Иов 41 глава

Книга Иова
Cовременный перевод WBTC → Переклад Куліша та Пулюя

Ты можешь ли, Иов, поймать на свой крючок Левиафана и можешь ли связать его язык?

Марна се була б надїя, (його спіймати); тільки спогляне на тебе, так і помертвієш.

Ты можешь ли продеть верёвку в ноздри его и проколоть его челюсть иглой?

Нема такого відважного, хто б посьмів непокоїти його, (хиба тільки я, бо) хто може остоятись перед лицем моїм?

Будет ли он молить тебя о свободе и говорить с тобою кротко?

Хто менї що дав уперед, щоб я мав віддавати йому? все що є скрізь під небом, все воно моє!

Пообещает ли Левиафан тебе служить вовеки?

Не замовчу й про члени його, про силу й красну будову його!

Будешь ли ты, словно с птицей, с ним забавляться, будешь ли связывать, чтобы служанки твои с ним играли?

Хто зможе зняти верхню одежу з його, або хто наближиться до подвійних челюстий його?

Купят ли у тебя его рыбаки, разрежут ли на куски и продадут ли его купцам?

Хто ворота в його в пелцї відчинив би? Круг зубів його — страх-трепет, кругом зубів його страх!

Можешь ли ты бросить копьё в его голову, можешь ли кожу его пронзить?

Крепкі щити (тїло) його — се красота: вони сковані до купи лускою, неначе печаткою твердою;

Если, Иов, ты когда-нибудь руку положишь на Левиафана, то впредь ты не сделаешь этого. Только подумай — какая бы была это битва.

Одна до одної прилягає так тїсно, що не пройде й воздух проміж них;

Если ты думаешь, что победишь Левиафана, забудь, Иов, — нет никакой надежды, ты даже его вида устрашишься.

Одна на другій лежить щільно, щеплені й не розлїплюються.

Ни в ком нет смелости такой, чтоб разбудить его и рассердить, как и никто против Меня восстать не может.

Чхне він — аж заблисне, а очі в його, мов війки в ранньої зорі;

Я ничего не должен никому, под небом всё лишь Мне принадлежит.

З пельки в його виходять, неначе поломє, вискакують огняні искри.

Я о ногах Левиафана скажу тебе, Иов, о силе их и красоте.

З ніздер дим димить, як із кипячого горшка або казана.

Никто пробить его не может шкуру — она как щит.

Подихом він роздуває (мов) у кузнї вуголь, а з пащі в його виходить поломє.

Никто его не в состоянии заставить рот отворить — людей пугают его зубы.

Сила ж в його в шиї, а вперід його страх.

Щитки рядами на его спине друг к другу припечатаны надёжно.

Все мясне в його тїлї, мов злите з собою твердо, (від нїчого) не дрогне.

Они плотны настолько, что и воздух между ними не проходит.

Серце в його тверде, наче камінь, збите в купу, мов спід у жорнах.

Они друг с другом соединены так крепко, что никто разъять не может.

Як метнеться він, невміраки в страсї, зомлївають із переляку.

Сверкают молнии, когда чихает он, глаза его как свет зари.

Меч, що вдарить його, одскочить, не вдїє нїчо нї спис, нї стріли нї панцир.

Из его пасти рвётся пламя, сыплются искры.

Залїзо йому — солома, мідь — трюхле дерево.

Дым из ноздрей его валит, как будто из-под кипящего котла.

Дочка (стріла) лука не оберне його до втечі, а каміннє з пращі — се йому полова.

Его дыханье разжигает угли, и пламя рвётся изо рта.

Друк — у його бадиллє, а як свисне дарда, він осьміхнеться.

Могуча его шея, люди бегут в испуге от него.

Каменюки під ним гострі, а він лежить на зубъї в грязї.

На его коже нет нежных мест, она железа твёрже.

Глибиня кипить під ним, мов у казанї, а вода морська — неначе кипуче мастило.

Сердце его твёрже, чем жернов мельничный, он не знаком со страхом.

За собою стежку сьвітлу (в водї) зоставляє; глибінь (від піни), як би посивіла.

Когда Левиафан встаёт и бьёт хвостом, бегут все храбрецы.

Рівнї він на землї не має; він сотворений, щоби не боятись.

Отскакивают от него мечи, отскакивают дротики и копья. Оружие ему вреда не причиняет.

Згорда вниз на все високе він позирає; усїм гордим він гордує й над ним царює.

Железо он разрывает, как солому, и бронза для него не крепче дерева.

От стрел не убегает он, и камни отскакивают, превращаются в солому.

Удар булавы для него — прикосновение соломинки, он смеётся, когда в него летят копья.

Кожа на его брюхе, словно осколки, он следы, словно плуг, оставляет в земле.

Он перемешивает воду, словно кипящий котёл, он пузыри пускает, словно масло кипит.

Когда плывёт он, оставляет за собой седую пену.

Нет на земле зверя, подобного Левиафану, — он единственный, кто сотворён без страха.

Он смотрит свысока на самых гордых зверей, он царь над ними, и это Я, Господь, Левиафана сотворил".

« 40 глава 42 глава »