Бытие 42 глава

Бытие, Пятикнижие Моисея
Под редакцией Кулаковых → Елизаветинская Библия

Когда Иаков узнал, что в Египте есть зерно, он сказал своим сыновьям: «Что сидите вы здесь и смотрите друг на друга?

Ви́дѣвъ же ї҆а́кѡвъ, ѩ҆́кѡ кѹ́плѧ є҆́сть (пшени́цы) во є҆гѵ́птѣ, речѐ сынѡ́мъ свои҄мъ: почто̀ не радитѐ;

Я слышал, что в Египте есть зерно. Ступайте туда и купите — не умирать же нам голодной смертью!»1

сѐ, слы́шахъ, ѩ҆́кѡ є҆́сть пшени́ца во є҆гѵ́птѣ: и҆ди́те та́мѡ и҆ кѹпи́те на́мъ ма́лѡ пи́щи, да жи́ви бѹ́демъ и҆ не ѹ҆́мремъ.

—

И҆до́ша же бра́тїѧ ї҆ѡ́сифѡвы де́сѧть кѹпи́ти пшени́цы во є҆гѵ́петъ.

И пошли они в Египет за зерном. Пошли десять братьев Иосифа — Вениамина, младшего брата, Иаков с ними не отпустил. «Как бы не случилось с ним какой беды», — подумал он.

Венїамі́на же, бра́та ї҆ѡ́сифова, не ѿпѹстѝ съ бра́тїею є҆гѡ̀, рече́ бо: да не когда̀ слѹчи́тсѧ (на пѹтѝ) є҆мѹ̀ ѕло̀.

Так сыновья Израиля оказались среди прочих, кто, страдая от голода в земле ханаанской, пришел за зерном в Египет.

Прїидо́ша же сы́нове ї҆и҃лєвы кѹпи́ти съ приходѧ́щими: бѧ́ше бо гла́дъ въ землѝ ханаа́нстѣй.

Иосиф был правителем Египта, он и продавал зерно всем жителям той страны. Братья пришли к нему и поклонились ему до земли.

Ї҆ѡ́сифъ же бѧ́ше кнѧ́зь землѝ: се́й продаѧ́ше всѣ҄мъ лю́демъ землѝ (тоѧ̀). Прише́дше же бра́тїѧ ї҆ѡ́сифѡвы, поклони́шасѧ є҆мѹ̀ лице́мъ до землѝ.

Увидев братьев, Иосиф тут же узнал их, но не подал виду и был суров в обращении с ними. «Откуда вы пришли?» — спросил он. «Из земли ханаанской, — отвечали братья. — Пришли мы купить зерна, пищу себе купить».

Ви́дѣвъ же ї҆ѡ́сифъ бра́тїю свою̀, позна̀: и҆ ѿчѹжда́шесѧ и҆́хъ, и҆ глаго́лаше и҆̀мъ же́стокѡ, и҆ речѐ и҆̀мъ: ѿкѹ́дѹ прїидо́сте; Ѻ҆ни́ же рѣ́ша: ѿ землѝ ханаа́нскїѧ кѹпи́ти пи́щи.

Иосиф узнал своих братьев, а они не узнали его.

Позна́ же ї҆ѡ́сифъ бра́тїю свою̀: ѻ҆ни́ же не позна́ша є҆гѡ̀.

Вспомнил он тогда те сны, которые видел про них, и сказал им: «Вы — лазутчики. Вы пришли высмотреть уязвимые места страны нашей!»

И҆ помѧнѹ̀ ї҆ѡ́сифъ сны̀ своѧ҄, ѩ҆̀же ви́дѣ ѻ҆́нъ: и҆ речѐ и҆̀мъ: соглѧда҄таи є҆стѐ, соглѧ́дати пѹті́й страны̀ (сеѧ̀) прїидо́сте.

«Нет, господин мой! — спешил каждый из них заверить его. — Мы, рабы твои, пришли купить зерна.

Ѻ҆ни́ же рѣ́ша: нѝ, господи́не, рабѝ твоѝ прїидо́хомъ кѹпи́ти пи́щи:

Мы все дети одного отца, люди честные. Никакие не лазутчики рабы твои!»

всѝ є҆смы̀ сы́нове є҆ди́нагѡ человѣ́ка: ми́рницы є҆смы̀, не сѹ́ть рабѝ твоѝ соглѧда҄таи.

«Нет! — настаивал он. — Вы пришли высмотреть уязвимые места страны нашей!»

