Иеремия 15 глава

Под редакцией Кулаковых

Толкование Далласской семинарии

Иер 15:1−4. Мольба, признание своего нечестия, исповедь своего рода звучат в последних стихах предыдущей главы, и первые стихи этой могут быть восприняты как ответ на них свыше. Он страшен: грех, поразивший народ, настолько внедрился во все «поры» его (сравните с 13:23), что суд — неизбежен. Если бы даже Моисей и Самуил… предстали пред Господом с ходатайственной молитвой за этот народ, то и их молитву Он отверг бы, сказал… Господь. Упоминание именно Моисея и Самуила — не случайно.

Ведь первый, будучи ходатаем за народ, отвратил от него гнев Божий (Исх 32:9−14; Чис 14:11−20; Втор 9:18−20, 25−29), а второй своим вмешательством привел к поражению врагов евреев и тоже таким образом отвратил от иудеев наказание Божие (1Цар 7:5−11; 12:10−25). Но теперь судьба народа решена; одно из четырех наказаний ожидают каждого иудея: смерть (возможно, подразумевалась смерть от какой-то эпидемии; сравните с Иер 14:12), гибель от меча, гибель от голода и, наконец (для тех, кто выживут), — плен. Описание кровавого характера грядущих событий усугубляется в окончании стиха 3 (сравните с 16:4).

Судьба иудеев и они сами будут вызывать у других народов как бы дрожь страха и вместе отвращение — так правильнее читать первую фразу в стихе 4. Упоминание в нем царя Манассии по-разному понимается толкователями. Одни считают, что этот сын Езекии как бы знаменует — своими нечестивыми действиями — переход Иудой некоей черты в его отношениях с Богом (4Цар 21:1−18; 2Пар 33:1−20).

После чего возвращение к Нему иудеев как бы объявляется Им невозможным. (Напомним, что Манассия дошел в своем идолопоклонстве до того, что принес в жертву Ваалу собственного сына; он, как никто другой, осквернил Иерусалим духовно и тем «обусловил» неотвратимость его гибели (4Цар 21:10−15). Даже религиозные реформы царя Иосии могли лишь отсрочить эту гибель; 4Цар 22:16−20.) Но, возражают другие богословы, ссылаясь при этом на смысловое и даже словесное созвучие стиха 4 целому ряду стихов в 4-ой книге Царств (4Цар 21:11 и далее; 23:26; 24:3), едва ли Иеремия мог воспринять грехи одного из давних царей Иудеи как залог гибели всей этой страны уже в его время, тем более, что царь этот в свои дни покаялся в нечестии своем и даже был возвращен из плена (4Цар 21:11 и далее).

Упомянутое сходство слов Иеремии со сказанным в 4-й Царств скорее свидетельствует (по мнению этих богословов) о том, что в глазах пророка царь Манассия был неким образом, воплотившим в себе грех иудейского отступничества в крайнем его проявлении. Для Иеремии его современники сами навлекли на себя ярость Господню тем, что продолжали следовать примеру нечестивого Манассии.

3) Судьба Иерусалима (15:5−9).

Иер 15:5−7. Никто не облегчит страданий тех, кого наказывает Сам Господь. А Он устал миловать Свой жестоковыйный народ. Полагают (судя по еврейскому подлиннику), что в начале стих 7 правильнее читать «в воротах земли» (поскольку площадь при городских воротах была местом общественных собраний, то «ворота» могут символизировать город вообще, и здесь таким образом содержится мысль, что жители каждого из иудейских городов будут «развеяны» Богом, т. е. сметены с лица земли или изгнаны за ее пределы).

Иер 15:8−9. Продолжение описания предстоящего бедствия, в результате которого вдов в Иудее окажется более, нежели песку в море. Очевидно, мать юношей в стихе 8 — то же, что в стихе 9 родившая семерых (символ полноты, благополучия и безопасности). Но и она испускает дыхание свое, ибо нет защиты от Божьего суда. Она (заметим, что «мать» здесь, являясь прообразом всех матерей Иудеи, одновременно, вероятно, символизирует и столицу ее — Иерусалим) постыжена и посрамлена. Ибо, сознавая ее бессилие, «опустошитель» напал на нее среди бела дня (в полдень; сравните с еще днем закатилось солнце ее в стихе 9).

