1 Итак, первый договор содержал предписания, относящиеся как к богослужению, так и Святилищу [находящемуся] здесь, на земле. 2 Был устроен внешний шатёр, названный Святилищем; в нём находилась менора, стол и Хлеб Присутствия.
Менора («подсвечник», «светильник») имела семь ответвлений и была изготовлена из золота; см. Исход 25:13−39, 37:17−24; различные варианты меноры можно обнаружить в синагогах по всему миру, а сам символ соревнуется с шестиконечной звездой Давида за право называться наиболее популярным еврейским символом. На обитый золотом стол из акации (Исход 25:23−26, 37:10−16) клался Хлеб Присутствия (хлебы предложения, Исход 25:30). Каждая булка символизировала одно из двенадцати колен, и каждый Шабат заменялась свежим хлебом (Левит 24:5−9); только коганим разрешалось есть это хлеб (ср. Мат. 12:4, Map. 2:26, Лук. 6:4).
3 3а второй парохет находился шатёр, называемый Святая Святых,
Первая завеса (Исход 26:36−37, 36:37−38) отделяла Святилище от внешнего двора, тогда как вторая завеса (парохет, Исход 26:31−33, 36:35−36; Мат. 27:51) отделяла Святая Святых от Святилища.
4 в котором был золотой жертвенник для воскурения фимиама и Ковчег Договора, обитый золотом. В Ковчеге находились золотой сосуд с манной, расцветшая трость Агарона и каменные Скрижали Договора; 5 а над ним — крувим, символизирующие Шхину, отбрасывающие тень на крышку Ковчега. Теперь не время рассматривать всё это подробно.
В Святая Святых находился золотой жертвенник для воскурения фимиама. Критики незамедлительно воспользовались возможностью показать, что автор не знает, о чём говорит, поскольку в Торе ясно сказано, что золотой жертвенник стоял за завесой (Исход 30:6, Левит 16:18, 3 Царств 6:22).
На самом деле, автор прекрасно знал предмет обсуждения. Хотя жертвенник для воскурений использовался ежедневно для других целей, в Йом-Кипур коген гагадоль использовал его особым образом. Он брал с него золотую кадильницу, наполненную углями, и нёс её в Святая Святых (Исход 30:10, Левит 16:12, 15). См. ниже.
Внутри Святая Святых находился Ковчег Договора (Завета), впервые описанный в Книге Исход 25:10−22. В Ковчеге лежал золотой сосуд с манной, которой израильтяне питались в течение сорока лет в Пустыне (Исход 16:33); трость Агарона, сухая ветвь миндального дерева, расцветшая за одну ночь в знак подтверждения Корею и остальным мятежникам, что Моисей и Аарон — полноправные представители Бога (Числа 17:25); а также вторые каменные Скрижали Договора» которые Моисей принёс с горы Синай (Исход 34:1−4, 28−29; Второзаконие 10:1−5) и которые хранились в Храме Соломона (2 Паралипоменон 5:10), а впоследствии исчезли, возможно, во время Вавилонского пленения (587 до н.э.; см. ком. к Отк. 11:19).
Выше, в ст. 2, греческий текст утверждает, что стол с хлебами приношения и менора находился «в» Святилище. А в заключительной части настоящего стиха в греческом оригинале говорится о том, что манна, трость и скрижали находились «в» ковчеге. Однако пространственное отношение между Святая Святых и жертвенником для воскурений в греческом выражено не предлогом «в», а выражением «с которым был связан». Подобно ковчегу, жертвенник для воскурений был связан со Святая Святых. Автор не ошибся, поместив жертвенник в Святая Святых; напротив, тщательно подбирая слова, он ассоциирует, связывает жертвенник для воскурений со Святая Святых, несмотря на то, что он находился снаружи. Жертвенник для воскурений находился в непосредственной близости от Святая Святых, тогда как менора, хлебы приношения и стол располагались поодаль.
Также ср. Отк. 5:8, 6:9−10, 8:3−4, где золотая чаша для воскурений олицетворяет собой молитвы верующих в Йешуа.
На крышку Ковчега. Она была также известна как «трон милости» (др.-евр. капорет), то есть физическое место, в котором Адонай встречался с когеном гадолем в Йом-Кипур (Левит 16:2) и с которой, в Своей милости, Он прощал грехи народа Израиля. Греческое слово, означающее «трон милости», встречается в Новом Завете ещё в одном месте, в Рим. 3:25, где оно переведено как капара («покрытие», «умилостивление»): «Бог предоставил Йешуа в качестве капары за грех». Таким образом, трон милости в Скинии служил прообразом вечного трона милости, Йешуа.