Рече́ же и҆̀мъ: нѝ, но пѹти҄ землѝ (сеѧ̀) прїидо́сте соглѧ́дати.

«Нас, — продолжали они оправдываться, — рабов твоих, было двенадцать братьев — все сыновья одного человека, который живет в Ханаане; младший брат наш остался с отцом, а одного из нас уже нет».

Ѻ҆ни́ же рѣ́ша: двана́десѧть є҆смы̀ бра́тїѧ рабѝ твоѝ въ землѝ ханаа́ни: и҆ сѐ, ме́ншїй (ѿ на́съ) со ѻ҆тце́мъ на́шимъ дне́сь, а҆ дрѹга́гѡ нѣ́сть.

Но Иосиф не отступал: «Так и есть, вы — лазутчики, как я и говорил!

Рече́ же и҆̀мъ ї҆ѡ́сифъ: сїѐ є҆́сть, є҆́же реко́хъ ва́мъ, глаго́лѧ, ѩ҆́кѡ соглѧда҄таи є҆стѐ:

Вот как мы вас проверим: не выйдете вы отсюда, пока не явится ко мне ваш младший брат, — и это точно, как и то, что здесь живет фараон.2

въ се́мъ ѩ҆вите́сѧ: та́кѡ мѝ здра́вїѧ фараѡ́нѧ, не и҆зы́дете ѿсю́дѹ, а҆́ще бра́тъ ва́шъ ме́ншїй не прїи́детъ сѣ́мѡ:

Пошлите одного из вас, чтобы он привел сюда брата вашего! А сами вы останетесь под стражей, пока рассказ ваш не будет проверен; я узнаю, правду ли вы сказали. Если нет, тогда вы лазутчики. И это точно, как и то, что здесь живет фараон!»

посли́те ѿ себє̀ є҆ди́наго, и҆ возми́те бра́та ва́шего: вы́ же держи́ми бѹ́дите, до́ндеже ѩ҆́вѣ бѹ́дѹтъ словеса̀ ва҄ша, а҆́ще и҆́стинствѹете, и҆лѝ нѝ: а҆́ще же нѝ, та́кѡ мѝ здра́вїѧ фараѡ́нѧ, вои́стиннѹ соглѧда҄таи є҆стѐ.

После этого Иосиф держал их под стражей три дня.

И҆ дадѐ ѧ҆̀ под̾ стра́жѹ на трѝ дни҄.

А на третий день сказал им: «Сделайте, как я скажу, и останетесь в живых, ибо я боюсь Бога.

Рече́ же и҆̀мъ въ де́нь тре́тїй: сїѐ сотвори́те, и҆ жи́ви бѹ́дете: бг҃а бо а҆́зъ бою́сѧ:

Если вы — люди честные, один из вас останется здесь, в заключении, а остальные отвезут зерно для голодающих семейств ваших.

а҆́ще ми́рницы є҆стѐ, бра́тъ ва́шъ да ѹ҆де́ржитсѧ є҆ди́нъ под̾ стра́жею: са́ми же и҆ди́те и҆ ѿвези́те кѹ́пленѹю пшени́цѹ ва́шѹ,

Но вы должны привести ко мне вашего младшего брата. Так вы подтвердите свои слова, и никто из вас не умрет». Делать нечего — пришлось им согласиться.3

и҆ бра́та ва́шего ме́ншаго приведи́те ко мнѣ̀, и҆ вѣ҄рна бѹ́дѹтъ словеса̀ ва҄ша: а҆́ще же нѝ, ѹ҆́мрете. И҆ сотвори́ша та́кѡ.

И стали они говорить друг другу: «Воистину беда эта постигла нас за вину перед братом нашим! Видели мы, как он страдал, умолял нас о милости, а мы даже выслушать его отказались. За то и страдаем».

И҆ речѐ кі́йждо къ бра́тѹ своемѹ̀: є҆́й, во грѣсѣ́хъ бо є҆смы̀ бра́та ра́ди на́шегѡ, ѩ҆́кѡ презрѣ́хомъ скорбѣ́нїе дѹшѝ є҆гѡ̀, є҆гда̀ молѧ́шесѧ на́мъ, и҆ не послѹ́шахомъ є҆гѡ̀: и҆ сегѡ̀ ра́ди прїи́де на ны̀ скорбѣ́нїе сїѐ.

