По Марку 4 глава

Евангелие по Марку
Открытый перевод → Елизаветинская Библия

Он снова начал учить у моря. К Нему собралась огромная толпа, так что Он вошел в лодку и отплыл от берега, а толпа стояла на берегу.

И҆ па́ки нача́тъ ѹ҆чи́ти при мо́ри: и҆ собра́сѧ къ немѹ̀ наро́дъ мно́гъ, ѩ҆́коже самомѹ̀ влѣ́зшѹ въ кора́бль, сѣдѣ́ти въ мо́ри: и҆ ве́сь наро́дъ прѝ мо́ри на землѝ бѧ́ше.

Он многому учил их в притчах, и вот что Он сказал им:

И҆ ѹ҆ча́ше и҆̀хъ при́тчами мно́гѡ и҆ гл҃аше и҆̀мъ во ѹ҆ч҃нїи свое́мъ:

— Послушайте! Вышел сеятель в поле.

слы́шите: сѐ, и҆зы́де сѣ́ѧй сѣ́ѧти:

Когда он сеял, одни зерна упали у дороги, и прилетели птицы, и все склевали;

и҆ бы́сть є҆гда̀ сѣ́ѧше, ѻ҆́во падѐ при пѹтѝ, и҆ прїидо́ша пти҄цы, и҆ позоба́ша є҆̀:

а другие зерна упали на камни, где не хватало земли. И они тотчас проросли, ибо слой земли был слишком тонок.

дрѹго́е же падѐ при ка́мени, и҆дѣ́же не и҆мѧ́ше землѝ мно́ги, и҆ а҆́бїе прозѧбѐ, занѐ не и҆мѧ́ше глѹбины̀ земны́ѧ:

Но когда взошло солнце, то ростки опалило. А глубоких корней у них не было — и они засохли.

со́лнцѹ же возсїѧ́вшѹ присвѧ́де, и҆ занѐ не и҆мѧ́ше ко́рене, и҆́зсше:

Другие зерна упали в заросли колючек. И поднялись колючки, и заглушили ростки, и они остались бесплодными.

и҆ дрѹго́е падѐ въ те́рнїи, и҆ взы́де те́рнїе, и҆ подавѝ є҆̀: и҆ плода̀ не дадѐ:

А еще были зерна, упавшие в добрую землю. Они давали урожай, поднимаясь и вырастая, и плодоносили тридцатикратно, шестидесятикратно и стократно.

и҆ дрѹго́е падѐ на землѝ до́брѣй, и҆ даѧ́ше пло́дъ восходѧ́щь и҆ растѹ́щь, и҆ припло́доваше на три́десѧть, и҆ на шестьдесѧ́тъ, и҆ на сто̀.

И Он сказал: — У кого есть уши, чтобы слышать, пусть услышит!

И҆ гл҃аше: и҆мѣ́ѧй ѹ҆́шы слы́шати да слы́шитъ.

А когда Иисус остался один, Его спутники и Двенадцать спросили, почему Он учит в притчах.

(За҄ 16.) Є҆гда́ же бы́сть є҆ди́нъ, вопроси́ша є҆го̀, и҆̀же бѧ́хѹ съ ни́мъ, со ѻ҆бѣмана́десѧте ѡ҆ при́тчи.

Он ответил: — Тайна Божьего Царства открыта вам, а посторонним всё дается в притчах,

И҆ гл҃аше и҆̀мъ: ва́мъ є҆́сть дано̀ вѣ́дати та҄йны цр҇твїѧ бж҃їѧ: ѡ҆́нѣмъ же внѣ҄шнимъ въ при́тчахъ всѧ҄ быва́ютъ,

чтобы они вглядывались и не видели, вслушивались и не понимали, и не обратились к Богу, и не получили прощения.

да ви́дѧще ви́дѧтъ, и҆ не ѹ҆́зрѧтъ: и҆ слы́шаще слы́шатъ, и҆ не разѹмѣ́ютъ: да не когда̀ ѡ҆братѧ́тсѧ, и҆ ѡ҆ста́вѧтсѧ и҆̀мъ грѣсѝ.

Он сказал им: — Если вы не понимаете эту притчу, то как же вы постигнете все остальные?

И҆ гл҃а и҆̀мъ: не вѣ́сте ли при́тчи сеѧ̀; и҆ ка́кѡ всѧ҄ при҄тчи ѹ҆разѹмѣ́ете;

Сеятель сеет слово.

Сѣ́ѧй, сло́во сѣ́етъ.

Вот те, что «у дороги», у которой сеется слово: когда они слышат его, тотчас приходит сатана и похищает слово, посеянное в них.

