От Матфея 27 глава

Евангелие от Матфея благовествование
Еврейский Новый Завет → Елизаветинская Библия

Рано утром все руководящие священники и старейшины собрались вместе, чтобы обсудить, как им казнить Иисуса.

Ѹ҆́трѹ же бы́вшѹ, совѣ́тъ сотвори́ша всѝ а҆рхїере́є и҆ ста́рцы людсті́и на ї҆и҃са, ѩ҆́кѡ ѹ҆би́ти є҆го̀:

Они заковали его в цепи, привели и отдали в руки правителя Пилата.

и҆ свѧза́вше є҆го̀ ведо́ша и҆ преда́ша є҆го̀ понті́йскомѹ пїла́тѹ и҆ге́мѡнѹ.

Когда Иуда, предавший его, увидел, что Иисус осуждён, он пожалел о соделанном и возвратил тридцать серебряных монет руководящим священникам и старейшинам,

(За҄ 111.) Тогда̀ ви́дѣвъ ї҆ѹ́да преда́вый є҆го̀, ѩ҆́кѡ ѡ҆сѹди́ша є҆го̀, раска́ѧвсѧ возвратѝ три́десѧть сре́бреники а҆рхїере́ємъ и҆ ста́рцємъ,

говоря: "Я согрешил, предав невинного человека на смерть". "Какое это имеет значение для нас? — ответили они. — Это твои проблемы".

глаго́лѧ: согрѣши́хъ преда́въ кро́вь непови́ннѹю. Ѻ҆ни́ же рѣ́ша: что́ є҆сть на́мъ; ты̀ ѹ҆́зриши.

Бросив серебро в святилище, он ушёл; затем пошёл и повесился.

И҆ пове́ргъ сре́бреники въ це́ркви, ѿи́де: и҆ ше́дъ ѹ҆дави́сѧ.

Руководящие священники подобрали серебряные монеты и сказали: "Отдавать их в казну Храма запрещено, потому что эти деньги запятнаны кровью".

А҆рхїере́є же прїе́мше сре́бреники, рѣ́ша: недосто́йно є҆́сть вложи́ти и҆̀хъ въ корва́нѹ, поне́же цѣна̀ кро́ве є҆́сть.

Тогда они решили купить на них поле гончара и устроить на нём кладбище для иностранцев.

Совѣ́тъ же сотво́рше, кѹпи́ша и҆́ми село̀ скѹде́льничо, въ погреба́нїе стра҄ннымъ:

Вот откуда появилось название "Кровавое поле", употребляемое до сих пор.

тѣ́мже нарече́сѧ село̀ то̀ [село̀ кро́ве], до сегѡ̀ днѐ:

Тогда исполнилось сказанное пророком Иеремией: "И они взяли тридцать серебряных монет, цену, которую народ Израиля согласился заплатить за него,

тогда̀ сбы́стсѧ рече́нное ї҆еремі́емъ про҇ро́комъ, глаго́лющимъ: и҆ прїѧ́ша три́десѧть сре́брєникъ, цѣ́нѹ цѣне́ннагѡ, є҆го́же цѣни́ша ѿ сынѡ́въ ї҆и҃лєвъ,

и купили на них поле гончара, как указал мне Господь".

и҆ да́ша ѧ҆̀ на село̀ скѹде́льничо, ѩ҆́коже сказа̀ мнѣ̀ гд҇ь.

Тем временем, Иисуса привели к правителю, и правитель спросил его: "Ты ли царь евреев?". Иисус ответил: "Твои слова".

Ї҆и҃съ же ста̀ пред̾ и҆ге́мѡномъ. И҆ вопросѝ є҆го̀ и҆ге́мѡнъ, глаго́лѧ: ты́ ли є҆сѝ цр҃ь ї҆ѹде́йскїй; Ї҆и҃съ же речѐ є҆мѹ̀: ты̀ глаго́леши.

Но когда его начали обвинять руководящие священники и старейшины, он не отвечал.

И҆ є҆гда̀ на́нь глаго́лахѹ а҆рхїере́є и҆ ста́рцы, ничесѡ́же ѿвѣщава́ше.

Тогда Пилат сказал ему: "Разве ты не слышишь все эти обвинения, которые они предъявляют тебе?"

Тогда̀ глаго́ла є҆мѹ̀ пїла́тъ: не слы́шиши ли, коли҄ка на тѧ̀ свидѣ́телствѹютъ;

Но к великому изумлению правителя, он не сказал ни единого слова в ответ на обвинения.

