаванье грозит большой бедой и ущербом не только грузу и кораблю, но и нашим жизням».

Но сотник больше доверял кормчему и судовладельцу, нежели сказанному Павлом.

Однако центурион больше слушал капитана и хозяина корабля, чем Павла.

А так как пристань была непригодна для зимовки, большинство давало совет отплыть оттуда — не смогут ли они как-нибудь добраться до Финика, критской гавани, обращённой к северо-востоку и юго-востоку, и перезимовать там.

Гавань была мало приспособлена к зимовке, и, по мнению большинства, еще, пожалуй, можно было рискнуть выйти в море и дойти до Феникса, перезимовать там. (Это гавань на Крите с заходом с юго-запада и с северо запада).

И когда слегка подул южный ветер, они, подумав, что уже получили желаемое, выбрали якорь и поплыли ввиду Крита.

Задул умеренный южный ветер, и, посчитав это за добрую примету, они выбрали якорь и поплыли вдоль прибрежной полосы Крита.

Но вскоре на него обрушился ураганный ветер, называемый «экракилон».

Но тут со стороны острова налетел ураганный ветер — эвраквилон, так его называют.

А корабль подхватило так, что он не мог противостоять, мы отдались ветру и нас носило.

Корабль подхватило и понесло. Нам никак не удавалось держать его к ветру, и он сделался неуправляемым.

Проскочив мимо одного островка, называемого Клавда, мы едва смогли справиться со шлюпкой.

Мы проскочили мимо небольшого островка под названием Кавда и тут едва не упустили лодку.

Подняв её, стали использовать канаты, обвязывая корабль. И опасаясь наскочить на Сирт, спустили плавучий якорь и так носились.

Кое-как втащили ее на палубу. Укрепили канатами корабль. Из опасения сесть на Сиртову мель спустили плавучий якорь и легли в дрейф.

А так как нас сильно било бурей, на другой день начали выбрасывание,

На другой день нас так сильно захлестывало, что пришлось выбрасывать груз.

и на третий день собственноручно сбросили оснастку корабля.

На третий день своими руками отправили за борт такелаж.

И так как в много дней не показывались ни солнце, ни звезды, и свирепствовала немалая буря, — в конце концов, у нас стала пропадать всякая надежда спастись.

Дни шли за днями, не было видно ни солнца, ни звезд, шторм не унимался, и мы оставили всякую надежду на спасение.

Они долго не ели, и тогда Павел, став среди них, сказал: — Надо было, о люди, послушав меня, не отходить от Крита и избежать этой беды и ущерба.

И уже давно мы ничего не ели. Тогда Павел, выйдя на середину, сказал: «Надо было послушаться меня и не уходить с Крита, чтобы не терпеть нам беды и таких убытков.

Но теперь призываю вас ободриться, ибо никто из вас не потеряет жизнь, кроме корабля.

Примите мой совет на этот раз: держитесь. Ни одна душа не погибнет, а лишь корабль.

Потому что Ангел Бога, Которому принадлежу, и Которому служу, явился этой ночью,

Ночью явился мне ангел от Бога, которому, по своей принадлежности Ему, я служу.

говоря: «Не бойся, Павел! Ты должен предстать перед Цезарем, и вот, Бог даровал тебе всех, плывущих с тобой».

Он сказал мне: “Не бойся, Павел! Перед кесарем ты предстанешь. И вот еще что: Бог оставляет на тебя всех твоих спутников.”

Поэтому ободритесь, люди, ибо я верю Богу что будет так, как мне сказано.

Не падайте духом. Я полагаюсь на Бога. Как сказано мне, так и будет.

И нас должно выбросить на какой-нибудь остров.

Нас обязательно выбросит на какой-нибудь остров».

А когда наступила четырнадцатая ночь, как нас носило по Адрии, около полуночи моряки стали догадываться, что приближаются к какая-то земле.

Шла уже четырнадцатая ночь, как нас носило по Адриатике. Около полуночи моряки стали догадываться о приближении земли.

И, опустив лот, нашли двадцать сажен, потом, на небольшом расстоянии, опустив лот снова, нашли пятнадцать сажен.

Замерили глубину: двадцать сажен. Немного погодя замерили снова: пятнадцать сажен.

Боясь, как бы нас не выбросило куда-нибудь на скалистые места, бросили с кормы четыре якоря и ждали наступления дня.

Опасаясь наскочить на подводные камни, бросили с кормы четыре якоря и всеми силами стали ждать наступления дня.

А когда моряки хотели бежать с корабля и спустили шлюпку в море, делая вид, что хотят вытянуть якоря с носа,

Моряки задумали было бежать и стали спускать лодку, якобы с намерением бросить якоря с носа,

Павел сказал сотнику и солдатам: — Если они не останутся на корабле — не можете быть спасены.

Но Павел сказал центуриону и солдатам: «Без них на этом корабле не спасетесь».

Тогда солдаты отсекли верёвки у шлюпки и дали ей упасть.

Тогда солдаты перерубили канаты, и лодку унесло в море.

А пока день еще не наступил, Павел уговаривал всех принять пищу, говоря: — Сегодня четырнадцатый день вы проводите в ожидании голодные, ничего не вкусив.

Незадолго до рассвета Павел посоветовал всем поесть. Он сказал: «Уже четырнадцатый день вы из-за постоянной тревоги ничего не едите и изголодались.

Поэтому прошу вас принять пищу, ведь это послужит вашему спасению. Ибо ни у кого из вас и волос с головы не пропадет.

Мой вам совет: поешьте. Это не повредит вашему спасению. Ни у кого из вас и волосу с головы не пропасть».

Сказав это и взяв хлеб, он поблагодарил Бога пред всеми, и, разломив, начал есть.

С этими словами он взял хлеб, с благодарением Богу разломил и начал есть.

Тогда все ободрились и сами приняли пищу.

У всех отлегло от сердца, и люди поели.

А было на корабле двести семьдесят шесть человек.

Всего на корабле нас было двести семьдесят шесть душ.

И, насытившись пищей, стали облегчать корабль, выбрасывая пшеницу в море.

Когда закончили есть, начали для облегчения корабля выбрасывать в море пшеницу.

А когда настал день, земли они не узнавали, но заметили какой-то залив, имеющий берег, на который и решили, если смогут, вывести корабль.

Утром смутно проглянула земля. Вскоре обозначился залив и пологий берег, до которого при удаче можно было довести корабль.

И, сняв якоря, бросили их в море, одновременно ослабив веревки рулей и подняв передний парус по ветру, держали к берегу.

Обрубив якоря и бросив их в море, распутали рули, подняли по ветру малый парус и стали держать к берегу.

Попав на песчаную отмель, посадили корабль на мель. Нос, застряв, остался недвижим, а корма разрушалась силою волн.

Корабль застрял на песчаной косе. Нос увяз в отмели, в корму ударили волны, и началось разрушение.

И решением воинов было убить узников, чтобы кто-нибудь не уплыл и не убежал.

Солдаты решили было перебить узников, чтобы они, выплыв, не разбежались,

Но сотник, желая спасти Павла, помешал их намерению и приказал умеющим плавать, бросившись первыми, выбираться на землю,

Но центурион, опасаясь за Павла, пресек их намерение. Он приказал всем, кто умеет держаться на воде, прыгать в воду и добираться до берега вплавь,

а остальным, кому — на досках, кому — на чем-нибудь от корабля. И так получилось, что все были спасены на землю.

А остальным — на досках и прочих обломках корабля. Таким образом все благополучно достигли земли.

« 26 глава 28 глава »