Иов 41 глава

Книга Иова
Cовременный перевод WBTC → Пераклад Чарняўскага 2017

Ты можешь ли, Иов, поймать на свой крючок Левиафана и можешь ли связать его язык?

Вось жа, надзея яго падмане яго: ён згіне ад аднаго выгляду яго.

Ты можешь ли продеть верёвку в ноздри его и проколоть его челюсть иглой?

Няма такіх смелых, каб патрывожыць яго, дык хто тады можа ўстаяць перад абліччам Маім?

Будет ли он молить тебя о свободе и говорить с тобою кротко?

Хто прыступіўся да яго і застаўся цэлым? Ну хто ж пад усім небам?

Пообещает ли Левиафан тебе служить вовеки?

Не буду маўчаць пра члены яго і раскажу пра сілу і прыгажосць іх.

Будешь ли ты, словно с птицей, с ним забавляться, будешь ли связывать, чтобы служанки твои с ним играли?

Хто адхіне верх адзення яго, і хто падойдзе да падвойных сківіц яго?

Купят ли у тебя его рыбаки, разрежут ли на куски и продадут ли его купцам?

Хто адчыніць браму аблічча яго? Навокал зубоў яго — жах!

Можешь ли ты бросить копьё в его голову, можешь ли кожу его пронзить?

Цела яго, як літыя шчыты, скрэпленыя краменнай пячаткай.

Если, Иов, ты когда-нибудь руку положишь на Левиафана, то впредь ты не сделаешь этого. Только подумай — какая бы была это битва.

Адзін з адным злучаюцца, нават паветра праз іх не пройдзе.

Если ты думаешь, что победишь Левиафана, забудь, Иов, — нет никакой надежды, ты даже его вида устрашишься.

Адзін да аднаго шчыльна прылягае, і трымаюцца моцна, што не разлучацца.

Ни в ком нет смелости такой, чтоб разбудить его и рассердить, как и никто против Меня восстать не может.

Як чхне ён — святло блісне, а вочы ў яго — як павекі зараніцы.

Я ничего не должен никому, под небом всё лишь Мне принадлежит.

З пашчы яго выходзіць полымя, быццам іскры агню вылятаюць.

Я о ногах Левиафана скажу тебе, Иов, о силе их и красоте.

З ноздраў яго выходзіць дым, як з гаршка нагрэтага і кіпячага.

Никто пробить его не может шкуру — она как щит.

Дыханне яго распальвае вуглі, і з пашчы яго выходзіць полымя.

Никто его не в состоянии заставить рот отворить — людей пугают его зубы.

У шыі яго заўсёды сіла, і перад абліччам яго крочыць трывога.

Щитки рядами на его спине друг к другу припечатаны надёжно.

Мясістыя члены яго звязаны паміж сабою; сціснутыя, яны не здрыгануцца.

Они плотны настолько, что и воздух между ними не проходит.

Сэрца яго зацвярдзела, як камень, і стала цвёрдым, як ніжні камень млынавы.

Они друг с другом соединены так крепко, что никто разъять не может.

Калі ён устае, дрыжаць асілкі, паварочваюць назад са страху.

Сверкают молнии, когда чихает он, глаза его как свет зари.

Хто кінецца на яго, меч яго не ўстаіць, ані дзіда, ані страла, ані панцыр,

Из его пасти рвётся пламя, сыплются искры.

бо жалеза лічыць ён за салому, а медзь — за гнілое дрэва.

Дым из ноздрей его валит, как будто из-под кипящего котла.

Не палохае яго стралок, у сухую сцябліну ператварыліся для яго пушчаныя камяні.

Его дыханье разжигает угли, и пламя рвётся изо рта.

Доўбня яму, як салома, і смяецца ён з посвісту шаблі.

Могуча его шея, люди бегут в испуге от него.

Пад ім вострыя зломкі, і ён нібы гусенічны інструмент для ўціскання балота.

На его коже нет нежных мест, она железа твёрже.

Ён глыбіню вод кіпяціць, як кацёл, і мора ператварае ў гаршчок намашчэнняў.

Сердце его твёрже, чем жернов мельничный, он не знаком со страхом.

За сабой пакідае светлую сцежку, і бездань будзе здавацца сівізною.

Когда Левиафан встаёт и бьёт хвостом, бегут все храбрецы.

Няма на зямлі сілы, якая прыраўнялася б да яго, ён створаны бясстрашным.

Отскакивают от него мечи, отскакивают дротики и копья. Оружие ему вреда не причиняет.

Ён глядзіць на ўсё высокае без страху: ён сам — валадар над усімі сынамі пыхлівасці».

Железо он разрывает, как солому, и бронза для него не крепче дерева.

От стрел не убегает он, и камни отскакивают, превращаются в солому.

Удар булавы для него — прикосновение соломинки, он смеётся, когда в него летят копья.

Кожа на его брюхе, словно осколки, он следы, словно плуг, оставляет в земле.

Он перемешивает воду, словно кипящий котёл, он пузыри пускает, словно масло кипит.

Когда плывёт он, оставляет за собой седую пену.

Нет на земле зверя, подобного Левиафану, — он единственный, кто сотворён без страха.

Он смотрит свысока на самых гордых зверей, он царь над ними, и это Я, Господь, Левиафана сотворил".

« 40 глава 42 глава »