Крувим (обычно транслитерируется как «херувимы»; см. Исход 25:18−22, 37:7−9), отбрасывающие тень на трон милости. Крувим охраняли Эдемский сад (Бытие 3:24). Бог говорил с Моисеем «посреди двух крувим» (Исход 25:22, Числа 7:89), и поскольку Танах часто упоминает о Божьем присутствии в этом месте (1 Царств 4:4; Исайя 37:16; Иезекииль 10:1−22; Псалмы 79:1, 98:1), автор считает, что крувим символизируют Шхину («Божье присутствие»; см. пункт (3) в примечании к 1:2−3).
Предметы, упомянутые в ст. 2 и 4, указывают на то, какие именно обязанности исполняли коганим во внешнем шатре (Святилище). Среди прочего они должны были поддерживать свет меноры (Исход 27:20−22, Левит 24:1−4), класть свежий хлеб на стол (Левит 24:5−9) и приносить горящий фимиам на жертвенник (Исход 30:7−9). Всё это делал и Захария, отец Йоханана Погружающего (Лук 1:9−11).
Стихи 1−5. И Шатёр, и Храм состояли из внешнего двора (не упомянутого в данном отрывке), Святилища и Святая Святых, согласно образцу, показанному в Книге Исход 25−31, 35−40. Эти стихи предоставляют предварительные сведения, необходимые для дальнейшего рассмотрения темы в ст. 6−10, а затем автор сообщает, что не намерен рассматривать всё это подробно.
6 При подобном устройстве, коганим постоянно входят во внешний шатёр, чтобы исполнить свои обязанности; 7 но только коген гагадоль входит во внутренний [шатёр], и делает это лишь раз в году; при этом он всегда должен входить с кровью, принося её в жертву за самого себя и за грехи, совершённые народом в неведении.
Автор упоминает все эти действия только для того, чтобы противопоставить их регулярность тому факту, что лишь раз в году и только коген гагадоль входит во внутренний шатёр (Святилище), соблюдая при этом целый ряд условий. Он должен приносить кровь закланного животного как жертву за грех, как напоминание о том, что наказанием за грех является смерть (в действительности он не вносит её не посредственно в Святилище, а закалывает быка у жертвенника в соответствии с предписаниями). Он должен приносить её в жертву за самого себя, поскольку также является грешником, и за грехи, совершённые народом в неведении. Все эти требования приведены в 16-ой главе Книга Левит.
8 Подобным устройством Руах ГаКодеш показывал, что, пока первый Шатёр имел таковой статус, путь в Святая Святых всё ещё был закрыт.
Подобное устройство показывало, что в период, предшествовавший приходу Йешуа, когда первый Шатёр (Скиния, утверждённая Моисеевым Договором, а впоследствии заменившие её Первый и Второй Храмы) имел таковой статус, путь в Святая Святых, то есть в Божье присутствие, всё ещё был закрыт для народа в целом, а открыт лишь для когена гагадоля один раз в году, и то, если он входил туда с кровью.
Имел таковой статус. В некоторых переводах написано «стоял», но это неверно. Автор ссылается на то время, когда, по условиям Моисеева Договора, Скиния или Храм играли роль наиболее важного элемента в разрешении проблемы греха. Ср. 10:9.
Святая Святых. Греческое агиа может означать либо «Святилище» (как в ст. 1−2), либо «Святая Святых» (ср. Левит 16:2, где говорится: «входил во святилище за завесу»). Судя по контексту, в 10:1 агиа означает «Святилище», а здесь и в ст. 12, 24, 25; 10:19, 22; 13:11 — «Святая Святых». Только в 9:3 автор во избежание путаницы использовал более точный термин агиа агион («Святая Святых»).
9 Это символизирует нынешний век и указывает на то, что в своей совести человек, совершающий служение, не может достигнуть цели при помощи даров и жертв, им приносимых. 10 Ведь всё это связано с пищей, питьём и различными ритуальными омовениями, то есть с постановлениями, относящимися к внешним проявлениям, остающимися в силе до того времени, когда Бог придаст иную форму всему устройству.
Стихи 9−10. Нынешний век — это период, начавшийся после первого прихода Йешуа, и продолжавшийся до тех пор, пока система священства и жертвоприношений в рамках Моисеева Договора не прекратила своё существование (8:13 и ком.). Жертвы всё ещё приносятся, но, в свете того, что совершил Йешуа, они показывают, что в своей совести человек, совершающий служение, не может достигнуть цели (Синод. пер.: «сделать в совести совершенным»; см. 7:19 и ком.) путём повиновения тем постановлениям, которые относятся к внешним проявлениям (о «пище и питии» в Храме см. Левит 23; ср. Кол. 2:16 и ком.). Если это так, тогда тем более (Мат. 6:30 и ком.) ритуал жертвоприношения не может привести к цели человека, ради которого совершается служение, фактически очистить его совесть от вины и удалить чувство вины.