И҆ не ѿвѣща̀ є҆мѹ̀ ни къ є҆ди́номѹ глаго́лѹ, ѩ҆́кѡ диви́тисѧ и҆ге́мѡнѹ ѕѣлѡ̀.

По традиции в день праздника правитель отпускал на свободу одного заключённого, о котором попросит народ.

На (всѧ́къ) же пра́здникъ ѡ҆бы́чай бѣ̀ и҆ге́мѡнѹ ѿпѹща́ти є҆ди́наго наро́дѹ свѧ́знѧ, є҆го́же хотѧ́хѹ:

В то время в заключении находился печально известный преступник по имени Варавва.

и҆мѧ́хѹ же тогда̀ свѧ́зана наро́чита, глаго́лемаго вара́ввѹ:

И когда собрался народ, Пилат сказал им: "Кого вы хотите, чтобы я отпустил на свободу, Варавву или Иисуса, называемого 'Мессией'?"

собра́вшымсѧ же и҆̀мъ, речѐ и҆̀мъ пїла́тъ: кого̀ хо́щете (ѿ ѻ҆бою̀) ѿпѹщѹ̀ ва́мъ: вара́ввѹ ли, и҆лѝ ї҆и҃са глаго́лемаго хр҇та̀;

Он понимал, что его передали в его руки из зависти.

Вѣ́дѧше бо, ѩ҆́кѡ за́висти ра́ди преда́ша є҆го̀.

Когда он сидел в суде, его жена послала ему передать: "Не трогай этого невинного. Этой ночью во сне я сильно мучилась из-за него".

Сѣдѧ́щѹ же є҆мѹ̀ на сѹди́щи, посла̀ къ немѹ̀ жена̀ є҆гѡ̀, глаго́лющи: ничто́же тебѣ̀ и҆ првдникѹ томѹ̀: мно́гѡ бо пострада́хъ дне́сь во снѣ̀ є҆гѡ̀ ра́ди.

Но руководящие священники убедили народ просить освободить Варавву и казнить на стойке Иисуса.

А҆рхїере́є же и҆ ста́рцы наѹсти́ша наро́ды, да и҆спро́сѧтъ ва́раввѹ, ї҆и҃са же погѹбѧ́тъ.

"Которого из этих двоих вы хотите, чтобы я отпустил вам?" — спросил правитель. "Варавву!" — ответили они.

Ѿвѣща́въ же и҆ге́мѡнъ речѐ и҆̀мъ: кого̀ хо́щете ѿ ѻ҆бою̀ ѿпѹщѹ̀ ва́мъ; Ѻ҆ни́ же рѣ́ша: вара́ввѹ.

Пилат сказал им: "Что же мне делать с Иисусом, называемым 'Мессией'?" Они все ответили: "Казни его на стойке! Казни его на стойке!"

Глаго́ла и҆̀мъ пїла́тъ: что̀ ѹ҆̀бо сотворю̀ ї҆и҃сѹ глаго́лемомѹ хр҇тѹ̀; Глаго́лаша є҆мѹ̀ всѝ: да ра́спѧтъ бѹ́детъ.

Когда он спросил: "За что? Какое преступление он совершил?", они закричали ещё громче: "Казни его на стойке!"

И҆ге́мѡнъ же речѐ: ко́е ѹ҆̀бо ѕло̀ сотворѝ; Ѻ҆ни́ же и҆́злиха вопїѧ́хѹ, глаго́люще: да про́пѧтъ бѹ́детъ.

Когда Пилат увидел, что так он ничего не добьётся, скорее назреет бунт, он взял воду, вымыл руки перед народом и сказал: "Мои руки чисты от крови этого человека; вы ответственны за его смерть".

Ви́дѣвъ же пїла́тъ, ѩ҆́кѡ ничто́же ѹ҆спѣва́етъ, но па́че молва̀ быва́етъ, прїе́мь во́дѹ, ѹ҆мы̀ рѹ́цѣ пред̾ наро́домъ, глаго́лѧ: непови́ненъ є҆́смь ѿ кро́ве првднагѡ сегѡ̀: вы̀ ѹ҆́зрите.

Весь народ ответил: "Его кровь на нас и на наших детях!"

И҆ ѿвѣща́вше всѝ лю́дїе рѣ́ша: кро́вь є҆гѡ̀ на на́съ и҆ на ча́дѣхъ на́шихъ.

Тогда он отпустил Варавву, а Иисуса, после того, как его избили плетью, отдал на казнь.

Тогда̀ ѿпѹстѝ и҆̀мъ вара́ввѹ: ї҆и҃са же би́въ предадѐ (и҆̀мъ), да є҆го̀ про́пнѹтъ.