«Не говорил ли я вам, — напомнил им Рувим, — не берите греха на душу, не делайте ничего худого мальчику?4 Да вы не послушались меня. Вот и расплачиваемся за его кровь!»5

Ѿвѣща́въ же рѹви́мъ, речѐ и҆̀мъ: не рѣ́хъ ли ва́мъ, глаго́лѧ: не преѡби́дите дѣ́тища; и҆ не послѹ́шасте менѐ: и҆ сѐ, кро́вь є҆гѡ̀ взыскѹ́етсѧ.

(Братья не догадывались, что Иосиф понимает их, потому что говорил он через переводчика.)

Ті́и же не вѣ́дѣша, ѩ҆́кѡ разѹмѣ́етъ ї҆ѡ́сифъ: толма́чь бо междѹ̀ и҆́ми бѧ́ше.

Иосиф удалился от них и заплакал, а затем вернулся, чтобы закончить разговор с ними и приказать слугам взять Симеона и связать его на глазах у братьев.

Ѿврати́всѧ же ѿ ни́хъ, пропла́касѧ ї҆ѡ́сифъ: и҆ па́ки прїи́де къ ни҄мъ и҆ речѐ и҆̀мъ. И҆ поѧ̀ сѷмеѡ́на ѿ ни́хъ, и҆ свѧза̀ є҆го̀ пред̾ ни́ми.

Он велел наполнить зерном их сумки и мешки, положив незаметно каждому обратно в мешок его серебро, и дать пищи в дорогу — повеление его было исполнено.

Повелѣ́ же ї҆ѡ́сифъ напо́лнити сосѹ́ды и҆́хъ пшени́цы и҆ возврати́ти сребро̀ и҆́хъ комѹ́ждо во вре́тище своѐ и҆ да́ти и҆̀мъ бра́шно на пѹ́ть. И҆ бы́сть и҆̀мъ та́кѡ.

Братья взвалили на ослов свою поклажу с зерном и отправились в путь.

И҆ возложи́вше пшени́цѹ на ѻ҆слы̀ своѧ҄, ѿидо́ша ѿтѹ́дѹ.

Когда же один из них на ночлеге развязал мешок, чтобы покормить осла, он увидел свое серебро — оно лежало сверху в мешке!

Ѿрѣши́въ же є҆ди́нъ вре́тище своѐ да́ти пи́щѹ ѻ҆слѡ́мъ свои҄мъ, и҆дѣ́же ста́ша, и҆ ви́дѣ ѹ҆́золъ сребра̀ своегѡ̀, и҆ бѣ̀ верхѹ̀ ѹ҆́стїѧ вре́тищнагѡ.

«Мне вернули серебро! Вот оно в моем мешке!» — закричал он. У них оборвалось сердце, и братья в ужасе спрашивали друг друга: «Что же такое делает с нами Бог?»

И҆ речѐ бра́тїи свое́й: возвращено́ ми є҆́сть сребро̀, и҆ сѐ, сїѐ во вре́тищи мое́мъ. И҆ ѹ҆жасе́сѧ се́рдце и҆́хъ: и҆ возмѧто́шасѧ, дрѹ́гъ ко дрѹ́гѹ глаго́люще: что̀ сїѐ сотворѝ бг҃ъ на́мъ;

Возвратившись в Ханаан, к своему отцу Иакову, они рассказали ему всё, что с ними случилось:

Прїидо́ша же ко ї҆а́кѡвѹ, ѻ҆тцѹ̀ своемѹ̀, въ зе́млю ханаа́ню и҆ повѣ́даша є҆мѹ̀ всѧ҄ слѹчи҄вшаѧсѧ и҆̀мъ, глаго́люще:

«Человек, который управляет той страной, был строг с нами и принял нас за лазутчиков.

глаго́ла мѹ́жъ господи́нъ землѝ (ѻ҆́ныѧ) къ на́мъ же́стокѡ и҆ вве́рже на́съ въ темни́цѹ, а҆́ки соглѧ́дающихъ зе́млю:

Мы сказали ему, что мы люди честные и вовсе не лазутчики,

рѣ́хомъ же є҆мѹ̀: ми́рницы є҆смы̀, нѣ́смы соглѧда҄таи:

что было нас двенадцать сыновей у отца: одного из братьев уже нет в живых, а младший остался в Ханаане с отцом нашим.