Традиционный иудаизм никогда не утверждал, что механическое выполнение обрядов приносит прощение грехов. После разрушения Храма иудаизм изменил курс и стал учить, что ни жертвы, ни священническое посредничество не нужны для того, чтобы Бог простил грехи. Автор высказывает мнение о том, что жертвы и священство всё же необходимы, что Моисеева система должна была оставаться в силе до того времени, когда Бог придаст иную форму всему устройству, буквально «до времени преобразования». Таким образом, Моисеева система предсказывает систему, утверждённую Мессией.
11 Когда же Мессия пришёл как коген гадоль всех благ, начавших совершаться уже сейчас, тогда, пройдя более великий, совершенный, нерукотворный (то есть не принадлежащий к сотворённому миру) шатёр, 12 он вошёл в Святая Святых однажды и навеки. И вошёл он не кровью козлов и телят, но своей собственной кровью, таким образом, навеки освободив людей. 13 Ведь если окропление ритуально нечистых людей кровью козлов и быков и пеплом телицы восстанавливает их наружную чистоту,
Восстанавливает наружную чистоту, то есть даёт право войти в Храм; буквально «освящает к очищению плоти». См. также ком. к ст. 23.
Пеплом телицы. Согласно Книге Чисел, 19, всякий человек, осквернившийся в результате соприкосновения с мёртвым телом или близости к нему, ритуально очищался при помощи окропления водой, содержащей пепел рыжей телицы. Согласно Маймониду (Йад ГаХазака 1, голоса 4), в Йом-Кипур, перед тем, как коген гагадоль входил в Святая Святых, его окропляли этой водой для восстановления чистоты. Если это действительно так, это объясняет, почему здесь упоминается пепел.
Любопытный феномен, который привлёк внимание раввинов, — это то, что пепел рыжей телицы и очищает, и оскверняет. Церемония очищения устраняла ритуальную нечистоту человека (Числа 19:11−12), но при этом любой, кто касался пепла, становился нечистым до вечера (Числа 19:7−8, 10). У Йешуа такая же двойственная роль. см. Йн. 9:39, Лук. 20:18.
Окропление было средством очищения: см. также ст. 14, 19−22. В 10:19−22 использованы слова «окропление» и «вода». Это ссылка на Книгу Иезекииля 36:16−38, которая читается как гафтара (предписанный отрывок из Пророков) к Шабат Пара («телица»), когда основным чтением из Торы является Книга Чисел 19.
В 13:11−13 проводится сравнение между Йешуа и животными, которые «сжигаются за станом»; рыжая телица была одним из таких животных (Числа 19:3, 5).
14 тогда насколько же более кровь Мессии, который вечным Духом, принёс самого себя Богу как непорочную жертву, очистит нашу совесть от дел, ведущих к смерти, чтобы мы могли служить живому Богу!
В этом стихе упоминаются Мессия, вечный Дух и Бог (как и в 10:29). Однако наше понимание того, каким образом три личности соотносятся с единым Адонаем, не может исчерпываться понятием «троица».
15 Именно благодаря своей смерти он стал посредником нового договора [или завещания] Вследствие этой смерти, освободившей народ от преступлений, совершённых при первом договоре, призванные могут получить обещанное им вечное наследство.
Посредником нового договора. Отношение Йешуа к новому договору (см. 8:6−13 и ком.) состоит, во-первых, в том, что он является его посредником (см. ком. к 1 Тим. 2:5−6), а, во-вторых, в том, что по причине его смерти этот договор вошёл в силу (см. ком. к Мат 26:28). Тем не менее, смерть Йешуа играла определённую роль не только в связи с Новым Договором, но также имела отношение к первому договору: она освободила народ от преступлений, совершённых при этом договоре, став эффективной жертвой, раз и навсегда искупающей наказание за грехи, тогда как смерть животных, приносимых в жертву, даёт лишь временное прощение (см. 10:1−14, Деят. 13:38−39 и ком.).
Обещанное им вечное наследство. Эти слова красной нитью проходят через весь Танах, будучи одной из основных его тем. Бог обещал Адаму вечную жизнь, условием чего было его послушание (Бытие 2:9, 16−17; 3:22). Божий договор с Ноем включает в себя множество обещаний и назван вечным (Бытие 9:16). Бог обещал Аврааму и его семени Землю Израиля в вечное пользование (Бытие 13:15), а термин «наследовать» впервые использован в Библии в связи с этим обещанием (Бытие 15:7). Божьи обещания Аврааму вновь подтверждаются Им в договоре с Моисеем (см. примечание к Гал. 3:6 — 4:7, где приводится толкование этого стиха, однако грехи людей лишили их права получать обещанное. Те, кто принимают жертву Йешуа, принесённую однажды и навеки, как объясняется в этих главах, могут получить обещанное им вечное наследство.
Стихи 11−15. Описав систему священства и жертвоприношений, действующую в рамках Моисеева Договора, автор начинает показывать своим читателям, чрезмерно ею увлечённым, что система Нового Договора и её священник/посредник лучше; в ст. 13−14 он использует аргумент каль вэхомер (см. Мат. 6:30 и ком.):
1) Йешуа принёс все блага, начавшие совершаться уже сейчас (ст. 11; в некоторых рукописях сказано «грядущие блага»). Вся последующая дискуссия до 10:18 показывает, насколько все эти блага лучше того, что принесла с собой Моисеева система священства и жертвоприношений.