Сі́и же сѹ́ть, и҆̀же при пѹтѝ, и҆дѣ́же сѣ́етсѧ сло́во, и҆ є҆гда̀ ѹ҆слы́шатъ, а҆́бїе прихо́дитъ сатана̀ и҆ ѿе́млетъ сло́во сѣ́ѧнное въ сердца́хъ и҆́хъ.

А вот те, что посеяны «на каменистой почве»: когда они слышат слово, тотчас с радостью принимают его.

И҆ сі́и сѹ́ть та́кожде и҆́же на ка́менныхъ сѣ́емїи, и҆̀же є҆гда̀ ѹ҆слы́шатъ сло́во, а҆́бїе съ ра́достїю прїе́млютъ є҆̀:

Но «корня» у них нет, они нестойкие, и во время бедствий или гонений за слово они тотчас отступаются.

и҆ не и҆́мѹтъ коре́нїѧ въ себѣ̀, но привре́менни сѹ́ть: та́же бы́вшей печа́ли и҆лѝ гоне́нїю словесѐ ра́ди, а҆́бїе соблажнѧ́ютсѧ.

А вот и другие — те, что посеяны «в колючках»: они услышали слово,

А҆ сі́и сѹ́ть, и҆̀же въ те́рнїи сѣ́емїи, слы́шащїи сло́во:

но затем к ним приходят мирские заботы, страсть к богатству и прочие желания, и заглушают слово, и оно остается бесплодным.

и҆ печа҄ли вѣ́ка сегѡ̀, и҆ ле́сть бога́тства, и҆ ѡ҆ про́чихъ по́хѡти входѧ́щыѧ подавлѧ́ютъ сло́во, и҆ безпло́дно быва́етъ.

А вот и те, что посеяны «в добрую землю»: они слышат слово, принимают его и плодоносят тридцатикратно, шестидесятикратно и стократно.

И҆ сі́и сѹ́ть, и҆̀же на землѝ до́брѣй сѣ́ѧннїи, и҆̀же слы́шатъ сло́во и҆ прїе́млютъ, и҆ пло́дствѹютъ на три́десѧть, и҆ на шестьдесѧ́тъ, и҆ на сто̀.

Он сказал им: — Разве светильник приносят в дом для того, чтобы накрыть его горшком или спрятать под кровать? Разве не для того, чтобы поставить его на подставку?

И҆ гл҃аше и҆̀мъ: є҆да̀ свѣти́лникъ прихо́дитъ {вжига́ютъ}, да под̾ спѹ́домъ положа́тъ є҆го̀ и҆лѝ под̾ ѻ҆дро́мъ; не да ли на свѣ́щницѣ положе́нъ бѹ́детъ;

Ибо скрытое должно обнаружиться, а потаенное — явиться открыто.

нѣ́сть бо та́йно, є҆́же не ѩ҆ви́тсѧ, нижѐ бы́сть потае́но, но да прїи́детъ въ ѩ҆вле́нїе:

У кого есть уши, чтобы слышать, пусть услышит!

а҆́ще кто̀ и҆́мать ѹ҆́шы слы́шати, да слы́шитъ.

Он сказал им: — Будьте внимательны к тому, что слышите! Той мерой, что вы отмеряете, будет отмерено и вам, и еще добавлено.

(За҄ 17.) И҆ гл҃аше и҆̀мъ: блюди́те что̀ слы́шите: въ ню́же мѣ́рѹ мѣ́рите, возмѣ́ритсѧ ва́мъ, и҆ приложи́тсѧ ва́мъ слы́шащымъ:

Ибо тому, кто имеет, будет дано. А у того, кто не имеет, будет отнято и то, что он имеет.

и҆́же бо а҆́ще и҆́мать, да́стсѧ є҆мѹ̀: а҆ и҆́же не и҆́мать, и҆ є҆́же и҆́мать, ѿи́метсѧ ѿ негѡ̀.

Он сказал: — Божье Царство — это как если бы человек посеял в землю зерно,

И҆ гл҃аше: та́кѡ є҆́сть (и҆) цр҇твїе бж҃їе, ѩ҆́коже человѣ́къ вмета́етъ сѣ́мѧ въ зе́млю,

и спал бы ночью, и бодрствовал днем, а зерно давало бы побег. Побег растёт, а как — человек не замечает.

и҆ спи́тъ, и҆ востае́тъ но́щїю и҆ дні́ю: и҆ сѣ́мѧ прозѧба́етъ и҆ расте́тъ, ѩ҆́коже не вѣ́сть ѻ҆́нъ:

Земля плодоносит сама собой. Сначала появляется стебель, потом колос, потом полновесное зерно в колосе.