Солдаты правителя привели Иисуса в здание войскового штаба и весь батальон собрался вокруг него.

(За҄ 112.) Тогда̀ во́ини и҆ге́мѡнѡвы, прїе́мше ї҆и҃са на сѹди́ще, собра́ша на́нь всѐ мно́жество вѡ́инъ:

Они сорвали с него одежду и надели на него алую накидку,

и҆ совле́кше є҆го̀, ѡ҆дѣ́ѧша є҆го̀ хламѵ́дою червле́ною:

сплели венок из ветвей терновника и надели ему на голову, а в его правую руку вложили палку. Затем они становились перед ним на колени и насмехались: "Приветствуем тебя, Царь евреев!"

и҆ спле́тше вѣне́цъ ѿ те́рнїѧ, возложи́ша на главѹ̀ є҆гѡ̀, и҆ тро́сть въ десни́цѹ є҆гѡ̀: и҆ покло́ншесѧ на кѡлѣ́нѹ пред̾ ни́мъ рѹга́хѹсѧ є҆мѹ̀, глаго́люще: ра́дѹйсѧ, цр҃ю̀ ї҆ѹде́йскїй.

Они плевали в него и били палкой по голове.

И҆ плю́нѹвше на́нь, прїѧ́ша тро́сть и҆ бїѧ́хѹ по главѣ̀ є҆гѡ̀.

Когда они перестали издеваться над ним, то сняли с него накидку, вновь надели на него одежду и повели казнить на стойке.

И҆ є҆гда̀ порѹга́шасѧ є҆мѹ̀, совлеко́ша съ негѡ̀ багрѧни́цѹ и҆ ѡ҆блеко́ша є҆го̀ въ ри҄зы є҆гѡ̀: и҆ ведо́ша є҆го̀ на пропѧ́тїе.

По дороге они встретили человека из Киренеи по имени Симон и заставили его нести стойку казни Иисуса.

И҆сходѧ́ще же ѡ҆брѣто́ша человѣ́ка кѷрине́йска, и҆́менемъ сі́мѡна: и҆ семѹ̀ задѣ́ша понестѝ кр҇тъ є҆гѡ̀.

Когда они пришли на место под названием Голгофа (что означает "место черепа"),

(За҄ 113.) И҆ прише́дше на мѣ́сто нарица́емое голго́ѳа, є҆́же є҆́сть глаго́лемо [кра́нїево мѣ́сто],

ему дали вино, смешанное с горькой желчью, но пригубив его, он не стал пить.

да́ша є҆мѹ̀ пи́ти ѻ҆́цетъ съ же́лчїю смѣ́шенъ: и҆ вкѹ́шь, не хотѧ́ше пи́ти.

Прибив его гвоздями к стойке, они разделили между собой его одежду, бросая жребий.

Распе́ншїи же є҆го̀ раздѣли́ша ри҄зы є҆гѡ̀, ве́ргше жрє́бїѧ:

Потом они сели охранять его.

и҆ сѣдѧ́ще стрежа́хѹ є҆го̀ тѹ̀:

Над головой его сделали надпись, указывающую на его вину: ЭТО ИИСУС, ЦАРЬ ЕВРЕЕВ

и҆ возложи́ша верхѹ̀ главы̀ є҆гѡ̀ винѹ̀ є҆гѡ̀ напи́санѹ: се́й є҆́сть ї҆и҃съ, цр҃ь ї҆ѹде́йскїй.

Затем рядом с ним на стойках были казнены два разбойника, один справа, другой слева от него.

Тогда̀ распѧ́ша съ ни́мъ два̀ разбѡ́йника: є҆ди́наго ѡ҆ деснѹ́ю, и҆ є҆ди́наго ѡ҆ шѹ́юю.

Проходившие мимо люди оскорбляли его, качая головой,

Мимоходѧ́щїи же хѹ́лѧхѹ є҆го̀, покива́юще глава́ми свои́ми

и говоря: "Что ж, ты можешь разрушить Храм и восстановить его через три дня? Спаси же самого себя, если ты Сын Бога; сойди со стойки!"

и҆ глаго́люще: разорѧ́ѧй це́рковь и҆ тремѝ де́нми созида́ѧй, сп҃си́сѧ са́мъ: а҆́ще сн҃ъ є҆сѝ бж҃їй, сни́ди со кр҇та̀.