2) Шатёр (Скиния), в котором служит Йешуа, более великий, совершенный, нерукотворный (то есть не принадлежащий к сотворённому миру) (ст. 11). Это не копия, а небесный подлинник (3:5, 9:24, 10:1).
3) Йешуа, в отличие от когена гагадоля в Моисеевом Договоре (ст. 7), вошёл в Святая Святых (букв. «Святилище», но контекст подразумевает «Святая Святых»; см. ком. к ст. 8) однажды и навеки (ст. 12). Этот факт, а также единственная, уникальная в своём роде и вечно эффективная жертва Йешуа, рассматриваются ниже, в ст. 25−28, 10:10−18.
4) Йешуа вошёл в Святилище своей собственной кровью, а это лучше, чем кровь козлов и телят и пепел телицы (ст. 12−13; значение крови обсуждается в ст. 18−22). Кровь любого другого человека не только была бы мерзостью сама по ceбе, но и остальным не принесла бы никакой пользы. Но, поскольку Йешуа был безгрешен, он принёс непорочную жертву, и Бог принял пролитую им кровь (см. ком. к 7:26−28).
Во-вторых, его жертва совершалась вечным Духом (ст. 14), то есть была санкционирована Богом.
И, наконец, его смерть была необходима для того, чтобы освободить народ от преступлений, совершённых при первом договоре (ст. 15). Тема неэффективности жертвоприношений животных в сравнении с жертвой Йешуа вновь поднимается в 10:1−4.
5) Результат, которого достигла смерть Йешуа, превосходит всё то, что достигается при жертвоприношении животных; она навеки освободила народ (ст. 12) и очистила нашу совесть от дел, ведущих к смерти, чтобы мы могли служить живому Богу (ст. 14), в то время как остальные жертвы не приводят к цели нашу совесть (ст. 9) и восстанавливают лишь наружную чистоту (ст. 13 и ком.).
16 Там, где есть завещание, непременно должно быть представлено свидетельство о смерти завещателя, 17 поскольку завещание вступает в силу только после смерти; оно не может быть действительным, если завещатель всё ещё жив.
Стихи 16−17. Греческое диатеке можно перевести как «договор», «завещание» и «завет»; чтобы уяснить смысл этих двух стихов, нужно помнить, по крайней мере, первые два значения. Современный читатель может гораздо легче понять суть аргументов автора, рассуждая в терминах завещания, но контекст (ст. 15, 18−22) имеет отношение к договорам, установленным в Танахе, где еврейское слово брит должно переводиться как «договор», но не «завещание». Хотя последнее слово в ст. 15, «наследство», может логически привести к слову «завещание». Танах использует слово «наследство» в значении «то, что будет получено», и не говорит ничего о завещаниях.
Непременно должно быть представлено свидетельство о смерти завещателя. Для завещания это очевидно, но это не менее истинно и для Божьих договоров, поскольку жертвы замещают смерть того, кто их приносит. Ной принёс жертвы (Бытие 8:20, 9:9). В случае с Авраамом присутствовали и жертвы как таковые (Бытие 15:9, 17−18), и символичное пролитие крови при обрезании (Бытие 17:11). Автор обсуждает жертвы, приносимые в рамках Моисеева Договора (Исход 24:1−8), в ст. 18−22.
В составлении завещания участвует одна сторона, в договоре их две. Очевидно, что умирал не Бог, определявший условия этих договоров. Во всех случаях умирал получатель договора — не фактически, а символически, путем отождествления с пролитой кровью. В Моисеевом Договоре мёртвые животные олицетворяют народ Израиля как умерший для своего прежнего, не определявшегося договором, грешного образа жизни; а кровь окропления символизирует новую жизнь, ставшую доступной благодаря договору («жизнь в крови», Левит 17:11). Необходимая связь между смертью и договором в Танахе находит подтверждение и в выражении на иврите ликрот брит («заключить договор», буквально «рассечь договор»). В тот день, когда Бог заключил договор с Аврамом о том, что его потомки наследуют Землю, Аврам рассёк животных на части и увидел, как пламя огня прошло между ними (Бытие 15:7−21).
18 Вот почему и первый договор также был торжественно утверждён кровью. 19 После того, как Моше провозгласил всему народу все заповеди Торы, он взял кровь телят и немного воды и с помощью червлёной шерсти и иссопа окропил свиток и весь народ,
После того, как Моше провозгласил Десять Заповедей (Исход 20), а также гражданский кодекс (Исход 21−23), а народ ответил: «все, что сказал Адонай, сделаем», он торжественно ввёл договор в действие, окропив кровью жертвенник и народ (Исход 24:1−8). В Книге Левит 14:4, 6, 49, 51−52, сообщается, что ритуал очищения производился при помощи червлёной шерсти и иссопа (см. ком. к Йн. 19:28−29), а живая вода была смешана с кровью. Нигде не упоминается о том, что был окроплён свиток договора, с которого Моисей читал народу. Но, поскольку он был изготовлен руками человека, он также нуждался в очищении, несмотря на то, что содержал слова Самого Бога.
