Эклезіяста 10 глава

Кніга Эклезіяста, альбо Прапаведніка
Пераклад Васіля Сёмухі → Синода́льный перево́д

Мёртвыя мухі псуюць і смуродзяць пахучую масьць міраварніцы, тое самае робіць малая дурнота шаноўнага чалавека зь яго мудрасьцю й гонарам.

Мёртвые му́хи по́ртят и де́лают злово́нною благово́нную масть мирова́рника: то же де́лает небольша́я глу́пость уважа́емого челове́ка с его́ му́дростью и че́стью.

Сэрца мудрага — праваруч, а сэрца бязглуздага — леваруч.

Се́рдце му́дрого — на пра́вую сто́рону, а се́рдце глу́пого — на ле́вую.

І па дарозе, калі дурань ідзе, не стае яму глузду, і кожнаму пакажа, што ён дурны.

По како́й бы доро́ге ни шёл глу́пый, у него́ всегда́ недостаёт смы́сла, и вся́кому он вы́скажет, что он глуп.

Калі ўспыхне начальніцкі гнеў на цябе, не пакідай свайго месца; бо рахманасьць даводзіць да дараваньня вялікіх правінаў.

Е́сли гнев нача́льника вспы́хнет на тебя́, то не оставля́й ме́ста твоего́; потому́ что кро́тость покрыва́ет и больши́е просту́пки.

Ёсьць зло, якое бачыў я пад сонцам, падобнае да памылкі, якая ад валадара паўстала:

Есть зло, кото́рое ви́дел я под со́лнцем, э́то — как бы погре́шность, происходя́щая от властели́на;

на вялікіх вышынях, бывае, сядзіць дурнота, а багатыя нізка садзяцца;

неве́жество поставля́ется на большо́й высоте́, а бога́тые сидя́т ни́зко.

бачыў я конных рабоў, а князёў, што пеша, нібы рабы, хадзілі.

Ви́дел я рабо́в на коня́х, а князе́й, ходя́щих, подо́бно раба́м, пешко́м.

Хто яму капае, той у яе і ўпадзе, і хто разбурае агароджу, таго ўкусіць зьмяя.

Кто копа́ет я́му, тот упадёт в неё, и кто разруша́ет огра́ду, того́ ужа́лит змей.

Хто зносіць каменьне, той можа сябе надсадзіць, і хто коле дровы, той мае пагрозу ад іх.

Кто передвига́ет ка́мни, тот мо́жет надсади́ть себя́, и кто ко́лет дрова́, тот мо́жет подве́ргнуться опа́сности от них.

Калі прытупляецца сякера і хтось ляза не навострыць, шмат намогі дадаць давядзецца; перавага плённае дзеі — мудрасьць.

Е́сли притупи́тся топо́р, и е́сли ле́звие его́ не бу́дет отто́чено, то на́добно бу́дет напряга́ть си́лы; му́дрость уме́ет э́то испра́вить.

Калі гадзіна ўкусіць без заклінаньня, дык ня лепшы за яе і злоязыкі.

Е́сли змей ужа́лит без загова́ривания, то не лу́чше его́ и злоязы́чный.

Слова з вуснаў мудрага — мілата, а вусны дурнога яго ж і нішчаць:

Слова́ из уст му́дрого — благода́ть, а уста́ глу́пого гу́бят его́ же:

пачатак слоў зь яго вуснаў — глупства, а канец яго казані з вуснаў — шаленства.

нача́ло слов из уст его́ — глу́пость, а коне́ц ре́чи из уст его́ — безу́мие.

Дурны шмат чаго нагаворыць, хоць ня ведае чалавек, што будзе, і хто скажа яму, што пасьля яго станецца?

Глу́пый наговори́т мно́го, хотя́ челове́к не зна́ет, что бу́дет, и кто ска́жет ему́, что бу́дет по́сле него́?

Праца дурнога стамляе яго, бо ён і ня ведае нават дарогі да горада.

Труд глу́пого утомля́ет его́, потому́ что не зна́ет да́же доро́ги в го́род.

Гора табе, зямля, калі цар твой — дзіця і калі ўладыкі твае ядуць рана!

Го́ре тебе́, земля́, когда́ царь твой о́трок, и когда́ князья́ твои́ едя́т ра́но!

Шчасьце табе, зямля, калі цар твой з высокага роду і ўладыкі твае ядуць у назначаны час, каб мацавацца, а не разьядацца!

Бла́го тебе́, земля́, когда́ царь у тебя́ из благоро́дного ро́да, и князья́ твои́ едя́т во́время, для подкрепле́ния, а не для пресыще́ния!

Ад гультайства і столь прасядае; і як апусьцяцца рукі, дык дом пацячэ.

От ле́ности обви́снет потоло́к, и когда́ опу́стятся ру́ки, то протечёт дом.

Гасьціны спраўляюць для асалоды, і віно зьвесяляе жыцьцё; а за ўсё адказвае срэбра.

Пиры́ устра́иваются для удово́льствия, и вино́ весели́т жизнь; а за всё отвеча́ет серебро́.

Нават і ў думках тваіх не ліхаслові цара, і ў спальні тваёй не ліхаслові багатага; бо і птушка нябесная можа словы твае перанесьці, а крылатая — казань тваю пераказаць.

Да́же и в мы́слях твои́х не злосло́вь царя́, и в спа́льной ко́мнате твое́й не злосло́вь бога́того; потому́ что пти́ца небе́сная мо́жет перенести́ сло́во твоё, и крыла́тая — пересказа́ть речь твою́.

« 9 глава 11 глава »