ѿ себє́ бо землѧ̀ плоди́тъ пре́жде травѹ̀, пото́мъ кла́съ, та́же и҆сполнѧ́етъ пшени́цѹ въ кла́сѣ:

А когда зерна созреют, человек тотчас пускает в дело серп, ибо пришла пора жатвы.

є҆гда́ же созрѣ́етъ пло́дъ, а҆́бїе по́слетъ се́рпъ, ѩ҆́кѡ наста̀ жа́тва.

Он сказал: — С чем нам сравнить Божье Царство или какой притчей изобразить его?

И҆ гл҃аше: чесомѹ̀ ѹ҆подо́бимъ цр҇твїе бж҃їе; и҆лѝ ко́ей при́тчи приложи́мъ є҆̀;

Сравним его с горчичным зёрнышком. Когда его сеют в землю, оно меньше всех семян в земле.

ѩ҆́кѡ зе́рно горѹ́шично, є҆́же є҆гда̀ всѣ́ѧно бѹ́детъ въ землѝ, мнѣ́е всѣ́хъ сѣ́менъ є҆́сть земны́хъ:

Но когда его посеют, оно поднимается и становится больше всех огородных растений, и пускает длинные ветви, так что в его тени укрываются птицы.

и҆ є҆гда̀ всѣ́ѧно бѹ́детъ, возраста́етъ, и҆ быва́етъ бо́лѣе всѣ́хъ ѕе́лїй, и҆ твори́тъ вѣ҄тви вє́лїѧ, ѩ҆́кѡ мощѝ под̾ сѣ́нїю є҆гѡ̀ пти́цамъ небє́снымъ вита́ти.

Он учил их, рассказывая много подобных притч — сообразно тому, что они могли понять.

И҆ таковы́ми при́тчами мно́гими гл҃аше и҆̀мъ сло́во, ѩ҆́коже можа́хѹ слы́шати.

А без притчи Он ничего им не говорил, но наедине с учениками объяснял им всё.

Без̾ при́тчи же не гл҃аше и҆̀мъ словесѐ: ѡ҆со́бь же ѹ҆чн҃кѡ́мъ свои҄мъ сказа́ше всѧ҄.

В тот же день, когда настал вечер, Он сказал им: — Давайте переправимся на другой берег!

(За҄ 18.) И҆ гл҃а и҆̀мъ въ то́й де́нь, ве́черѹ бы́вшѹ: пре́йдемъ на ѡ҆́нъ по́лъ.

Отпустив толпу, они вошли к нему в лодку и отплыли. Рядом были и другие лодки.

И҆ ѿпѹ́щше наро́ды, поѧ́ша є҆го̀ ѩ҆́коже бѣ̀ въ кораблѝ: и҆ и҆ні́и же корабли҄ бѧ́хѹ съ ни́мъ.

Поднялась сильная буря, и волны захлестывали лодку, так что она уже наполнялась.

И҆ бы́сть бѹ́рѧ вѣ́трена вели́ка: вѡ́лны же влива́хѹсѧ въ кора́бль, ѩ҆́кѡ ѹ҆жѐ погрѹжа́тисѧ є҆мѹ̀.

А Он спал на корме, положив голову на подушку. Они разбудили Его и сказали: — Учитель, разве Тебе нет дела, что мы тонем?

И҆ бѣ̀ са́мъ на кормѣ̀ на возгла́вницѣ спѧ̀. И҆ возбѹди́ша є҆го̀ и҆ глаго́лаша є҆мѹ̀: ѹ҆чт҃лю, не ради́ши ли, ѩ҆́кѡ погиба́емъ;

Проснувшись, Он унял ветер и сказал морю: — Тихо, замолчи! Ветер сразу унялся, и наступило глубокое затишье.

И҆ воста́въ запретѝ вѣ́трѹ и҆ речѐ мо́рю: молчѝ, преста́ни. И҆ ѹ҆ле́же вѣ́тръ, и҆ бы́сть тишина̀ ве́лїѧ.

А им Он сказал: — Чего вы боитесь? У вас всё ещё нет веры?

И҆ речѐ и҆̀мъ: что̀ та́кѡ страшли́ви є҆стѐ; ка́кѡ не и҆́мате вѣ́ры;

Они пришли в ужас и спрашивали друг у друга: — Кто Он такой, что и ветер и море ему подчиняются?

И҆ ѹ҆боѧ́шасѧ стра́хомъ ве́лїимъ и҆ глаго́лахѹ дрѹ́гъ ко дрѹ́гѹ: кто̀ ѹ҆̀бо се́й є҆́сть, ѩ҆́кѡ и҆ вѣ́тръ и҆ мо́ре послѹ́шаютъ є҆гѡ̀;

« 3 глава 5 глава »