20 и сказал: "Это кровь договора, который Бог заключает со всеми вами ". 21 Кроме того, он окропил кровью Шатёр и все его обрядовые принадлежности.
В Книге Исход 40:9−10, говорится, что Шатёр и все его обрядовые принадлежности очищались маслом, а не кровью, как здесь. Тем не менее, Иосиф Флавий, пересказывая содержание книги, пишет, что Моисей помазывал... Скинию и всю утварь её и окроплял всё это кровью быков и баранов, которых он ежедневно зарезал. (Иудейские древности 3:8:6, в переводе Г. Генкеля)
22 На самом же деле, согласно Торе, почти всё очищается кровью, и без пролития крови нет прощения грехов.
Всё очищается кровью. См. многочисленные примеры в Торе, а именно Исход 29−30, Левит 1−9, 14−17.
Почти. См. Исход 19:10, Левит 15:5 и далее: 16:26, 28, 22:6, Числа 31:22−24, где перечислены исключения.
И без пролития крови нет прощения грехов. Этот основополагающий принцип сводится к минимуму или полностью игнорируется современным иудаизмом. С одной стороны, те направления иудаизма, которые заимствовали многие мысли из мирской философии, распространяют идею о том, что современный человек эволюционировал и уже не приемлет примитивную религию, в которой Бог требует искупления посредством крови. Так, реформистский иудаизм в своём молитвеннике устранил из молитвы Амида все ссылки на возобновление жертвоприношений.
С другой стороны, хотя ортодоксальные евреи трижды в день молятся о восстановлении Храма, чтобы жертвоприношения животных начали производиться так, как этого требует Тора, сам же ортодоксальный иудаизм пытается затушевать их значение, говоря об эффективности других факторов в искуплении. К примеру, в Рош-ГаШана, торжественное празднование Нового года, когда евреи должны исследовать свою жизнь, обнаружить грехи и искать Божьего прощения, одна из наиболее благоговейных и трогательных молитв — это молитва Унтане Токеф, процитированная здесь полностью:
'Поведаем о святости этого дня, ибо он грозен и ужасающ. В этот день возвеличится царство Твоё и утвердится милостью престол Твой и будешь восседать на нём в истине. Воистину только Ты — Судья и Обличитель, и всеведущий Свидетель, Ты записываешь, скрепляешь печатью, и исчисляешь, определяешь, и памятуешь всё преданное забвению. И раскрываешь памятную книгу, которая сама возглашает написанное в ней, и в ней запечатлена рука всякого человека.
И раздаётся трубление великого шофара, и слышится тихий, едва различимый голос. Несутся ангелы, объятые страхом и трепетом, и возглашают: «Наступил день суда!» — дабы небесное воинство созвать на суд, ибо и они не безгрешны пред Тобою на суде. И все рождённые в этот мир проходят пред Тобою, как стадо овец. Как пастырь, проверяющий стадо своё, проводит овец под посохом своим, так и Ты — проводишь и исчисляешь, определяешь и учитываешь души всего живого, решаешь судьбу всякого создания и подписываешь приговор.
В Рош ГаШана приговор записывается, а в пост Йом Кипура скрепляется печатью: скольким отойти и скольким быть сотворёнными, кому жить и кому умереть, кому на исходе дней и кому безвременно; кому смерть от воды и кому от огня, кому от меча и кому от зверя, кому от голода и кому от жажды, кому от землетрясения и кому от мора, кому быть удушенным и кому быть побитым, кому покой и кому скитаться, кому безмятежность и кому тревога, кому благоденствие и кому мучение, кто возвысится и кто будет унижен, кому богатство и кому бедность. Но покаяние, молитва и благотворительность (цдака) отменяют тяжкий приговор.'
Эта молитва рисует ужасающую картину того, насколько серьёзно Бог относится к грехам. Она описывает небеса в ежегодный Судный День (что даёт лишь отдалённое представление о том, что произойдёт в День Адоная; см. Отк. 1:10 и ком.), когда дела, канувшие в лету, вновь вспоминаются, а Бог наделяет каждого человека той судьбой, которую тот заслужил своими делами. В конце предпринимается попытка смягчить гнетущее воздействие при помощи заверения в том, что «покаяние, молитва и благотворительность отменяют тяжкий приговор». Но это ложная надежда. Хотя покаяние, молитва и цдака (цдака означает «праведность», но приобрело дополнительное значение «благотворительность»; см. Мат. 6:1−4 и ком.) — это необходимые составляющие жизни любого верующего, их недостаточно для того, чтобы отменить тяжкий приговор вечного отделения от Бога, который ожидает тех, кто отказывается прислушаться к Божьему Святому Духу и поверить в искупительную жертву Мессии Йешуа.
