Иов 41 глава

Книга Иова
Cовременный перевод WBTC → New International Version

« 40 глава 42 глава »

Для удобства сравнения мы привели в соответствие нумерацию стихов NIV к русской версии.

Cовременный перевод WBTC

New International Version

Ты можешь ли, Иов, поймать на свой крючок Левиафана и можешь ли связать его язык?

Any hope of subduing it is false; the mere sight of it is overpowering.

Ты можешь ли продеть верёвку в ноздри его и проколоть его челюсть иглой?

No one is fierce enough to rouse it. Who then is able to stand against me?

Будет ли он молить тебя о свободе и говорить с тобою кротко?

Who has a claim against me that I must pay? Everything under heaven belongs to me.

Пообещает ли Левиафан тебе служить вовеки?

“I will not fail to speak of Leviathan’s limbs, its strength and its graceful form.

Будешь ли ты, словно с птицей, с ним забавляться, будешь ли связывать, чтобы служанки твои с ним играли?

Who can strip off its outer coat? Who can penetrate its double coat of armora?

Купят ли у тебя его рыбаки, разрежут ли на куски и продадут ли его купцам?

Who dares open the doors of its mouth, ringed about with fearsome teeth?

Можешь ли ты бросить копьё в его голову, можешь ли кожу его пронзить?

Its back hasb rows of shields tightly sealed together;

Если, Иов, ты когда-нибудь руку положишь на Левиафана, то впредь ты не сделаешь этого. Только подумай — какая бы была это битва.

each is so close to the next that no air can pass between.

Если ты думаешь, что победишь Левиафана, забудь, Иов, — нет никакой надежды, ты даже его вида устрашишься.

They are joined fast to one another; they cling together and cannot be parted.

Ни в ком нет смелости такой, чтоб разбудить его и рассердить, как и никто против Меня восстать не может.

Its snorting throws out flashes of light; its eyes are like the rays of dawn.

Я ничего не должен никому, под небом всё лишь Мне принадлежит.

Flames stream from its mouth; sparks of fire shoot out.

Я о ногах Левиафана скажу тебе, Иов, о силе их и красоте.

Smoke pours from its nostrils as from a boiling pot over burning reeds.

Никто пробить его не может шкуру — она как щит.

Its breath sets coals ablaze, and flames dart from its mouth.

Никто его не в состоянии заставить рот отворить — людей пугают его зубы.

Strength resides in its neck; dismay goes before it.

Щитки рядами на его спине друг к другу припечатаны надёжно.

The folds of its flesh are tightly joined; they are firm and immovable.

Они плотны настолько, что и воздух между ними не проходит.

Its chest is hard as rock, hard as a lower millstone.

Они друг с другом соединены так крепко, что никто разъять не может.

When it rises up, the mighty are terrified; they retreat before its thrashing.

Сверкают молнии, когда чихает он, глаза его как свет зари.

The sword that reaches it has no effect, nor does the spear or the dart or the javelin.

Из его пасти рвётся пламя, сыплются искры.

Iron it treats like straw and bronze like rotten wood.

Дым из ноздрей его валит, как будто из-под кипящего котла.

Arrows do not make it flee; slingstones are like chaff to it.

Его дыханье разжигает угли, и пламя рвётся изо рта.

A club seems to it but a piece of straw; it laughs at the rattling of the lance.

Могуча его шея, люди бегут в испуге от него.

Its undersides are jagged potsherds, leaving a trail in the mud like a threshing sledge.

На его коже нет нежных мест, она железа твёрже.

It makes the depths churn like a boiling caldron and stirs up the sea like a pot of ointment.

Сердце его твёрже, чем жернов мельничный, он не знаком со страхом.

It leaves a glistening wake behind it; one would think the deep had white hair.

Когда Левиафан встаёт и бьёт хвостом, бегут все храбрецы.

Nothing on earth is its equal — a creature without fear.

Отскакивают от него мечи, отскакивают дротики и копья. Оружие ему вреда не причиняет.

It looks down on all that are haughty; it is king over all that are proud.”

Железо он разрывает, как солому, и бронза для него не крепче дерева.

От стрел не убегает он, и камни отскакивают, превращаются в солому.

Удар булавы для него — прикосновение соломинки, он смеётся, когда в него летят копья.

Кожа на его брюхе, словно осколки, он следы, словно плуг, оставляет в земле.

Он перемешивает воду, словно кипящий котёл, он пузыри пускает, словно масло кипит.

Когда плывёт он, оставляет за собой седую пену.

Нет на земле зверя, подобного Левиафану, — он единственный, кто сотворён без страха.

Он смотрит свысока на самых гордых зверей, он царь над ними, и это Я, Господь, Левиафана сотворил".

« 40 глава 42 глава »