Подобным образом и руководящие священники глумились над ним вместе с книжниками и старейшинами,

Та́кожде же и҆ а҆рхїере́є рѹга́ющесѧ съ кни҄жники и҆ ста҄рцы (и҆ фарїсє́и), глаго́лахѹ:

"Он спасал других, а самого себя спасти не может!" "Так это и есть Царь Израиля? Пусть же сойдёт со стойки! Тогда мы поверим в него!"

и҆ны҄ѧ сп҃сѐ, себе́ ли не мо́жетъ сп҇тѝ; а҆́ще цр҃ь ї҆и҃левъ є҆́сть, да сни́детъ нн҃ѣ со кр҇та̀, и҆ вѣ́рѹемъ въ него̀:

"Он доверял Богу? Тогда пусть Бог спасёт его, если он нужен Ему! Ведь он говорил 'Я Сын Божий'!"

ѹ҆пова̀ на бг҃а: да и҆зба́витъ нн҃ѣ є҆го̀, а҆́ще хо́щетъ є҆мѹ̀. Рече́ бо, ѩ҆́кѡ бж҃їй є҆́смь сн҃ъ.

Даже разбойники, пригвождённые к стойкам рядом с ним, оскорбляли его.

То́жде же и҆ разбѡ́йника распѧ҄таѧ съ ни́мъ поноша́ста є҆мѹ̀.

От полудня до трёх часов дня, вся Страна была окутана тьмой.

Ѿ шеста́гѡ же часа̀ тма̀ бы́сть по все́й землѝ до часа̀ девѧ́тагѡ:

Примерно около трёх часов Иисус громко воскликнул: "Эли! Эли! Лама швактани? (Мой Бог! Мой Бог! Почему Ты покинул меня?)"

ѡ҆ девѧ́тѣмъ же часѣ̀ возопѝ ї҆и҃съ гла́сомъ ве́лїимъ, гл҃ѧ: и҆лї̀, и҆лї̀, лїма̀ савахѳанї̀; є҆́же є҆́сть, бж҃е мо́й, бж҃е мо́й, вскѹ́ю мѧ̀ є҆сѝ ѡ҆ста́вилъ;

Услышав это, некоторые стоявшие рядом сказали: "Он зовёт Илию".

Нѣ́цыи же ѿ тѹ̀ стоѧ́щихъ слы́шавше глаго́лахѹ, ѩ҆́кѡ и҆лїю̀ глаша́етъ се́й.

Тут же один из них побежал, взял губку, обмакнул её в уксус, закрепил на палке и подал её ему выпить".

И҆ а҆́бїе те́къ є҆ди́нъ ѿ ни́хъ, и҆ прїе́мь гѹ́бѹ, и҆спо́лнивъ же ѻ҆́цта, и҆ вонзѐ на тро́сть, напаѧ́ше є҆го̀.

Остальные говорили: "Подождём! Посмотрим, придёт ли Илия спасти его".

Про́чїи же глаго́лахѹ: ѡ҆ста́ви, да ви́димъ, а҆́ще прїи́детъ и҆лїа̀ спастѝ є҆го̀.

Но Иисус ещё раз громко воскликнул, и дух покинул его.

Ї҆и҃съ же, па́ки возопи́въ гла́сомъ ве́лїимъ, и҆спѹстѝ дх҃ъ.

В этот момент занавес в Храме разодрался надвое сверху донизу и случилось землетрясение, и обрушились скалы.

И҆ сѐ, завѣ́са церко́внаѧ раздра́сѧ на дво́е съ вы́шнѧгѡ кра́ѧ до ни́жнѧгѡ: и҆ землѧ̀ потрѧсе́сѧ: и҆ ка́менїе распаде́сѧ:

Также открылись гробницы и тела многих умерших святых вернулись к жизни;

и҆ гро́би ѿверзо́шасѧ: и҆ мнѡ́га тѣлеса̀ ѹ҆со́пшихъ ст҃ы́хъ воста́ша:

а после того, как Иисус воскрес, они вышли из гробниц и вошли в святой город, где многие видели их.

и҆ и҆зше́дше и҆з̾ грѡ́бъ, по воскр҇нїи є҆гѡ̀, внидо́ша во ст҃ы́й гра́дъ и҆ ѩ҆ви́шасѧ мнѡ́зѣмъ.

Когда римский офицер и бывшие с ним, наблюдавшие за Иисусом, увидели землетрясение и всё происходящее, ими овладел ужас, и сказали они: "Он и в самом деле был Божьим Сыном".