Вполне понятно, что для выживания традиционного иудаизма после разрушения Храма было необходимо свести к минимуму роль жертвоприношения с пролитием крови. Тем не менее, сама Тора заявляет о необходимости такого жертвоприношения за грех:
'Ибо жизнь плоти в крови; и Я дал её вам на жертвеннике, чтобы искупить ваши души; ибо именно кровь искупает, по причине жизни.' (Левит 17:11; перевод Еврейского издательского общества)
Здесь нет и малейшего намёка на то, что в крови присутствует некая магическая сила (см. ком. к Йн. 6:35 и к Рим. 3:25). Левит 17:11 — это одно из наиболее ясных утверждений Танаха о неразрывной связи между грехом и смертью. Уже в Книге Бытия 2:17−21 становится ясно, что грех, определяемый как непослушание Богу, влечёт за собой смерть грешника (см. ком. к Рим. 5:12−21). Жертвоприношение животного, которое косвенным образом упоминается в Книге Бытия 3:11, служит напоминанием о серьёзности греха (см. 10:3 ниже) и в то же время указывает на Божью милость по отношению к грешникам (ср. Рим. 3:25−26).
В традиционном иудаизме в настоящее время нет искупления посредством крови, что противоречит Торе, в которой сказано: «кровь искупает по причине жизни». Это противоречие косвенно признаётся некоторыми ортодоксальными евреями во время праздника Йом-Кипур, в обряде искупления. Мужчина берёт петуха, женщина — курицу. Держа их в руках, делают три вращательных движения над головой и произносят следующее:
«Это — замена мне, моя заместительная жертва, выкуп мой. Пусть уделом этого петуха станет смерть, а моим уделом — благополучная долгая жизнь в мире».
Считается, что петух берёт на себя все несчастья, которые в противном случае могли бы постигнуть человека в наказание за его грехи. После церемонии существует обычай жертвовать петуха или курицу бедным, а кишки бросать птицам.' (Энциклопедия «Иудаика» 10:756).
Как жалко выглядит подобная замена по сравнению со вселяющими благоговейный страх и трепет, бесконечными жертвоприношениями с пролитием крови, совершавшимися в Храме. Это очевидно даже для тех, кто совершает обряд. Ведь если «невозможно, чтобы кровь быков и козлов устраняла грехи» (10:4 ниже), тем более это касается крови петуха.
В свете сказанного выше, как быть с теми отрывками Писания, которые, как кажется, принижают значение жертвоприношений животных? К примеру, в Книге Исайи 1:11−17 говорится: «Я пресыщен всесожжениями овнов и туком откормленного скота; и крови тельцов, ягнят и козлов не хочу... Кто требует от вас, чтобы вы топтали дворы Мои?.. Не носите больше даров тщетных; воскурение — мерзость для Меня». В Мат. 12:7 Йешуа сам цитирует Книгу Осии 6:6: «Я желаю сострадания больше, нежели жертвоприношений животных». Ответ заключается в том, что жертвы, которые приносятся теми, у кого нет сострадания, чьи руки «полни крови», и кто не ищет правды, не спасает угнетенного, не защищает сироту и не вступается за вдову (Исайя 1:15−17; ср. Яак. 1.27), не просто бесполезны, они — «мерзость».
Михей описывает, как типичный израильтянин говорит:
'С чем встречу Адоная,
преклонюсь пред Богом Всевышним?
Встречу ли Его жертвами всесожжения,
тельцами однолетними?
и десятки тысяч потоков елея?
Отдам ли я первенца своего за преступление своё?
Плод чрева своего — за грех души своей?' (Михей 6:6−7)
Ответом является один из наиболее лаконичных и ярких отрывков Торы (см. ком. к Гал. 5:14):
'Сказано тебе, человек, что добро
и что Адонай требует от тебя:
только вершить правосудие, и любить милосердие,
и скромно ходить пред Богом твоим.' (Михей 6:8)
Другие похожие отрывки — это 1 Царств 15:22, Амос 5:2 и далее, а также Псалом 39:7−9, который автор цитирует в 10:5−7 в поддержку собственного аргумента. Таким образом, очевидно, что автор не считает эти стихи принижающими систему жертвоприношений. Он просто чувствует, что Бог никогда не предполагал, что жертвы сами по себе способны навеки удалить вину в каком-либо грехе (см. 10:1−4). Только те, чьи сердца чисты, могут принести жертвы, угодные Богу; «покаяние, молитва и цдака (праведность)» являются необходимым условиям приемлемой жертвы, но не её заменой.