4) Сетование Иеремии (15:10−21).

Иер 15:10−11. Горько жалуется пророк на отношение к нему сограждан, проклинающих его за все, что он говорит им, о чем предупреждает. Он ненавистен им, как если бы был ростовщиком (сравните с Неем 5:1−13; Притч 22:7). В ответ Господь заверяет Иеремию, что в будущем его ждет признание со стороны тех, кто теперь его гонит. Когда бедствие и скорбь постигнут его врагов, они пойдут за советом к нему. Обещание это исполнилось вполне конкретно, когда к опальному пророку стал обращаться царь Седекия (Иер 21:1−7; 37:1−10, 17−20; 38:14−18).

Иер 15:12−14. Эти три стиха прерывают жалобу Иеремии. В них устами его говорит Господь, возвращаясь к теме грядущего наказания Иудеи. Вопрос в стихе 12 звучит риторически (подчеркивая гибельность близкой кары). Полагают, что правильнее его читать так: можно ли разбить (подразумевается, руками) железо, железо северное (т. е. то, которое добывали в северных горах, — оно славилось своей твердостью) и медь? Как это невозможно, так невозможно будет Иуде отразить нападение вавилонских полчищ. Воины-халдеи беспрепятственно (без платы) расхитят ее имущество… и сокровища (стих 13), потому что это будет им попущено Господом. И пойдет Его народ в землю, которой не знает (в Вавилон); стих 14.

Иер 15:15−18. И снова сетует Иеремия на невыносимость своей жизни: ради Тебя несу я поругание, «напоминает» он Иегове. Пророк не сомневается, что все попускаемое Господом, в частности, и его страдания, — целесообразно, потому что Он исходит из Своего абсолютного знания всего сущего; тем не менее, Иеремия молит о снисхождении к своей человеческой немощи. Своих врагов он воспринимает как врагов Иеговы и умоляет Его ускорить отмщение им, чтобы ему, Иеремии, не погибнуть, по долготерпению Божиему, от руки их.

Обретены слова Твои, и я съел их (стих 16; сравните с Иер 1:9). Слова, которые вложил в его уста Господь, были Иеремии в радость; он, будучи юношей, отказывался проводить время в собрании легкомысленных сверстников, ибо «веселием его сердца» было возвещать согражданам слово Божие. Но мрачный характер откровений, которые он получал свыше (образ «тяготеющей руки Божией» в стихе 17), постепенно все более вытеснял радость из его души и все более исполнял его негодования в адрес тех, которые слушать его не желали.

Сила духа, несмотря на Божию поддержку, изменяет пророку: он не может справиться со своей душевной болью, которая кажется ему непереносимой (ничто не облегчает ее — она отвергает врачевание) и бесконечной («упорной»). Он подходит к порогу сомнения в истинности Господних обетований. В последней фразе стиха 18 под «обманчивыми источниками» подразумеваются многочисленные в Палестине ручьи и речки, в которых вода имеется лишь в период дождей (сравните с Иов 6:15−20). В его горестном Неужели? (стих 18) сконцентрирована вся его человеческая слабость; в глубине души он не расстается с надеждой, что Бог верен слову Своему и не оставит его.

Иер 15:19−21. В ответе Господа не звучит желание «утешить» Иеремию, облегчить его боль, скорее «между строк» в нем читается упрек пророку в малодушии и в чрезмерной жалости к себе. В этом ему следует покаяться («если ты обратишься, то»; стих 19) для того, чтобы и дальше служить Иегове (стих 19а).

Фразу и если извлечешь драгоценное из ничтожного правильнее читать так: «и если только достойное будет исходить от тебя, — и ничего ничтожного, то… «. То только тогда сможет Иеремия оставаться «устами Божиими». (Как и в каждом человеке, в Иеремии были задатки и добрые и дурные. Непреходящий смысл сказанного в этом стихе — в том, что достойному служителю Божиему необходимо первые развивать в себе, а вторые — подавлять.) И тогда, продолжает Господь, они (сегодняшние твои гонители) сами станут обращаться к тебе. Он подтверждает Свое обещание спасать и избавлять Иеремию. Стихи 20−21 весьма созвучны с 1:18−19, где это обещание дано было пророку впервые, в момент его призвания на служение.