Со́тникъ же и҆ и҆̀же съ ни́мъ стрегѹ́щїи ї҆и҃са, ви́дѣвше трѹ́съ и҆ бы҄вшаѧ, ѹ҆боѧ́шасѧ ѕѣлѡ̀, глаго́люще: вои́стиннѹ бж҃їй сн҃ъ бѣ̀ се́й.

Там находилось много женщин, наблюдавших издали. Они следовали с Иисусом из Галилеи, помогая ему.

Бѧ́хѹ же тѹ̀ и҆ жєны̀ мнѡ́ги и҆здале́ча зрѧ́щѧ, ѩ҆̀же и҆до́ша по ї҆и҃сѣ ѿ галїле́и, слѹжа́щѧ є҆мѹ̀:

Среди них были Мария Магдалина, Мария, мать Иакова и Иосифа, и мать сыновей Зеведея.

въ ни́хже бѣ̀ марі́а магдали́на, и҆ марі́а ї҆а́кѡва и҆ ї҆ѡсі́и ма́ти, и҆ ма́ти сы҄нѹ зеведе́ѡвѹ.

Ближе к вечеру пришёл богатый человек из Аримафеи по имени Иосиф, который был учеником Иисуса.

По́здѣ же бы́вшѹ, прїи́де человѣ́къ бога́тъ ѿ а҆рїмаѳе́а, и҆́менемъ ї҆ѡ́сифъ, и҆́же и҆ са́мъ ѹ҆чи́сѧ ѹ҆ ї҆и҃са:

Он обратился к Пилату и попросил тело Иисуса, и Пилат повелел отдать ему тело.

се́й пристѹ́пль къ пїла́тѹ, просѝ тѣлесѐ ї҆и҃сова. Тогда̀ пїла́тъ повелѣ̀ да́ти тѣ́ло.

Иосиф забрал тело, завернул его в чистые льняные простыни

И҆ прїе́мь тѣ́ло ї҆ѡ́сифъ, ѡ҆бви́тъ є҆̀ плащани́цею чи́стою

и положил его в своей гробнице, которую он не так давно вытесал в скале. Завалив вход гробницы огромным камнем, он ушёл.

и҆ положѝ є҆̀ въ но́вѣмъ свое́мъ гро́бѣ, є҆го́же и҆зсѣчѐ въ ка́мени: и҆ возвали́въ ка́мень ве́лїй над̾ двє́ри гро́ба, ѿи́де.

Мария Магдалина и другая Мария остались сидеть у гробницы.

Бѣ́ же тѹ̀ марі́а магдали́на и҆ дрѹга́ѧ марі́а, сѣдѧ́щѣ прѧ́мѡ гро́ба.

На следующий день, после приготовления, руководящие священники и фарисеи вместе пошли к Пилату

(За҄ 114.) Во ѹ҆́трїй же де́нь, и҆́же є҆́сть по пѧтцѣ̀, собра́шасѧ а҆рхїере́є и҆ фарїсе́є къ пїла́тѹ,

и сказали: "Господин, мы вспомнили, как этот обманщик, будучи живым, говорил: 'Я воскресну по прошествии трёх дней'.

глаго́люще: го́споди, помѧнѹ́хомъ, ѩ҆́кѡ льсте́цъ ѡ҆́нъ речѐ, є҆щѐ сы́й жи́въ: по трїе́хъ дне́хъ воста́нѹ:

Поэтому распорядись, чтобы гробница охранялась три дня, иначе придут его ученики, выкрадут его и скажут людям: 'Он восстал из мёртвых'. И будет последний обман хуже первого".

повелѝ ѹ҆̀бо ѹ҆тверди́ти гро́бъ до тре́тїѧгѡ днѐ, да не ка́кѡ прише́дше ѹ҆чн҃цы̀ є҆гѡ̀ но́щїю ѹ҆кра́дѹтъ є҆го̀ и҆ рекѹ́тъ лю́демъ: воста̀ ѿ ме́ртвыхъ: и҆ бѹ́детъ послѣ́днѧѧ ле́сть го́рша пе́рвыѧ.

Пилат ответил им: "Можете взять нужную вам стражу. Идите и охраняйте гробницу, как посчитаете нужным".

Рече́ же и҆̀мъ пїла́тъ: и҆́мате кѹстѡді́ю: и҆ди́те, ѹ҆тверди́те, ѩ҆́коже вѣ́сте.

Итак, они пошли и опечатали камень и поставили стражу, чтобы охранять гробницу.

Ѻ҆ни́ же ше́дше ѹ҆тверди́ша гро́бъ, зна́менавше ка́мень съ кѹстѡді́ею.

« 26 глава 28 глава »