То, что это было истинно на протяжении всего Танаха, а не только на заре еврейской истории, подтверждается цитатой из последнего пророка, Малахии, который пишет, что в мессианские времена, когда Адонай внезапно придёт в Свой Храм с «посланником договора» («Ангелом завета», под которым следует понимать Мессию Йешуа). 'Тогда приятна будет Адонаю
жертва Иуды и Иерусалима,
как во дни древние
и как в годы прежние.' (Малахия 3:1−4)
Иуда и Иерусалим, в своём покаянии, молитве и праведности (благотворительности), должны непрестанно приносить Богу «жертву благодарности» (13:15 и ком). Они должны благодарить Его за то, что Йешуа раз и навсегда совершил капару, принёс искупительную жертву с пролитием крови за грехи людей, поскольку без пролития крови нет прощения грехов, как сказано в данном стихе. Такого рода жертва поистине будет «приятна Адонаю, как во дни древние и как в годы прежние».
23 Подобным образом нужно было очищать копии небесного, а для самого небесного необходимы лучшие жертвы, нежели эти.
Почему для небесного вообще необходимы жертвы? Ведь то, что находится на небесах, не может оскверниться, в отличие от копий (см. ком. к 10:1), таких как Скиния и её принадлежности. Хью Монтефиоре, еврей-англиканец, пишет по поводу данного стиха:
'Вот что имел здесь в виду автор: очищение совести человека, совершаемое посредством небесного служения, для того, чтобы быть эффективным, требовало лучшей жертвы, чем те, что приносятся в земном служении, которое является всего лишь копией небесного оригинала.' («Послание к Евреям»)
Благодаря крови Мессии, небесное могло очистить осквернённых грешников. Для внешнего очищения достаточно внешних жертв (9:9−10), но для духовного очищения необходимы жертвы духовные.
24 Ибо Мессия вошёл не в рукотворное Святилище, устроенное по образу истинного, но в сами небеса, чтобы от нашего имени предстать перед лицом Бога. 25 Далее, он вошёл не для того, чтобы снова и снова приносить самого себя [в жертву], словно коген гадоль, который из года в год входит в Святая Святых с чужою кровью; 26 потому что в таком случае ему пришлось бы многократно претерпеть смерть с момента сотворения вселенной. Но он появился однажды, в конце времён, чтобы положить конец греху, принеся в жертву самого себя.
Претерпеть смерть, греч. папгеин, буквально «пострадать». См. ком. к 2:96−10.
27 Подобно тому, как всем людям однажды предстоит умереть, а после этого наступает суд,
Бог организовал вселенную так, что всем людям однажды предстоит умереть, один раз, а не «многократно» (ст. 26). Таким образом, Писание опровергает концепцию реинкарнации, присутствующую в большинстве восточных религий и заимствованную целым рядом недавних западных имитаций. Реинкарнация основана на идее о том, что тело, безусловно, смертно, но душа нет. После того, как тело умирает, душа, жившая в нем, по прошествии определённого времени переселяется в другое тело. Цель подобного переселения по-разному трактуется этими религиями. Это может быть очищение, приобретение опыта или же «карма». В индуизме и буддизме карма представляет собой духовную силу, которая прикрепляется к душе человека в результате этических последствий его поступков. В целом, карма становится причиной круга перерождений и смертей, который должна пройти душа, пока не достигнет духовного освобождения. Кроме того, карма, присоединившись к душе в определённый момент её эволюции, определяет конкретную судьбу этой души в следующем воплощении.
Концепция реинкарнации весьма привлекательна для тех людей, которые в той или иной степени не удовлетворены этой жизнью. Это вполне понятно, ведь такая идея удовлетворяет определённую романтическую потребность. Можно предположить, что в прошлой жизни ты был генералом, принцессой, отшельником, великим религиозным деятелем, или даже львом или улиткой. Далее, концепция эта основана на небиблейском представлении о том, что только душа чиста, а тело нечисто, низко и не достойно бессмертия (та же идея лежит в основе гностицизма и других философских учений, которые считают половые отношения чем-то недостойным, распространяют различные аскетические принципы, или, как ни странно, наоборот — распутство; см. ком. к 13:4 и к Рим. 7:5, 1 Кор. 7:2−9 и ком., Кол. 2:18−23 и ком.
Помимо того, что учение о карме и реинкарнации является ложным, оно побуждает человека не столь ответственно относиться к собственным поступкам. Тот, кто верит в реинкарнацию, не может всерьёз воспринимать грех. По его мнению, прегрешения этой жизни можно исправить в следующих, тем более что, в конце концов, каждая душа освободится от «колеса кармы». Другими словами, не будет никакого Судного Дня, когда грешники должны будут дать отчёт Богу за свои поступки и получить то, чего эти поступки заслуживают (эта тема рассматривается в 10:25−29; Йн. 5:27−29; Деят. 17:31; Рим. 2:5−16; 1 Кор. 3:86−15, 4:5; 2 Кор. 5:10). Поэтому почти ничто не мотивирует таких людей к этическому поведению здесь и сейчас, в данной реальности.