двана́десѧть бра́тїѧ є҆смы̀, сы́нове ѻ҆тца̀ на́шегѡ: є҆ди́нагѡ нѣ́сть, а҆ ме́ншїй со ѻ҆тце́мъ на́шимъ дне́сь въ землѝ ханаа́ни:

Тогда сказал нам правитель той страны: „Вот как я смогу узнать, честные ли вы люди: оставьте одного из ваших братьев у меня, возьмите зерно и отвезите своим голодающим семьям,

рече́ же на́мъ мѹ́жъ господи́нъ землѝ (тоѧ̀): по семѹ̀ ѹ҆вѣ́мъ, ѩ҆́кѡ ми́рницы є҆стѐ: бра́та є҆ди́наго ѡ҆ста́вите здѣ̀ ѹ҆ менє̀, а҆ кѹ́пленѹю пшени́цѹ до́мѹ ва́шемѹ взе́мше ѿиди́те

но ко мне приведите вашего младшего брата, чтобы мне убедиться, что вы не лазутчики, а честные люди. Тогда отпущу я вашего брата, и страна наша будет открыта для вас“».6

и҆ приведи́те ко мнѣ̀ бра́та ва́шего ме́ншаго: и҆ ѹ҆вѣ́мъ, ѩ҆́кѡ не соглѧда҄таи є҆стѐ, но ѩ҆́кѡ ми́рницы є҆стѐ: и҆ бра́та ва́шего ѿда́мъ ва́мъ, и҆ кѹ́плю твори́те въ землѝ.

А когда они стали опорожнять мешки, оказалось, что у каждого в мешке был его узел с серебром. Ужас охватил и братьев, и отца их при виде этого серебра.

Бы́сть же є҆гда̀ и҆спразднѧ́хѹ врє́тища своѧ҄, и҆ бѧ́ше ѹ҆́золъ сребра̀ во вре́тищи коегѡ́ждо и҆́хъ: и҆ ви́дѣша ѹ҆́злы сребра̀ своегѡ̀ са́ми и҆ ѻ҆те́цъ и҆́хъ, и҆ ѹ҆боѧ́шасѧ.

«Лишаете вы меня детей! — воскликнул Иаков, отец их. — Иосифа нет, Симеона нет, а теперь еще и Вениамина взять хотите! Как тяжко нести мне всё это!»

Рече́ же и҆̀мъ ї҆а́кѡвъ ѻ҆те́цъ и҆́хъ: менѐ безча́дна сотвори́сте: ї҆ѡ́сифа нѣ́сть, сѷмеѡ́на нѣ́сть, и҆ венїамі́на ли по́ймете; на мѧ̀ бы́ша сїѧ҄ всѧ҄.

Рувим сказал отцу: «Убей моих двух сыновей, если я не приведу Вениамина к тебе. Доверь его мне, и я верну его тебе живым».

Рече́ же рѹви́мъ ѻ҆тцѹ̀ своемѹ̀, глаго́лѧ: двои́хъ сынѡ́въ мои́хъ ѹ҆бі́й, а҆́ще не приведѹ̀ є҆гѡ̀ къ тебѣ̀: да́ждь є҆го̀ въ рѹ́цѣ моѝ, и҆ а҆́зъ приведѹ̀ є҆го̀ къ тебѣ̀.

«Не пойдет сын мой с вами! — возразил им Иаков. — Брат его умер, и он один у меня остался. Случись с ним несчастье в пути — не перенесу я утраты. Скорбью по нему в могилу сведете вы седую голову мою».7

Ѻ҆́нъ же речѐ: не по́йдетъ сы́нъ мо́й съ ва́ми, ѩ҆́кѡ бра́тъ є҆гѡ̀ ѹ҆́мре, и҆ то́й є҆ди́нъ ѡ҆ста̀: и҆ слѹчи́тсѧ є҆мѹ̀ ѕло̀ на пѹтѝ, въ ѻ҆́ньже а҆́ще по́йдете, и҆ сведе́те ста́рость мою̀ съ печа́лїю во а҆́дъ.

Примечания:

Под редакцией Кулаковых

2 [1] — Букв.: чтобы нам жить и не умереть.

15 [2] — Букв.: жив фараон — клятвенное заверение или ссылка на авторитет фараона; то же в ст. 16.

20 [3] — Букв.: так и сделали.

22 [4] — Букв.: не грешите против мальчика.

22 [5] — Букв.: кровь его взыскивается.

34 [6] — Друг. возм. пер.: и можете торговать в этой земле.

38 [7] — Букв.: то сведете седину мою со скорбью в Шеол.

« 41 глава 43 глава »