Кроме того, популярное упрощение доктрины кармы позволяет людям оправдывать свои грехи тем, что это якобы плохая карма, доставшаяся им в наследство от их прошлой жизни, поэтому на них нет никакой ответственности («моя карма заставила меня это сделать»).
Однако наш отрывок со всей ясностью утверждает, что сначала каждый человек умирает, а после этого наступает суд. Человеческая жизнь неповторима, поступки человека в этой жизни судятся после его смерти, а потом уже нет никакой возможности исправить что-либо. Мой двоюродный дед, нерелигиозный еврей, не веривший в какую бы то ни было загробную жизнь, обычно говорил, что именно это неверие побуждало его вести себя этично в этой жизни, ведь другого такого шанса уже не будет. Я лично считаю, что он жил за счёт того «капитала», который накопили его предки, верившие в олам габа. Если кто-то не верит в жизнь после смерти, то так или иначе он не верит в существование Судьи, Который будет вознаграждать и наказывать людей согласно их делам. Концепция Судного Дня (Йом-ГаДин) присутствует как в Танахе, так и в еврейской традиции. Я не являюсь поклонником чрезмерных упрощений, но я не могу не увидеть, что этика без признания существования Бога и суда — это либо действия по заученным моделям, либо стремление к собственной выгоде. В таком случае я спрашиваю, может ли то и другое вообще называться этикой, даже если стремление к собственной выгоде толкуется так, будто бы оно включает в себя и благожелательность к окружающим.
Не будет ли это слишком смело с моей стороны, если я скажу, что вера в реинкарнацию у индусов — это одна из причин, по которым служение Матери Терезы, христианки, заключается в том, что она утешает людей, обречённых на смерть на улицах Калькутты (за что она к тому же получила Нобелевскую премию мира)? Те, кто рассматривает горести этой жизни только как следствие кармы, приобретённой в прошлых жизнях, довольно легко могут счесть необъяснимые страдания справедливыми, и не имеют особого стимула облегчить их. Есть, конечно, и другие причины подобной небрежности: жизнь в Индии тяжелая, и бедные люди, вероятно, могут сделать совсем не многое, даже если хотят.
Доктрина реинкарнации также легко расправляется с идеей исторической цели, так как подразумевает, что путешествие отдельной души из тела в тело имеет несравненно большую ценность, чем всё то, что касается народа или нации в целом. Я называю это исторической теорией «йо-йо». Она утверждает, что душа нисходит из вечного неизменяемого мира, облекается телом и приходит в этот иллюзорный мир обыденного существования, где ничто не имеет значения, проживает жизнь, никак не связанную с жизнью окружающих и затем вновь возносится в вечный неизменяемый мир только для того, чтобы повторить всё сначала. Эта теория «йо-йо», в которой ничто не происходит в настоящий момент, полностью противоречит центральной теме Танаха о том, что история имеет начало (творение), середину (откровение) и конец (избавление), что Бог сотворил человека с определённой целью и открыл Свой избранный народ, Израиль, через который Он достигнет цели избавления.
Суммируя вышесказанное, можно отметить, что по сравнению с рассмотренными учениями, идея, выраженная в данном стихе, предоставляет твёрдое основание для здравой этики и предлагает удовлетворяющую интеллектуальные запросы теорию исторического развития. И то и другое необходимо для каждого человека, стремящегося обрести счастье и ищущего смысл жизни. Подробнее об этом см. в моей книге «Мессианский еврейский манифест», глава III, «История».
28 так и Мессия, однажды принесённый в жертву, и понёсший грехи многих, появится во второй раз, уже не в связи с грехом, но для того, чтобы избавить тех, кто с нетерпением ожидает его.
Это наиболее ясное утверждение Библии, касающееся взаимоотношения между Первым и Вторым пришествиями Йешуа. Его первый приход исполнил пророчество Книги Исайи 52:13 — 53:12, которое предсказывало, что Мессия отдаст свою жизнь ради искупления человеческих грехов и воскреснет из мёртвых. Затем он появится во второй раз, чтобы исполнить другие пророчества, такие как Исайя 2:2−5 и 9:6−7, говорящие о том, что Мессия принесёт мир земле и избавит от угнетения свой народ, Израиль. Тем не менее, поскольку «не всякий от Израиля действительно является частью Израиля» (Рим. 9:6), только те, кто с нетерпением ожидает возвращения Йешуа, могут быть уверены в своём избавлении.
Стихи 9:1 — 10:18. Данный раздел показывает, что в Новом Договоре система священства и система жертвоприношений, в рамках которой Йешуа принёс себя в жертву раз и навсегда, чтобы открыть всем людям доступ в Святая Святых, превосходят систему Старого Договора и эффективно замещает её. Здесь обсуждается та же тема, что и в Седер Кодашим, одном из шести основных разделов Талмуда.